- Может, что и так. Да только засаленный он какой-то, неухоженный. Я бы с ним ни за что не легла в постель, хоть золотом меня осыпь.
- А баронесса?
- О, первая красавица в наших краях! - Трактирщица сказала это таким тоном, что я понял - мадам Франсуаз терпеть не может хозяйку замка Гранстон. - Ее муж, барон Линч, был прекрасным человеком.
- Был?
- Он пропал без вести несколько месяцев назад. Баронесса до сих пор надеется, что он вернется к ней.
- Это было бы замечательно, - сказал я.
- Замечательно? Дорогой господин Алекто, вы не представляете себе, как они жили после свадьбы! - Трактирщица закатила глаза. - Мой муж Пьер был капитаном охраны у барона Линча, так он видел все это своими глазами. Эта… баронесса бедного мужа поедом ела. Не удивлюсь, если господин барон просто сбежал от своей женушки куда подальше.
- Я слышал, он очень сильно любил ее, - заметил я.
- А вы, мужчины, вечно влюбляетесь в таких профур. - Трактирщица наклонилась ко мне, перешла на жаркий шепот. - Он привез ее в замок четыре года назад, и первое время она ходила тише воды ниже травы, только глазки свои лазоревые долу опускала. А потом оперилась, пташка, прибрала все в свои руки. То не так, это не так. И еще, она мерзкая нимфоманка. Просто помешана на сексе. Это все в замке знают, и барон это знал. Говорят, она его прилюдно позорила - мол, что за мужик, не можешь женщину как следует попользовать. Ужасно, верно?
- Да, как я погляжу, эта баронесса Гранстон знойная штучка.
- Бесстыжая белобрысая безбожная мымра, вот кто она! - Трактирщица аж задохнулась от праведного гнева. - Говорят, в Саграморе до сих пор ходят по рукам рисунки, на которых какой-то художник изобразил баронессу голой. Бесстыдство, одно слово.
- Может, в этом и нет ничего плохого, - сказал я, улыбаясь. - В моих краях это называется эротика. Всегда приятно посмотреть на обнаженную женщину, если она красива. Ничего постыдного я в этом не вижу.
- Конечно, - с пренебрежением сказала трактирщица. - Все вы, мужчины, одинаковы. И все ваши мысли у нас между ног. Не ожидала этого от вас, господин Алекто.
- Не сердитесь, Франсуаз, я пошутил. И улыбнитесь - ага, вот так. Когда вы улыбаетесь, вы делаетесь просто неотразимой.
- Да ну вас! - Трактирщица покраснела, махнула на меня рукой. - Поздно уже, пора спать. Я вам приготовила комнату на втором этаже. Вторая дверь по коридору направо. Найдете сами, или вас проводить?
- Мне бы не хотелось отрывать вас от дел. Я сам найду свою комнату.
Мне показалось, что по ее лицу пробежало разочарование. Но я постарался оставить мадам Франсуаз надежду, и потому сказал:
- На тот случай, если вы захотите пожелать мне спокойной ночи, мадам, я оставлю дверь открытой.
Я нарочито медленно поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж корчмы и, оглянувшись, посмотрел на мою соблазнительную хозяйку. Она поправляла свои тяжелые волосы, заколотые в сложную прическу. Вздохнув, я направился к двери своей комнаты.
Номерок оказался вполне презентабельным. В комнате было чисто, на окнах миленькие цветастые занавесочки. На столике у приличной кровати кувшин с водой и чашка, под кроватью - ночной горшок. Отдернув покрывало, я вдохнул мягкий запах свежего сена и чистого полотна. Только сейчас я понял, как же я устал за день. Хотелось только одного - раздеться, лечь и обо всем забыть.
Я разделся, аккуратно уложил одежду на стуле, растянулся на кровати и почувствовал, что сейчас заплачу от счастья. Первый день в этом мире заканчивался совсем неплохо. Я ожидал худшего…
- Ээй, господин Алекто!
Я открыл глаза. Мадам Франсуаз стояла у моей кровати, держа в руке масляный фонарь.
- Мадам?
- Я оценила вашу любезность, господин Алекто, - сказала она, помахав мне длинными накрашенными ресницами. - И пришла пожелать вам спокойной ночи.
