"Ничего я им не скажу, сейчас что ни скажи, только хуже будет, - думал стреноженный больной. - Да и не поймут они ничего; вот соседям пытался объяснить, что я рыцарь Храма, а они меня избили, да еще этих вызвали. Наверное, меня везут в тюрьму, все больницы уже проехали. Но за что? За то, что я соседу по морде заехал?"
- Че молчишь? - снова спросил санитар пациента. - Ну, ничего, в больнице разговоришься. Может, он просто ширанулся?
- Нет, - тоном знатока сказал фельдшер. - Наверное, транквилизаторов объелся, вены у него нормальные.
"За наркомана меня принимают, какие это врачи? Но куда меня все-таки везут?" - думал несчастный. В этот момент машина догнала какой-то грузовик. Пациент взглянул на красные стоп-сигналы впереди едущего транспортного средства и стал привычным для себя образом, напрягая и расслабляя зрачок глаза, медитировать. Вскоре из потока света прорисовались знакомые контуры рыцаря-тамплиера, скачущего на мощном коне. Восьмиконечный красный крест на груди, меч и копье в руках. Вечно скачущий к небесному Иерусалиму паломник сказал больному: "Не бойся, я с тобой".
Больной сразу расслабился. "Небесное братство не бросило меня, теперь я спокоен", - подумал он.
2
"Рафик" притормозил у деревянных ворот, посигналил, постоял несколько минут, после чего ворота медленно отворились, и машина, переваливаясь с боку на бок, въехала в огороженный высоченным забором двор. Где-то вдалеке брехала собака.
- Выходи, - подхватывая за руки больного, сказали санитары.
Больной заупрямился, пытаясь своими телодвижениями затруднить работу медперсонала. Получив пару ударов в солнечное сплетение, пациент обмяк, и санитары потащили его к длинному приземистому одноэтажному дому с мощными металлическими решетками на всех окнах. Над входом висела вывеска "Отделение № 2". Пациента провели по длинному коридору в довольно большой кабинет. Вскоре в помещение, аккуратно закрыв за собою дверь, вошел молодой, интеллигентного вида светло-русый мужчина с большими очками в металлической оправе на длинном носу.
- Что у него? - спросил вошедший.
- Вот, здесь все написано, предположительно наркотическое опьянение. Пришел к соседям, обмотавшись простынями, что-то начал требовать, потом драку устроил, все про каких-то тамплиеров говорил, сказал, что он знает какого-то Гогу Болдина и что он ему пожалуется.
- Это что, криминальный авторитет, что ли? - спросил врач.
- Не Болдина, а Болдуина, и не Гогу, а Гуго де Пейена, - вмешался оскорбленный пациент.
- А кто это такие? - сильно смягчив интонацию, спросил врач.
- Болдуин - король Иерусалимского королевства, а Гуго де Пейен - основатель и первый гроссмейстер ордена Рыцарей Храма, - многозначительно сказал вновь прибывший.
- Во как! - с трудом сдерживая улыбку, ухмыльнулся Иваныч.
- А где вы с этими уважаемыми людьми познакомились и кем они вам приходятся?
Пациент сильно смутился, потому как и сам не знал, кем именно приходятся ему жившие девятьсот лет назад легендарный борец за освобождение Гроба Господня и первый командор ордена тамплиеров, а также как можно водить дружбу с покойниками. Одно пациент знал точно - что души обоих исторических персонажей живы и он может с ними общаться.
Заметив замешательство вновь прибывшего, врач быстро сменил тему:
- Давайте знакомиться, - мягко предложил он.
- Меня зовут Андрей - ответил пациент.
- Вот и хорошо, а меня Игорь Николаевич. Давайте измерим вам давление и взвесимся.
Пока Андрей проходил все необходимые процедуры, врач быстро писал в истории болезни: "Давление в норме, пациент сильно истощен, на правом предплечье и на скуле кровоподтеки, бригаду "скорой" вызвали соседи, сверхценная идея о рыцарях-тамплиерах…"
- В психиатрической больнице лежали когда-нибудь?
- Нет! - возмутился пациент.
