* * *
Вахтерша - пожилая полная женщина с невыразительным лицом - долго изучает мой пропуск с грифом "действителен круглосуточно", потом ставит "вертушку" на стопор.
- Не пущу. Меня никто не предупреждал. Надо вам - приходите завтра с утра, хоть прямо к семи. А среди ночи постороннему человеку делать здесь нечего. Идите себе, идите подобру-поздорову. А не то я сейчас милицию вызову, - добавляет она, не обнаруживая в моем поведении и намека на паническое отступление. Но охотника на вирусов милицией не испугаешь. И вообще его проникающая способность должна быть не меньшей, чем у нейтрино. Иначе ягдтаж охотника-неумехи всегда будет пуст.
- Начальник караула есть? - спрашиваю я невинным голосом, прекрасно зная, что в такое время его быть не может.
- Я теперь здесь начальник! - узурпирует власть вахтерша.
- Прекрасно. Но Михаилу Олеговичу вы все-таки подчиняетесь? Директору вычислительного центра? - интересуюсь я и, не дождавшись ответа, предлагаю: - Позвоните ему немедленно домой и спросите, действительна его подпись на пропуске или нет.
- Еще чего! Добрых людей по ночам будить!
- Ладно. Тогда я сам позвоню.
Сделав вид, что оскорблен выказанным недоверием до глубины души, я решительно поворачиваюсь к "вертушке" спиной.
- Погодите, - не выдерживает вахтерша. - Я сейчас начальника смены позову. Пусть он сам решает, пускать вас или не пускать.
Молодец. Нашла способ уйти от ответственности.
Начальник смены, небольшого роста паренек с русыми усами, повертев в руках пропуск и поинтересовавшись, что мне в такой час нужно, хмуро говорит вахтерше:
- Пусть идет. Бумаги у него в порядке.
- Я так и доложу утром начальнику! Что вы приказали! - облегченно кричит она нам вслед.
"Ишь ты, церберша, - думаю я без всякой неприязни. - Правильно делала, что не пускала. Тебя бы дворничихой в наш дом - глядишь, и был бы во дворе порядок."
Глава 7
- Так что вы, собственно говоря, хотите проинспектировать? спрашивает Белобоков, распахивая дверь, ведущую в уже знакомый мне машинный зал.
- Да так, в общем, - неопределенно машу я рукой. - Обычная рутинная проверка перед включением ваших компьютеров в гиперсеть.
Мы заходим в крошечный кабинетик, представляющий собой нечто среднее между стеклянной клеткой и каморкой папы Карло. Не хватает только нарисованного очага. Вместо него на маленьком столике в углу - "пентиум". Ха! Что-то вроде "Ундервуда" Танечки, нашей секретарши. Неужели он до сих пор работает? Даже буквы на клавишах полустерты…
- Машины в порядке, никаких трудноустранимых дефектов нет? равнодушно спрашиваю я, останавливаясь перед заваленным распечатками письменным столом.
- Я бы этого не сказал, - бесхитростно отвечает Белобоков, усаживаясь напротив. - Машины сейчас, правда, в порядке, но… - он хмурит белесые брови и досадливо щелкает пальцами. Пауза затягивается.
- Какие-то спорадические сбои? - вынужден подсказать я.
- Да, что-то в этом роде. Время от времени задачи вдруг перестают идти и начинается такая катавасия…
Белобоков сбрасывает в ящик стола стопку распечаток, потом смотрит на чистую страничку перекидного календаря. На этот раз я более терпелив.
- В общем, начинается какой-то странный генереж. Все машины словно с цепи срываются. Ни ввести в них ничего нельзя, ни вывести. А каналы обмена, между прочим, переполнены информацией!
Он решил сам во всем признаться. Не дожидаясь, пока я задам каверзные наводящие вопросы.
- То есть какой-то компьютер неисправен и мешает нормальной работе остальных. А вы не предпринимаете никаких мер.
