Охранник у двойных дверей исследовательского отдела внимательно проверил пропуск Анны и махнул рукой: проходите. Она как-то попросила Киа оформить ей пропуск, чтобы иметь возможность собрать материал для своего последнего романа. Один из ее второстепенных персонажей работал в ВР, и она решила, что в целях реалистичной передачи деталей следует присмотреться к внутренней механике этого дела. Атмосфера в исследовательском отделе и сам* работа настолько ее заворожили, что она под предлогом продолжения сбора информации частенько заходила за Киа в конце рабочего дня.
Лаборатория представляла собой комнату без окон, но никакого ощущения клаустрофобии не возникало, напротив, помещение выглядело словно открытая всем ветрам площадь. Это впечатление создавали размещенные через равные интервалы вдоль стен громадные плоские экраны, на которых дрожали изображения странных пейзажей и картин жизни других миров. Стоящие полукругом компьютеры были обращены к экранам, над терминалами склонялись небрежно одетые ученые и техники. Время от времени они коротко о чем-то совещались или перебрасывались отрывочными фразами.
Анна огляделась, отыскивая глазами Киа, но ни за одним из компьютеров ее не было. И тут она увидела емкость со студенистым раствором. Сосуд находился между экранами и компьютерными стойками на невысоком подиуме и выглядел словно торжественный катафалк.
В этой ванной лежала Киа.
Она была абсолютно нагой, и вид ее стройного, смуглого тела, выставленного на обозрение всем желающим, наполнил сердце Анны нелепой ревностью. Она одернула себя, подумав, что у здешних ученых хватает других предметов для размышления, кроме обнаженного и такого желанного тела ее любовницы.
Она извлекла чашку кофе из настенного автомата и присела в конце зала посмотреть, как будут развиваться события.
Когда месяц назад КиберТек открыл первый салон на Медисон-авеню, Анна хотела попробовать ВР, но из чувства лояльности к Киа никогда с ней об этом не говорила. А несколько дней назад Мантони открыл собственный ВР-салон, и Анна собиралась в выходной пойти туда вместе с Киа. Она прочла несколько дюжин статей об этом новом технологическом чуде, которое со скоростью вируса распространялось по городу, и боялась, что стремление испытать новинку приведет только к разочарованию. Дифирамбы, в изобилии восхваляющие ВР, утверждали, что пребывание в ней неотличимо от реальной жизни, но Анна предпочла бы убедиться сама, а пока ей не верилось.
Длинные конечности Киа были присоединены к кабелям, которые извивались в студенистой жидкости и убегали через бортики ванны. Целый пучок проводов входил в гнездо нейроимплантата у нее на черепе, и они торчали из головы подобно волосам Медузы Горгоны.
На самом большом экране, расположенном сразу за ванной, Анна видела Киа. Та шла размашистым шагом по фантастическому миру из плавных зеленых холмов. Нечто вроде рая, каким его мог бы изобразить Клод Моне. На ней был простой голубой халат, ярким контрастом горевший на фоне ее эбеново-черной кожи. Время от времени она что-то произносила, очевидно, комментируя свои наблюдения.
Анна слышала голос Киа, доносящийся из ближайшего компьютера. Техники напряженно вслушивались в каждое слово, настраивая компьютеры в соответствии с получаемой информацией.
– У нас прекрасный звук от всего переднего плана, – докладывала Киа. – Аналоговая последовательность тояф мне кажется абсолютно удовлетворительной. Но все еще ест" фоновая интерференция – проверьте программу в файле ОЗж.
Анна слушала, улыбалась и чувствовала странную, словно отраженные лучи чужой славы, гордость за Киа. За свою Киа, пребывающую на переднем крае новейшей технологической разработки.
Шесть месяцев назад, узнав, что Киа собирается вмонтировать в череп этот нейроимплантат, Анна очень расстраивалась и не находила себе места от беспокойства. Операция представлялась ей гротескным вариантом хирургии Франкенштейна. Этот Мантони собирается использовать Киа просто как живой инструмент. Киа заявила, что Анна мыслит примитивно и старомодно. Она терпеливо, шаг за шагом объяснила ей весь процесс и необходимость его проведения.
