Нет, я тупой, - отозвался Арин, - Притом настолько, что до сих пор не понимаю, о чем ты. Пошел на хер со своим бредом!
Да что с ним такое? Уходит спокойно, по-прежнему держа руки в карманах, уходит - и вместе с ним уходит надежда сегодня же закрыть это дело и передать его хозяину, получив свои деньги. А за сегодняшний день затраты на поиски превысили допустимый уровень - так просто это оставлять нельзя, а этот пацан, вместо того, чтобы согласиться, как сделал бы любой на его месте, уходит без тени сомнения.
Что ж, придется пойти другим путем.
Скай привычным движением вытащил из скрытой под курткой кобуры пистолет, окликнул:
Сюда иди, иначе буду стрелять: мне таких, как ты, не жалко.
Арин остановился, повернул голову, поймал взглядом черный зрачок дула, помедлил, но все же пошел назад, кусая губы, пряча под ресницами засверкавшие тщательно скрываемым бешенством карие глаза.
Скай обхватил его свободной рукой, развернул спиной, вжал ствол оружия в исчерченный татуировкой висок.
Скользнул ладонью по плотно обтянутой синтетикой груди, остановившись пальцами на соске, прислонился губами к уху подростка:
Сам виноват. Решено?
Арин откинул назад голову, положив ее на плечо Ская, улыбнулся, зажав зубами кончик языка, прикрыл глаза:
Было бы идиотизмом ответить "нет". Хрен с тобой, пошли. Куда?
Так-то лучше, - кивнул Скай, отводя пистолет от его головы, расслабив руку, - куда скажу, туда и пойдешь. И нечего было…
Он не смог закончить фразу, оглушенный неожиданной болью, вспыхнувшей в колене, успел увидеть, как разрывая джинсы, выскальзывает из разорванной выше сустава ноги, узкий стальной стилет, окрашенный в дымящийся ярко-алый цвет. Инстинкт заставил его отпустить Арина, согнуться, схватившись ладонями за пробитое почти насквозь колено, выронив пистолет.
Твою мать!
Да-да, - кивнул Арин, отбегая на безопасное расстояние, вкладывая складной клинок обратно в гнезда стальных пластин, нашитых на штаны, - в жизни бывают разочарования - неприятно, но все же. Пока!
Скай, сжав зубы, потянулся было к оружию, но острая боль согнула его пополам, а из-под пальцев поплыли густые подтеки, заливая одежду. Мелкая тварь! - успел не только ударить, вогнав стилет почти до упора, но еще и провернуть, разворотив мышцы.
Парнишка с характером? Да просто идиот! Отказался от денег, взялся отбиваться, стоя под дулом пистолета… Кретин просто, а не парнишка с характером… Сука, как же больно… И неожиданно: достал же. Вот уж никогда не думал, что упущу какую-то шлюху, да еще и вооруженный… Не может это быть он: не совпадает по характеристикам, но, если все же он, сдав его обратно, я получу не только свои деньги, но и личное удовлетворение. А еще лучше, перед тем, как сдать, трахнуть его, прибив к какой-нибудь стенке этим же стилетом…
Скай выпрямился, наконец, отряхнул залитые кровью руки. Ни хрена себе игрушка…
Что-то здесь все-таки не так… Ладно, на сегодня приключений хватит, нужно повнимательней прочитать досье, поискать слабые места, сравнить запомнившееся лицо с фото. Красивый… Когда положил мне на плечо голову, заулыбался, меня вообще всего свело от желания - такая смесь опытности и детскости, с ума сойти можно… Ничем не напоминает легкодоступную малолетку, которых в Тупиках полно.
Но все же, видно, что опыта ему не занимать, притом опыта не примитивного, не уличного… А ведь на деньги все-таки внимание обратил…
* * *
Второй этап розыгрыша, компания "КетоМир" представляет вашему вниманию рекламную акцию. Стоимость лотерейного билета снижена вдвое! Выигрышных билетов стало больше!
