Оставив бледного юношу в полуобморочном состоянии, Шрагин поскорее отчалил на своем наемном "фольксвагене" и, чтобы не переживать за бедного портье, стал изучать визитную карточку.
"Русское Слово ГмбХ", путеводители для россиян, желающих поближе познакомиться со старушкой Европой.
Хорошее прикрытие для братвы. Адрес уже кельнский. Остхайм, это восточная окраина, где кучкуются сплошные иностранцы, в том числе немало русаков.
Пожалуй, сегодня еще можно туда успеть.
Намучившись с пробками на автобане, Шрагин успел только к шести. В это время все нормальные немецкие служащие разъезжаются по своим домам, но в "Русском Слове" работа не прекращалась, судя по матерной ругани, обильно вылетающей из окна.
Сережа бросил взгляд на старушку абсолютно вологодского вида, тащившую по улице помоечный телевизор без шнуров и антенн, и позвонил в дверь.
Открыла шикарная дева. К сожалению, ее приятное молодое тело было обрамлено сильно продымленным помещением складского типа и двумя парнями характерной наружности.
На стеллажах лежали путеводители и еще какие-то рекламные проспекты в не слишком великом ассортименте. Парни пили "Куппер Кельш" и закусывали воблой. Сережа сразу почувствовал слабость в коленках. Несомненно, у обоих был типично бандитский фенотип.
<код>
абстрактный психотип Хищник, применяя психоинтерфейс Вампиризм
{
Константа Бесчувственность;
Функция испытыватьУдовольствие(конкретное Насилие());
Функция делатьБольно(очередной Ближний());
}
</код>
Первый молодец был массивным, породы "шкаф", с круглой стриженой головой криминального славянина, другой – небритым, точнее щетинистым, – со сплюснутым затылком криминального кавказца. У обоих – широкие пальцы с нечистыми ногтями, странно смотрящимися на фоне глянцевых пивных баночек. После "Малина Софта" такие люди вызывали у Шрагина страстное желание бежать подальше. Но маленькая Виртуэлла подталкивала его вперед.
– Откуда?– спросил щетинистый.
– Но вы же это самое… продаете путеводители.
– Брось ты, чмо, – отсек молодой человек. – Продаем, да не так. Только через Интернет, мать его. Понял? Так что откуда? Только без шуток, блин.
– Я Тугаева ищу. Он мне когда-то дал ваш адрес.
– А ты, часом, не брат его, как-то похож.
– Че ты мелешь?– остановил "шкаф" щетинистого. – Нам Руслан про все свои контакты сказал. Этот незапланированный. Отведи посетителя в уборную и там пообщайся с ним потеснее.
– И я пошла, – весело сказала дева, – мне еще по магазинам побродить.
– Иди-броди, только не потеряйся, – отозвались молодые люди, а когда за девушкой захлопнулась дверь, заперли ее и посмотрели пристально на Сережу.
– Ну, давай, – напомнил "шкаф" напарнику и медленно поворочал буграми мышц под пиджаком, – или мне, что ли, этим заниматься?
Китаянка Даша Дидрихс в день операции посоветовала дышать через дань-тянь. Почему не подышать, если страшно?
У него в пальц-протезе серьезное оружие. Но сумеет ли он им правильно воспользоваться? Если не сумеет, то его будут бить еще больнее. В кармане у щетинистого, кстати, просматривается кастет. А у "шкафа" пистолет за ремень заткнут.
Крепкая волосатая рука молодого человека подтолкнула Сережу в проход между двух стеллажей.
– Иди, иди, а то покраснел, распыхтелся, как будто обосраться собрался. Нечего тут пачкать, убирать-то некому.
Вот уже Шрагин вместе с сопровождающим внутри сортира. Кафель, два унитаза, раковина, мыла нет. Есть выключатель.
Если ты не выключишь свет, то через пару секунд будешь лежать мордой в толчке и ронять туда кровавые сопли. Подпрограммист уже написал сценарий, нужные объекты соединены эластичными нитями событий. Только захвати власть над своим телом.
