- И что делать с ними? - Рамиз показал на трупы, так и лежащие возле стола.
- Я предлагаю подождать… - произнес Кето.
Он тоже взял сигарету; пока он прикуривал, все молчали и ждали, когда он пояснит свои слова. То, что Кето был достаточно умен, знали все присутствующие, и к его совету стоило прислушаться.
- …подождать, пока они решат с дагом. Мы посмотрим, оценим. Ситуация непростая, не стоит делать поспешных решений.
- А Банщик и Степаныч?
- Спрячьте их куда-нибудь на время. А лучше… навсегда.
- Кто-то все равно знает, что они ко мне поехали… - пробурчал Летчик.
- Ну и что? Мы все подтвердим, что они вместе уехали. Правда? - Кето внимательно посмотрел на Вальтера. - Мы ведь не будем спешить?
Вальтер снова затеребил медальон.
Все смотрели на здоровяка и ждали его ответа.
- Не будем, - наконец ответил тот, - не будем. А вообще, это какая-то х…ня невиданная, детвора нас как лохов разводит… А если они нас через месяц на сотку нагрузят? А через два - на миллион? А потом придут и скажут, отдавайте дома свои…
- Палку не перегибай, - произнес Анастас. - Чего говорить, непонятка серьезная. Кето прав, надо выждать. Войну с ними мы не потянем. Если у них в бригаде каждый с десятью играючи расправляется, будем мы в глубокой жопе. Никто платить не хочет, это ясно… Только воевать с детьми…
- А ты, - повернулся Кето к Летчику, - узнай про племянника, с кем общался, куда ходил, хорошо?
Летчик кивнул.
Заур поднялся и осмотрел всех.
- Сейчас едем по домам, по делам… Короче, никому ничего не рассказывайте. Подождем. Завтра созвонимся.
Через полчаса из ворот дома одна за другой выехали несколько иномарок и помчались по направлению к городу. Во дворе остались стоять вишневый "паджеро" хозяина дома, темно-зеленая "десятка" Степаныча и серебристый "мерседес"-"глазастик", который купил себе еще Микаэл за неделю до своей гибели.
Летчик окинул взглядом машины, затем посмотрел на Леху, который подтаскивал трупы к своей "девятке". Молча подошел и стал шарить у Степаныча в карманах.
Найдя брелок с ключами, он перешел к Банщику. Скоро у Летчика в руках были две связки ключей. Он подбросил их на ладони, затем кинул Лехе, который поймал их на лету.
- Загонишь машины в ангар, когда приедешь. Тачки ночью надо будет куда-нибудь подальше отогнать, вместе поедем.
Леха кивнул и продолжил запихивать Степаныча в багажник. Особой радости он не испытывал - а кому понравится пачкать обивку своей машины.
Вот черт!
Нога Степаныча зацепилась за провод, ведущий к колонкам, и оборвала его.
Леха психанул и ткнул кулаком тело человека, с которым еще вчера просто поздороваться за руку было для Лехи большой честью.
Времена меняются.
У Хызыра в доме было два подвала. Точнее, один, разделенный на две части.
Первая, большая, была отдана под бильярдную и сауну. Там заканчивался ремонт, но бильярд стоял уже давно. Важа любил поиграть, Хызыр обожал на столе трахать женщин, Мирон делал и то, и это, причем всегда после того, как выкуривал косячок-другой, поэтому стол давно был расшатан, сукно было все в пятнах, пропалинах, в некоторых местах порвано. Никто на это не обращал внимания, Хызыр сам сказал, что, когда ремонт закончится, он поменяет весь стол. Что ж, хозяин - барин.
Вторая часть подвала была поменьше и, на первый взгляд, совсем не отделана.
Однако именно ею Хызыр занимался в первую очередь.
В котельной была дверь, спрятанная за стеллажом с инструментами. Дверь впускала в маленький коридорчик, который огибал бильярдную и вел в небольшую комнату. Голые бетонные стены, тяжелый металлический стул, стоящий посередине, длинный стол и три кресла, придвинутые к нему, лампочка, висевшая на проводе как раз над стулом…
Это больше напоминало застенки гестапо, чем комнату цивилизованного дома.