- Ну, зачем же так резко… - пожимает плечами Белобоков. - Машины все тесты проходят без сбоев, в них я уверен. Это "Эллипс" виноват. Что-то у него не ладится с обменом. Но по прошествии некоторого времени - когда часа, когда трех - работоспособность сети полностью восстанавливается. Снова начинают идти задачки, скрипеть принтеры… Словно бы ничего и не было. Как приступ лихорадки, знаете? Потрясет, потрясет - и опять ничего.
- А Михаил Олегович знает об этом?
- Ну конечно. Только я три докладных ему написал по этому поводу.
- И что директор?
- Говорит, сообщил куда следует. Принимают меры.
Интересно будет узнать у него, какие - именно. И почему он не сказал мне при встрече ни о мерах, ни о причине, вызвавшей их. Не нравится мне ваше поведение, Михаил Олегович! Более того, оно вызывает подозрения!
Белобоков озабоченно смотрит на часы.
- Да вы и сами можете пронаблюдать. Приступ должен начаться через десять минут, ровно в полночь. Словно бес вселяется в наши компьютеры. А как изгнать его… Разве что попа пригласить и святой водой консоли окропить, - криво усмехается начальник смены в аккуратно подстриженные усы. У них что, все мужчины усатые, что ли?
Дверь в каморку вдруг широко распахивается, и на пороге появляется девушка. Светлые волосы ее влажно блестят, плащ потемнел и набух от влаги. На лице двумя слезинками застыли дождевые капельки. Они притягивают мой взгляд, словно магнитом.
- Ой, Виктор Алексеевич!.. Я никак не могла раньше, честное слово! Да еще этот дождь… Я на такси приехала, - оправдывается девушка, для убедительности широко раскрывая и без того огромные глаза. Именно от них-то я и не могу оторвать взгляд, а вовсе не от капелек.
- Во-первых, здрасьте! - насмешливо отвечает начальник смены. Во-вторых, познакомься: инспектор Управления Полиномов Павел Андреевич. И если он сообщит в рапорте, что производственная дисциплина у нас хромает на обе ноги, Михаилу Олеговичу будет трудно отстоять нашу квартальную премию. А это - Элли, лучший программист центра.
- Ну, так уж и лучший… Надеюсь, инспектор не станет ябедничать? полуспрашивает-полуутверждает Элли, и я вдруг с ужасом понимаю, что готов тут же выполнить любое, самое сумасбродное ее приказание. Любую, самую фантастическую просьбу. Любое, самое потаенное ее желание… Споткнувшись на этом двусмысленном слове, я вновь обретаю утраченный было дар речи.
- Не наябедничаю, - говорю я хрипло. Но у Элли в этом нет никаких сомнений: она уже выпорхнула из каморки, оставив дверь приоткрытой. Стрекотание принтера становится громче и окончательно выводит меня из транса.
- Я хотел бы посмотреть, как начинается приступ "лихорадки".
- Если он будет сегодня, - хмуро говорит Белобоков, вставая.
Мы выходим из кабинетика, и в операторской я сразу же отыскиваю глазами Элли. Она нажимает кнопки телефона. Видимо, абонент занят, и это очень раздражает Элли. Скользнув по мне невидящим взглядом, она швыряет трубку на рычаг и сердито барабанит пальцами по стеклу, покрывающему стол.
Хотел бы я быть тем человеком, которому бросается звонить красивая девушка, даже не успев привести себя в порядок. Мокрые волосы слиплись висюльками, лицо еще не высохло… А все равно - хороша!
- Подождите, я сейчас… - говорит мне извиняющимся тоном Белобоков, направляясь в операторскую. В левой руке его - толстая пачка распечаток. Сделав вид, что не расслышал, я почти бесшумно иду вслед за ним.