Шрагин бросил руку к выключателю и погасил свет.
Потом удар назад, где должен находиться щетинистый, локтем и еще раз тыльной стороной ладони. С непривычки получилось сильно. Шрагин обернулся и увидел своим инфракрасным глазом наплывающие бледно-зеленые мазки на изумрудном фоне – молодой крепыш как будто совсем не пострадал и был готов вырвать ему потроха без всякого света. Даже кастет вытащил. Но пока ноги у него расставлены – бей!
И Шрагин врезал – первый раз в жизни ударил человека в пах. И, почувствовав, что рефлексия уже не мешает ему претворять мысли в дела, добавил коленом в снизившуюся щетинистую физиономию – можно сказать, для удовольствия. А если точнее, для тестирования своих сил. Этого было достаточно, чтобы некогда грозный противник стал просто кучей на полу.
Шрагин приоткрыл дверь. Привлеченный шумом драки (вместо запланированного избиения), "шкаф" направлялся к уборной с пистолетом в руках. Сейчас будет стрелять веером.
Шрагин захватил противника видоискателем, потыкал своим могущественным пальцем и понял, что рискует промахнуться. Надо быстренько переписать сценарий.
Шрагин опустился на колени и пополз из туалета, натужно кашляя.
– Эй, где Казбек, блин? Ты чего с ним сделал, фраер?
"Фраер" стал подниматься, хрипя и хватаясь за стеллаж, а потом рванул его на себя. Сперва какая-то увесистая пачка двинула "шкафа" по голове, а потом еще несколько.
– Ах ты гад. – Браток уже направлял ствол в сторону Шрагина.
Теперь горло здоровяка ровно в прицеле, как раз райончик под кадыком.
Пора. Ужаленный иглой, "шкаф" хрюкнул и стал валиться, увлекая на себя поток спеленутых в пачки путеводителей. Потом было много грохота и пыли – браток наконец улегся.
Шрагин подхватил валяющийся на полу пистолет, вернулся в туалет и ударил по затылку приходящего в себя Казбека. Теперь возникла настоящая уверенность в том, что у противника уверенности нет. Это было так сладко и так неинтеллигентно – мочить мужика, который мог его зашибить одним мизинцем.
За все унижения, которые претерпели маленькие и слабенькие от "шкафов", "качков" и прочих жлобов. За Тузика, за Аню! Получи! Шрагин едва остановил себя и, вытащив Казбека из сортира за шиворот, ткнул носом в уязвленного иглой и странно булькающего "шкафа".
– Сейчас с тобой будет то же самое. Где Тугаев?
– Не знаю.
Шрагин подхватил со стола отвертку и приставил ее к уху Казбека, поросшему от отменного здоровья густыми волосами.
– Ты знаешь, что такое трепанация, малыш? Я постараюсь объяснить тебе доходчиво, на твоем собственном примере. Это когда эта штука входит в одно твое ушко, а выходит из другого.
Немного надавил и… подействовало.
– Тугаев утром улетел в Одессу.
Главное – не частить, не терять злодейского достоинства, улыбаться, шутить. Это просто работа такая.
– Похоже, ты можешь быть паинькой. И к кому же он туда поехал? Давай быстрее, дядя ждет.
– К Свистецкому. "Свистецкий энд органс", фирма там такая, на Малой Арнаутской, – плаксиво моргая из-за полной потери мужественности, сказал Казбек.
– Ну а дальше? Не стесняйся, мальчик, рассказывай.
– Дальше не знаю, честно. Наверное, на Кавказ.
И в этот момент "шкаф", получивший в шею иглу, перестал пыхтеть и булькать. Раз, и тишина.
– Чего это он?– спросил Казбек. – Похоже, он того. Ты его того.
Выпученные глаза и съехавшая вниз челюсть явно свидетельствовали о том, что громила действительно преставился. С полсекунды в Шрагине боролись интеллигентский ужас перед содеянным и какое-то непривычное чувство удовлетворения. Как там выразился очередной французский остряк: "Труп врага всегда пахнет хорошо".
