– Рита, ты тоже долгое время считала, что у роботов есть маленькая клавиатурка на спине, надо только подобраться и нажать три заветные клавиши.
– Три клавиши. Увы, в меня не вмонтирован блок смеха. И, кстати, на официальном уровне нас нельзя называть роботами, только – кибами… А эта особь – с XX хромосомами? – на всякий случай решил уточнить Комм.
– В общем да, натуральная баба, в собственном соку. Вдобавок мой заместитель по ополчению – командир Рита Проводович. Мне ее женское лобби навязало, после того как большинство мужиков погибло в боях и пьянках, – добавил командир Нержавейко и выдержал словесный натиск со стороны заместителя, весьма скорострельный и практически не дешифрованный капитаном Коммом. – Так ты всерьез интересуешься нашими бабами? А ты их вообще видел раньше? Хотя видеть их, конечно, не так страшно, как слышать.
– Видел мельком, в му… Ну да, Муму, странная история любви у белковых. Он – двуногий, на сто кило весу, она маленькая и четвероногая. Но ведь получилось же. И в принципе скрещивание возможно, генетическая разница не существенна, – Комму не хотелось признаваться, что он тщательно рассматривал заспиртованных и пластинированных человеческих самок в биологическом музее имени Академика Збарского. Эмоциональная матрица неожиданно оказалась перегружена кодами стыда…
Оборвав щекотливый разговор, в пробоину купола влетело многотонное тело робозавра. Он раздавил пожарную машину и принялся сгребать разбегающихся какеров своими конечностями грейферного типа. – Мля, я тебя урою, землю жрать заставлю, падло, – командир Нержавейко сыпал непонятными словами, пытаясь вскинуть на плечо здоровенную трубу противотанковой ракетной установки.
Зверобот с соответствующим звуком сблеванул внушительную ораву мелких юрких кибящерок. Затем монстр рыгнул плазменным вихрем, но чуть смазал. Впрочем, судя по импульсам его системы наведения, следующий богатырский "выдох" должен был поджарить десяток какеров.
– Не бейте его, я коллекционирую процессоры диких машин, – юный натуралист лейтенант Винтослав метнулся к звероботу, описал восьмерку, огибая плазменные вихри и резанул мезонным мечом по тяжелым столбам робозавровых ног. Потом боднул зверюгу в бок, помогая ей упасть. И наконец аккуратно отсек дымящуюся голову.
– Все. Иди ко мне в кляссер.
– Нет, не все, – прорычал во всех диапазонах поверженный как будто робозавр.
Враг был матрешкой.
Из разрубленной шеи потянулась еще одна головная капсула, высосывая раструб импульсника.
Вложенный зверь чуть меньших габаритов!
Комм толкнул Риту так, чтобы она улетела кубарем, не сломав при этом позвоночника – изучение музейных самок помогло. В освободившееся от женщины место ударил плазмоид, превратив бетонное покрытие в кашу из светящихся пузырьков. Выстрелом указательного пальца левой руки (гамма-лазер) капитан Комм уничтожил все содержимое головной капсулы у вложенного зверя – микросхемы превратились в пар и вылетели через наружние разъемы… Он так и не вылез больше чем на треть.
– Ой, извини, Винтослав, я как-то не подумал о твоем кляссере.
– Наша оборона…. – Нержавейко наконец вскинул на плечо трубу ракетной установки.
– Ваша оборона – это хаос. Она не контролируется ни одним серьезным компьютером. Я угадал? Кстати, дайте команду немедленно штопать пробоину углеволокном… – Да, то есть… у нас со вчерашнего дня кибероболочка на профилактике. Ждем запасные микросхемы из Фракталограда.
– Я возьму ее функции на себя. И бойтесь это будет совершенно бесплатно, – добавил он, заметив перепад теней на лицевом интерфейсе собеседника. – Если, конечно, вы подсоедините меня к ее накопителям и подсистемам. Обещаю, что все данные, которые я возможно скопирую в свою память, немедленно сотру по окончанию боя. Даю честное слово сервера.