- А родственники?
- Нет! А я что, в психиатрической больнице?
- Как бы вам сказать, в общем - да, но если вам наша больница не понадобится, мы вас сразу выпишем, - попытался успокоить больного Игорь Николаевич.
- Отпустите меня домой, я ни в чем не виноват, - чуть не плача попросил пациент.
- А вас никто ни в чем и не обвиняет. Давайте переночуйте у нас, а наш разговор отложим до завтра, - заканчивая беседу, сказал врач.
Через несколько минут за больным пришел здоровенный санитар и спросил у Игоря Николаевича:
- Куда его?
- В наблюдательную.
- Там все койки заняты.
- Переведите кого-нибудь, кто поспокойнее, в другую палату, а на его место поместите этого.
- Ну, пошли, - обращаясь к дрожащему всем телом пациенту, гаркнул санитар.
- У меня руки и ноги связаны, я не могу идти, - сказал пациент.
- Развяжите его, - распорядился врач, - но только к вам, Андрей, просьба: ведите себя спокойно, иначе вас снова могут связать.
3
Больного повели по полутемному извилистому коридору, стены которого были покрашены грязно-зеленой, местами облупившейся краской. Когда санитар специальным ключом открыл дверь в отделение, в нос Андрею ударил специфический запах. Спертый воздух, характерный для места, где обитает много немытых людей, дополнялся запахом общественного туалета и дымом дешевых сигарет. Андрей, озираясь по сторонам, увидел странных, одинаково одетых людей. Больные с осунувшимися лицами были одеты в полосатые пижамы и, как показалось новичку, абсолютно бесцельно двигались в жуткой тесноте. Их нечесаные волосы и обросшие физиономии, а также поведение сильно напугали новичка.
"Неужели я буду таким же? - скорбно подумал Андрей. - Наверное, меня оставят здесь на всю жизнь. Но за что? За то, что я могу общаться с душами покойных рыцарей?"
Пациента привели в палату, которая, в отличие от других, имела еще одну дверь, возле которой постоянно дежурил санитар.
- Миша, - обращаясь к сидящему около палаты санитару, сказал конвоировавший новичка, - вот тебе новый кадр, привязывать пока не надо, но если что, не стесняйся, за четыре точки прификсируй!
- Вот твое место, здесь будешь обитать, - сказал Андрею Миша, показывая на свободную кровать, и захлопнул дверь наблюдательной палаты.
Андрей осмотрелся по сторонам. В помещении, которое освещалось тусклой лампочкой, находилось около пятнадцати человек. Некоторые лежали на кроватях, кое-кто был к ним привязан. Двое больных мерили шагами то небольшое пространство, которое было между двумя рядами коек. При этом обитатели даже не обратили внимания на вновь прибывшего.
"Меня хотят превратить в идиота или даже убить, - лихорадочно думал Андрей, - вот лекарствами какими-нибудь накачают, а потом заявят, что я - псих. Нужно срочно бежать отсюда!" Пациент подошел к маленькому, без форточки, подслеповатому окну, за решетками которого виднелись снежные сугробы и высоченный забор. "Разве это больница? Это же тюрьма! - ощупывая толстенные прутья на окнах, думал Андрей. - Что же я такого совершил? За что меня сюда? Если это тюрьма, то ведь сначала должен быть суд!"
- Тебя как звать, пацан? - вздрогнув от звука человеческого голоса, услышал Андрей и оглянулся. На кровати приподнялся небритый мужик лет сорока, с хитроватым выражением лица.
- Меня - Андрюха.
- А меня - Илья, погоняло Карась.
- А что такое погоняло?
- Ну, кличка, значит. А у тебя какая кликуха?
- Не знаю.
- Но фамилия-то у тебя есть? - ухмыльнулся Карась.
- Котов, - неуверенно ответил новичок.
- Вот, будешь Котом, значит.
- Ну ладно, я не против.
- За что тебя сюда? Что натворил-то?
- Да соседу по морде надавал.
- За это тебя бы в КПЗ посадили, а ты в психушке. Значит, что-то с головой у тебя. Ну да ладно, мне все равно. Здесь надо осторожно, ты же, я вижу, в первый раз здесь?