– Мои соболезнования. Давай бабло.
Казбек охотно вытащил из бумажника пачку купюр и вручил Шрагину.
Программист взял деньги, столь необходимые для дальнейшей работы, обтер пистолет тряпочкой и, лишив обоймы, бросил в угол. Затем вышел из "Русского Слова" и, едва не раздавив очередную старушку с помоечным компьютером, резко тронул с места свой "фольксваген".
Одного убил, другого ограбил. Тут не просто переживать, тут в стенку врезаться можно. А если не переживать? Тогда признаем, что игла мудрого Ваджрасаттвы всегда делает именно то, что надо сделать, а рука мудрого Шрагина берет столько, сколько следует взять.
2
Данные своего страхового полиса он переслал на факс доктора Дидрихс в ее дюссельдорфской практике. Если она на свободе, то этого достаточно.
После того что случилось в "Русском Слове", надо было поскорее тикать из Германии, но притом держать курс на Одессу. Само собой, ни один самолет из Европы до города на Черном море не летал, пришлось брать билет от Брюсселя до Киева.
В полупустом салоне Шрагин оказался рядом с каким-то вислоусым старичком, но потом декорации поменялись. Пока он смотрел в иллюминатор, пытаясь поляризовать солнечный свет, сосед куда-то свалил, а на его месте появилась соседка.
У нее был весьма привлекательный разрез на платье. И это Шрагину понравилось. А еще своим тепловым оком Шрагин засек, что соседка не носит лифчик. И это ему понравилось еще больше.
Он, перестав коситься, обернулся к ней, она обернулась к нему и сняла темные очки. Долли Дидрихс. Уже второй раз она возникает как будто из ничего.
– Госпожа Дидрихс, Даша, я, конечно, вам кое-что остался должен.
– Спокойно, Сережа. Вы ж теперь в одном ряду с Нельсоном и Кутузовым. Я оценила вашу честность, и вы мне пока ничего не должны. Мы просто летим вместе в город Киев, и я просто поменялась местами с одним любезным господином.
– А почему летите вы?
– У меня небольшой вынужденный отпуск после той полицейской облавы. Да, мне действительно приходится химичить и иметь дело с левыми клиентами, с левыми лекарствами и аппаратурой, с левыми, так сказать, коллегами. Стать стопроцентно легальным голубоглазым тупым европейским доктором с собственной клиникой не так-то просто. Да и не хочется.
– А кто мог навести полицию?
– Один общий знакомый. Видите ли, Сережа, у нас действительно есть общие друзья и общие враги.
Хорошо звучит, по-киношному. Но, может, все это действительно существует? Дружба, любовь, честь, преданность и прочее фуфло…
– Значит, вы по-прежнему считаете Андрея Шермана своим другом?
– Да, и хочу за него поквитаться.
– Хорошо, а враг-то кто?
– Это тот, кто его убил. Антуан Энгельманн-Ферреро. И, похоже, именно ангелок Энгельманн присвоил ваш правый глаз.
Увы, Дидрихс безнадежно много знает.
– И почему именно Энгельманн присвоил мой глаз, а не кто-нибудь другой?
– Я знаю его почерк. У нас когда-то были связи по профессиональной линии, – весомо сообщила госпожа Дидрихс.
– А почему вы считаете, что Энгельманн виноват в смерти Шермана?
– Они играли на одном поле. И я знаю, что Энгельманн не станет церемониться с опасным, по его мнению, человеком, особенно если человек из какой-нибудь недоразвитой страны.
– Ну и с чего вы решили, фрау Дидрихс, что я тут появился и стал мудилой-мучеником из-за Андрея Шермана?
– Вы закончите наконец с этим блиц-опросом, герр Шрагин? Да потому, что вас послала Рита. Или потому, что вы с Шерманом оба из Одессы. У вас обоих какой-то смешной акцент… Ну, еще вопросики имеются в загашнике?
– Да. То есть нет.
"Все равно вывернется", – подумал он.
