Обида захватила его мысли, и зря. Что-то звякнуло, и "грач" вылетел из руки Шрагина. Пистолет лежал на песке, тяжелая боль поднималась по руке, в десяти метрах стоял человек, которого он раньше не видел, и держал пистолет, точно целясь ему в голову. Профессионал ждал команды, и команда должна была последовать с секунды на секунду. Возможно, Рита медлила лишь потому, что боялась некоего взрывного устройства, которое может сработать при падении шрагинского тела.
– Анечка, отходи от него, быстрее, – четко сказала Рита. – Беги.
Аня наклонилась, взяла "грач" и стала переводить ствол с одного бугая на другого, сдувая рыжую кудряшку, лезущую в глаз.
– Оружие на землю! – резко, как птица, выкрикнула девочка.
– Пахомов, Залуцкий, немедленно опустите оружие, – мгновенно отреагировала Рита, – теперь бросьте. Всем бросить оружие, иначе убью.
– Так, мама, теперь чемодан с деньгами. Опусти его на землю. Теперь пихни его в нашу сторону. А ты, Сережа, проверь, ну как их называют, купюры, не поддельные ли, – распорядилась Аня. И все послушно, как роботы, стали исполнять приказания сопливой девчонки.
– Ну, сколько там этих денег, Сереж?
– Да, похоже тысяч двести, не меньше, – отрапортовал Шрагин, чувствуя себя образцовым кретином.
– Мама, давай дядю Беню сюда. Сережа, иди за мной к синенькой машине. Мама, пусть тот бородатый, который там сидит, выйдет, но ключи оставит.
– Пахомов, приведи-ка этого козла таксиста, – приказала Рита. – Эй, забыла, как тебя, вылезай из машины, но ключи оставь.
Сережа сделал несколько шагов к машине и сел справа от водительского кресла, на месте водителя через минуту оказался и Беня с синяком на оба глаза. А потом сзади возникла Аня и радостно взвизгнула.
– Яху! У нас получилось! Почти. Дядя Беня, зажигание.
На низких приглушенных нотках заурчал мощный двигатель.
– Аня, выходи, – наконец собрался с силами Сережа.
– Как это "выходи"? Я с вами, освобождать ту девочку. Разве я сейчас себя плохо проявила?
– Ты себя отлично проявила. Все круто, Анька. Но еще лучше ты себя проявишь, если останешься со своей мамой. Это будет высшая степень храбрости.
– Ты серьезно, Сережа?
– Зуб даю. Тебе надо вернуться к маме, потому что она… не может без тебя жить.
– Ну… хорошо.
Аня Шерман вышла из машины и подняла большой палец вверх. Настоящий человек будущего. Интегральный человек.
– Трогай, Беня, если с тебя на сегодня уже достаточно.
Глава 4. "Если на гору залезть и с нее бросаться"
1
В кафе на Ланжероне их уже ждали. Четверо. Четверо смелых, которых нашел одесский таксер.
Еще на далеких подступах к новым друзьям Сережа зашептал Бене:
– Какие мерзкие рожи. То есть я не боюсь, но общаться не тянет.
– Рожи не хуже твоей. Ведь ты теперь предводитель бандитской шайки, а не какой-то там фраер.
Беня нашел несколько людей из тех, которых он возил и которые показались ему достаточными злодеями. Согласно легенде, Шрагина он представлял всем как Тугаева. Собственно, в этом и состояла первоначальная задумка Даши, с которой Сереже сейчас так не хотелось видеться.
Шрагин теперь "косил" под головореза и продавца потрохов. Руслан Тугаев не имел кавказского акцента и татуировок, был похож ростом и лицом на Сережу. Тугаев был, по сути, беловоротничковым преступником, и это облегчало дело. Все остальное усложняло – потому что покойный Руслан был бандитом, в отличие от Сережи.
– Эй, Беня, неужели эти дегенераты обойдутся нам почти в пятьдесят тысяч баксов? Может, найдем кого-нибудь с такими же выразительными лицами за более дешевую цену?
– Попробуйте, юноша.
Шрагин сел за один стол с четырьмя людьми сомнительной наружности, которые должны были служить ему верой и правдой.
