- Одран, - позвал кто-то.
Он приостановил работу и бросил взгляд через плечо. У входа в его кабинку стояли лейтенант Хайяр и патрульный в униформе. Одран вновь медленно обернулся к экрану, шаря рукой в коробке, но она была пуста.
- Выдерни эту проклятую штуку.
Одран опять обернулся к Хайяру и кивнул. Пора было отключать модификатор.
Чувство дезориентации появилось вновь, и вот я снова сидел за своим столом, тупо уставясь на зажатый в руке швейцарский модди.
- Уф, - пробормотал я, испытывая несказанное облегчение.
- Сказать тебе, в чем секрет Одрана? - обратился Хайяр к полицейскому. - Не в его способностях, у него их на самом деле нет. Мы взяли его на работу, потому что он здорово шарит в компьютерной технике. К тому же у него есть модди.
Коп улыбнулся.
- Эй, это же ты всучил мне этот чертов модди, как я только пришел сюда, - подал я голос.
Хайяр пожал плечами.
- Одран, перед тобой офицер Шакнахай.
- Как поживаете? - спросил я. - О'кей, - ответил коп.
- Остерегайтесь Одрана, - предупредил копа Хайяр, - он увлекающаяся натура. Раньше он устраивал скандалы из-за того, что у него в мозгах не хватало проводов. А теперь его не увидишь без какого-нибудь модди, торчащего из башки.
Такая характеристика сразила меня просто наповал. Я и не думал, что использую модди так часто, и удивился, узнав, что это настолько заметно.
- Постарайся отнестись с пониманием к его слабостям, Иржи, вам предстоит работать вместе.
Шакнахай пристально посмотрел на него. Я тоже.
- Как это понимать - работать вместе? - спросил коп.
- Понимай, как сказано. У меня есть одно небольшое дельце для вас двоих. Некоторое время вам предстоит очень тесно сотрудничать.
- Ты снимаешь меня с работы на улице? - спросил Шакнахай.
Хайяр покачал головой:
- Я не это имел в виду. Вы вдвоем с Одран ом будете патрулировать улицы.
Шакнахай был взбешен. Казалось, он готов был разнести все вокруг.
- Пусть шайтан заберет моих детей, если я соглашусь на это! - закричал он. - Видно, ты рехнулся, что ставишь меня в пару с новичком.
Мне была не по душе идея работы на улице. Не хотелось становиться мишенью для каждого будайенского психа с дешевым иглометом.
- Я останусь здесь, в здании, - сказал я. - Фридлендер Бей никогда не говорил, что мне придется выполнять работу настоящего полицейского.
- Это пойдет тебе на пользу, Одран, - заговорил Хайяр. - Ты снова сможешь разъезжать и встречаться со старыми друзьями. На них твой значок произведет потрясающее впечатление.
- Они возненавидят меня всей душой, - возразил я.
- Вы оба упустили одну небольшую деталь, - встрял Шакнахай. - В качестве моего напарника он должен прикрывать меня в любой опасной ситуации. Честно говоря, я ему не доверяю. Нельзя работать с человеком, на которого трудно положиться.
- Ты тут ни при чем, - успокоил меня Хайяр.
Такое мнение слегка позабавило его. Мое первое впечатление от Шакнахая тоже было не ахти каким. В его мозгу отсутствовали провода, и это означало, что он либо из правоверных мусульман, либо один из парней, считающих, что их неприспособленный мозг в состоянии сам сладить со злоумышленником. Когда-то и я был таким, но со временем поумнел. В любом случае нам с ним не сработаться.
- А мне не улыбается отвечать за спину этого парня, - заметил я. - Зачем мне такая нервотрепка?
Хайяр сделал примиряющий жест:
- Забудьте о несогласии. Вам не придется ловить уличных правонарушителей. Вы будете вести частное расследование.
- Какое еще частное расследование? - спросил Шакнахай подозрительно.
Хайяр помахал темно-зеленой кобальтовой дискетой:
- У меня здесь большое дело на Реда Абу Адиля. Я хочу, чтобы вы вдвоем изучили его вдоль и поперек. Потом вы найдете этого человека и будете следовать за ним по пятам как тени.