Элли подсела к одной из "персоналок" и лихорадочно вводит в нее с клавиатуры то ли программу, то ли просто текст. Начальник смены раскладывает распечатки на столе в дальнем углу комнаты. Я, заложив руки за спину, задумчиво бреду, огибая стоящие на дороге стулья, в его сторону. Поравнявшись с Элли, медленно поворачиваюсь, невзначай задерживая взгляд на дисплее…
На нем длиннющая серия чисел: 42.83.17.61.21.84.60.11… Прочитать дальше я не успеваю, потому что цифры с дисплея вдруг исчезают. Я перевожу взгляд на трогательно-беззащитный затылок Элли, склонившейся над клавиатурой, и натыкаюсь на ее гневный взгляд, нацеленный, словно дуэльный пистолет, мне в переносицу.
- Простите, - помимо воли срывается с моих губ.
Но, собственно говоря, что я такого сделал? Ну прогулялся туда-сюда, ну машинально скользнул взглядом по дисплею… И за это - под дуло пистолета?!
- Не люблю, когда стоят за спиной, - рассеивает Элли мое недоумение, готовое перейти в обиду.
Фу-ты, ну-ты. А я-то уж думал…
Что-то неуловимо меняется вдруг в машинном зале. Его словно захлестывает гигантская невидимая волна. Мы все чувствуем это одновременно: и Элли, испуганной кошкой спрыгнувшая со стула, и Белобоков, втянувший голову в плечи, словно его вот-вот должны ударить, и два парня, суетившиеся - я хорошо вижу их сквозь стеклянную перегородку - возле мэйнфрейма.
Элли и Белобоков спешат в машзал. От быстрой ходьбы полы их белых халатов разлетаются - словно у врачей, спешащих к умирающему больному. Полюбовавшись - всего лишь пару мгновений - стройными ножками Элли, я, слегка согнув в локте левую руку, лихорадочно ввожу в память "петушка" числа: 42.83.17.61.21.84.60.11. На всякий случай. Так охотник, идущий на крупного зверя, запоминает все, что видит и слышит: и свежесломанную ветку, и необычный крик сойки…
Глава 8
Выбежав на площадку в центре зала, Элли и Белобоков останавливаются. Больной умер…
- Ну вот, опять! - недовольно говорит один из парней, отходя от стойки с ленточными накопителями и потягиваясь. - Шабаш, братцы! Эл, соорудила бы ты нам чайку, а? Все равно дела не будет.
По-прежнему шумят вентиляторы системы охлаждения, все так же светятся светодиоды на фасадах процессорного блока и накопителей. Ага, вот в чем дело. Стало намного тише. Перестал работать матричный принтер, застыл с красным фломастером в "руке" графопостроитель. И полыхают малиновым указатели перегрузки каналов связи.
Батюшки-светы! Это сколько же гигабитов надо по ним перекачивать, чтобы перегрузить? Или счет идет уже на терабиты?
- Ладно, мальчики, сейчас соорудим. А заварка у нас есть?
Не дождавшись ответа, Элли убегает в операторскую.
И это - вместо того, чтобы искать причину и устранять неполадки?! Вот уж воистину: каков поп, таков и приход. Директор-мямля, за полгода не добившийся ремонта линии связи, подчиненные, гоняющие чаи вместо того, чтобы авралить…
Ко мне вразвалочку подходит Белобоков.
- Ну, видите? И так будет часа два-три. Словно припадок какой-то.
Он тянет меня к ближайшему компьютеру. Его пальцы порхают над клавиатурой, словно стайка бабочек. У одной из них крылья с золотыми полосками: обручальное кольцо. Наконец, мизинец правой руки замирает на клавише "ввод". "Не могу установить соединение с сервером," - тут же отшивает Белобокова система.
- И так - по всем терминалам, - разводит он руками.
- А если… Если какую-то из машин просто отключить от сети?
- Да пробовали уже! Весь прошлый квартал экспериментировали. Эффект отрицательный. Длительность приступов увеличивается - и вся любовь! А отключенная машина в автономном режиме работает нормально, без сбоев. Эти опыты нам уже в копеечку влетели: в прошлом квартале без премии из-за них остались. Потом плюнули на это дело. Через пару часов сеть образумится сама по себе. Элли долго с нею возилась… Она же первая и догадалась, что лучше "Эллипс" во время приступов не трогать: себе дороже получается. Причем, самое обидное, в буквальном смысле.