Судя по "базару", все четверо действительно относились к разряду темных личностей и хотели получить высокооплачиваемую работу в горах и их окрестностях.
Даня и Никита, двое одесских хулиганов, под завязку набитых романтикой и мускулатурой. Разговаривать с ними оказалось сложно. Их романтика была бандеровской. Их разум был похищен в секте "Сознание Мазепы". Взамен они там получили исторические нашивки дивизии СС "Галиция", левозакрученные свастики и обереги с просверленной посередине дыркой.
Эти крупнощекие дебилы, впрочем, владели каким-то вариантом самбо, который назывался у них "боевым гопаком", а также умением стрелять из крупнокалиберного пулемета.
Отставник российской армии Петуховский, мужчина с сытой внешностью и оловянными глазами прагматика, похвастался тем, что еще на службе продавал оружие горцам, которые убивали его товарищей и могли ненароком пришить его самого. Отставник разбирался в артиллерии и гранатометах.
Какой-то непонятный южанин – рослый парень по имени Саит, то ли афганец, то ли таджик. Саит то ли хотел вооруженно побороться за веру, то ли просто наколымить на калым. Этот юноша был подрывником и владел ломаным вариантом русского языка.
Все четверо не сомневались, что перед ними Руслан Тугаев. Темные очки, искусственный глаз. Короче, крутой.
Лже-Тугаев произнес краткую, но тщательно подготовленную речь:
– Внимание, братва. Мне нужно проехать к одному авторитету, которого зовут Ваха Абдуллаев. Это мой старший товарищ и наставник, но в тех местах без охраны нельзя. Потому что там бродят одичавшие группы спецназа федералов, люди московского наймита Тениева тоже попадаются и вообще неспокойная международная обстановка.
Почти все в этой речи было наглым враньем. В частности, люди Тениева контролировали несколько селений километрах в пятидесяти южнее и никакого отношения к проискам Кремля не имели, а армия потеряла контроль над вотчиной Вахи Абдуллаева два года назад и пока не торопилась туда возвращаться. Ставка делалась на малую осведомленность "охраны".
– Кто-нибудь из вас сечет в тактике боя?
– Ну, я, – вызвался экс-капитан Петуховский.
Шрагин набросал на листочке небольшой план: дорога, автоколонна противника.
– Как организовать засаду? Кто первый скажет, получит билет в оперу.
– Надо людей поставить так и так, – показал Петуховский.
Решение было совершенно неправильным, в таких позициях обе засадные группы непременно перекрошили бы друг друга.
Хорошо, что Петуховский ушел из армии, подумалось Сереже, и плохо, что такие, как он, продолжают нашивать себе новые лычки в рядах "легендарной".
– Есть еще мнения?
– Мой знает. – Саит безошибочно показал, как расположить людей и где заложить радиоуправляемые мины, чтобы автоколонне настал каюк.
– Вы, кажется, говорили насчет аванса, – перешел к более привычной теме экс-капитан Петуховский.
– По тысяче баксов, как и договаривались.
Шрагин раскидал "зеленые", ловя хищные взгляды собравшихся.
– Выезжаем завтра?– с надеждой спросил Никита.
– Нет, милый мой, сегодня, – входя во вкус командования, сказал Шрагин. – Нашел бы я тебя завтра, после пьянки.
– Гдэ оружие палучим?– справился Саит.
– Не здесь. Пока что мы группа туристов, желающих познакомиться с черноморскими здравницами, от моря и выше. И вообще наше оружие – это интеллект.
Маршрут, который намечал себе Тугаев, был известен Шрагину, изучившему карманный комп поверженного бандита – естественно, под присмотром Даши.
Сперва морем, на "Метеоре", до Сухуми, где имелось несколько "турбюро", занимающихся перевозкой людей в любую точку кавказского хребта на "комфортабельных микроавтобусах "фиат" и автомобилях повышенной проходимости "мицубиси"". И надо было воспользоваться услугами той "фирмы", которую сам Тугаев избегал.