Киа будет первым из сотрудников Мантони, кто подвергнется внедрению имплантата, хотя два инженера из КиберТек уже проделали эту операцию. Сисси Найджерия была одной из них. Киа призвала ее на помощь, чтобы доказать Анне, что операция имеет стопроцентную гарантию безопасности. Анна позволила себя убедить с большой неохотой.
Имплантат даст Киа возможность работать намного успешнее, облегчит и ускорит программирование виртуальной реальности Мантони. Киа обсудила вопрос с Найджерией, изучила проблему нано-церебральных интерфейсов, познакомилась с программным обеспечением и аппаратурой и с нетерпением ждала операции.
К своему огромному облегчению, Анна увидела, что жен* щина, появившаяся из операционной, была все тем же уве* ренным в себе экстравертом, что и до хирургического вмешательства. Исчезновение великолепного водопада черных кудрей оказалось единственным различием. Голова Киа была теперь чисто выбрита и покрыта сложной сетью серебряной мозаики, проволочек и входных контактов. С тех пор Анне частенько приходилось заставать подругу у большого настенного зеркала. Та, словно какое-то модное украшение, восхищенно разглядывала сверкающую инкрустацию у себя на черепе.
– Вы регистрируете интерференцию в Первом? – спрашивала теперь Киа. – Кажется, идет потеря сигнала. Ну-ка, проверь, Родригес, будь добра.
Родригес, маленькая женщина, прикованная к компьютеру наушниками и микрофоном, напряженно вглядывалась в экран и что-то быстро говорила в приемное устройство. Она подняла глаза и махнула рукой парню с серебристыми Волосами, который сидел в дальнем конце зала.
– Боб, ты следишь? Это ведь не аномалия программы, правда? Кэрол, ты отвечаешь за подсистему на этой поляне. Ну-ка, скажи, дело не в программной ошибке, так?
Еще одна женщина подняла голову от монитора:
– Проверила. Ошибки нет, Мария. Никогда не видела ничего подобного.
Анна почувствовала, как растет напряжение. В наступившей тишине инженеры переглянулись, в глазах их читалось недоумение.
Техник в дальнем конце зала наконец произнес:
– Есть аномалия в месте присутствия! Засек ее! Проверьте процедуру! Там что-то не так.
– О господи! – воскликнула Родригес. – Это отказала |система безопасности! Я-то считала, что эта чертова штука Закрыта! Боб, в чем, черт подери, дело?
– Это не аномалия, Мария, – отозвался Боб. – Там определенно что-то происходит.
– Что у нас там? – Родригес обратилась сразу ко всем инженерам. – Ответ мне нужен через минуту! Вирус в программе? Какой-то одинокий хакер? Сбой системы? Отвечайте, быстрее!
У Анны вспотели ладони, она отчаянно жалела, что не понимает ни слова из происходящего.
Она снова перевела взгляд на экран. Там, в виртуальном мире, Киа стояла на коленях в траве и смотрела вдаль со странным выражением на лице.
– Родригес, Боб… – проговорила Киа. – В моем поле зрения визуальный образ, которого, черт возьми, не должно здесь быть! Может мне кто-нибудь сказать, что тут, черт возьми, делается?!
Анна резко поднялась, расплескав кофе по столешнице.
Все произошло так внезапно, что Анна не поверила собственным глазам. Она смотрела на экран, на свою стоящую на коленях возлюбленную. Вдруг на горизонте она заметила крошечную искру, просто точку на фоне неба. Буквально за долю секунды точка выросла и расширилась, и Анна поняла, что видит нечто вроде животного, бизона или быка, но только со сверкающими серебристым металлом боками. Существо мчалось к плоскости экрана, и Анна услышала, как Киа вскрикнула, метнулась с дорожки в сторону и пропала из виду.
Та Киа, что находилась в сосуде со студенистой жидкостью, отчаянно попыталась сесть, срывая с конечностей электроды и выдергивая контакты из черепных гнезд интерфейса. Вот она встала во весь рост, подобная черной Венере, рожденной из желатинового океана; струйки желе липли к ее стройным ногам и гибкому телу, словно пытаясь утянуть ее в прежнюю среду.
