- А отчего же протезы себе не поставишь? – затаив дыхание, задал Толлеус свой вопрос. – Видел я у одного чародея руку: из металла, а как живая двигается! – как бы между прочим добавил он, бдительно следя за реакцией химерщика.
- Никогда про такое не слышал, - искренне удивился Морис. – Из металла, говоришь? Наверное, очень сильный големщик. А что: собрать специального голема-руку и управлять им. Только сложно очень. Уверяю тебя, дорогой мой, немного таких мастеров найдется.
Искусник слегка приуныл: в Оробосе постепенно у него стало складываться впечатление, что у чародеев полным-полно интересных и полезных изобретений, вот только искусники ими пользоваться попросту не смогут. И все же он не преминул воспользоваться тем, что разговор свернул на медицинскую тему.
- А что чародеи-лекари говорят?
- Так что они скажут!.. – престарелый чародей махнул рукой. – Новые-то ноги они не вырастят! Это ж не болезнь какая, это другое!
- Эх, мне бы подлечиться! – мечтательно протянул Толлеус. – Совсем ведь плохой стал: да и возраст… Не подскажешь ли по-товарищески, куда обратиться?
- Лучше в школы, - уверенно тряхнул головой Морис. – Если денежки есть. Там мастера разнопрофильные, опытные. Да вот хотя бы Государственная школа чародейства. Самая большая и, насколько можно судить, самая сильная. У нас тут, в Широтоне, даже два повелителя чар при ней.
- А что предложить могут? – с алчным блеском в глазах воскликнул искусник.
- Так известно что: кое-какие болячки выдернут, ауру поправят, шрамы на ней разгладят. А могут и аурный каркас повесить с подпиткой. Чтоб, значит, со временем эффект не пропадал. Отличная вещь, скажу я тебе, но дорогая!.. – чародей закатил глаза, показывая тем самым, что, мол, мечтать не вредно.
Толлеус так и не понял, отчего торговец выбрал бывшего врага для своих душевных излияний, а не какого-нибудь фронтовика-чародея. Но расстались они добрыми друзьями. Встреча затянулась, так что старик даже стал в нетерпении ерзать на табурете. Наконец, он вырвался из цепких объятий господина Гаррудо, который к тому моменту изрядно захмелел, хоть и выпил в совокупности не больше бокала. У искусника тоже шумело в голове – все-таки он не пил уже много-много лет. Правда, жилет не давал организму совсем раскиснуть. В поводу Толлеус вел химеру – подарок Мориса. Старый искусник тоже хотел сделать какой-нибудь ответный подарок, вот только с зубами у чародея все было на удивление хорошо, а кроме чудо-ложки в хмельную голову Толлеуса больше ничего не пришло.
* * *
Когда искусник добрел-таки до своей повозки, там его ждал сюрприз в виде разгневанного Оболиуса. Старик оторопело молчал, пока рыжий пройдоха отчитывал его, словно сопливого мальчишку. Толлеус хмурился и все никак не мог взять в толк, что помощник от него хочет. А тот все наступал, заставляя искусника пятиться:
- Откуда мне знать, что в сундуке на продажу, а что для личного пользования? – бушевал он. – Что вот это такое? – вскричал он, размахивая зажатым в руке амулетом с плетением подъемника. – Я не знаю, а вы не сказали! Как я могу продавать то, не знаю что? И цены! Сколько надо просить за такой накопитель и сколько можно сбавлять? – Оболиус перевел дыхание и набросился с новыми силами:
- Люди подходят! Люди хотят видеть товар лицом, а мне даже сказать нечего! Клиентов теряем!
Лишь только когда помощник огласил список заказов, искусник наконец понял, что Оболиус не сидел сложа руки, а усердно занимался торговлей. Старику это было дико. Он никогда не торговал и даже не мог представить себя в роли продавца. А теперь оказался перед фактом: есть заказы и получена предоплата. Так что завтра, хочешь не хочешь, а придется выполнять контракты, на которые подписал его вредный оболтус! Хорошо хоть парень догадался не распродавать имущество, а ведь запросто мог даже Паука спустить!