Шрагин прямо из кафе отправился в дорогу дальнюю с четырьмя соразбойниками. И с приличной суммой в кармане. Еще большую сумму, а именно сто кусков, Беня должен был вместе с запиской передать Даше. Госпоже Дидрихс, несмотря на странные взаимоотношения с господином Шрагиным, надлежало нанять и прислать в ответственный момент какое-нибудь летательное средство. Чтобы эвакуировать своего спасенного ребенка и самого спасателя. Расчет делался на то, что другого выбора у Даши нет.
Конечно, дело могло закончиться полным провалом. Но теперь Шрагин умел подавлять мысли о кошмарном конце, подпрограммист научился отрубать шлейф вызывающих дрожь видений. Сверкает мысленная сталь, далее – непродолжительные, но резкие ощущения где-то в районе копчика, и воцаряется оптимизм. Если у него сорвется, то у нее будет достаточно денег для новой спасательной операции.
Третью часть денег Шрагин просто закопал на манер капитана Флинта…
До Сухуми их прилично укачало. В особенности Шрагина. В свою очередь, два рекетира-язычника безмятежно травили анекдоты про "жидов" и "москалей", экс-капитан Петуховский читал последний роман Мушкова "Тропою чести", Саит выводил унылую мелодию гор, скорее напоминающую жужжание сношающихся мух. Слегка позеленевший Сережа поинтересовался у него, где он так привык к качке, – оказалось, что во время поездок на ишаке по сильно пересеченной местности.
Сухуми встретил "туристов" привычной картиной – несмотря на все войны и периодическое вырезание какого-нибудь национального меньшинства или большинства.
Мужчины в кепках, расположившиеся вдоль набережной и числом не менее дивизии, играли в шишбеш, наперстки и даже шахматы. Некоторые гуляли вдоль набережной в красивых костюмах ливанского производства. Лакированные туфли, нередко горские головные уборы из шкуры невинно убиенного барашка, элегантные бороды, под пиджаками что-то топорщится – и не только мускулатура.
В здании сильно раскуроченного морского вокзала нашлась и первая турфирма – со спокойным названием "Отдых в горах". Вряд ли Тугаев пользовался ее услугами, уж больно она на виду.
В бюро обнаружилась во всей своей многопудовой красе первая сухумская женщина, которая принимала заказы. Впрочем, неподалеку располагались двое крепких ребят с АКМ, они называли женщину мамой.
– Мы едем в район Лермонтов-Юрта. Пять человек, – сказал Сережа, заискивающе улыбаясь.
– Минуточку, товарищи. Это у нас особый маршрут. Тут без моего супруга, товарища Аблотия, не обойтись.
Кругленький супруг, по счастью, не был личным знакомым господина Тугаева, да еще и предложил испить кофейку по-сухумски. Если точнее, по-турецки. На эту тему между ним и Шрагиным состоялась шутливая перепалка. Не зря Сережа все утро выдаивал из Интернета информацию о кавказских и даже переднеазиатских обычаях, ритуалах, а также религиозных нормах. Но больше всего времени Шрагин потратил на сказки "Тысячи и одной ночи".
Кофе подавался в маленьких железных чашечках на подносе с горячим песком. Конечно, никакого молока и сливок. Но запивать можно – холодной водой.
Аблотия заговорил о маршруте, но его глаза шарили по Шрагину и Саиту, которого "командир банды" взял с собой в контору из-за его представительности. Шрагин догадывался, о чем думает сейчас хозяин турфирмы: довезти ли пятерых гостей до Лермонтов-Юрта или грохнуть их по дороге с помощью своих сыновей и каких-нибудь кунаков.
– Я еду к Вахе Абдуллаеву, слыхали про такого?
– Так бы сразу и сказал, дорогой. – На глазах Аблотия-старший из придорожного хищника сразу превратился в надежного делового партнера. – Ваха – очень уважаемый человек в горах. И, кажется, вашу фамилию, товарищ Тугаев, кто-то упоминал именно в связи с Вахой… Значит, сколько у вас человек охраны?
– Четверо.
– Его люди?
– Нет.
– Жаль. Ваха – это, как сейчас говорят, марка.
После двухчасовых поисков бензина Шрагин со своей командой отправился в "курортную" зону. Спереди джип обещанной марки "мицубиси", за рулем веселый мужчина Аблотия-сын и рядом с ним лже-Тугаев.