- Его имя пару раз прозвучало в доме Папочки, - заметил я. - Кто он?
- Давнишний конкурент Фридлендер Бея. - Хайяр прислонился к бледно-зеленой стене. - Их соперничество длится сотню лет.
- Я знаю о нем, - хрипло выдавил коп.
- Одрану известны лишь молодые головорезы Будайена. Абу Адиль на пушечный выстрел не подходит к Будайену, и сфера его деятельности не касается Папочки. Его маленькое королевство врезается в северные и западные кварталы города. Но, несмотря на это, Фридлендер Бей попросил взять Абу Адиля под наблюдение.
- И ты сделаешь это только потому, что тебя попросил Фридлендер Бей? - спросил Шакнахай.
- Держу пари со своим ослом. Он подозревает, что Абу Адиль замышляет нарушить перемирие. Папочка хочет быть во всеоружии.
До тех пор, пока я не нашел средство давления на Фридлендер Бея, я оставался марионеткой в его руках. Приходилось делать то, что прикажут мне он и Хайяр.
Шакнахай, однако, не хотел принимать участия в этом деле.
- Я стал полицейским, чтобы помогать людям, - заявил он. - Зарабатываю гроши, недосыпаю и каждый день вмешиваюсь в какую-нибудь заваруху. Никогда не знаю, с какой стороны ждать выстрела. Но служу я для того, чтобы всем стало лучше. И не собираюсь наниматься личным шпионом к какому-нибудь богатому ублюдку. Долго вы искали кандидата на эту должность? - Он остановил взгляд на Хайяре, и лейтенант был вынужден отвернуться.
- Послушай, - спросил я Шакнахая, - чем я тебя не устраиваю?
- Во-первых, ты не полицейский, - сказал? он. - Ты хуже новичка. Ты струсишь, а какой-нибудь негодяй пришьет меня, или же сорвешься с гаек и пристрелишь безобидную старушенцию. Я не хочу быть в команде с человеком, которому не доверяю. Я кивнул:
- Тут ты прав, но ведь у меня модди. Многие новички в полиции носят служебные модди, помогающие им в работе.
Шакнахай замахал руками:
- Чушь!
- Не стоит так волноваться, опасных поручений для вас не предвидится, - вступил в разговор Хайяр. - Обычное расследование. Работа в основном сидячая. Не понимаю, с чего ты так сдрейфил, Иржи?
Шакнахай потер лоб и вздохнул: - Ладно, ладно! Только пусть мои возражения внесут в протокол.
- О'кей, - кивнул Хайяр, - они учтены. Мне потребуются регулярные рапорта от вас, Фридлендер Бей должен быть в курсе. Хочу порадовать старика. А это не так просто, как кажется. - Он подвинул ко мне дискету с записью.
- Нам приступать к делу сейчас же? - спросил я. Хайяр искоса взглянул на меня:
- Если останется время от напряженной общественной деятельности.
- Сделай для меня копию, - попросил Шакнахай, - я сегодня изучу, а завтра съездим к Абу Адилю.
- Договорились. - Я вставил "дело" в дисковод и сделал распечатку.
- Чудесно, - сказал Шакнахай и вышел с распечаткой за дверь.
- Не очень-то вы поладили, - заметил Хайяр.
- Первый день совместной работы, - ответил я. - Не танцевать же мне с ним?
- Пожалуй, ты прав. Почему бы тебе не отправиться домой сейчас, чтобы заняться просмотром материалов? Если появятся вопросы, я уверен, Папочка даст на них ответ.
Он тоже ушел. Я связался с домом Фридлендер Бея по компьютеру. И услышал голос одного из Говорящих Камней.
- Да, - произнес он тупо и невыразительно.
- Говорит Одран. Передай Кмузу, чтобы в ближайшие двадцать минут заехал за мной в участок.
- Да, - откликнулся Камень. Затем послышались гудки. Отсутствие красноречия эти Камни восполняют лаконичностью.
Спустя двадцать минут Кмузу притормозил электрический седан на обочине. Я забрался на заднее сиденье, и мы поехали домой.