Комм вовремя понял, что сетевой интерфейс капитана Нержавейко не успевает расшифровать сжатый поток информации и повторил все в десять раз медленнее.
– Ага, врубился, – видеодатчики ополченского командира, в смысле глаза, фокусировались то на одном то на другом малозначительном объекте (у какеров это означает, смятение переходящее в отстраненность). – Но отцы города…
– А это еще что за сущности? – растерялся Комм.
– Горсовет, все эти бюрократы, демократы, оставшиеся от докибернетических времен…
– Через полчаса не будет здесь ни отцов, ни даже самых завалящихся дедов, вообще никакого зооприсутствия.
– Он прав, мы успеем все объяснить горсовету потом, если он уцелеет. Мэра я беру на себя, потому что он симпатичный, – к Р36.Комм и Нержавейко прихрамывая, подходила Рита Проводович. – Но кажется, наш будущий друг-паук считает учтивым швырять человеческих женщин, да так что они костей потом собрать не могут.
Как будто все кости у нее были на месте, впрочем, чтобы сделать рентген, надо немного обнять ее.
– Вы сверялись с анатомическим атласом? Хотите я вас обниму, то есть сделаю рентгеновский снимок?
– А ты смешной, мой завтрашний друг-сундук, – и ее глаза спроецировали что-то, что киберовские проекторы спроецировать не могут и чего не постигают киберовские сканеры-анализаторы..
Командир Проводович сейчас была без шлема и скорее напоминала заформалиненных самок из музея, чем цифровых героинь из мультяшек, но все-таки психоинтерфейсы капитана Комма не генерировали по ее параметрам кодов отвращения. Только некоторое удивление – как из столь сомнительных материалов, как протеины и даже жиры, образуется вполне законченный эстетический объект. Эмоциональная матрица затрещала от вновь синтезируемых чувств.
– Я с удивлением узнал, командир Рита, что не все какеры – слюнявые идиоты, наглотавшиеся дрим-компьютерной дури..
– Я с удивлением узнала, что не все роботы – это зазнавшиеся пылесосы. Что некоторые – очень даже ничего. Ну, а теперь прощай.
Робокапитан Комм попытался проанализировать эмоциональный спектр женских слов. Он, который мог обстреливать одновременно сто целей, сейчас сумел расшифровать лишь десять процентов ритиных чувственных кодов…
Р36.Комму захотелось что-то спросить напоследок, потому что вероятность его полной деструкции в ближайшее время составляла 0.5, да и у Риты не менее 0.4.
Спросить про НАСТОЯЩИЙ страх и НАСТОЯЩУЮ боль и еще что-то НАСТОЯЩЕЕ, что может быть только у людей. Ведь он хотел бы научиться ЭТОМУ. Но он так и не сформулировал фразу в человеческих кодах. И командир Рита ушла, сгибаясь под тяжестью крупнокалиберного пулемета. А Комм вошел виртуальным телом через открывшиеся порты деактивированной кибероболочки и начал подсоединять ее накoпители данных. Несколько миллисекунд он рассматривал архивную картину, оставшийся от тех времен, когда река Нева несла свои словно вздувшиеся намагниченные коррозионно-опасные воды к еще неполимеризованному Финалайзерскому заливу. Город, окруженный агрессивной мощной малопредсказуемой водой – что-то в этом есть.
8
Как выяснил робокапитан Комм, купол был продырявлен в девяти местах. Четыре пробоины образовались на такой высоте, что их использовать могли только дикие аэроботы, не обладающие мощной защитой – всю летучую шелупонь какеры теперь легко трахали из бластеров с крыш домов, где их расставил Комм. Зато пять пробоин – вполне годились для вторжения с поверхности земли.
Особенно вот эта – семь на тридцать.
В нее и ломилась неприглядная публика : шестиногие арахноиды, деловито высматривающие кого упаковать макромолекулярной паутиной, полиморфные змеегорынеры с разнообразной жевательной, кусательной и хватательной периферией, а также метамерные киборпионы, у которых на вздернутом хвосте был смонтирован целый набор средств радиоэлектронной борьбы. Впрочем, спрей с ядом тоже имелся.
