Причем Александр не привлек к себе внимание даже в момент своей оцифровки, так как эта процедура проходила в весьма сжатые сроки, с большими очередями и измученные чиновники практически не глядя ни на человека, ни на его документы запихивали в сканеры документы. Компьютер же отказывался принимать документы только в том случае, если документы не соответствовали друг другу. У Александра такого несоответствия выявлено не было, и ему без вопросов поместили под кожу микрочип.
Правда, совсем затеряться все же не удалось.
Незадолго до своего столетнего юбилея в своей квартире Александр приказал Юлии раздеться догола и встать на четвереньки. Приковал ее к батареи центрального отопления, принесенными ею наручниками. Начал старательно и методично хлестать ее по выставленной вверх толстой рыхлой белой заднице, принесенной ею же плетью.
Юлия не очень-то симпатичная тридцати шести летняя женщина была типичной мазохистской. Александр же давно не получавший никакого удовольствия от обычного полового акта, от скуки, все чаще соглашался играть роль садиста - все хоть какое-то разнообразие.
Телефонный звонок раздался, когда Юлия уже блаженно постанывая, старательно подставляла под удары свою задницу, а Александр разошелся не на шутку и орал на нее:
- Какая же ты дура, уродина и жопа у тебя как у макаки! Ох, что я с тобой сейчас сделаю! Пожалеешь, что на свет родилась!
- Да! - рявкнул в телефонную трубку Александр прекратив оскорблять и грозить Юлии, но, не прекратив обрабатывать плетью ее задницу.
- Александр Михайлович? - раздался незнакомый мужской голос в телефонной трубке.
- Слушаю, что надо?! - все еще не выйдя из роли садиста, грубо спросил Александр.
- Извините, если не вовремя. Это вас беспокоят с местного телеканала. Могли бы мы взять у вас интервью в связи с достижением вами столетнего возраста, - раздался в телефонной трубке слегка испуганный голос.
- Нет. Он не может, - после длительной паузы в замешательстве ответил Александр и от неожиданности даже прекратил стегать Юлию.
- А, вы, наверное, его родственник? Что он так плох?
- Да, совсем плохой.
- Очень жаль, но мы понимаем возраст ведь не шуточный. Придется обратиться к другому юбиляру. Еще раз извините за беспокойство, - участливо проговорил мужчина и отключился.
Александр облегченно вздохнул и застыл с телефонной трубкой в руках, уставившись не видящим взглядом на Юлину задницу.
- Ну, что встал. Давай продолжай. Ты же так все портишь, - недовольно проговорила, заждавшаяся продолжения Юлия.
- Закрой пасть, дура! Еще чего вякнешь, и я возьму свой ремень и выдеру тебя по-настоящему, так, что потом неделю сидеть не сможешь! - в раздражении накричал на нее в ответ Александр. И это прозвучало так серьезно, что Юлия поняла - эта угроза вовсе не является частью игры.
У Юлии с Александром проходил первый сеанс, и она осознавала, что, будучи прикованной к батарее, абсолютно беспомощна и понятия не имеет, на что способен ее новый партнер. Поэтому не на шутку испугавшаяся Юлия надолго замолчала, а Александр рассмеялся, представив себе, как перед видеокамерой дает интервью на фоне прикованной к батарее отопления голой Юлии с плетью в руках. В этой ситуации ничего не останется, как сказать, что такие занятия обеспечивают продление молодости. И ведь найдется ни мало старых придурков, которые поверят в эту чушь и побегут орудовать плетками. "Господи, и ведь действительно, сколько же вокруг идиотов, готовых на все, лишь бы остаться жить. А тут не знаешь, как избавиться от этой жизни. Вот теперь еще от журналюг прятаться придется", - грустно подумал Александр.
Однако опасения Александра не сбылись, прятаться не пришлось. В следующий раз к нему позвонили с просьбой дать интервью лишь через двадцать лет. Видимо сменился журналист, отвечающий за рубрику. Во второй раз он избавился от журналиста так же без проблем тем же самым способом, как и в первый раз.