Руки у старика так и чесались, чтобы хорошенько наказать мальчишку. Но с другой стороны он по-своему прав: Толлеус сам виноват, что так просто оставил его на торговой точке, не сказав ни слова.
На самом деле все было не так уж плохо. Оболиус, не зная возможностей своего господина, подошел к подбору клиентов с осторожностью и неожиданным здравомыслием. Так что большинство работ бывшему настройщику было вполне по плечу. При этом помощник сумел сторговаться за очень большие деньги. В Кордосе с такими заказами искусник легко смог бы заработать на ману. В другой раз старик даже похвалил бы парня. Одна беда – свободного времени на подобные дела совсем не было. Точнее, трех дней, которые бывший настройщик собирался провести в Широтоне и в течение которых согласно договору он должен был предоставить услуги, хватало с избытком, но хотелось провести время иначе. Если бы жить в Оробосе - тогда да: работай потихонечку, не оглядываясь на Турнир. Только это все мечты, да и с маной здесь туго… Тряхнув головой, Толлеус отбросил пустые рассуждения.
Ровно половина заказов из тех, что набрал предприимчивый помощник, касалась создания иллюзий. Одна аристократка хотела обзавестись иллюзорным бриллиантовым ожерельем. Мужчина из гильдии ткачей просил поменять ему внешность, чтобы самолично проследить за неверной женой. Все это можно было сделать очень легко. Чуть сложнее обстояли дела с девушкой, которая хотела хранить образ любимого, пока тот будет в отъезде. Тут нужно либо уменьшать иллюзорную копию, либо сшивать ее из нескольких кусков. При этом придется использовать маногубку для подпитки, поскольку иллюзия должна "жить" долго. Еще один клиент мечтал обзавестить искусной канализацией, слава о которой разнеслась далеко за пределы Кордоса. Тут сделать такую же однозначно не получится, придется с извинениями возвращать задаток. Два оставшихся контракта были другого плана и в первую очередь требовали творческого подхода. Одному господину хотелось украсить плащ чем-нибудь оригинальным, а какой-то шишке из городского управления понадобился волшебный меч.
Оболиус, наконец, сменил гнев на милость и отвлекся на химеру, с интересом ее рассматривая.
- На овцу похоже! - наконец резюмировал он. - Куда ее?
- Толлеус с недоумением посмотрел на веревку в своей руке, словно только сейчас увидел животное. Оглянувшись на чародейский подарок, послушно замерший сзади, он в задумчивости пожевал губами.
- Хозяин говорил, что они могут быть полезны. Посмотрим. Привяжи сзади телеги, на ночь поставь в конюшню с лошадьми.
С этими словами старик, скрипя суставами, влез в повозку. Плетение подъемника потребляло не много маны, но Толлеус в этот раз отчего-то решил сэкономить и вскарабкался на высокий борт самостоятельно. Возможно, сказывался прилив сил после приема чародейской жизнегубки. Или же после бокала вина голова стала соображать несколько иначе. Солнце уверенно клонилось к закату, и пора было ехать в город, чтобы успеть до темноты. Старик, временами тяжело вздыхая и покачивая головой в такт перестуку копыт, принялся думать.
Не успел искусник миновать рыночные ворота, как дорогу ему загородил стражник, а словно из-под земли вынырнули вооруженные серые тени с эмблемами рыночного патруля на груди. Предчувствуя неладное, Толлеус поднялся с лавки, готовый если не к бою, то к какому-нибудь неприятному сюрпризу. Оболиус покосился через плечо, взглядом спрашивая совета, и повинуясь кивку, послушно остановил лошадь у ворот.