Сзади микроавтобус "фиат" с затемненными стеклами, в котором ехали почти все пассажиры, за рулем тоже Аблотия-сын, только другой, более мрачный и бородатый.
Дорога ввинчивалась в горы как штопор. И каждый километр стоил все дороже.
Пять постов абхазской милиции, видимо повинуясь некой предустановленной гармонии, взымали таксу по принципу геометрической прогрессии. Спустя семьдесят километров туристов уже встречал патруль шариатской гвардии. Гвардейцы взяли пятьсот зелеными, но выдали бумажку со штампом какого-то непризнанного горного правительства.
Неподалеку от поста шариатчиков имелось селение с рынком. На рынке можно было отовариться помидорами, фруктами, сателлитовыми приемниками, антеннами и телефонами различных систем, цифровыми и аналоговыми, с поддержкой Интернета и без нее, радиостанциями, радиосетевыми сайбиками, уоки-токи, игровыми консолями, вплоть до таинственного X-куба с трехмерным шлемом, ну и конечно, оружием – в сарае под зеленым флагом. АКМ – тысяча долларов. Понадобилось пять штук. Плюс еще ночной прицел.
Несколько ручных гранат. Взрывчатка, взрыватели. На выходе из сарая Сережа заметил, что какой-то тип в каракулевой шапке, расположившийся метрах в тридцати за прилавком, заваленным сидюками, как будто улыбается в его адрес и даже машет рукой.
Проигнорировать? Это некультурно. Подбежать? Тоже неправильно. Как же по местным понятиям лучше?
– Сходи узнай, чего ему надо, – велел Сережа Дане. – Очередной дерьмовый "виндовз" я не возьму даже вместе с прекрасной невольницей.
– Я схожу, – вызвался Петуховский. – Пускай Данилка ящик с гранатами дотащит, не уронив ни разу.
Петуховский недолго потолковал с типом в каракулевой шапке и доложил:
– Он спросил, как тебя зовут.
– И что ты сказал? Что я спившийся Билл Гейтс?
– Само собой, сказал, что ты – Руслан Тугаев. А он тогда попросил передать, что тебя Шамиль ищет.
Упс. Первая неувязочка.
– Шамиль?
В глазах Петуховского что-то промелькнуло.
– Шамиль, твой корифан.
– А, ну да, Шамилька. Вместе пили… Шербет. Сразу и не вспомнить, много их таких, рожа бородатая, глаза хитрые. И где он меня так старательно ищет?
– Наверное, везде. Ничего поточнее этот чмур не сказал.
– Ну, раз не сказал, поехали.
– Можно я с тобой в джип?– попросился Петуховский. – Мы же с тобой вроде как единственные интеллигенты тут.
– Садись, интеллигент.
Следующие тридцать камэ ехали весело, словно и в самом деле на "отдых в горах". Аблотия-первый пел абхазские песни, которые мало чем отличались от знаменитых грузинских; правда, как признался юноша, грузин он предпочитает в мертвом виде, а грузинок – в голом. Костя Петуховский травил анекдоты и выдавал смешные эпизоды из своей преступной биографии.
Лже-Тугаев предпочитал многозначительно помалкивать, но его особенного участия и не требовалось.
Выпили бутылку каберне, и стало еще веселее.
А потом веселье вдруг прекратилось, потому что их остановила группа вооруженных людей количеством в десять стволов. Вернее, человек было десять, стволов раз в пять больше. На обочине стояло два мощных джипа с пуленепробиваемыми стеклами и пулеметами на крышах. Стандартно небритые мужчины никак не отреагировали на пропуск шариатского правительства и посоветовали по-быстрому выйти из машины.
– Похоже, это жопа, друзья, – протянул Аблотия-первый. – Отморозки какие-то попались.
– Ну, иди, шеф, разбирайся. – Петуховский слегка пихнул лже-Тугаева в бок.