Больше его журналисты никогда не беспокоили. Александр посчитал, что это было связано с прекращением выдачи компьютером информации о нем. Видимо поисковая программа имела особенности, не позволяющие ей осуществлять поиск, далее какого то определенного возраста.
* * *
Был уже поздний вечер. В громадном кабинете непомерно большой площади и чрезмерно высоким потолком, уставленным массивной мебелью и обильно украшенном государственной символикой - флагами, гербами и прочими атрибутами власти, друг напротив друга за приставленным к массивному письменному столу столиком сидели двое мужчин.
Одному - хозяину кабинета на вид было лет восемьдесят. Хотя могло быть и больше, так как чувствовалось, что за здоровьем этого господина следили очень тщательно. Но, несмотря на наличие явных признаков пластических операций, все его лицо было покрыто глубокими морщинами, цвет кожи был землисто-темным. Волосы на голове были совсем редкими и седыми. Сама голова дрожала мелкой и частой дрожью. Впрочем, руки тоже заметно дрожали. Чувствовалось, что для того чтобы просто сидеть и удерживать свое внимание на собеседнике ему приходится затрачивать значительные усилия.
Второму - посетителю, на вид было лет сорок пять - пятьдесят. Его фигура для его возраста была достаточно стройной. Чувствовалось, что человек был энергичен и здоров, активно занимался спортом. И этим выгодно отличался от сидящей напротив состарившейся развалины.
В комнате больше подходившей для зала человек на двести, чем для кабинета эти двое вполне могли бы потеряться, если бы не сидели возле массивной настольной лампы - единственного действующего светильника в кабинете. Свет от настольной лампы был способен осветить лишь малую часть кабинета и обозначал место расположения собеседников.
- Николай Васильевич, я пригласил вас, чтобы дать вам одно не совсем обычное задание. Не совсем по профилю вашего ведомства, - скрипучим голосом проговорил старик, хозяин кабинета.
- Владимир Иванович, наша служба всегда готова к выполнению любых поручений, - почтительно выразил готовность к выполнению задания Николай Васильевич, какое бы оно ни было.
"Да этому прикажи Луну с неба достать, так будет прыгать до самой последней возможности. На него можно положиться", - подумал Владимир Иванович и сказал:
- Да, знаю я, что кроме, как на вас и положиться то не на кого. Мое поручение может показаться вам не только непрофильным, но и пустяковым, не важным. Однако, не сомневайтесь, для меня лично это очень важно.
- Не беспокойтесь, выполним все в самом лучшем виде.
- Дело в том, что мой помощник просматривал тут очередной отчет пенсионного фонда и в графике распределения выплаты пенсий по возрастам пенсионеров заметил одну странность. Оказывается, у нас есть пенсионер, получающий пенсию в возрасте двух сот семидесяти пяти лет. Тупые, но дотошные помощники, оказывается, бывают очень полезны. Другой бы решил бы, что это компьютерный сбой и докладывать бы никуда даже и не подумал.
- А разве это не компьютерный сбой? Очень, даже похоже.
- Во-во, наш Абрамович, руководитель пенсионного фонда, придурок, так и сказал. А вот мой помощник запросил сведения об этих подозрительных выплатах и компьютер выдал, что эти деньги в виде пенсии по старости получает некий Игнатов Александр Михайлович, и пенсия ему была назначена более двухсот лет тому назад.
- Извините, Владимир Иванович, но это все звучит, как полный бред. Такого просто быть не может.
- Может, не может, не знаю. Поэтому я и хочу, чтобы вы взяли, лежащую перед вами бумажку со всеми данными на этого Игнатова, и через день доложили мне действительно или нет, существует такой долгожитель, в каком он состоянии, и если существует, то не мошенник ли он.
- Всего сутки? - поморщился Николай Васильевич.