- Боже, как мило, - я вскочил с кровати и взял ее за руки. - Тогда позвольте еще и поцелуй вместо стакана молока?
- Тысячу поцелуев, дорогой.
Я положил руки ей на талию и почувствовал, что она прямо пышет жаром - ну просто обогреватель "Де Лонжи", а не женщина. Какое-то время мы самозабвенно целовались, потом я избавил ее от корсажа, юбки и нижней кружевной рубашечки, оставив только милые кремовые чулочки. Мадам Франсуаз тем временем нашла милую забаву для своей правой ручки, и ее умелые ласки были до того в тему, что я ощутил необыкновенный прилив мужских сил и способностей.
- А как же твой муж? - шепнул я, пытаясь избавиться от последних сомнений.
- Я вдова, - прошептала она мне в ухо. - Мой бедный Пьер умер. Год тому назад.
- О! - сказал я и повалил ее на кровать.
Этой ночью я понял, что означает выражение "изголодавшаяся по любви женщина". Думаю, охи и стоны мадам Франсуаз было слышно даже в Саграморе. Милая трактирщица оказалась настолько темпераментной и изобретательной, что я просто потерял счет нашим заплывам. Никогда не думал, что мужская работоспособность настолько зависит от партнерши! После четвертого или пятого раза, когда я почувствовал, что напоминаю до капли выжатый лимон, я попытался устроить небольшой перерыв для куртуазной беседы и восстановления сил, но мадам Франсуаз нежно зажала мне рот своей мягкой горячей ладошкой и шепнула:
- Мы будем болтать или любить друг друга?
Вопрос мог иметь только один правильный ответ, и я его дал. Лишь на заре прекрасная трактирщица решила, что с меня хватит.
- Это было чу-дес-но! - шепнула она мне и, наградив последним добивающим насмерть пятнадцатиминутным поцелуем, покинула меня. Подобрала с пола свои вещи, позволила мне напоследок полюбоваться на свои ослепительные ягодицы без всяких признаков целлюлита, на свою чудесную кошачью спинку и, послав мне воздушный поцелуй, исчезла за дверью. Я остался лежать на простыне, превращенной в лохмотья, весь облепленный перьями из разорванных подушек, и все гадал, где же я сейчас нахожусь - то ли в деревенской гостинице, то ли в раю, то ли в морге.
Глава девятая. Захариус Сто Бутылок
И тут мне этот монстр как вдарит! Я аж с ресурса слетел…
Я проспал мертвым сном до полудня, а по пробуждении, еще раз с удовольствием вспомнив события минувшей ночи, прикинул план действий на ближайшие двенадцать часов. Все шло к тому, что мне необходимо повидаться с магом по имени Захариус. Одевшись и причесавшись, я спустился вниз и увидел, что мадам Франсуаз в нарядном цветастом платье хлопочет за стойкой, разливая по кружкам темный шипучий сидр. Я улыбнулся ей, помахал рукой. Она ответила мне лучезарной улыбкой. Похоже, мои ночные подвиги очень сильно подняли ее жизненный тонус.
- Мадам! - сказал я томно, подойдя к стойке. - Благодарю за великолепную комнату, в ней так сладко спалось! Я видел чудесные сны. Сколько я вам должен за ночлег?
- Двадцать соверенов за комнату, - сказала она. - За сны я с вас ничего не потребую.
- Сейчас меня ждут дела, - сказал я, положив монеты на стойку. - Но когда я закончу с ними, обязательно вернусь к тебе, милая Франсуаз, чтобы увидеть продолжение своих снов.
- Боюсь, господин Алекто, в моей корчме чудесные сны снятся только один раз, - ответила мадам Франсуаз, и в ее глазах появилась непонятная печаль. - Но если захотите остановиться у меня, буду рада. Прощайте, да благословят вас Бессмертные!
Я вышел из корчмы с ощущением, что меня продинамили. Ну ладно, счастье не может быть вечным. Авось, однажды прекрасная трактирщица передумает, и я смогу найти у нее не только вкусную еду и хорошую комнату… Или это мой Венец Безбрачия сработал? Если так, то в этом мире мне вполне могут обломиться лавры Дон Жуана. Гуляй не хочу, а жениться меня никто не заставит.