Из-за спины стражника высунулся утрешний крючкотворец с козлиной бородкой, который утром прилежно переписывал имущество искусника в специальный бланк, украшенный несколькими печатями. Вот и сейчас он теребил в руках какой-то свиток, свернутый в трубку. Взмахнув им, словно императорским скипетром, он явно отдал какой-то приказ, потому что патрульные сейчас же качнулись вперед серой волной. Впрочем, они тут же остановились, поскольку всю повозку искусника вмиг окутала голубоватая сфера, слегка пульсирующая, словно живая.
- Чем обязан? - невинно поинтересовался Толлеус, сознательно опустив положенное приветствие. Настроение у старика было на удивление задиристое, что и заставило его сейчас изменить своей обычной манере непротивления.
Из-за серых спин протолкался кряжистый человек в забавной шапке с блестящей кокардой, что выдавало в нем начальника патруля. Степенно откашлявшись, он вежливо представился и, примирительно выставив ладони, сообщил, что уважаемому гостю из Кордоса совершенно не стоит волноваться. Махнув рукой в сторону тощего крючкотвора, пояснил, что это обычная процедура проверки товара с целью установления перечня проданного для расчета налоговой пошлины. Правда, зачем понадобилось так много народу для "обычной процедуры", а также о своем личном присутствии здесь он умолчал.
Натура взяла верх над опрометчивой агрессивностью, и искусник убрал защиту. Этим сейчас же воспользовался Козлиная Бородка, повторно взмахнув свитком. Сам он тоже не остался в стороне, словно гончая за зайцем ринувшись к телеге.
Лишь только оробосцы вплотную приблизились к Толлеусу, рассредоточившись по кругу с угрюмыми лицами, Тощий разительно преобразился. Враз став неуловимо похожим на стервятника, он нацелил на искусника испачканный чернилами палец и с клекотом в голосе, что только усиливало сходство с падальщиком, вскричал:
- Сдать посох! Дальнейшую вашу судьбу…
Договорить тираду он не успел, потому что кончик того самого посоха, который он собирался изъять, оказался в неприятной близости от его носа.
- На каком таком основании?! – голос искусника сорвался от клокотавшего в груди бешенства. Ситуация накалялась, оробосцы явно приготовились к битве, вот только чародеев с ними не было, только обычные воины. Поэтому чувствовали они себя совершенно неуютно. Толлеус же не атаковал по этой же причине: здравый смысл подсказывал, что что-то тут не так. Если бы Оробос хотел его получить, то тут кишели бы чародеи. Дернув кадыком и побледнев, крючкотворец уже тише пояснил:
- На территорию Оробоса с незаблокированными посохами пропускают только представителей дипломатического корпуса Кордоса. Но в соответствии с подписанным нашими императорами соглашением представители посольства не имеют права заниматься коммерческой деятельностью на территории чужого государства! – Замолчав на секунду, чтобы перевести дух, он продолжил: - Таким образом, либо вы дипломат и нарушили соглашение, за что вас надлежит арестовать и передать Кордосу, либо вы незаконно пересекли государственную границу и являетесь преступником…
Что надлежит делать во втором случае, Тощий умолчал, но и так было понятно. Было видно, что оробосцы не знаю, как поступить, осознавая свой долг, но при этом прекрасно понимая свои шансы. Толлеус не стал дольше нервировать людей. Открыв крышку сундука, на котором сидел, он вытянул приглашение и сунул под нос чиновнику. Тот дважды прочитал бумагу, проверил печать и обескуражено развел руками. Искусник закон не нарушил. Серые с явным облегчением расслабились: смертоубийства не случилось.
- Так вы не против, если мы проверим ваши товары? – смущенно потупившись, словно барышня на выданье, спросил Козлиная Бородка. Старик не стал возражать. Что-что, а уж ссориться с чародеями у них в стране в его планы никак не входило.