- Да.
- Тут надо знать, с кем и как общаться.
- Но нормальные-то здесь есть?
- Если честно, то мало. Уж в этой палате их точно нет. Либо больные на всю голову, либо петухи.
- А что за петухи такие?
- Ну ты даешь! Тебе сколько лет-то?
- Двадцать два.
- И что, не знаешь, кто такие петухи?
- Нет.
- Ну дырявые, значит, проткнутые, те, кого в зад имеют, либо кому в рот выдают.
- А зачем?
- Ну, это я точно не скажу. Кто-то по статье нехорошей попал, и опустили его, кто-то, может, скрысил что-то и наказан таким образом, а кому-то это просто нравится.
- А как определить, опущенный или нет?
- А ты в курилке все увидишь, петухи, они вместе держатся, окурки из помойного ведра таскают, после всех докуривают. Ты, главное, после них не кури и не пей, а то на неприятности нарвешься.
- На какие?
- Ну, в двух словах, это почти что самому стать петухом. После тебя курить никто не будет, чай с тобой пить никто не будет, хуже не придумаешь, полы в туалете заставят мыть. Вот Саня Бык, покурил после петуха и чаю после опущенного попил, теперь блатным трусы стирает.
От такого количества полученной информации у новичка голова пошла кругом. Жизненный опыт, полученный Андреем, был далек от знания тюремных законов. Ни в престижной школе, ни в вузе, ни в аспирантуре, вступительные экзамены в которую только что он сдал, ему не приходилось сталкиваться с жизнью по тюремным понятиям. Новичку вдруг опять сделалось страшно. Как же так, если это больница, то почему контингент тюремный, почему на окнах решетки? Возникла ужасная мысль, а может, он, Андрей, какому-то важному человеку перешел дорожку и его без всякого суда и следствия запихнули в это странное место? Мысль металась в поисках ответа на вопрос: "Почему я здесь?" - и не оставляла вновь прибывшего.
Успокоился Андрей, только вспомнив о том, что обещавший ему защиту рыцарь-тамплиер не оставит его. Новичок прилег на кровать, привычным способом начал, прищурившись, долго смотреть на едва светящуюся лампочку. Наконец из луча, вышедшего из лампы, показалось мужественное лицо рыцаря, затем показался конь, несший седока по просторам вселенной. Рыцарь дружеским жестом пригласил Андрея сесть к нему в седло, но больной отрицательно покрутил головой, после чего рыцарь скрылся в луче падающего света.
4
Внезапно во всем отделении замигали, а потом и вовсе погасли все лампы. Окутавший Андрея мрак парализовал волю новичка, от страха больному хотелось закричать. Он взглянул в окно. В прозрачном декабрьском воздухе дрожали звезды. Яркая полная луна низко висела над землей, посылая на больницу света достаточно для того, чтобы различить сугробы снега и черный забор. Где-то вдалеке лаяли собаки. Андрей попытался заснуть, но не мог. "Ведь никто из моих родственников и знакомых не знает, где я, - думал пациент. - Как меня сейчас они найдут? Кто объяснит этим костоломам в белых халатах, что я абсолютно нормален? И как же аспирантура, ведь мне надо завтра идти в институт, у меня важный эксперимент. Все удивятся, что я не пришел на работу. Не дай Бог, отчислят!"
В это время в дверном проеме появились две фигуры, лица которых было трудно различить. Один, санитар, держал в руках свечу. Второй, медбрат, нес шприц.
- Что ему назначили?
- Два куба аминазина, пусть выспится.
Они подошли к кровати Андрея. В голове больного пронеслось: "Что такое аминазин? Они хотят убить меня, в шприце наверняка яд. Господи, а я так хочу жить, мне рано умирать. Мне надо было согласиться с рыцарем и уехать отсюда!"
- Не убивайте меня, я ни в чем не виноват! - заплакал Андрей. Но санитар привычными движениями перевернул больного на живот, а медбрат тем временем поставил укол в ягодицу и насмешливо сказал: "Живи пока!"