Заманчиво.
Я вышел из корчмы и отправился вглубь деревни. Дом Захариуса Сто Бутылок находился на западной околице Мансее, но дверь оказалась запертой. Побродив вокруг дома, я решил расспросить местных, где можно в это время найти мага.
- Ищите около озера, господин, - сказал мне пожилой крестьянин, которого я встретил на улице. - Магистр Захариус часто там бывает.
- Магистр?
- Истинно так, господин. Он очень хороший маг.
- Спасибо, отец, - я дал старику один соверен, который тот с поклоном принял. Елки-палки, как непохожи эти люди на сволочных жителей села Мартенек! А ведь и те, и другие живут примерно одинаково. Странно…
Дорога до озера оказалась длиннее, чем я думал. Мне пришлось пересечь всю деревню и потом еще минут двадцать идти через поля. Работавшие в полях женщины провожали меня долгими заинтересованными взглядами. Я спросил у одной из них, правильно ли я иду, и она подтвердила, что да. Я дал ей соверен - вот ничего не жалко для хороших людей! - и двинулся дальше.
Озеро располагалось на дне большого неглубокого оврага. Я начал спускаться по протоптанной среди зарослей репейника и полыни тропинке, и тут услышал громкие крики.
- Помогите! На помощь!
Голос был мужской, и я почему-то сразу подумал о маге. Рискуя свернуть себе шею, я помчался бегом вниз по склону и несколько секунд спустя выбежал на берег озера. У самой воды невысокий невзрачный человек в темной одежде отчаянно отбивался от твари, которую можно увидеть разве только после трехнедельного запоя. Напавшее на человека существо напоминало огромного зеленого полупрозрачного осьминога с единственным глазом на щупальце-стебельке - и этот глаз все время вращался, как мигалка милицейской машины.
- Помогите! - снова закричал человек и упал: зеленая мерзость схватила его за ногу и потащила к воде.
Я вытянул правой рукой из ножен меч, левой - кинжал и бросился ему на помощь. Я мог бы поклясться, что мой клинок перерубил щупальце, тащившее человека к воде, но эффект был такой, будто я пытался нарезать ножом кисель - разруб мгновенно затянулся. В ответ я получил такой удар другим щупальцем в грудь, что взвыл и попятился от твари, пытаясь прийти в себя. Боль была адская, будто ошпарили кипятком. Меня охватила такая злоба, такое бешенство, что я, нисколько не думая о последствиях, бросился вперед, вогнал меч в слизистое тело чудовища, а кинжалом перерезал мерзкий бугорчатый стебель, на котором вертелся глаз зеленого спрута. Эффект был совершенно неожиданный - прямо на глазах спрут расплылся в омерзительную зеленую слизь, которая, хлюпая и пузырясь, медленно потекла в озеро, смешиваясь с водой.
- Святые Бессмертные! - вскрикнул спасенный мной человек. - Ну и гадость!
Тут он сделал то, что показалось мне полным безумием: выхватил из-за пазухи пустую склянку и начал набирать пресловутую зеленую слизь, причем на лице у него был написан прямо-таки детский восторг - именно таким бывает лицо у заядлого грибника, натолкнувшегося на боровик в полкило весом. Или у маньяка-фетишиста, заполучившего наконец в свою коллекцию женского белья какие-нибудь особенно сексуальные трусики. Мне, честно сказать, было не до него. Правую сторону груди пекло, как огнем. Когда я стянул жилет и рубашку, то увидел, что кожа на груди вздулась, покраснела и покрылась огромными волдырями.
- Эй, вы! - крикнул я. - Мне нужна помощь!
- Одну секундочку, мой друг, только секундочку, - человек продолжал запихивать в склянку тягучие комки слизи. - Вы мне очень помогли. Кто бы мог подумать, что я получу слизь большого озерного флегматона!
- У меня ожог, - простонал я. - Печет, сил нет.