– А теперь, сказала Даша, – мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты.
Как раз и стюардесса плеснула в пластиковые бокалы красного винца.
Поцелуй госпожи Дидрихс оказался сдержанным, но Шрагина все равно пробрало. Как будто не винца бордосского пригубил, а "съел" сто граммов водки.
Даша направила хитрый взгляд своим миндалевидным глазом, оценила поцелуйный эффект и сказала:
– Теперь рассказывай ты.
Почему нет? Почему бы не рассказать, не открыться почти во всем этой женщине, полной разных достоинств – ведь и красивая, и умная, и спортивная, и полиции не боится. Собственно, и поделиться-то больше не с кем.
Вот Шрагин и поделился.
– Рита в своем репертуаре, – подытожила госпожа Дидрихс, но от дальнейших комментариев отказалась.
3
Одесса была далеко не та, что тридцать лет назад.
Шрагин оказался в чужом городе, где своими остались только несколько могил. Можно было утешиться лишь тем, что светлые умы, гуманные и либеральные, назовут все это прогрессом…
А можно было отдаться работе – выслеживанию Тугаева, хотя по большому счету Шрагин не знал, то ли он идет по следу киднеппера, то ли с точностью наоборот.
Фирма "Свистецкий энд органс", несмотря на смешное название, находилась на острие прогресса и занималась, конечно же, био– и компьютерными технологиями. Так, по крайней мере, значилось на рекламной странице фирмы в Интернете.
А еще Свистецкий ввиду избытка сил и средств был генеральным спонсором международной практической конференции с вдохновляющим названием "Шелковый путь против московско-имперского гнета".
Даша позвонила по указанному организаторами конференции контактному телефону:
– Я представляю биотехнологическую фирму "Чайна Стресс Фэрмэси" из Гонгконга.
В ответ через включенный динамик послышался нежный голос безграмотной девы:
– А что это? Что за чай такой, его в магазине продают?
– Не чай, а Китай, точнее Гонконг. Какой же шелковый путь без Китая? Червяки-шелкопряды у нас же проживают, – заобъясняла Даша.
Наконец вместо нежноголосой "хотлайнщицы" трубку взял некто солидный, с серьезными интонациями и представительным баритоном. И, конечно же, этот баритон запел в правильной тональности:
– Ниньхао, дорогие китайские друзья. Мы очень рады гостям из Поднебесной. Но, как вы понимаете, наша конференция носит практический характер. Так что взнос для участников составляет порядка тысячи долларов, для учредителей – три тысячи. Желаете войти в состав учредителей?
– А кто еще в этом составе?– попробовала уточнить Даша.
Состав, конечно же, разглашению не подлежал.
– Эта тема скорее для личной встречи, – отрезал баритон, переходя на бас.
На этом, собственно, темы для телефоного общения иссякли.
– До встречи на высшем уровне остался час, – сказала Даша Сергею. – И ничто не соединит наши страны лучше, чем…
– Межнациональные браки, – предположил Шрагин.
– Какой же ты дуралей, право, – сказала Даша обидные слова совершенно необидным голосом. – Ничто их не соединит лучше, чем маленький цветной принтер, который я вожу с собой в ридикюле.
– Будем деньги печатать?– еще более оживился Сережа. – Эту самую тысячу долларов?
– Опять не угадал, просто поразительно. Такое впечатление, что ты всю жизнь провел в Носопаткино. Мы будем печатать красивые визитки.
– Про то, что мы из этого самого Гонконга?
– Я из Гонконга. Ты останешься снаружи. При твоей почти тугаевской физиономии тебе появляться у этого Свистецкого, конечно же, не стоит. Теперь о нашем расписании. Конференция состоится в каком-то новеньком отеле на Фонтане. Там же и банкет, официальное пиршество духа. Далее, насколько до меня доходит алгоритм подобных мероприятий, банкет продолжится, но в гораздо более узком кругу и, наверное, в другом месте. Я попробую туда попасть. Затем, если понадобится, вызову тебя. У тебя есть мобильник, и у меня тоже, так что я буду отстреливать тебе короткие сообщения. Плюс еще вот это – один левый друг подарил.