Кажется, между Белобоковым и Элли что-то было. Ему так приятно сообщить, что она "первая догадалась"… Да, собственно, между каждым нормальным мужиком этого ГИВЦа и Элли что-то должно быть. Или тайная неразделенная любовь, или явная, но тоже неразделенная, или разделенная, но потом отвергнутая. А ведь есть же где-то счастливчик… Или даже здесь…
- Толковая девушка, да? Замужем? - вскользь интересуюсь я.
- Да вроде нет пока, - нехотя отвечает начальник смены, нервно оглаживая усы.
Что, почувствовал во мне соперника? А как же кольцо на твоей правой руке? Ладно, дружок, не волнуйся. Через неделю я уеду, а Элли останется здесь.
Впрочем… Правильно сделал, что почувствовал.
- Почему вы гоняете ее в ночные смены? - неожиданно обрушиваюсь я на Белобокова. - Такие девушки должны по ночам спать, а не за дисплеями стареть раньше времени. Красоту беречь надо! Ее назначение, как известно, мир спасать, а не план вашего задрипанного ГИВЦа!
- Да она сама захотела! - оправдывается опешивший от неожиданности начальник смены. - Как раз после того, как эти приступы начались. Сказала, что третья смена ей удобнее… по личным обстоятельствам.
- Да-да, сама, - подтверждает неслышно появившаяся за моей спиной Элли. Белый, накрахмаленный до хруста халатик очень идет ей. Я давно уже заметил: красивым девушкам все к лицу. И смотрит на меня она теперь явно с любопытством.
Очень кстати я ругнулся, в нужный момент и в нужном месте.
- Мальчики, идемте чай пить! - подхватывает нас под руки Элли и ведет в операторскую.
Интересно, что это могут быть за такие личные обстоятельства, из-за которых молодая красивая женщина проводит ночи не в теплой постели… с кем-нибудь… а за терминалом "Эллипса"?
Я с сожалением оглядываюсь на стойки мэйнфрейма. Хорошо бы прямо сейчас подсесть к системной консоли и поэкспериментировать с сетью самому. Но… проявлять слишком много любопытства тоже не следует. Компьютерным негодяем может оказаться любой из этих довольно милых молодых людей, и важно его не спугнуть. И даже очаровательная Элли, может статься, на самом деле - технокрыса…
Чай приготовлен на широком двухтумбовом письменном столе. Чистая салфетка, сухарики… Недурственно. Чувствуется женская рука.
- Присаживайтесь, - предлагает мне кожаное кресло во главе стола Белобоков.
- Спасибо. Полагаю, это место должна занять хозяйка, - вежливо отказываюсь я, усаживаясь на хлипкий стул рядом. И тут же ловлю благодарный взгляд Элли. Между прочим, уже второй за последние пять минут.
Я, кажется, правильно сделал, согласившись на чаепитие. Здесь можно узнать больше, чем в машзале.
- Эл, а ты и сегодня будешь играть в доктора Айболита? - спрашивает черноволосый коренастый оператор, подтаскивая от соседних столов еще пару стульев.
- Нет! - коротко отвечает девушка и поясняет мне, как новичку в компании: - Я целый месяц пыталась вылечить "Эллипса". Или хотя бы узнать, чем он болен. Но ничего у меня не получилось…
- Эй, хозяйка! Ходят упорные слухи, что мне вчера кто-то звонил, и ты снимала трубку! - перебивает ее долговязый белобрысый парень.
- Снимала, - подтверждает Элли, разливая по разнокалиберным чашкам заварку из пузатого керамического чайника.
- Ну, и? Что-нибудь просили передать?
- Нет. Сказали только, что звонят из министерства. Совершенно пьяным, между прочим, голосом.
Белобрысый озадаченно хмурит брови.