- Кмузу, - спросил я, - знаешь ли ты что-нибудь о бизнесмене по имени Реда Абу Адиль?
- Немного, яа Сиди, - сказал он, не отрывая взгляда от дороги. - А что бы вы хотели узнать о нем?
- Все, но не сейчас. - Закрыв глаза, я откинул голову на спинку сиденья. Если бы Фридлендер Бей рассказал мне столько же, сколько он поведал Кмузу и лейтенанту Хайяру… Мне не хотелось думать, что Папочка все еще не вполне доверяет мне.
- Вы, верно, захотите поговорить с Фридлендер Беем, когда приедем домой? - спросил Кмузу.
- Конечно.
- Должен предупредить: эта женщина только что испортила ему настроение.
Невероятно, подумал я. Ведь я совершенно забыл о ней. Папочка скорее всего спросит, почему она еще не убита. Весь оставшийся путь я придумывал правдоподобный предлог, извиняющий мою непредусмотрительность.
Знай я, в какую переделку попаду, велел бы Кмузу отвезти меня подальше за город и оставить там в каком-нибудь тихом и отдаленном уголке. Домой я попал - а я уже считал дворец Фридлендер Бея своим домом - около четырех часов дня. Я решил, что неплохо бы вздремнуть. После чего я собирался встретиться с Папочкой, а затем отправиться на часок в клуб Чириги. Но, к сожалению, у Кмузу были совсем другие планы.
- Мне там будет удобно, в маленькой комнатке, - объявил он.
- Извини, не понял? - переспросил я.
- В маленькой комнатке, где кладовая. Мне вполне хватит места. Я принесу кровать.
Я с минуту глядел на него в полном недоумении:
- Я думал, ты будешь спать в том крыле, где все слуги.
- Да, у меня там тоже есть комната, яа Сиди, но здесь мне будет удобнее заботиться о вас.
- На мой взгляд, вовсе нет необходимости присматривать за мной каждую секунду дня, Кмузу. Я ценю свою независимость.
Кмузу кивнул:
- Понимаю, но хозяин дома велел мне… Я слышал об этом достаточно.
- Меня не интересует, что велел тебе хозяин дома! - закричал я. - Чей ты раб: мой или его?
Кмузу не ответил. Он только посмотрел на меня большими серьезными глазами.
- Ну, хорошо, - сказал я. - Иди и устраивайся в кладовой. Сложи мои вещи в угол и принеси матрас, если хочешь. - Я отвернулся, глубоко раздосадованный.
- Фридлендер Бей пригласил тебя пообедать с ним после беседы, - сказал Кмузу.
- Видимо, мои планы ничего не значат, - заметил я. В ответ я получил все тот же молчаливый взгляд. У Кмузу это получалось жутко убедительно.
Я пошел в спальню, разделся. Затем влез под душ и задумался над разговором с Фридлендер Беем. Во-первых, я собирался ему сказать, что затея со шпионом-рабом Кмузу нелепая и недостойная. Во-вторых, я дам ему понять, что мне не улыбается работать с офицером Шакнахаем. В-третьих, я понял, что у меня не хватит духа изложить два первых пункта.
Я выбрался из ванной и насухо вытерся. Теплая вода улучшила мое самочувствие, и я подумал, что спать мне ни к чему. Вместо этого я заглянул в платяной шкаф. Папочке нравилось, когда я носил арабскую одежду. Не долго думая, я выбрал простую галлебейю каштанового цвета. Решил, что вязаная шапочка, какую носят у меня на родине, в данном случае не подойдет, а тюрбан мне не к лицу. Я остановился на простой белой кеффии и обвязал ее обычной черной верёвкой - акалем. Вокруг пояса я завязал веревку, на которой расположил церемониальный кинжал, подаренный мне Палочкой. Кроме того, у меня на поясе, за спиной, висел в кобуре мой рабочий револьвер. Я укрыл его под дорогим, золотистого цвета плащом, наброшенным на галлебейю. Я был готов ко всему: к пиру, спору или к вооруженному нападению.