Первое время после инъекции Андрей с бьющимся сердцем ожидал наступления смерти. Но вместо этого по телу растеклась волна спокойствия и умиротворения. Измученный трехсуточной бессонницей организм пациента впервые почувствовал, что пора бы и поспать. Сладко зевнув, новичок положил руку под голову и заснул. Во сне к Андрею опять пришел рыцарь и сказал: "Если ты вытерпишь это испытание, мы посвятим тебя в рыцари, и ты поселишься в Тампле".
Во всем отделении установилась тишина. Были слышны даже ходики, висевшие в дальнем конце отделения. Иногда кто-нибудь всхрапывал или разражался бредовой тирадой. В комнате медсестер персонал мужского пола отчаянно резался в "тысячу".
5
Наутро отчаянно болело все тело, было слышно, как пульсирует кровь в голове. Андрей попытался встать с кровати, но ноги и руки плохо подчинялись своему хозяину. Наконец, встав с лежанки, новичок огляделся по сторонам. Впервые почувствовав на себе действие психотропных лекарств, Андрей подумал, что то, что он выжил после ночной инъекции, уже хорошо.
Несмотря на то, что было уже около девяти часов утра, за окном было так же темно, как вчера. Стоваттная лампочка, единственный источник света, была подвешена так, что достать ее, даже встав на кровать, было невозможно. Неяркий подрагивающий свет от заключенного в коробку из металлической проволоки светильника выхватывал из полумрака около дюжины металлических кроватей и столько же пациентов в мятых и грязных полосатых пижамах.
Почти все в палате уже проснулись. Вчерашний знакомый, Карась, поприветствовал Андрея:
- Ну, что, поздравляю! Как прошла твоя первая ночь в дурке?
- Так-сяк. Илья, скажи мне, где мы находимся?
- Как где, в крытке, где же еще?
- А что такое крытка?
- Ну, дурхата, тюремная психбольница!
- Как так! - прокричал новичок.
- Тихо ты, не ори, - приказал Андрею Карась.
- Так ведь, чтобы сюда попасть, надо что-то совершить! - не унимался новичок.
- Я тебя вчера и спрашивал, что тебе предъявляют.
- Подрался я.
- За это сюда не отправляют. Вот у меня, например, статья за кражу со взломом. Судили, но, поскольку я был в невменяемом состоянии в момент преступления, тюрьму заменили принудительным лечением. Да может, ты скрываешь и за тобой что-нибудь нехорошее есть?
- Да ничего за мной нет, ошибка какая-то вышла, честное слово, - растерянно произнес Андрей.
- Ну, смотри, здесь все равно все становится известным.
Новичок еще раз осмотрелся по сторонам. Стены с обсыпавшейся местами до дранки штукатуркой были выкрашены в грязно-синий цвет. Низкий, давно не беленный потолок нависал над металлическими, тоже облупленными, кроватями. На некоторых кроватях не было ни наволочек, ни простыней. Темно-зеленые одеяла лежали прямо на порыжевших от многократного ночного недержания пациентов матрасах. Новичку отчаянно захотелось вернуться домой.
- Карась, а как мне из этой больницы выйти-то?
- Из этой больницы, чтобы ты знал, все хотят выйти. Но беда в том, что из нее не выходят, из нее выписывают! Да и то, как правило, только по решению суда. Есть деятели, которые третий десяток здесь находятся!
- А в город можно съездить? У меня вот сигарет нет.
- Ну ты даешь! Ишь чего захотел, - засмеявшись от наивности нового приятеля, ответил Карась. - Не только в город, но даже просто на улицу погулять нельзя выйти. Да даже и на толкан сходить, нужду справить, и то надо разрешения у санитара спрашивать!
- Врешь!
- А чего мне врать-то, проверь сам. Видишь дверь в палату?
- Ну, вижу, - уставившись на сваренную из толстенных прутьев арматуры дверь, сказал Котов.
- Так вот, сейчас она закрыта на ключ, пойди попробуй выйди отсюда!