Девушку быстро окружили сотрудники. Кто-то подал ей халат, и она, величественно, как примадонна, недовольная реакцией публики, завернулась в него и поплыла из зала к маленькой боковой комнатке.
Анна бросилась следом. Мария Родригес была уже там, в помещении для переодевания.
– Я желаю знать, что, черт подери, происходит! – выкрикнула Киа. Она вошла в душевую кабину и с треском захлопнула защитный экран. – Что за дьявольщина! Кто это все устроил?!
Родригес покосилась на Анну.
– С тобой все нормально, Киа?
– Нормально, нормально, но вы здесь ни при чем. Что это было, черт подери?
Лицо Родригес исказилось, будто от боли, она снова взглянула на Анну и развела руками.
– Мы сейчас разбираемся. Боб подозревает инфильтрацию, нечто вроде вторжения.
– Вторжение? Не вирекс-бригада?
– Мы не знаем. Не уверены. Думаем, нам могли ввести вирус…
– Вирус? – эхом отозвалась Киа. – Господи! Как это могло случиться?! Я-то считала, мы хорошо защищены, – пробормотала Киа и включила сушилку. Сквозь матовое стекло дверцы Анна видела смутный высокий силуэт своей возлюбленной.
– Мы и правда хорошо защищены… – начала Родригес. – Я имею в виду – были защищены. Дай мне пару часов, и мы разберемся, что именно произошло. И мне бы хотелось проверить твой имплантат, Киа.
– Это ты можешь сделать утром, – возразила Киа. – На сегодня с меня хватит. Где-то я здесь видела Анну, правда?
– Я тут, Киа, – откликнулась Анна.
Киа выглянула в щелку над дверью и нашла глазами Анну.
– Забери меня отсюда, ma cherie! Унеси в волшебную страну кофе и сливок!
– Ты уверена, что с тобой все о'кей?
– Уверена, уверена. Не разыгрывай из себя обеспокоенную мамашу. Все, что мне нужно, это кофе и приятный собеседник.
– Увидимся завтра, Киа, – сказала Родригес и быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Киа выплыла из сушилки, величественная в своей наготе, как статуя. Они обнялись. Голова Анны едва доставала до серповидных шрамов на груди Киа – следов двойной мастектомии. На раннем этапе их взаимоотношений Киа беспокоилась, очевидно, не менее Анны, что возникшее между ними чувство обусловлено одной лишь чувственностью. В те дни она шутила, что единственное место, где они действительно полностью совместимы, – это постель. Позже, когда их союз доказал свою жизнеспособность, продержавшись целый год, Анне нравилось напоминать Киа об этих словах и заставлять ту устыдиться.
Киа быстро оделась, натянув розовые леггинсы, кружевную блузку и пеструю вязаную куртку.
– Ну пошли, девушка. Где там наш кофе?
Они вышли из раздевалки и быстро двинулись к выходу из зала. Инженеры собрались вокруг компьютеров и что-то горячо обсуждали. Мария Родригес подняла взгляд, хотела к ним обратиться, но, видно, передумала. У Анны, выходящей следом за Киа из зала, возникло ребяческое ощущение, будто она увела с вечеринки самую красивую девушку.
В принадлежащем Киа алом побитом "кадиллаке" они добрались до кафе рядом с Бродвеем, где подавали божественные пирожные. Киа рухнула в кресло возле столика у окна, а Анна тем временем отправилась к стойке, сделала заказ и принесла на подносе еду.
– Что там случилось, Киа? – спросила она, вспомнив, как Киа говорила про "вирекс-бригаду". – Вирекс-бригада, это что?
– Что-то вроде луддитов, группа психов, которые борются с развитием виртуальной реальности, вот и все. Время от времени они пытаются как-нибудь навредить, расстроить систему.