- Ладно, хорошо даю три дня. Мне ведь нужна надежная, достоверная информация и ждать я уже тоже не могу, - окинул завистливым взглядом молодо выглядящего Николая Васильевича Владимир Иванович. - Да, и если это тебе поможет, можешь снять хоть всех своих сотрудников с других работ.
Ровно через три дня Николай Васильевич докладывал Владимиру Ивановичу о результатах проведенного расследования.
- Вот, Владимир Иванович, как сейчас выглядит, интересующий вас, объект, - начал Николай Васильевич, разложив перед Владимиром Ивановичем фотографии. - Есть еще видео. Если будет нужно, то посмотрим через мой компьютер.
- Да, я этому сверх долгожителю больше двадцати пяти лет ни за что бы не дал. А, что такое отвратительное качество? Фотографировать, что ли разучились? - после долгого разглядывания фотографий сказал Владимир Иванович.
- Извините, Владимир Иванович, проблема у нас с этим объектом образовалась. Мы сначала не поняли, а когда поняли, то отведенное вами время уже заканчивалось. В общем, обойти проблему не успели. Дело в том, что объект ни разу не покинул пределы своей квартиры. Фотографировать пришлось через окно, которое он не мыл лет сто, наверное. А в таких условиях, какое уж там качество? Ни один специалист не вытянет.
- Так он, что из квартиры совсем не выходит?
- Ну, почему? Выходит. Один раз в десять дней, за продуктами. По закону подлости последний раз выходил как раз накануне установления за ним наблюдения.
- А почему он на всех фотографиях, в чем мать родила?
- А зачем ему одеваться, если он сутками лежит в кровати и смотрит в одну точку.
- Неужели вот так вот сутками лежит? - удивился Владимир Иванович.
- Да, так и лежит, если, конечно, не считать его походов в туалет да на кухню, чтобы пожрать.
- Ну, а вот на этом фото, неужели онанизмом занимается? - протянул фотографию Николаю Васильевичу Владимир Иванович.
- Да, вы не ошиблись, это его основное занятие после рассматривания стены напротив кровати. Его сексуальным возможностям можно только позавидовать. Для старика это просто невозможно.
- Что же он себе бабу найти не может? При такой внешности у него никаких проблем с этим делом быть не должно.
- По имеющимся у нас сведениям он ее и не ищет. Возможно, в далеком прошлом у него что-то и было, но сейчас нам не удалось обнаружить ни одного свидетеля подтверждающего его контакты с женщинами. А организм ведь молодой сильный, сексуальная энергия требует выхода. Вот он и сцеживается, так сказать, самостоятельно.
- А может ему жить не на что? Может он с трудом концы с концами сводит? И ему просто не до женщин? Работать ведь он не работает, а на пенсию не разгуляешься.
- Нет, он очень состоятельный человек. Нами обнаружено несколько его высокодоходных счетов с весьма внушительными суммами и они медленно, но верно продолжают расти. Происхождение этих денег нам выяснить не удалось, но счета были открыты без малого двести лет тому назад и около ста лет он ими не пользуется.
- Значит, имеет возможность жить хорошо, развлекаться, но не имеет желания, не хочет, - медленно в задумчивости проговорил Владимир Иванович.
- Очень неприятный тип. Ох, совсем мне он не нравится, - тяжело вздохнул Николай Васильевич.
- Это почему же?
- Да, мутный он какой-то. Ну, посудите сами: родственников, включая дальних нет, даже друзей или хотя бы просто хороших знакомых нет, от жизни ничего не требует, ничего ему не надо. Вообще, впечатление такое, что человек ждет смерти, а жизнь доставляет ему только мучения. Такого, если что, и ухватить будет не за что. А вдруг, все, кто воспользуются его услугами, в таких же уродов превращаться будут? Может нам взять, от греха подальше, да и забыть вообще о существовании этого Игнатова?
- Уже не получиться, - с раздражением остановил рассуждения Николая Васильевича Владимир Иванович.