Несмотря на пистолет в кармане, Сережа чувствовал себя беззащитным, почти голым, сразу и живот прихватило. Однако показать себя перебздевшим было само по себе опасно. С помощью мизинца Шрагин попробовал растянуть рот в улыбке, но большой палец одного из джигитов уже энергично поманил его в сторону зеленого джипа. Залившись потом под лучами несносного солнца, Шрагин поднес свое расползающееся лицо к окошку "чероки" и не без дрожи просунул шариатскую грамотку.
В салоне на тигровой шкуре сидел свирепого вида предводитель с выкрашенной в огненный цвет бородой. Настоящий эмир – грустный, свирепый.
– Да забери и подотрись, – рявкнул эмир и ткнул могучим, как дуб, пальцем в плоский ноутбук, лежащий на соседнем сиденье. – Ты в "этом" сечешь?
– Уффф. – Сережа чуть не прослезился от счастья.
Ноутбук был со встроенной спутниковой связью и получил с виртуальных небес пренеприятнейший вирус типа "червь". Червяк встроился в почтовую программу и посылал подручным эмира детские стишки вместо свирепых указаний.
– "Вдруг аткуда не вазьмись малэнький камарик, а в рукэ эго гарит малэнький фанарик". Нэнавижу авиацию, нэнавижу. Слушай, хто это пишет? Найду, убью. Нэ просто убью, а патроха вырву, – пообещал эмир.
Сережа схлопотал вирус со смешным именем "Корней Червяковский" много раньше эмира и давно сумел его победить, что оказалось сейчас жизненно важным…
– Все, почтенный, за портами теперь следит "дезинфектор". Регистрационные ключи сейчас поправим… вот и облегчились. Перезагрузимся и вперед…– вскоре рапортовал Шрагин.
– Сичас правэрю… Палучилось! – Предводитель засмеялся-зарычал по-львиному, глядя на свой компьютер, вновь посылающий громы и молнии. – Значт, ты хакер?
– Нет, скорее уж какер, – признался Шрагин.
Пришлось ответить лже-Тугаеву и куда он путь держит. Исцеленный от "Червяковского" эмир посоветовал несколько изменить маршрут, потому что на прямой дороге в Лермонтов-Юрт вчера люди Шамиля кого-то грохнули ни за что.
Сережа понял, что совет хороший. И он даже пожалел, что поставил эмиру так называемого "дезинфектора", который через пару недель начнет пересылать кровожадные послания полевого командира на сервер монашек-урсулинок.
Шрагин сел в машину, проинструктировал Аблотию-первого по поводу нового пути, и еще десяток камэ они отмотали счастливо.
– Сейчас остановимся у колонки, надо водички в радиатор залить, – сказал Аблотия-первый.
Они остановились там, где лет десять назад была автобусная станция барачного типа. От станции сохранился только прокопченный остов. Но колонка уцелела. Едва Аблотия-второй направился за водой, от колонки поспешно отошло какое-то странное существо.
Существо было похоже на тощего медведя. Стальное кольцо в носу плюс цепь, которую держал его хозяин – живописный престарелый горец в бурке. Нет, это был не медведь, а парнишка. Весь в струпьях, синяках и ссадинах, полный дистрофан, похоже, уже не жилец.
– Федерал пленный, – сказал Петуховский, выбравшийся облегчиться. – Парень, видимо, большой дурак, если не закосил от армии.
"Все, забудь, – сказал себе Шрагин. – Двигай отсюда, задница".
И нащупал в кармане рукоять "грача".
"Пустить бы пулю в баранью голову гнусного старика и забрать парня".
"Не вздумай. Ты чего, совсем больной? – стал внушать себе Шрагин. – Через пять минут сюда прискачет орава родственников и тщательно покромсает нас на кусочки размером с копейку".
"Решительное "нет" идиотизму", – мысленно заявил себе Сережа.
"Но не будь ты идиотом, тебя бы здесь вообще не было бы, – возразил он сам себе. – Надо все-таки перешагнуть через перила, то есть размочить горло и сказать старому пню: я куплю этого раба".
"Я куплю этого раба. Ведь это же раб. Рабы покупаются и продаются. Если я Тугаев, то имею право на что-то такое… Нет, Даша, это не иллюзия внешнего мира, не омраченные дхармы, это…"
Шрагин подошел к старику:
– О почтенный хайлендер, да продлит Аллах твои годы…