Госпожа Дидрихс надавила пальцем на одну из пуговичек своего стильного бизнес-костюма.
– Это "жучок". А вот это детектор к нему. Работают они в цифровом формате, на прыгающей частоте – так что заглушить невозможно.
Даша протянула Шрагину устройство размером со спичечный коробок.
– Смотреть надо за верхними двумя индикаторами. Причем в оба. Первый показывает примерное расстояние до моей пуговки, исходя из силы сигнала. Значит, ты действуешь по принципу "теплее-холоднее". Если он стал ярко-красным, бросайся в атаку. Второй индикатор сообщает нечто более хитрое – скорость "жучка" относительно тебя. Попутно этот замечательный детектор дает, так сказать, справки о высокочастотном эфире вокруг тебя. Иногда это бывает небесполезно.
4
Местное телевидение уделило конференции немало внимания.
По "ящику" показывали, как среди стен из мореного дуба расселись разномастные представители всяких сомнительных фирм и фондов, плюс бородатые борцы за свободу Шелкового пути от имперского гнета, плюс пресса, не только местная, но и центральная, киевская и московская, которая подавала все это на уровне мирового хита. Даже была корреспондентка из "Монд", дама почти без женских признаков, забрасывающая самые свежие "антиимперские" новости через саттелитовый коммуникатор прямо в парижскую редакцию.
На главном стереоэкране, размером три на три метра, представлялись будущие виды Шелкового пути.
Легкие поднебесные эстакады на почти невидимых километровых опорах. Все это соткано заботливыми нанороботами из алмазных волокон и кремниевых нитей. По поднебесным дорогам скользят на электромагнитных подвесках невесомые поезда, а то и просто скачут конники в азербайджанских, украинских, киргизских и прочих национальных шароварах. На них с завистью смотрят оставшиеся далеко внизу имперские медведи.
Впрочем, банкет местное телевидение транслировать не стало, пустив вместо этого фильм про коварство мексиканских любовников, и Сереже ничего не осталось, как ждать, сидя на кровати, в гостиничном номере.
Наконец мобильник пискнул, принимая сообщение. Даша на пятнадцатой станции Фонтана.
Шрагин вышел из гостиницы. Несколько мордатых мужиков, предлагавших свои услуги в качестве таксистов, не внушили ему никакого доверия.
Но чуть в сторону от гостиницы уже начиналась густая южная ночь, в которой тепловой взгляд выхватывал сомнительные фигуры, выглядывающие из-за углов и подворотен.
Шрагин в отчаянии прошел пятьдесят метров по улице. И вдруг сбоку от него зажглись фары, мигом ослепив оптику. Погоня? Шрагин бросился от фар наутек и врезался в какой-то гнилой, не видимый ни в одном диапазоне забор. Машина нагоняла его на узкой улочке, и казалось, что уже "финита"… Однако сзади послышался голос, каких было много в его детстве:
– Это ще, новый вид спорта – бег перед автомобилем? Молодой человек, я вас предупреждаю, ваши физические силы отнюдь не безграничны, и когда вы в нынешней Одессе ослабеете, вас могут обидеть, возможно, даже побить.
На машине завиднелись шашечки такси, да и таксист был похож на тех, кого уже сегодня почти нет.
– Если вы умеете ездить быстро, то, пожалуйста, продемонстрируйте свое мастерство, – попросил Шрагин, садясь в сильно пострадавший от хабариков салон.
И в самом деле, на пятнадцатой станции Фонтана Шрагин оказался через каких-то пять минут. Никакой Шумахер не смог бы проехать в кромешной мгле, в невозможных кособоких узостях, нередко под вертикальным наклоном – в отличие от автогонщика местного розлива, точнее таксера Бени, как значилось у него на футболке.
Но даже и у Бени имелся свой предел. Машина встала, когда до Дашиного тела, судя по показаниям детектора, оставалось с полсотни метров.