Комм занимал оборону в Петропавловской крепостью. Если точнее, в артиллерийской цейхгаузе.
Бронированные чудовища били прямой наводкой по крепости, быстро превращая ее в развалины. Сзади, на закрытой позиции располагался отряд ополченцев-какеров.
Несколько промахов Комма и кибомонстры прорвут фронт, полакомятся какерами.
Еще десяток неловких выстрелов таких союзников, как какеры, и у Комма точно появится большая дырка в затылке.
Обсыпанный нанокристаллической пылью робокапитан-лейтенант попытался отправить отряд Нержавейко с огневых позиций подальше бани.
– Уходи, командир, и своих людей уводи.
– Нет, – твердо отозвался Нержавейко, отважно высовывая голову из какой-то канавы. – Фашистов в 1941 остановили, и бронированных гадов в 2141 остановим.
– Брысь, – рявкнул Комм на ополченцев, так что у многих полопались барабанные перепонки.
Но никто не ушел, возможно потому что покидать хорошо защищенные дыры и щели было опасно..
– Медаль захотел за оборону Петропавловской крепости? – Комм продолжая стрелять с левой руки, правой сгреб капитана Нержавейко и отправил за крепостную стену. Оттуда донесся горестный крик, наверное друг какер все-таки не собрал костей.
А помимо уговоров надо было еще и воевать.
Одну массивную киботварь, обладающую к тому же прыгучестью блохи, Комм насадил прямо на шпиль Петропавловского собора. Пронырливых робоинсектов удавалось обезвреживать, лишь вырывая с корнем сочащееся кислотой жало, метамерным кибоскорпионам приходилось обрубать хвосты мезонным мечом…
Но вот сквозь пробоину в Иоанновском равелине заструилось тело многопроцессорной тысяченожки, напоминающей за счет стелс-камуфляжа водяную струю. Тварь проскользнула мимо кассы музея и перед Петровскими воротами разделилась на сорок сегментов, которые бросились в атаку сами по себе. Но тут бестрепетной металлической рукой было подожжено заранее разлитое дизтопливо.. Сегменты побежали факелами кто куда, пламя не могло пробиться сквозь их нанокарбоновую обшивку, но полностью ослепило и сделало хорошо видимыми – так что расстрелять эту гадость не представляло особого труда даже для полуразумных какеров, которые скопились в районе крепости.
И вдруг, в пылу борьбы, Комм почти построил тактическую модель, по которой с достаточной вероятностью действовал противник. Мешала только пара белых пятен на карте купольного поселения.
Раскидав толстых извивающихся глистокибов, пытающихся пересечь линию огня, робокапитан отыскал капитана Нержавейко, чей зеркальный комбинезон стал уже голубым от гемолимфы совершенно безобидных для человека технотварей (но, кстати, ужасно опасных для робозавров).
Разговору, правда, помешал арахноид, который пытался превратить командира ополченцев в гнездо для своих яичек-микропроцессоров, оплетая его руки мономолекулярной нитью.
Капитан Комм метким выстрелом поразил арахноида в паутиногенератор, отчего тот стал протекать и зверомашина оставила Нержавейко в покое.
– Кажется, ваши информационные подсистемы не предоставили мне всех данных по сектору 3-3. Что там у вас? На карте обозначен бывший планетарий, он же бывший стритиз-бар "Звездочка между ног". И на этом информационный ручеек затыкается.
– Не только для вас, но и для членов горсовета, – зрачки коллеги Нержавейко запрыгали в такт его неуверенности. Все-то у какеров наружу, на мимический интерфейс выходит, словно и нет защищенных психофункций.
– Скормите тогда этих совсем неинформированных членов горсовета бедным нуждающимся зверокиберам, на кой копулятивный орган они нужны?