- Что же нам может помещать, это сделать?
- Интересовались уже, тем, что нам удалось нарыть на этого Игнатова. Между прочим, интересовался ни кто, ни будь, а сам Фальковский Михаил Абрамович, а еще Бреннер, Московский, Бердичевский, Ройзман и так далее по списку, в общем, практически все, кто финансировал мою избирательную кампанию. Не от тебя ли к ним информация ушла? - с укором в голосе спросил Владимир Иванович.
- Никак нет, Владимир Иванович. Обижаете, из моего ведомства так просто никогда еще ничего не уходило. Я думаю, это Абрамович разболтал.
- Ну, конечно же, это придурок Абрамович. А я, старый дурак, даже не приказал ему язык за зубами держать. Хотя он все равно разболтал бы, - обреченно сказал Владимир Иванович. - Все эти господа уже весьма в преклонном возрасте и имеют в собственности практически всю страну, а деньги с собой в гроб не унесёшь. Им позарез омолодиться нужно и прямо сейчас. Так или иначе, но вынудят заниматься этим Игнатовым. Хорошо еще, что информация заграницу не ушла. Представляешь, какой бы был скандал? Столько лет проблема вечной молодости решена, а мы и сами не пользуемся, и молчим, и ничего не знаем. Да и сам я, по правде готов на любой риск пойти, лишь бы снова молодым стать и уж тем более умирать совсем не хочется.
- Понимаю. Конечно, как говориться, кто платит, тот и музыку заказывает, - вздохнул Николай Васильевич.
- Можешь не вздыхать, все равно теперь этим делом будешь заниматься до конца. Ты мне еще главного не сказал. Может этот Игнатов все же мошенник? Воспользовался чужими документами?
- Это вопрос не простой. По документам выходит, что Игнатову Александру Михайловичу действительно двести семьдесят пять лет, но вы же знаете, что все документы у нас существуют только в электронном виде и внести изменения в записи не только теоретически, но и практически можно. Было бы желание и определенные навыки, так можно подделать и даты внесения изменений. Поэтому с уверенностью могу утверждать, что этому гражданину точно немногим более ста лет, а вот все остальное может рассматриваться лишь, как возможное.
- И как же вы сто лет смогли доказать?
- Очень просто, нашли мы двадцать семь человек соседей этого странного гражданина в возрасте от семидесяти пяти до девяносто одного года. Так вот, все эти старички и старушки в один голос заявляют, что помнят Игнатова чуть ли не с младенческого возраста и выглядел он тогда, давно, точно так же, как и сейчас на двадцать пять лет. Теперь к девяносто одному году прибавляем двадцать пять и получаем сто шестнадцать лет.
- Умно. Действительно сотню доказал, и доказал достоверно. То, что полный возраст доказать так же достоверно не удалось неважно. Выглядеть в сто лет, так как выглядит Игнатов можно только мечтать. Одно это всех устроит. Наличие феномена можно считать доказанным и доказывать больше нам ничего не надо. Что посоветуешь? Как нам теперь дальше действовать?
- Я тоже считаю, что мы отчетливо фиксируем, казалось бы, совершенно невозможное событие. И доказывать тут больше нечего. Но меня смущает, почему этот Игнатов затаился?
- Да, это выглядит очень даже странным. Ведь мог заработать славу, деньги, с него бы пылинки сдували. Значит, это выяснить не успел? Еще время нужно?
- Я думаю время нужно не совсем мне. Мы проанализировали возможные причины такого поведения и пришли к выводу, что их может быть всего три. Первая - это уникальная особенность организма и он не желает становиться подопытным кроликом. Вторая - его сильно обидели, и он в отместку скрыл свое открытие. Кстати кое, что способное его весьма сильно обидеть мы обнаружили.
- Значит, обида. Это, каким же идиотом надо было быть, чтобы допустить такое и ведь не накажешь. Вымерли эти идиоты и уже давно, - возмутился Владимир Иванович.