- Почему ты не останешься здесь и не займешься обустройством? - спросил я Кмузу, но он не послушался меня и следовал за мной вниз. Чего я и ожидал.
Кабинет Папочки был на первом этаже центральной части дома, соединяющей два крыла. Когда мы пришли туда, один из Говорящих Камней стоял в коридоре возле двери. Увидев меня, он кивнул, но при взгляде на Кмузу выражение лица его изменилось. Его губы слегка покривились. Это было самым сильным проявлением эмоций, какое я когда-либо встречал у Говорящих Камней.
- Подождешь здесь, - сказал он.
- Я пойду с моим хозяином, - возразил Кмузу. Камень ударил его в грудь, отбросив на шаг назад.
- Подождешь, - повторил он.
- Успокойся, Кмузу, - сказал я.
Не хотелось, чтобы они подрались здесь, около кабинета Фридлендер Бея. Пусть выясняют отношения в другое время и в другом месте!
Кмузу холодно посмотрел в мою сторону, но ничего не ответил. Камень слегка кивнул и, когда я прошел в кабинет Папочки, закрыл за мной дверь. Если они с Кмузу подерутся в коридоре, я попаду в неловкое положение. Что говорит этикет о поведении человека, раб которого избит рабом его босса? Хотя, возможно, я недооценивал способностей Кмузу. Вдруг у него была припасена пара приемчиков, которыми он смог бы одолеть Говорящих Камней?
Фридлендер Бей находился в своем кабинете. Он сидел за огромным столом, и вид у него был неважнецкий. Уперев локти в стол, он потирал лоб, но поднялся при моем появлении.
- Я рад, - сказал он. Голос его при этом радости не выражал и был предельно усталым.
- Добрый вечер, о шейх! - сказал я.
На нем были белая рубашка с расстегнутым воротом и закатанными рукавами и мешковатые серые брюки. Он, вероятно, даже не заметил моих усилий, потраченных на переодевание в традиционную одежду. Не знаешь, когда попадешь в цель, а когда нет.
- Сейчас мы пообедаем, сын мой, а пока посиди со мной. Мне нужно посоветоваться с тобой.
Я расположился в удобном кресле рядом. Папочка снова сел и, нахмурившись, стал рыться в бумагах. Собирался ли он спросить меня о той женщине или сказать на худой конец, почему приставил ко мне Кмузу? Но я понимал, что сейчас не время задавать вопросы. Придет время - и он сам ответит на них.
Бей закрыл глаза и тут же, вздрогнув, открыл их. Его редкие седые волосы оставались всклокоченными после сна, и бритва не касалась его лица сегодня утром. Наверное, он много передумал за это время. Я немного побаивался предстоящей беседы и возможных новых поручений.
- Нам надо поговорить, - заговорил он, - о раздаче милостыни.
Должен признаться, раздача милостыни стояла в самом конце моего воображаемого списка возможных пунктов нашей беседы.
Хотя с моей стороны было глупо ожидать, что Бей захочет решать со мной более значительные проблемы, вроде заказного убийства, к примеру.
- Я думал о более важных делах, о шейх, - сказал я.
Фридлендер Бей устало кивнул:
- Без сомнения, сынок, ты искренне веришь, что существуют другие дела, более важные и более значительные, но ты ошибаешься. Ты и я живем в роскоши и комфорте, а это накладывает на нас обязательства по отношению к нашим братьям.
Жак, мой неверный друг, не смог бы понять такого беспокойства. Правда, другие религии тоже покровительствуют благотворительности. Только здравый смысл охраняет нас от бедных и нуждающихся, ведь мы не знаем, не предстоит ли самим стать подобными им. Однако отношение мусульман к беднякам много снисходительнее, чем в других религиях. Раздача милостыни - один из пяти столпов мусульманской религии, столь же важное обстоятельство, как исповедание веры, ежедневная молитва, пост Рамазан и паломничество в Мекку.
Раздаче милостыни я придавал такое же значение, как и всем остальным обязательствам, то есть глубоко уважал все это умозрительно, и постоянно напоминал себе, что давно пора приступать к практике.
- Ты, конечно, уже давно думаешь над этим? - спросил я.