– У нас там… центральная станция жизнедеятельности, куча компрессоров, нанообменных мембран и насосов, которые качают снаружи атмосферный воздух для фильтрации, нагрева и обогащения кислородом, – с трудом проговорил капитан Нержавейко, отчаянно рубя пляшущего под его ногами червя. – Что еще, капитан Нержавейко?
Тут и развалился памятник архитектуры "монетный двор" – по руинам полз, вибрируя могучим хвостом, высматривая врагов тепловизорами и скрипя изрядно проржавевшими шейными шарнирами, dracho policefalis. Кибодракон о ста двадцати четырех головах. Из-за непродуманной конфигурации головы у него росли где попало, даже на заднем месте.
– Еще там резервуары с водой, – как будто несколько смущаясь, добавил Нержавейко.
– Почему вы считаете зверомашины дурнее себя? Если все это хозяйство раскурочить, то Реликвариум лишится систем жизнедеятельности. Сколько там вам протянуть после этого? Надо было распределять важные объекты.
– Боже мой, как мы раньше не подумали! – встрепенулся капитан Нержавейко, но моментально, в чисто какерском стиле нашел оправдание. – А нам и не давали думать не эту тему.
– Красиво думать не запретишь… Но у противника вряд ли есть глобальные координаты ваших объектов, потому они не могли снять их из космоса через экранированный купол. Зверокибы будут применять визуальное опознание, с привязкой к карте по фото из архива.
– Значит, мы их можем обмануть, – наконец догадался капитан Нержавейко. – Создадим ложные объекты-имитанты!
– А наносборщики работают? – Конечно, откуда ж у нас трехразовое питание, плюс десерт, – возбужденный Нержавейко подпрыгнул и хлопнул Комма по плечу.
– Программное обеспечение менять поздно… Быстрее всего сборщики производят марципан и шоколад. Значит объекты будут шоколадно-марципановые, для зверокиберов все едино, что "Милка", что кирпичи.
– А для нас нет!
Комм быстро спроецировал в глаз Нержавейко план дальнейших действий.
– … Там, в бывшем Ботаническом саду, срочно вырастим имитанты и симуланты. А еще закатим туда цистерну с ракетным топливом, настоящую. Рванем ее, когда надо будет. Немедленно эвакуируйте оттуда своих…
Тем временем многоголовый кибодракон вел шквальный огонь, добивая последние постройки в крепости. Комм отстреливался с обеих рук и ног, метаясь между артиллерийским цейхгаузом и казначейством. Нержавейко все лучше прятался и укрывался от огня, игл, шипов, ракет и был все менее заметен на местности. Комм метко поджигал вражеские головы бластером и пытался отсканировать ту, в которой располагается искусственный разум поликефальной твари. И только ката-перекаты в стиле школы "ваньки-встаньки" спасали робокапитана от слаженной пальбы ста двадцати четырех автоматических пушек кибодракона.
В конце концов, разбушевавшийся dracho policefalis оторвал шпиль собора, согнул пополам и стал дубасить развалины Петропавловской крепости.
– Тикаем, – какеры бросились врассыпную. Последним, как и полагается командиру, уползал по направлению к станции метро Спортивная капитан Нержавейко.
– Пожалуй, мы принимаем ваш план, – солидно сказал он напоследок и мстительно хихикнул. – Боюсь, не понравится зверюшкам наше угощение. Комм подумал что, наверное, Нержавейко был когда-то поваром ( по идее работники этой профессии не боятся расчлененки и любят оружие, особенно холодное). – Эй ты, – прорычали хором головы кибодракона, одним пинком разрушившего дирекцию музея "Петропавловская Крепость".
– Вы мне? – решил уточнить Комм.
– Тебе, а кому же. Стой на месте, и тогда тебе повезет – твои микросхемы будут утилизованы и таким образом тебе будет обеспечена загробная техножизнь.