Вся идея полностью принадлежала Хызыру. Он и добивался, чтобы весь этот антураж вызывал у человека страх, потому что те, кто попадал в эту комнату, должны были бояться, а не восхищаться.
Правда, довольно скоро выяснились некоторые неудобства: лампочка, висевшая на потолке, без абажура резко била в глаза, а когда попробовали надеть плафон, комната стала несколько уютнее, и дагестанец сразу отказался от него, предпочитая потерпеть резь.
Еще одно неудобство заключалось в том, что в этой бетонной конуре совсем не работали телефоны. Важа по заданию Хызыра специально объездил все фирмы, занимающиеся сотовой связью, у всех купил по одной самой навороченной трубке и проверил их в конуре.
Результаты были неутешительными. Сквозь бетон ни на одну трубку сигналы не проходили. Оставался вариант провести обычный телефон, со шнуром, но Хызыр категорически был против него.
Западло дома такой телефон иметь.
Несолидно.
Вот и приходилось одному из помощников дежурить в бильярдной с трубкой Хызыра и звать последнего в случае звонка.
Наверное, бывай Хызыр чаще в этой камере, ему бы быстро надоело беспрестанное хождение по маленькому коридорчику, однако комната использовалась не так часто, как Хызыр планировал - впрочем, хозяина это устраивало, - посему телефон не провели, и в тот момент, когда Мирон прокачивал Макса с помощью последней модификации "сыворотки правды", а Хызыр с Важей, сидя в креслах за столом, наблюдали за этим процессом, возле котельной, лениво стуча по шарам, с кием в руке прохаживался Муслим, здоровенный парень лет двадцати пяти, задача которого на этот момент была позвать Хызыра к телефону в случае звонка.
Возле ворот во дворе на корточках сидели три человека. Двое из них спокойно курили, третий явно чувствовал себя неуютно: он постоянно крутил головой и переминался с ноги на ногу. Встал с корточек, постоял, снова присел, робко улыбнулся.
- Э, сыды спакойна, - лениво произнес один из двоих, усатый тип в майке с изображением черепа и надписью "I wanna kill you".
Он сплюнул себе под ноги и затушил в плевке окурок.
- Ты бармэн, да?
Суетливый кивнул.
- Можешь всякие коктейли-моктейли мешать? - Второй курящий по-русски говорил без акцента, хотя, как и первый, был черноволосый и усатый. Он сидел раздетый до пояса, и волосы, густо покрывавшие весь его торс, делали его похожим на орангутанга. Еще большее сходство с приматом ему придавали лицо: низкий покатый лоб, приплюснутый нос со шрамом на переносице и квадратный подбородок - великолепный экземпляр для подтверждения теории Ламброзо.
Опять кивок.
- Ты в "Шахэрэзадэ" работаэш?
- Да.
- Красавэц! Нам с братом налиош, кагда мы придем, по кактейлу, ага? Так, за бэсплатно?
Леха - а это был он - опять кивнул.
- А по два? - ухмыльнулся второй.
- Налью.
- А если мы не одни придем, напоишь на халяву всю братву?
Леха замолчал. Он понимал, что стоит только согласиться на это, и в ближайшие дни обязательно в кафе пожалует человек пятнадцать, чтобы поесть и выпить "за счет заведения", но с другой стороны, сказать сейчас "нет"…
- Да всю, наверное, не потяну…
- Э, как нэ потянэш? Жадный такой? Куска хлэба пожалэл?
Усатый несильно толкнул Леху в плечо, и тот растянулся на земле прямо перед его напарником. Тот нагнулся и взял Леху двумя пальцами за горло.
- Видишь, какой ты слабый. На ногах удержаться даже не можешь. Я тебя двумя пальцами задушить смогу. Не веришь?
Он стал пальцами медленно сжимать Лехину шею. Toт попытался было развести руками пальцы дагестанца и освободиться от хватки, но его руки схватил усач.
Дышать стало тяжело, Леха испуганно прохрипел:
- Верю, верю.
Хватка ослабла.
- Раз веришь, зачем споришь?