- Конечно, - простодушно сказал человек. - У флегматона на щупальцах расположены особые стрекательные капсулы. Обычно одежда защищает от таких травм, но у вас, как я вижу, рубаха из грубого холста, и стрекательные нити прошили ее насквозь. Мои штаны они не смогли проколоть… Что, сильно болит?
- Нестерпимо.
- Покажите-ка, - человек взглянул на мою грудь, почмокал губами. - Так, компресс из смеси лизардового масла, вербены, белой плесени и змеиного яда. А пока… - и тут он плюхнул мне прямо на волдыри горсть зеленой слизи, оставшейся от спрута. - Подобное лечится подобным.
Я взвыл от боли и едва не съездил ему по физиономии, но потом почувствовал, что жжение и боль немного утихли.
- Яд флегматона не очень силен, - успокоил меня лекарь. - Яда одного флегматона хватит только на то, чтобы убить семьдесят пять человек. Правда, это был ну очень крупный… Как вы себя чувствуете?
- По-моему, у меня озноб.
- Естественно, при отравлении ядом флегматона лихорадка неизбежна. Пойдемте, я позабочусь о вас.
- Вы Захариус?
- Да, я Захариус… О, великие Бессмертные!
- Что с вами?
- Откуда это у вас? - Маг вперился взглядом в рыцарский орден, снятый с тела барона Томаса Линча.
- Я нашел его на мертвом теле в пещере Дерьмовая Нора, - ответил я, превозмогая боль. - Вам знакома эта вещь?
- Конечно. Это же… - Тут он осекся и как-то странно на меня посмотрел. - А вы, собственно, кто такой?
- Алекто. Рыцарь Алекто.
- Рыцарь? Мне показалось, вы просто лох.
- Никогда, - сказал я медленно, пытаясь совладать с яростью и жестокой болью в обожженной груди, - никогда не называй меня эти словом, а то я за себя не отвечаю!
- Хорошо, хорошо… Идемте, все расскажете в моей хижине. Нам нужно срочно заняться вашим лечением.
Глава десятая. Амулет Венсана Уйе
Сейчас я тебе закачаю такое, что ты сам удалишься…
У хижины мага нас поджидал молодой человек в весьма пестром и причудливом наряде с вышитым на груди логотипом Главного Квеста - Янусом. Рядом с юношей стояла богато убранная соловая лошадь с пухлыми чересседельными мешками. При нашем появлении от шагнул нам навстречу, отвесил изящный поклон и мягчайшим голосом оседомился:
- Джентльмены, кто из вас будет почтенный лох Алекто?
- Я это, - процедил я сквозь зубы, прикидывая, как бы вмазать этому хлыщу так, чтобы на его румяной физиономии не осталось следов. - Чего надо?
- Я привез вам послание, добрый сэр, - нарядный наглец протянул мне перевязанный шнурком свиток. - Извольте прочесть.
Морщась от боли, я сорвал печать и развернул свиток. Очередная эпистола от Консультанта:
Дорогой друг!
Поздравляем Вас с переходом на третий игровой уровень. Ваш статус изменен с "Боевой лох - практикант" на "Боевой лох-защитник". Вам присвоены следующие очки опыта: фехтование - 1, выживание - 1, популярность у женщин - 5, тайные знания - 1, репутация - 3. Соответственно, вы получаете право на приз, каковыми предлагаются:
Деньги - 125 дукатов
Лечение ожогов - 10 единиц (эффект постоянный)
Добротная кожаная куртка лучника
(изготовлено в мастерской мастера Дуччи, класс защиты 1,
Цена за единицу - 300 дукатов)
Магические способности - заморозка (1 минута действия)
Напоминаем, что вы можете выбрать ТОЛЬКО ОДИН приз. Получить призы Вы можете у нашего посыльного, мессира Константэна Сен-Мара.
Неизменно Ваш Консультант
Меня так мучила боль в обожженном боку, что я едва не крикнул "Лечение ожогов". Однако я вспомнил, с какой легкостью гнусный спрут добрался до меня, поэтому произнес:
- Куртка, однозначно.
Юноша кивнул и вытащил из одного из мешков великолепную куртку из толстой черной кожи, с накладными наплечниками, налокотниками и стальной проклепкой на груди, животе и на поясе. Я на несколько секунд даже забыл о боли, так мне понравилась эта байкерская куртеха.