Комм побежал в атаку, виляя среди огнедышащих голов – все-таки они действовали по достаточно примитивному алгоритму, боясь обидеть друг друга – затем прыгнул, заскользил на животе. Вокруг грозного противника все было измазано скользкой пеной, вылетевшей из его систем пожаротушения…
Откуда-то из подпроцессорной памяти выскочила картинка – он мчится на салазках по метановому снегу под красной доброй рожей дедмороза Юпитера, а сзади прилипла девчонка и хохочет ему прямо в ухоприемник шлема…
Панцирь Комма был наполовину пропилен драконьими руко-челюстями с атомарными зубчиками, когда он влетал под днище. Мгновенно взломав рудиментный аварийный люк, изрядно потрепанный робокапитан оказался внутри dracho policephalis.
Комм дернул пару контроллерных плат из разъемов и кибодракон замер в удивлении, не в силах более управлять своими лапами, которые эволюционно происходили от дисковых накопителей данных.
Комм сел на системную шину чудовища и овладел сначала его оперативной памятью, а затем и процессором. Теперь многоэтажного дракона можно было использовать в качестве гужевого транспорта.
Первым делом направить его по неверному следу, туда, где наносборщики спешно возводили из марципана, шоколада и вафель объекты-имитанты. Где была подготовлена к взрыву цистерна с ракетным топливом.
Оккупированный кибодракон чуть не свалился с Иоанновского моста, и только около метро Горьковская наконец перестал шататься. Там к нему в хвост пристроилась длинная колонна бронированных зверокиберов. Все двинулись по бывшему Каменноостровскому проспекту Петроградской стороны к бывшему Ботаническому саду.
Опустевший район был когда-то вполне. Но сегодня тут были только обшарпанные стены, мутные окна, оборванная реклама. И вдруг из подъезда метнулась тень героя. Некий бестолковый какер бросил связку гранат под правую гусеницу кибодракона. Взрыв. Даже катки улетели метров на пятьдесят. Какой героизм и какая глупость, подумал Комм. Кибодракон неудержимо валился на бок и, к сожалению, раздавил растерявшегося героя-какера.
По счастью колонна зверокиберов продолжила движение в неверном направления, принимая контуры фальшивых целей за истинные. Лишь бы у кого-нибудь из них не нашелся лазерный спектрометр, молился Комм блаженным дигитальным отцам.
Подождав, пока колонна уйдет вперед, робокапитан выбрался из дымящегося и чихающего кибодракона.
Сейчас в подворотню и "тикать"…
Робокапитан уловил электромагнитную пульсацию за стеной ближайшего многоквартирного дома. Похоже, там напрягал свои экстрамиозиновые мышцы какой-то киберзверь, готовый уничтожить проклятого Р36.
Комм потянул из ножен мезонный меч, но рухнувшая стена едва не раздавила его.
Робокапитан рубанул с потягом мезонным мечом по приземистому как советский танк робожуку. Жук залился ярким светом и раскололся, изнутри выскочила гибкая чешуйчатая тварь, которая, лязгнув шестью челюстями, сжала Комма в том районе тела, где некоторые носят фиговый листок, и стала методично жевать. Из нутра чешуйницы в свою очередь ползла тварь, длинная и узкая, с кристаллодеструктором на носу. Хрупнул панцирь, и деструктор стал разрушать метакристаллы каркаса импульсами бозонного поля. Посыпалась искрящаяся алмазная крошка. Капитан Комм готовился к последнему бэкапу в черный ящик.
И вдруг вся серия монстров отвалилась от него, беспомощно дергая конечностями.
Лейтенант Р36.Винтослав победносно размахивал хакерским штеккером.
– Вражеские объекты забыли про разъем на хвосте, где заканчивается общая шина расширения, я им всю оперативную память засрал, как выражаются наши друзья какеры.
Комм почувствовал укол кода совести. Молодой бобот явно стал фэном какеров, так и до гомофилии недалеко.
– Спасибо, Р36.Винтослав. Прежде чем положить их в кляссер, протри им память.
Неожиданно общение прервал термический датчик – ракетный факел, сближение быстрое, наведение по пеленгу.
– Винтослав, мальчик мой, в сторону.