Свернутая трубочкой бумага и в самом деле оказалась давешним перечнем вещей искусника. И сейчас патрульные скрупулезно проверяли по пунктам, что Толлеус продал сегодня. Все позиции оказались на месте, отчего лицо крючкотвора печально вытянулось.
Крепыш в шапочке подошел к телеге и извиняющимся голосом доверительно сообщил:
- Вот как интересно получается! Сколько лет живу, никогда не слышал, чтобы простым искусникам жезлы не пломбировали!
- А что за пошлина такая? - поинтересовался старик у начальника патруля, пока шла проверка. - Я ведь сразу заплатил за место!
- Ну как же, уважаемый! - жизнерадостно откликнулся здоровяк. - Еще до войны был введен налог на искусническую деятельность в пользу империи.
- Но ведь Искусство в Оробосе не запрещено? - обеспокоено уточнил старик.
- Нет, конечно же нет! Но если вы желаете открыть искусную школу или наладите продажу искусных товаров, то извольте заплатить налог, чтобы не прижимать своими действиями чародеев в их вотчине! - Закончив речь, служивый тепло улыбнулся. Мол, "все хорошо, дела житейские".
Когда осмотр уже закончился, и путь был открыт, Толлеус, пожевав губами, задал последний вопрос:
- А что, любезный, велик ли налог? - и услышал в ответ жизнерадостное:
- Да уж не мал! Семьдесят процентов! Не любят тут вашего брата!
Так искусник и поехал в Широтон: в легком ступоре с округлившимися глазами.
* * *
Хозяин "Толстяка" встретил давешних постояльцев приветливой гримасой на страшном лице. На быстро темнеющем небе зажглись первые звезды, и в воздухе уже чувствовалась ночная прохлада. Толлеус, занятый невеселыми размышлениями, даже пропустил момент, когда повозка остановилась перед входом в гостиницу. На самом деле все мысли крутились вокруг одной-единственной дилеммы: выполнять ли набранные Оболиусом заказы и если да, то заплатить ли с вырученной суммы положенный налог. Варианты были разные, но ни одного хорошего. В конце концов, Толлеус решил честно выполнить обязательства перед людьми, но при этом не торопиться с выплатой налога. Навряд ли кто-нибудь узнает, что он подписался выполнить некоторые услуги, адреса клиентов ему известны, а возвращаться на рынок он все равно не планировал. Так отчего бы не попробовать утаить от жадных лап оробосских чиновников честно заработанные монеты? Что же касается времени, то, если повезет, он расквитается со всеми делами за день и два следующих посвятит полностью поискам. Договорившись сам с собой, старик довольно кивнул и, наконец, отправился к услужливо замершему в дверном проеме хозяину.
Досье. Входящий №8655.
Широтон – координационный центр Недремлющего Ока.
Тремя часами ранее.
"Доклад службы Спокойствия о посещении искусником №1-409 рынка города Широтон"
Приложение 1: Выписки из журнала наблюдения за искусником №1-409
Приложение 2: Свидетельство управления главного рынка города Широтон о регистрации торгового места
Приложение 3: Заключение службы Изысканий о психотипе искусника №1-409
Приложение 4: Свидетельство отдела Упреждения службы Спокойствия об интересе искусника №1-409 к чародейским артефактам и разработкам
Резолюция:
Службе Спокойствия (срочно!):
- выявить возможные правонарушения на рынке искусником №1-409
- спровоцировать конфликтную ситуацию между искусником №1-409 и службой безопасности рынка
Толлеус. День забот.
Новорожденное утро воровато добавило синевы в ночное небо, а старый искусник уже был на ногах, бодр и полон сил после глотка из жизнегубки. Завтраком еще и не пахло, но Толлеус не стал его ждать, безжалостно растолкав сладко спящего помощника. Как тот не мычал и не пытался зарыться в одеяло, спасенья от старика не было. Лошади и вовсе не стали спорить, безропотно позволив себя запрячь.