- Это, наверное, Серега. А ты что?
- Сказала, что ты уехал в Кремль. Товарищ из министерства сразу же положил трубку.
Элли пододвигает ко мне сухарницу.
- Угощайтесь. Свеженькие!
Я быстро протягиваю руку, и наши пальцы на мгновение соприкасаются. Интересно, обратила она на это внимание или нет? Какие розовые у нее ногти… Коротко подстриженные и покрытые бесцветным лаком. Совсем немодным в данное время. Или даже совсем голые? Ну, при таких "внешних данных" за модой можно не следить. Она и в халатике, королева. А уж в вечернем платье… Или, еще лучше…
Элли, словно прочитав мои не успевшие родиться мысли, вдруг строго смотрит на меня и спрашивает:
- И какими ожидаются результаты инспекции? Вы не будете судить нас слишком строго?
Милая девочка! Да не это должно волновать тебя сейчас! Тебе о замужестве надо думать, а не о результатах инспекции! Молодость скоро пройдет, как с белых яблонь дым, и с чем ты останешься? С прекрасными результатами инспекции? Красота - она вроде бумажных денег, а жизнь галопирующая инфляция. И чтобы не очутиться через десяток лет у разбитого корыта, эти бумажки нужно как можно быстрее обменять на хорошо обеспеченное будущее. В крайнем случае - на любовь, но с гарантией. Заверенной штампом в паспорте…
- Трудно сказать. Меня беспокоят эти приступы. Хорошо, если они вызваны ошибкой в модифицированных сетевых протоколах. Тогда после размыкания "Эллипса" и включения компьютеров в гиперсеть с ее совершенно другими протоколами припадки сами собой прекратятся. Но если это - скрытый дефект одного из будущих серверов? В "Неводе" сразу же появится существенных размеров дыра. А не хотелось бы.
Элли наклоняет голову и смотрит на меня чуть искоса, словно кокетливая десятилетняя девочка. И этот взгляд ей очень идет.
- А когда вы собираетесь забрасывать в море информации свой "Невод"?
- Через месяц. Но ошибку нужно найти раньше. У вас есть какие-то…
- Я просто так спросила, - перебивает меня Элли. - Из женского любопытства. Алик, еще чашечку? Ты у нас любишь чаи гонять.
Кажется, мой ответ ее встревожил. Хотя ничего нового я не сообщил. Срок включения "Эллипса" в гиперсеть давно известен. Так что же ее взволновало?
Я смотрю сбоку на маленький, чуть вздернутый носик, перечеркнутый тоненькой черной полоской ресниц, пью мелкими глотками горячий чай и думаю: "А все-таки хорошая у меня работа. И эти надоевшие командировки, и бесконечные ночные смены… Во всем есть скрытый положительный смысл. Может быть, и чаепитие сегодняшнее - не случайно? И эта красивая девушка, сидящая рядом, на расстоянии ладони - тоже? А загадочный вирус появился исключительно ради нашего знакомства? Тогда его нужно назвать "фея", а не "ведьма".
- Скажите, а давно начались приступы лихорадки? - спрашиваю я у Белобокова. Кажется, ему не нравится, что Элли так много со мною разговаривает. Да и двум другим парням тоже. Я их понимаю. Приехал столичный хлыщ и обхаживает красивую провинциалочку… С известными намерениями.
- Месяца через два после повреждения кабеля. Вначале это повторялось не каждую ночь, поэтому первые приступы сочли за случайные сбои. А уж потом… Можно журнал дежурств полистать, там должно быть как-то отмечено.
Ну конечно. Как это я сам не догадался? В журнале наверняка должно быть что-нибудь интересное. А вдруг это все-таки компьютерный вирус? С замедленным действием, вроде того, которым вызывается СПИД? Только такой, наверное, и может преодолеть мощную иммунную систему широкополосных сетей. Сколько возни было, пока ее отладили. И вот теперь - все сначала…
С трудом дождавшись конца чайной церемонии, я прошу у Белобокова журнал.