- Мы пренебрегали нашим долгом по отношению к беднякам и путникам, а также к вдовам и сиротам из соседей.
Некоторые из моих друзей - из старых друзей - считали Палочку всего-навсего убийцей и чудовищем, но как они заблуждались! Он проницательный деловой человек, связанный крепкими узами с религией, породившей нашу культуру. Прошу прощения, если это звучит противоречиво. Временами он бывает человеком жестким, даже жестоким, но никто из нас не предан Аллаху так искренне и никто с такой радостью не принимает на себя Заветов Священного Корана.
- Что ты велишь мне делать, о дядя? Фридлендер Бей пожал плечами:
- Я вознаграждаю тебя щедро за услуга, не так ли?
- Ты щедр всегда, о шейх, - сказал я.
- Значит, для тебя не трудно будет расстаться с пятой частью своей сущности, как предполагает следование по Пути Истины. Я хочу сделать тебе подарок, который пойдет на пользу твоему кошельку и в то же время предоставит побочный источник доходов.
Мое внимание обострилось. Каждую ночь, засыпая, я мечтал о свободе. Также я думал о ней, просыпаясь по утрам. А первым шагом к ней была материальная независимость.
- Ты щедрый из щедрейших, о шейх, - сказал я. - Но я не достоин твоих милостей. - В этот момент слух мой ловил каждое слово, слетавшее с его языка. Но этикет требовал другого, и я делал вид, что никак не могу принять его дар. - Мудрая политика, - заметил я.
Зная многих "сторонников" Папочки и источники их доходов, я был уверен, что он хочет втравить меня в какое-то темное дело. Не то чтобы я был особо щепетилен, вовсе нет! По большому счету, я сторонник оптовой торговли наркотиками. Но у меня никогда не было способностей к сбыту в розницу.
- До недавнего времени Будайен был твоим миром. Ты знаешь его неплохо, сынок, и понимаешь его обитателей. У меня там есть авторитет, и я подумал, что неплохо бы тебе основать небольшое коммерческое дело в этом квартале. - Он протянул мне упакованный в пластик документ.
Я подался вперед, рассматривая.
- Что это, о шейх? - спросил я.
- Это документ на право собственности. Теперь ты хозяин заведения. С сегодняшнего дня приступаешь. Это доходное предприятие, племянник. Управляй им разумно, и оно вознаградит тебя. Иншаллах.
Я вцепился в документ.
- Ты… - И тут у меня перехватило дыхание. Папочка купил клуб Чириги и дарил его мне. Я поднял на него глаза. - Но…
Бей махнул рукой.
- Не надо благодарностей, - сказал он, - ты мой послушный сын!
- Но ведь клуб - собственность Чири. Я не могу вступить в право владения этим клубом. Что она будет делать без него?
Фридлендер Бей пожал плечами.
- Бизнес есть бизнес, - лаконично ответил он.
Я не сводил с Папочки глаз. У него была замечательная способность дарить мне вещи, без которых я был бы гораздо счастливее: такого раба, как Кмузу, например, или работу полицейского. Но отказываться было нельзя.
- Я не в состоянии выразить вам свою благодарность, - начал я скучным голосом.
У меня оставалось только двое верных друзей: Саид Халф-Хадж и Чири. Она справедливо возненавидит меня. Я заранее боялся ее реакции.
- Ну, - сказал Фридлендер Бей, - пойдем обедать. - Он встал из-за стола и протянул мне руку. Все еще ошеломленный, я последовал за ним. И только потом сообразил, что не поговорил с ним о работе с Хайяром и о своем новом занятии - слежке за Реда Абу Адилем. Когда находишься в обществе Папочки, приходится идти туда, куда идет он, делать то, чего хочет он, и говорить о том, о чем он хочет разговаривать.
Мы пошли в меньшую из двух столовых, в конце левого крыла, на первом этаже. Там мы с Папочкой обычно вместе обедали. Кмузу последовал за мной по коридору, а за Папочкой пошел Говорящий Камень. В американской мыльной опере было бы так: Кмузу и Говорящий Камень, подравшись, в итоге стали бы лучшими друзьями. Хэппи-энд.