Арин поднял голову, глядя на укрепленный на стене небоскреба огромный монитор, с которого улыбалась полногрудая девушка. Девушка наклонила голову, призывно облизнула губы, понизила голос:
Попробуй… Выиграй… Продли свою жизнь, и кто знает, может, ты встретишь меня…
Под рекламным экраном останавливались люди, прислушивались, и, взглянув на датчики, спешили дальше, но Арин точно знал, что, как минимум, половина из них сегодня купит лотерейный билет в надежде увидеть под лаковой пленкой волшебное слово "кеторазамин".
Ближе к торговому центру количество рекламы возрастало, шквал неоновых огней: синих, желтых, красных - пятнал болезненные, серьезные лица, покрывая их разноцветными лишаями. Отовсюду липли улыбки мониторов, блестки на полных губах, татуировки на обнаженных плечах и шепот динамиков, настойчивый, навязчивый:
Новая государственная программа: ускоренное обучение и трудоустройство…
Зная время, знаешь цель…
Мы зависим только от самих себя…
Страна поддержит…
Новая рекламная акция! Оплата инъекций вне очереди…
Время бесполезных людей прошло…
Выиграй!
И, может, ты встретишь меня…
Арин остановился возле небольшого магазина, вошел внутрь, оперся руками на прилавок, обвел взглядом ряд поблескивающих янтарными цветами высоких бутылок:
Давайте, как обычно, - сказал он продавцу, - или нет. Больше. У меня сегодня день не задался.
Меньше бегай, где ни попадя, - сурово отозвался грузный мужчина, снимая с полки квадратную, тяжелую бутыль. - Дождешься… Сколько можно шататься? Знаешь же, сколько тебе осталось, распланировал бы все, как нормальные люди, отучился, отработал…
И подох, - закончил Арин, выкладывая на прилавок деньги, - нет, спасибо.
Премного благодарен.
Дурак ты, - сказал продавец, отсчитывая сдачу, - эту систему придумали люди поумней тебя. Теперь никто времени зря не теряет - живем, как должны! Трудимся, отдыхаем, сколько положено, а не жрем по подворотням. Жизнь, пацан, слишком ценная вещь, чтобы тратить ее на всякую ерунду.
Вот именно, - пробормотал Арин, пряча бутылку под плащ. - Счастливо.
Вали.
Арин вышел наружу, поднял глаза на рекламный монитор, с которого улыбалась очередная красотка, выставляя напоказ залитые желтым латексным кружевом груди, потом повернулся и увидел менее привлекательную картину. У обочины, рядом с покосившимся фонарем, держась за него обеими руками, согнув костлявые плечи, стояла Шейла, тяжело и прерывисто дыша. Короткая голубая юбчонка, обнажавшая бледные ноги, расписанные крупной сеткой салатовых чулков, была залита неизвестного происхождения красно-оранжевой жидкостью. Та же жидкость стекала с ее всклокоченных волос, в которых запутались осколки стекла.
Арин подошел поближе, наклонил голову, пытаясь заглянуть в склоненное, густо замазанное косметикой лицо.
Ты чего тут делаешь?
Шейла качнулась, хватаясь за его руку, рассмеялась весело, беззаботно:
Нет, ты представляешь… Вот урод. Как же можно даму… бутылкой по голове?
Арин не выдержал и тоже рассмеялся:
Дура, - сказал он, - чем это ты так довела?
Не знаю, - ответила Шейла, выпрямляясь, кусая колечко, продетое сквозь губу, улыбаясь, - как-то не так рассказала про свою жизнь.
Ты что, не знаешь, что надо рассказывать? - Арин согнул руку в кисти, отставил ногу, томными и печальными стали вдруг карие глаза, - я должна жить ради своего ребенка… У него процесс самоликвидации идет медленно, а я уже умираю… Я так хочу жить ради него… Поэтому я и стала проституткой… Вот так вот, твою мать.
Не мне тебя учить.
Шейла согнулась пополам от смеха:
Или вот - мой любимый умирает… Я должна его спасти!