- Получите, добрый сэр, - провозгласил герольд и положил куртку к моим ногам.
- Это все? - осведомился маг. - А мне ничего?
- Увы, добрый сэр, вы не являетесь участником Главного Квеста, поэтому вам ничего не полагается.
- А что, есть и другие участники? - насторожился я.
- Я не имею права отвечать на этот вопрос, добрый сэр, - ответил парень, вскочил в седло и ускакал.
- Ага, примем к сведению, - пробормотал я, глядя ему вслед.
- О чем вы? - спросил Захариус.
- Да о своем, о девичьем… Блин, мы лечиться будем или нет?
- Идемте, проходите в дом.
"Дом" - это сильно сказано. Больше всего это помещение напомнило пункт по приему стеклотары. Кругом бутылки, всех цветов, форм и размеров. Они стояли на полках, глядели на меня из корзин и ящиков, стройными рядами стояли вдоль стен, высовывали горлышки из-под кровати. На столе красовался огромный перегонный куб, на фоне которого остальное лабораторное оборудование мэтра Захариуса выглядело незаметным.
- Ну-ка, выпейте, - Захариус подал мне стакан с какой-то мутной жидкостью.
Я понюхал - крепко пахло сивухой. Выпил залпом - и жидкий огонь растекся внутри меня. Я закашлялся, на глаза набежали слезы. Изнутри ударило теплом, лицо начало гореть еще сильнее.
- Ключница водку делала! - прохрипел я, борясь с кашлем.
- Не ключница, а я сам. Мой фирменный самогон. При отравлениях ядом флегматона полезно выпить, - сообщил мне мэтр Захариус. - Ложитесь на кровать, а я пока приготовлю целебную мазь.
- Кстати, о выпивке. Я принес бутыль с акваголем.
- Вы? - Маг посмотрел на меня изучающим взглядом. - Вы были в той пещере?
- Да, был. И прикончил волька, как у вас здесь подобную тварь называют.
- Любопытно. Вы можете доказать, что прикончили его?
- Увы. У меня была голова волька, но я продал ее ребятам с медвежьими головами.
- Людомедам? - Маг перестал улыбаться. - Что ж, я понимаю. У вас просто не было выбора.
- В смысле?
- Людомедов наняли убить эту тварь. Герцог, я думаю. Альбано весьма нежно заботится о своих подданных. А Мартенек вообще проблемная деревня. Она пограничная, рядом с деревней лес, а за ним что-то непонятное. Какая-то складка пространства. Поэтому в Мартенеке все время появляются разные монстры. Два года назад там появился красный дэв. А потом вот вольк.
- Так почему у меня не было выбора?
- Если бы вы не продали людомедам голову волька, они забрали бы ее силой. За сколько вы продали голову?
- За пятьдесят дукатов.
- Неплохо. Я обещал за голову монстра сто. Альбано заплатит за нее триста. Людомеды свою выгоду не упустят. Вы потеряли деньги, но зато спасли свою задницу от больших неприятностей.
- Кто такие людомеды?
- Мутанты. Говорят, их создает какой-то могущественный маг-аниматор с Запада. Они отличные воины и очень преданны господину. В Саграморе они появились совсем недавно, но их услугами охотно пользуется наша элита.
- Вы говорили что-то о моем амулете.
- Да. Если честно, акваголь был мне совсем ни к чему. Я нанимал трактирщика Жиля ради амулета.
- Вот как? Вы сказали ему про амулет?
- Нет. Я рассчитывал, что эти ребята найдут в пещере тело барона Гранстона и обберут его. Продать такую вещь они не смогут, оставить у себя тоже - слишком уж дорогая вещица. Жиль непременно предложил бы ее мне. А я бы купил ее. За сотню дукатов. За такие деньги Жиль готов продать родную маму в Саграморскую школу магов для вивисекции.
- Я это заметил. Так что же особенного в этом амулете?
- Это амулет Венсана Уйе. Слышали о нем?
- Об амулете или о Венсане Уйе?
- О Венсане, конечно. О нем лет тридцать назад ходили легенды.