- Да я не спорю, - ответил Леха, потирая шею. Он хотел встать, но волосатая пятерня опустилась бармену на грудь и вжала в землю.
- Так что, мы зайдем к тебе на днях с ребятами?
- Мужики, я не…
Хлоп!
Дагестанец отпустил грудь и отвесил Лехе пощечину.
- Мужики в поле пашут, понял?
- Ребята, я…
Хлоп!
Что делают ребята, дагестанец объяснить не успел.
Раздался звук, похожий на треск швейной машинки, только слегка приглушенный, и дагестанец, дернувшись, упал прямо на Леху.
Трое молодых ребят стояли между высоким кирпичным забором и густым кустарником. Все трое были в кроссовках, спортивных штанах и майках, хотя впечатление спортсменов они отнюдь не производили. Так… среднего телосложения.
У одного из них, самого высокого, в руке была спортивная сумка, в которой при резких движениях что-то бряцало.
- Ну что, Ян, - обратился к нему один из ребят, - присаживайся. Полезем мы с Серым, пора.
Ян кивнул и сел возле стены на корточки.
- Слышь, Тема, а если его там нет? - спросил он, устраиваясь поустойчивее.
- Дядя Лебедев сказал, что есть, значит, есть. В принципе какая разница, шороху по-любому наведем, - весело ответил Тема и залез Яну на плечи. - Оп!
Ян резко выпрямился, и Тема, подпрыгнув, уцепился за край забора. Подтянулся, осмотрелся и взгромоздился на забор.
- Давай, Серый.
Второй парнишка подошел к Яну и повторил Темины действия. Тема спрыгнул во двор, а Ян подбросил Серому сумку.
Через минуту около беседки двое ребят достали из сумки два пистолета и два автомата. Тема запихнул за пояс "дессерт-игл" и взял в руки "МП-5".
- Три-один, лучше не бывает. - С этими словами Тема передернул сбоку затвор и взял автомат на изготовку.
- Мне "калаш" больше нравится, - ответил Серый, вставляя обойму в доставшийся ему "узи", - лучше бы с ним, он сподручнее. Артем, а ты что, глушак не будешь ставить?
Тема поколебался мгновение, затем нагнулся и вытащил из сумки продолговатый цилиндр с резьбой на одном конце. Накрутил глушитель на ствол и недовольно буркнул:
- С глушаком стремно.
- Лебедь сказал, значит, так надо…
- Да пошел он на хер, твой Лебедь. То не делай, это не делай, а это делай, но не так. Что он, самый умный? Я с Вампиром работаю, а не с лохом приезжим.
- Ну, не такой уж он и лох…
- Мудак он, твой Лебедь. Я его скоро тоже грохну, барана.
- Ладно, - Серый тоже прицепил на свой "узи" глушитель и встал с корточек, - проехали. Пошли, пора капусту наживать.
Двое пацанов молча подошли к дому и выглянули из-за угла.
- Я в дом, а ты этих мочи, - прошептал Артем и шагнул вперед.
Серый направил "узи" на троицу, сидящую на корточках (а, нет, один лежит), но стрелять не стал, а решил подойти вплотную. Когда до них осталось метров пять Серый вдруг передумал - захотелось тоже посмотреть дом внутри, а после Темы там никого могло и не остаться…
Палец надавил на спусковой крючок… Первые пули пробили спину полуголого мужика, похожую на каракулевую шубу.
Ствол качнулся в сторону, и второй абрек откинулся на спину - с десяток пуль пробили череп на майке, и кровь из раны брызнула на лежащего человека.
Тот повернул голову в сторону Серого и хотел было что-то сказать, но Серый, не прекращая давить на спусковой крючок, перевел ствол на него.
Первая пуля попала Лехе в левую руку, но боль он почувствовать не успел, следующие две пули вошли ему в сердце.
Бармен из "Шахерезады" умер прежде, чем пули добрались до его головы и превратили лицо в кровавое месиво.
Серый отстегнул пустой рожок и бросил его на трупы.
Развернулся и направился к дому, по пути вставляя новую обойму.