Андрей, восприняв слова нового знакомого всерьез, подошел к двери и начал дергать ее. В ответ услышал от санитара:
- Ты че, ушлепок, дергаешься? К кровати тебя привязать, что ли?
Новичок, испугавшись, отошел к кровати Карася.
- Ну, что, понял? - смеялся Илья. - Вот привыкай, здесь все так: шаг вправо, шаг влево - либо на вязки отправят, либо сульфы полный шприц вкатят.
- А что делать? - чуть не плача, спросил Андрей. - Я курить хочу, сил нет терпеть, где здесь курево-то можно достать?
- С куревом здесь вообще страшная напряженка. Только то, что из города привозят, то и курим. Да я на первое время дам тебе сигарету, потом сам ищи.
- Понятно, а где здесь курилка?
- А курилка, она же и сортир, за дверями. Так что жди. Выход из палаты только по часам, с разрешения санитара. Но ты потерпи, скоро завтрак, а потом всю наблюдательную в сортир поведут.
Вошел санитар, пересчитал больных в палате, сделал пометку в какойто бумаге, уточнил у Андрея, что он новенький, и поставил в бумаге номер кровати, на которой обосновался новичок. Затем отвязал привязанных и крикнул:
- На завтрак!
Двенадцать немытых и небритых больных с перьями от подушек в волосах с неожиданной для Андрея прытью бросились в открывшуюся дверь. Один из пациентов, рванувшийся раньше других, упал в проходе на пол, и теперь другие постояльцы наступали прямо на неудачника, прорываясь к хавке. Столы для завтрака были накрыты прямо в коридоре отделения. Есть новичок не хотел, да и вид комковатой, с желтым оттенком манной каши аппетита не вызывал. К каше прилагался стакан светло-желтой теплой жидкости, которую все называли чаем. К удивлению Андрея, этот, с позволения сказать, завтрак больные наворачивали так, что мышцы на спине буграми ходили.
- Ты че, кашу-то не будешь? - спросил у вновь прибывшего худющий больной со сломанными очками на носу, которые держались с помощью резинки, обвитой вокруг головы хозяина.
- Нет, - ответил новичок. - Ешь, если хочешь.
Обладатель сломанных очков по имени Олег, по кличке Фикса стал быстро выгребать ложкой из тарелки манку. Затем он передал чашку другому больному, который уже без всякой ложки, с помощью языка вылизал тарелку до блеска.
- Андрюха, ты кашу-то мог на сигарету выменять! - сказал наблюдавший за всем Илья и продолжил: - В этой больнице ничего просто так не делается: кашу на сигарету, пачку сигарет за пачку чая и так далее. А то без всего останешься. Учись, пока я жив!
6
- Наблюдательная, на таблетки! - прокричал санитар.
Уже без того энтузиазма, с которым шли на завтрак, больные выстроились в затылок друг другу. Пациенты называли свой номер и получали в руку лекарства. Рядом со столом раздачи лекарств стояла санитарка по имени Венера, которая контролировала, как больные пили таблетки.
- Открывай рот! - орала санитарка на Чомбу, засовывая больному в рот длиннющий металлический шпатель для того, чтобы проверить, выпил больной таблетки или положил их за щеку.
- Вот гад, опять под языком лекарства спрятал! Люба! - обращаясь к молоденькой симпатичной медсестре, кричала санитарка. - Набирай галоперидол в шприц, этот козел Чомба опять таблетки не пьет.
- Нет проблем, сейчас сделаем, - ответила Люба и, обращаясь к проштрафившемуся, добавила: - Еще и врачу скажем, чтобы тебя в наблюдательную отправили.
Пойманный с поличным Чомба только подвывал:
- Я буду пить, честное слово, только не ставьте мне галоперидол! Или хоть таблетку циклодола дайте, меня же скует!
- Обойдешься, в следующий раз будешь знать, как персонал обманывать! - заявила Венера.
Когда дошла очередь до Андрея, медсестра спросила его:
- Новенький?
- Да.
- Твой номер будет 36, называй его, когда таблетки пьешь. Но сегодня тебе только укол, заходи, шприц уже набран.
- А как вас зовут?