С любимым херовей прокатывает. Слушай… У меня литр отличного пойла и уйма времени. Составишь компанию?
Пошли, - легко согласилась девушка, отряхивая волосы от стекла. - Посмотри сзади, у меня чулки не порваны?
Арин заглянул ей за спину, скользнул взглядом по высоко обнаженным худым ногам.
Нет.
Какое счастье, а. Все-таки, есть в жизни приятные моменты. Пойдем, хорошенький мой.
Арин привел ее на кладбище автомашин, помог перебраться через завалы ржавых остовов, распахнул покосившуюся дверцу более-менее сохранившегося пикапа:
Залазь, дама.
Шейла наклонилась, полезла внутрь, не заботясь о том, что задравшаяся юбчонка обнажила худые ягодицы с тонкой полоской латекса между ними, уселась на сиденье, протянула руку, забирая бутылку. Арин влез следом, сел, закинув ноги на разбитую приборную панель, откинулся на спинку сидения, заложил руки за голову:
Я здесь ночую в последнее время.
Уютное местечко, - кивнула Шейла, откручивая зубами пробку и делая большой глоток, - но без удобств.
Если ты имеешь ввиду душ, то к моим услугам лучшие бассейны и сауны одного заведения под громким названием "Блиндаж".
Это бордель возле аэродрома?
Он самый.
Ты там работаешь?
Я там не работаю, - сказал Арин, забирая у нее бутылку, - я там просто свой. Это самое нормальное место из всех такого типа.
Чего это вдруг? - спросила Шейла, мельком взглянув на свой датчик, - там так же убивают ради прихоти, насколько я знаю. И так же калечат.
Зато туда не берут детей-отбраковок. Знаешь, что это?
Девушка отрицательно качнула головой.
Арин устроился поудобней, вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, прикрыв глаза:
Когда новорожденному устанавливают степень интенсивности процесса самоликвидации и выдают датчик, бывают такие случаи, что родители отказываются от них, если процесс слишком активен. Не хотят привязываться, понимаешь? Вроде бы как в интернат. Но на государственное обеспечение их не берут: нет смысла и кеторазамин на них тоже бессмысленно тратить.
И что?
Ну, их или разбирают на части или продают в бордели. Правда, такие заведения, где детям три - четыре, максимум, пять лет, обычным людям неизвестны.
Ты-то откуда такое знаешь? - шепотом спросила Шейла, заломив нервно хрустнувшие тонкие пальцы.
Арин не ответил, прикуривая от окурка следующую сигарету, отставил бутылку, дернул пальцами ремни на груди, расслабляя тугие застежки.
Девушка печально посмотрела на него сквозь редкие, густо накрашенные ресницы, потянулась вперед, обхватила руками скрытые под прохладной кожей плаща плечи, увидела, как опустил он глаза, глядя непонимающе, опустилась ниже, прижалась на мгновение щекой к сильному плоскому животу, потянула зубами молнию штанов.
Что, блин, за манера, - проговорил Арин, приподнимая ее, застегивая ширинку обратно, - что за хрень? Во-первых, жалеть меня нечего, я к этому никакого отношения не имею, а во-вторых, так жалость не проявляют. Сиди и пей.
Шейла утерла рукой тонкие губы, улыбнулась растерянно:
Да ты не так понял… Это просто я много выпила.
Мало ты еще выпила, - отозвался Арин, выкидывая окурок. - Пей, Шейла… Пей.
Девушка глотнула обжигающую жидкость, закашлялась, постучала ладошкой по узкой груди, прикрытой оранжевыми оборками:
Значит, ты все-таки педик?
Нет, - помедлив, ответил Арин, - то, чем являюсь я, называется по-другому.
* * *
Скай внимательно смотрел на фото, сравнивая запомнившиеся черты с изображением.
Татуировки нет, а вот эта притягательная ассиметрия… Присутствует. Хотя, точно сказать нельзя: мальчик снят вполоборота. Держится руками за плечо хозяина, в темных глазах - немое обожание и щенячья преданность, хрупкое детское тело стянуто кольцами стальной колючей проволоки, исчерчено струйками свежей крови.