- Третья - он просто шизик, - монотонно продолжил Николай Васильевич, без какой либо реакции на замечание Владимира Ивановича.
- Что значит шизик?
- Ну, шизофреник, психически больной. Возможно, у него мания преследования. Вот, он всего и боится. Поэтому и прячется буквально от всех.
- И вы, действительно думаете, что психически больной человек мог обеспечить себе вечную молодость? - засомневался Владимир Иванович.
- Вообще-то есть такое мнение, что все гении немного того, - покрутил пальцем у виска Николай Васильевич. - Нужна основательная медкомиссия. Пусть врачи его осмотрят и скажут, психически здоров он или нет, и есть ли в его организме, какие либо особенности, отличия от большинства людей.
- Что ж нам теперь, все это в районной поликлинике объяснять?
- Зачем? У нас же целая академия имеется, институты геронтологии имеются. Вот пусть академики - геронтологи под видом своих геронтологических исследований в местной поликлинике и проведут обследование Игнатова, а вместе с ним заодно пусть здоровьем и остальных проживающих в районе долгожителей поинтересуются. Им это в любом случае полезно будет.
- Ох уж, эти мне наши геронтологи, - горестно вздохнул Владимир Иванович. - Сколько лет говорят, что вот-вот проблема старения будет решена, а практически у них решается только получение финансирования да степеней, званий и наград. Ну, как таким можно довериться? Они же все провалят.
- Других все равно нет. Если бы были, то сейчас мы совсем о других вещах говорили бы. Нет, конечно, в моем ведомстве врачи есть, но они предназначены совсем для другого. Вот, если из этого, Игнатова, информацию придется выбивать, то они пригодятся, но это будет очень плохой сценарий. Гораздо надежнее получить от него все по доброй воле, а то ведь он может и такого насоветовать, что не омолодишься, а скоропостижно скончаешься. Опять же оценить полученную информацию, правильно вопросы сформулировать, специалисты нужны. У каждого своя специализация.
- Тогда руководство академиками и контроль за ними возьми на себя, - после длительной паузы выдавил из себя перепуганный Владимир Иванович, который привык постоянно ощущать себя в полной безопасности, а тут он вдруг осознал, что возможны ситуации, при которых ему никто ничего гарантировать просто не сможет.
- Предлагаю действовать более деликатно. Присмотреть за академиками, я, конечно, присмотрю, но только негласно. А то наши академики занервничают, начнут вести себя неестественно, неизбежно поползут слухи. Нам ведь огласка не нужна, тем более такая скорая. Хорошо бы об этой истории при любом ее исходе никогда никто ничего не узнал. Разумеется, за пределами определенного круга лиц.
- Это-то понятно, но как же можно в темную задействовать медиков?
- А мы выберем один институт и вы его директора поругаете за отсутствие результатов, поинтересуетесь знает ли он о сверх долгожителе, а потом сетуя, что вам буквально каждой ерундой приходится заниматься пока те, кому полагается этим заниматься по долгу службы спят, прикажете ему лично в кратчайшие сроки провести обследование всех долгожителей в районе проживания Игнатова и вам доложить результаты.
- Вы думаете, что приказ должен отдать именно я?
- Конечно, так больше шансов, что академик обследование проведет на самом деле, а не подсунет нам липовый отчет, и не станет перепоручать эту работу, кому ни будь еще. При этом само задание он, скорее всего, воспримет как очередную блажь начальства. И организует все в форме обычного рутинного научного исследования. Так, что в поликлинике на базе, которой будет проходить обследование всех долгожителей без исключения, проживающих в районе вряд ли чего заподозрят. Да и наш премудрый пескарь тоже сочтет это обычной научной работой, а если чего и заподозрит, то ведь человек склонен верить в то во что ему хочется верить. Ну, а детальный план всей этой операции разработают мои аналитики.
- Ну, хорошо, принесут мне отчет и что мне с ним делать?