Киа недовольно покачала головой. Без сомнения, она – самая яркая женщина на нью-йоркской сцене. Анна всегда стремилась не придавать внешности большого значения, но от красоты Киа у нее буквально перехватывало дыхание: длинное кенийское лицо, острые скулы, полные, словно припухшие губы.
Серебристая мозаика имплантата, охватывающая ее голову, как какая-то ортопедическая конструкция, лишь подчеркивала естественную красоту подруги.
– Это была простая проверка системы, девушка. Сайт был закрыт. Закрыт,' понимаешь! Эти вирексы не могли, никак не могли запустить вирус.
– А что же тогда?
– Могу тебе объяснить. Какой-нибудь ленивый кретин оплошал и не признается.
Анна прихлебывала свой кофе.
– Я… Когда ты была в резервуаре, я кое-что видела на сайте вместе с тобой.
– Что-то серебристое? Серебристого быка? – Киа снова покачала головой. – Он бежал прямо ко мне. Я почувствовала это вот здесь. – Она подняла изящную руку с длинными пальцами и коснулась интерфейсного устройства на своем черепе. – Разумеется, все происходит только здесь. Появление быка – это просто аналогия какого-то кода.
Анна улыбнулась и склонила голову. Она уже пропала. Дотронувшись до руки Киа, она шепнула:
– Главное, что с тобой все в порядке, о'кей? Что мы собираемся делать вечером?
Киа улыбнулась в ответ.
– Сначала я посплю. Потом отправимся в город. Где-нибудь поедим. Романтический ужин. Только вдвоем. А потом… Ну, тогда и решим, правда, дорогая?
Анна отхлебнула из чашки.
– Как ты провела вчерашний вечер? Обычная тусовка в "Пене"?
Глаза Киа потемнели, словно от неприятной мысли. Она сжала своими восхитительными губами длинную белую сигарету, выдохнула облако дыма и спросила:
– Ты слышала про Сисси?
Анна несколько дней работала над сценариями, мало бывала на людях, и последние новости прошли мимо нее.
– Она бросила Кэрри? – спросила Анна.
Кроме их собственных устоявшихся отношений, моногамный "брак" Кэрри и Сисси был в данный момент единственным примером верности в их среде.
– Нет, девушка. Примерно неделю назад Сисси исчезла. Пропала, и все. Вчера еще была здесь, а потом – раз и ней. А вчера исчезает Кэрри.
Анна пожала плечами.
– Значит, они отправились куда-нибудь вдвоем.
– Ничего не сказав друзьям? Не забудь, у меня есть карточка от их квартиры. Я присматриваю за ней, когда они в отпуске.
Подумав, Анна возразила:
– Значит, неделю назад Сисси уехала. Вчера Кэрри решила навестить друзей. Сегодня она наверняка вернется. Надо подождать.
Зажав в пальцах сигарету, Киа задумчиво смотрела на тлеющий огонек. Потом подняла глаза и взглянула на Анну сквозь струйку дыма, будто решая, стоит ли ей что-то сообщить.
– Вчера вечером кое-что произошло. Кое-что непонятное" – Ты слишком много выпила, так?
Киа отрицательно покачала головой.
– Я была в "Пене". Тут появляется этот частный детектив. Ищет Сисси. Говорит, что его наняла Кэрри. Я ему сказала, что Кэрри еще не приходила.
Анна с удивлением посмотрела на подругу.
– Частный детектив разыскивает Сисси? Как его зовут? Киа, в задумчивости скривила губы.
– Хол, и все, не помню фамилию.
Хол… Как давно она не видела брата! Четыре года… или пять? После двадцати Анне довелось пережить тяжелейший кризис. То было время, когда ей пришлось уничтожить себя прежнюю, излить из сердца весь гнев и беспомощность и стать совсем другим человеком. Она даже сменила имя. Теперь она предпочитает называться не Сью, а Анной.
Примерно тогда же испортились ее отношения с Ходом. Слишком уж он напоминал их отца. И вместо мучительных встреч, которые всегда заканчивались тем, что она бросалась на брата, обвиняя его в заскорузлости ума и узости взглядов, Анна предпочла совсем с ним не видеться. Она переехала из Солано-Билдинг и не удосужилась оставить ему новый адрес.