От такого неминуемо должны остаться шрамы. Раздеть бы этого пацана, посмотреть, что там у него. Далее идет досье, выученное наизусть, но все же…
Скай крутнул колесико мышки, проматывая текст:
"Кличка: Тейсо
Статус: Разумный питомец (обучен речи) Передан на дрессировку в "Меньше слов" в трехлетнем возрасте.
Активность процесса самоликвидации: 23677453,897564 % на 60 минут жизни.
Инъекции: кеторазамин (1).
Спонсоры: "Меньше слов", "КетоМир", личные вклады.
Выписан из питомника как предмет проведения акции "Подарок на день рождения".
Личные характеристики на момент передачи хозяину: ласковый, спокойный, обучаемый, привязчивый, послушный".
Скай откинулся на спинку кресла, потер рукой лоб. Вот тут-то и не сходится ни черта. Ни хрена себе "ласковый"! Он глянул на колено, затянутое уже успевшими намокнуть в крови бинтами. Если верить досье, питомец сбежал сам. Но, черт побери, как бы он выжил на улицах? Обучен речи. Этого мало, чтобы справиться с большим городом. Логичней предположить, что этот "подарок" подох где-нибудь на помойке давным-давно, а Арин просто похож внешне. Слишком он дерзок для бывшего питомца, слишком уверенно держится. Основная задача дрессировки - вбить ребенку в голову, что он любимый строгим хозяином зверек, поставить его в полную зависимость, убить все зарождающиеся зачатки личности. А тут, как ни крути, личность есть. Дурная, конечно, личность. Подростковый максимализм во всей красе, но все-таки, чтобы приобрести даже такую, нужно прожить жизнь вменяемым человеком, а не клянчить у хозяйского кресла кусочки пирожных и не визжать от радости, когда он приходит, чтобы натрахаться вдоволь.
И еще… история с этим психом. Что-то очень знакомое. Было у меня одно дело, за которое я так и не решился взяться, пораженный его абсурдностью - найти сумасшедшего паренька. Какие, к черту, сумасшедшие? Нам промывают мозги с самого начала, сойти с ума - нонсенс… Но, все-таки, архивы стоит поднять. Посмотреть, что там к чему. Может, если Арин и не питомец, то хоть даст зацепку на то, старое дело.
Ладно, за двумя зайцами гоняться не стоит. Вернемся к Арину. Его надо заставить лечь под меня, тогда уж доказательств будет выше крыши.
Скай щелкнул мышкой, потянулся за телефоном, набрал номер, в ответ на короткое "слушаю" сказал, не раздумывая:
Мне нужна сумма, равная стоимости кеторазамина. Притом, наличными… Слушайте, я все понимаю, но выбирайте сами: или ваша зверушка, или пошли вы на хер. Эти деньги вернутся. Мне лишь нужны доказательства. Я грязно не работаю. Моя репутация безупречна - я не вор, и никуда с ними не денусь. Впрочем, решайте сами.
Он сбросил звонок и потянулся, расправляя усталые плечи.
Ладно, посмотрим, откажешься ли ты на этот раз…
Часть 3
Скай проснулся от того, что дико болели плечи. Еще бы, снова заснул за компьютером, просматривая бесконечные ленты файлов. Все-таки не удержался и нашел старое дело, связанное с сумасшедшим пареньком. Потянулись связующие ниточки между делом Арина и этим психом. Оба они были подопечными питомника "Меньше слов". Но, в отличие от Арина, этому парню вкатили все три положенные инъекции кеторазамина, притом спонсором являлся тот же "КетоМир" - никаких личных вкладов. "КетоМир". Ведущая компания по изготовлению кеторазамина, монополист, сеть лабораторий и научно-исследовательских институтов по всему миру. Зачем ей нужно было вкладывать деньги в ребенка? С сбежавшим питомцем все понятно: он был подарен сыну одного из исполнительных директоров компании, поэтому и получил свою дозу, продлевающую жизнь ровно настолько, насколько позволит коэффициент его процесса самоликвидации. А зачем было поддерживать жизнь второго ребенка, неясно. И вообще, с ним многое неясно. Начиная с того, что дальнейшая судьба его после продажи из питомника неизвестна, и даже мне не пожелали предоставлять информацию, заканчивая тем, что охарактеризован он как "сумасшедший". В мире идеального контроля за разумом людей, в мире, где каждый, получая датчик, проходит курс гипноза и ряд тренингов, сумасшедших не бывает.