Город еще спал, цокот копыт одиноко плыл по темным улицам. Толлеус в очередной раз подивился, отчего в таком богатом городе нет простых светляков, которые в Кордосе в каждом приличном городе развешаны чуть ли не на всех перекрестках. Тут же проблема света решалась по-деревенски - факелами на специальных столбах. Факелами же освещали себе путь патрули ночной стражи. Впрочем, попавшаяся навстречу одинокая карета освещала себе путь иначе - прямо перед ней над землей плыло зеленое солнце, пылая призрачным светом.
Первым в очереди заданий Толлеус поставил ткача. Он был единственным, кого следовало искать внутри Бронзового кольца. Все остальные проживали в кварталах аристократов. Подъехав к гильдии, чьи ворота охраняли двое детин с пиками, Толлеус пихнул в спину возницу, и тот звонким голосом спросил о клиенте. Стражники переглянулись, и один ненадолго исчез внутри здания. Мастеровые люди уже работали, так что уже через пару минут охранник появился вновь в сопровождении сухощавого мужчины с маленькими пронзительными глазками. Тот жестом пригласил старика внутрь, но искусник покачал головой. Когда ткач приблизился, Толлеус тихо, чтобы не слышали охранники, промолвил извиняющимся тоном:
- Мой помощник немного переоценил мои скромные силы. Да, я могу сделать ту внешность, которую вы пожелаете. Вот только никакой мимики на новом лице не будет. Так что, думаю, результат получится не такой, как вы ожидаете...
Искусник не кривил душой. В войну ему выдавали специальное плетение, с помощью которого можно было сделать иллюзию целого человека. Причем эта иллюзия, как в зеркале, могла повторять все движения вслед за искусником. Но это секретное плетение военного назначения у Толлеуса изъяли сразу, лишь только империи заключили мир. Как старик не старался, за несколько лет он так и не смог сделать аналог этого замечательного плетения. Он даже специально купил в лавке бесполезное в общем-то, но общедоступное плетение-аналог для копирования мелких предметов в надежде с его помощью разобраться со строптивым "старшим собратом". Вот только несмотря на схожий результат между плетениями не оказалось ничего общего. Так что в арсенале искусника были лишь небольшие статичные иллюзии. С его помощью можно было шутки ради скопировать котелок с похлебкой или прирастить Оболиусу хвост, но не более.
Ткач, осознав, что не получит желаемое, рассвирепел и, брызжа слюной, стал грозить всевозможными карами. Невыполнение контракта, за который получена предоплата - дело серьезное. Вот только Толлеуса этот взрыв эмоций мало тронул. Дождавшись, когда мужчина сделает паузу, чтобы перевести дыхание, он спокойно сказал:
- Любезный, я не отказываюсь выполнять свои обязательства. Одно ваше слово, и вы получите новое лицо со всеми упомянутыми мной ограничениями. И тогда вам придется заплатить оговоренную сумму в полном размере. Я же, как честный человек, заранее предупреждаю вас о последствиях...
Ткач и не думал униматься, разоряясь пуще прежнего, чем еще больше привлек внимание охранников, которые и без того с интересом навострили уши. Тогда искусник как бы между прочим тихо сказал:
- Люди, которые хотят проверить собственную жену на верность, нанимают для этого молодого смазливого парня. И стоит это в разы дешевле. Но есть категория людей, которые хотят залезть в постель к чужой жене. Этим весьма заманчиво принять образ любимого мужа... Любезный, а тот человек, чей образ вы хотите примерить, знает об этом?
- Не ваше дело! - зло бросил клиент, буравя искусника взглядом.
- А еще можно, надев чужую личину, проникнуть в чужой дом и ограбить его! - как ни в чем не бывало продолжил Толлеус, доставая монеты.
Несостоявшийся клиент молча сгреб деньги и, одарив беззаботно улыбающегося старика ненавидящим взглядом, поспешил в гильдию. А искусник велел Оболиусу разворачивать лошадей: одно дело было сделано.