- Это может быть правдой? - растерянно спросил Хызыр у Важи.
Тот озадаченно чесал затылок и ничего не отвечал. Хызыр перевел взгляд на Мирона:
- Может такое быть, что на него не влияет скополамин?
Мирон закончил забивать косяк и посмотрел на сидящего без сознания Макса.
- Может и такое. А может, ему блокаду поставили… Такое бывает…
- Что бываем?! Что он поиграл в компьютер и стал суперменом?!
- Да нет… Я про блокаду. Психологи с ним работают и внушают такую мысль, что он сам в нее верит, причем это проходит на уровне подсознания…
- А как объяснить, что мне Чила сказал? Что он лох, учится в институте, редко куда ходит, спортом не занимается… И в компьютеры много играет.
Мирон раскурил папиросу и смачно затянулся; по комнате пополз приторно-сладковатый запах анаши.
- Чила-красавец! - уважительно произнес Мирон после первой затяжки. - Вот профессионал, любые сведения достанет. Уважаю корейцев, а Чилу - особенно…
- Слышь, Мирон, - Важа плеснул в стакан вина и сделал маленький глоток, - а ты можешь внушить ему, что он на нас работает? В этом, в подсознании…
- Нет. Для этого целый штат психологов нужен, условия специальные, там целое дело… Проще заплатить. Пацан молодой, капуста нужна.
- А если он работает на кого-то? На КГБ, например? - хмуро поинтересовался Хызыр.
Мысль о внушении ему понравилась. Доверяя Мирону как специалисту в таких делах, Хызыр не особенно разбирался в тонкостях, однако после нескольких подобных допросов уверился в силу как химии, так и психологии.
- Вряд ли. - Мирона уже начало вставлять от наркотика, голос стал немного тягучим, взгляд помутнел. - Чила бы обязательно раскопал все его… эти, как их… неформальные связи… да.
Важа брезгливо поморщился. В глубине души он недолюбливал этого недоучку, который курил анашу чаще, чем Важа ходил в туалет. Не раз и не два у него были стычки с Мироном, который обожал показывать, что он умный, а все остальные кретины, и если бы не Хызыр, Важа уже давно бы отправил Мирона в вечное плавание на местной речке.
Впрочем, последний испытывал аналогичное желание по отношению к помощнику шефа.
Мирон заметил выражение Важиного лица и сразу отреагировал - зная, что Важа никогда не употребляет наркотики, он протянул руку с косяком в его сторону, предлагая затянуться. Важа бросил быстрый взгляд на Хызыра, словно спрашивая у того разрешения ударить наглеца, но тот понял, чего хочет его помощник, и отрицательно покачал головой.
Оно, конечно, с одной стороны, хорошо, что эти двое недолюбливают друг друга, значит, не сговорятся за спиной, значит, контролируют друг друга, но…
Черт побери, надо же и меру знать!
Какая-то ерунда непонятная творится, а они опять старые распри вспоминают, нашли время!
- Мирон, надо его еще раз допросить! Надо узнать, что происходит…
Мирон пожал плечами:
- Я не знаю, о чем его еще спрашивать. Да и он может не выдержать, еще молодой слишком…
- Плевать! Коли дозу, я сам его буду допрашивать…
Важа молча смотрел на эту сцену, неодобрительно покачивая головой. Он был сторонником старых методов и был уверен, что с помощью зажигалки и иголки можно любого человека заставить говорить без всяких порошков-морошков. Но главный здесь Хызыр, и настаивать на своем мнении Важа не рискнул. Пусть делает что хочет.
Мирон бросил окурок на цементный пол и затоптал его ногой. Подошел к столу, на котором среди стаканов и бутылок с вином стоял небольшой саквояж из черной, во многих местах протертой кожи. Открыл его, порылся и достал одноразовый шприц и металлическую коробочку.
Два дагестанца наблюдали, как Мирон аккуратно достает из коробочки ампулу, как проводит по ней медицинской пилочкой и ловким движением отбивает кончик, как полупрозрачная маслянистая масса скополамина заполняет собой шприц…
Мирон положил шприц с "сывороткой" на стол и хрустнул пальцами.