Она помнила Хола с самого детства. До того, как Анна осознала, кто она и что, они были очень дружны. Она от природы была сообразительнее его, а он – опытнее. И, несмотря на семилетний разрыв в возрасте, отношения их складывались на основе доверия и равенства.
Интересно, каким он стал… Может быть, наступило время снова с ним встретиться? За прошедшие пять лет она стала совсем другой. Исчезла язвительность, появилась терпимость. Анна улыбнулась своим мыслям.
– В чем дело, девушка? Ты знаешь этого парня или что?
– Невысокий такой, с темными вьющимися волосами, да?
– Точно, он и есть. – В голосе Киа появилось напряжение. – Ты его знаешь?
– Я рассказывала тебе о брате. Надзирающее око. Это Хол.
– Господи! Теперь, когда ты напомнила… У вас есть семейное сходство. Ха, неудивительно, что он мне вроде как понравился. Мягкий такой, знаешь, разговаривает вежливо. Не какой-нибудь говнкж. Спокойный, не дергается.
– Что же у вас произошло?
– Ну, я увидела, что он ищет наших друзей, работает на сестер, вот я и сказала ему, что отвезу его в Солано и помогу осмотреть квартиру. Ну мы и поехали.
Анна кивнула.
– А дальше?
– Мы там пробыли минут пять, и тут погас свет. Потом началось что-то непонятное. Я едва держалась на ногах. В ушах звенело. Слышала, как открылась дверь, кто-то вошел. Я прокралась к выходу и сумела выскочить. Но еще раньше успела разглядеть какую-то фигуру с оружием. Непонятным оружием. Я побежала и вызвала полицию. Ну и примерно через час они соизволили явиться. Когда мы вернулись в квартиру, там был жуткий бардак. Вся мебель изрезана просто на куски. И окно разбито.
Анна почувствовала, как заколотилось сердце.
– А что с Холом? Киа покачала головой.
– Не беспокойся, там его не было. Ни крови, ни останков. Думаю, он сбежал через окно, сумел спастись.
– А что полиция?
– А ты как думаешь, девушка? Они приняли заявление, все сфотографировали. Сказали, поручат кому-нибудь это дело. Поверю, если увижу своими глазами. Слишком много в наши дни подобных случаев, а настоящих копов не хватает.
– Что же происходит, Киа?
– Если бы я знала, девушка.
– Ты ведь не думаешь… – начала она. – Ты не думаешь, что этот парень с резаком как-то связан с Сисси и… с их исчезновением?
– Я же тебе сказала, Анна, представления не имею. Все это дерьмо – сплошная загадка. – Она помолчала. – Эй, не грусти. Я уверена с Сисси и Кэрри все о'кей.
Анна бросила быстрый взгляд на Киа и хотела сказать, что совсем в этом не уверена, но потом одернула себя.
Они допили кофе и поехали домой. Солнце уже спряталось за небоскребы, оставив после себя холодный и темный полумрак – не день и не ночь, нечто среднее. Анна смотрела на укутанные в одеяла безымянные фигуры бездомных, которые устраивались, чтобы пережить еще одну холоднун" ночь. А через пять минут она уже выпрыгнула из машины и взбежала по ступеням в свою квартиру. Дом принял их в свое гостеприимное тепло.
Пока Киа была в душе, Анна проверила электронную почту. Ее поджидали с полдюжины сообщений. Три – от друзей с приглашениями на сегодняшний вечер. Одно от Фелисити, она писала, что новый вариант – ужасная прелесть. Еще одно от сумасшедшей лесбиянки из Огайо, ей понравился "Остров Сафо", и она хотела бы встретиться с Анной, если та когда-нибудь будет в тех местах.
И последнее пришло от литературного редактора, который "получил эстетическое удовольствие", читая рукопись ее последнего романа, но который "при нынешней ситуации в издательском деле" считает, что "это не совсем тот тип произведения, который способен поразить воображение публики", и так далее и тому подобное…
И это написал редактор издательства, которое, по замыслу, должно публиковать художественную литературу.