- Ах, мой милый Августин, Августин, Августин… - напел он и вновь взял шприц в руки. - Смотри, Хызыр, он может ласты склеить…
Хызыр нетерпеливо махнул рукой - начинай! Мирон подошел к Максу и только было нагнулся, как выпрямился и повернулся к шефу.
- Пару минут погоди, отолью и приду…
- Потом отольешь, коли давай!
- Успеется, - авторитетно заявил Мирон, - пусть пока чуток отойдет, так даже лучше.
Он положил шприц на стол и направился к выходу…
Одному играть в бильярд быстро надоедает - когда играешь за двоих, обязательно начинаешь подыгрывать кому-то, не забивать подставки, бить рискованные удары…
Муслим не был исключением из правила, поэтому, быстро победив воображаемого противника, он уселся на стол и закурил. Осматривая отделанные панелями стены бильярдной, он подумал, что хорошо бы построить себе такой дом. Поставить в каждой комнате телевизор с видиком, на каждом этаже ванная комната, в подвале бильярд…
И пригласить всех родных из села на новоселье. Пусть посмотрят все, что Муслим тоже может хорошо жить.
И дядя Иса скажет, поглаживая седую бороду: "Муслим - настоящий мужчина, он достоин уважения…"
И Аслан, старший брат, пожмет руку, обнимет Муслима и тоже скажет: "Мой брат смог добиться всего, он…"
Муслим не успел додумать фразу брата до конца: скрипнули дубовые половицы на лестнице, ведущей в подвал, и дагестанец повернул в ту сторону голову.
Сначала были только ноги: одетые в спортивные штаны и белые кроссовки, они сделали два шага вниз, и Муслим увидел половину туловища.
А потом он увидел дуло автомата, уставившееся на него, и лицо молодого пацана, с интересом осматривающего помещение бильярдной.
Муслим замер на месте, не решаясь пошевелиться, а неожиданный гость, держа Муслима на прицеле, спустился в подвал и подошел к столу.
- Шары гоняем? - спросил он; голос был еще детский, несформировавшийся, но слышалось в нем равнодушие взрослого человека, для которого автомат в руке не более чем зубочистка, которой он может поковырять в зубах, а может - и нет.
От настроения зависит.
Дагестанец сразу понял, что пацан может пустить оружие в ход, даже не задумываясь. Не мог он объяснить, откуда взялась такая уверенность, не мог, но знал точно.
Шел парнишка как-то странно, словно заяц петлял, только не так заметно.
Цепкий взгляд сразу осмотрел все помещение и опять уставился на Муслима, который продолжал сидеть на столе и курить.
Муслим сидел в неудобном положении, с этого места, несмотря на близкое расстояние, трудно было атаковать, но спрыгнуть со стола он не решился, боясь сделать неосторожное движение.
- Ты кто такой? - спросил он.
- Мне Хызыру кое-что передать надо, ты не знаешь, где он? - ответил парень и облокотился на стол.
Дулом автомата он толкнул один шар, и тот покатился через все поле к лузе, остановившись возле нее.
- Смотри, почти попал! - удивился парень.
- Кто тебя пустил? - Муслиму неудобно было спрашивать, для этого приходилось поворачивать голову, поэтому он все-таки слез со стола, но приближаться к парню не стал.
Потому что дуло автомата сразу переместилось в направлении дагестанца.
- Ребята там, во дворе, - кивнул парень, - они пропустили. Так где мне Хызыра найти?
- Автомат убери сначала, - предложил Муслим, и парень искренне расхохотался.
- Может, его тебе отдать? Ну ты даешь, Петька!
- Я не Петька…
- Где Хызыр?! - Парень прищурился, дуло автомата нацелилось в живот дагестанцу, и тот почувствовал, что парень может сейчас выстрелить.
- Его нет сейчас здесь… - сделал Муслим последнюю попытку спасти шефа; он уже понял, что хочет парень передать ему.
Скрипнули половицы, и парень перевел взгляд на лестницу, уводя в этом направлении и дуло автомата.
Муслим рванулся к парню, рассчитывая, что успеет выбить автомат, но…