Скай качнул головой, щелчком выбил из пачки сигарету, закурил, взглянул на мятно-зеленые цифры датчика. Мда. "КетоМир" спонсирует жизни мелких шлюх, а остальные люди умирают пачками, всю жизнь тратя на однообразную, ненужную им работу на заводах и фабриках. Очень справедливо. Гребаный город…
Что за дерьмо… Ради удовольствия богатого педофила продлевают жизнь какому-нибудь смазливому пацану, который расплачивается за это максимум порванной жопой, а потом и вовсе сваливает и шляется по свалкам, пьет все, что горит и, когда кончаются деньги, ложится под каждого встречного.
А люди, которые заслуживали жизни, по-настоящему ее заслуживали, любили жизнь, улыбались ей спокойно, ласково… Они умирают, когда гаснет датчик. Умирают, как умерла моя сестра.
Скай потушил окурок в тяжелой металлической пепельнице, поднялся, расправил усталые плечи, потянулся всем сильным тренированным телом, поморщился, почувствовав боль в колене. Но… Может, я и не совсем прав насчет Арина.
Все-таки на банального бродягу он не похож. За ту сумму, что я ему предлагал вчера, в "Блиндаже" можно было купить штук десять этих малолеток на месяц личного пользования. Притом деньги я предлагал в картах свободной передачи. Ему стоило лишь отсканировать эти карты своим датчиком, и их уже никто не смог бы у него отнять. Так почему он отказался?
Побоялся подделки? Так называемых "магниток" - кустарно сделанных карт, которые замыкают электросвязи датчика и выводят на мониторчик ложную информацию о перечислении на счет? Но "магнитки" штуки редкие… О них вообще не все знают.
Но, если он знал, значит это единственное объяснение его отказу. Что ж, чтобы не возиться, поставим его перед фактом. Точнее, перед наличкой. И кеторазамином.
Скай, ежась от холода серого пластикового пола, подошел к мигающему ласковым огоньком заряднику, выдернул из гнезда карту, провел ею по узкой щели приемника датчика и всмотрелся в монитор. Перечислили. Черт, какая ирония - почувствовать в своих руках тяжесть херовой кучи денег, предназначенной лишь для того, чтобы вернуть подыхающему хозяину любимую зверушку.
Радует лишь одно - перевод этих денег означает, что репутация моя безупречна, ведь мало кто удержится от того, чтобы не купить кеторазамин, даже зная, что остаток дней ему придется провести крысой, забившись в какую-нибудь нору, дрожа от страха перед колонией или - кто знает? - просто быстрой смертью от укола. Мне доверяют. Знают, что я не обману, хоть и получу за выполнение заказа куда меньше…
Ладно… Сначала в банк, потом в Тупики - искать Арина. Все-таки, интересный пацан. Интересно посмотреть на него в деле. Сдержаться он не сможет, он покажет себя питомцем. Если он, конечно, был им…
Скай натянул плотную синтетическую футболку, которая легла на сильные изгибы мышц, превратившись в матовую светящуюся вторую кожу, влез в рукава куртки, закуривая на ходу, щелкнул замком, вышел на лестницу, а потом вниз, на улицу - на сумрачную улицу, заполненную зелеными огоньками датчиков и месивом сосредоточенных бледных лиц.
У колючей громады улья-небоскреба, на крытой грязным пластиком стоянке, его ждал маленький скоростной автомобиль - недешевая игрушка для тех, кто знает в этом толк. Неприметный, пепельно-серый, низкий, узкий, напоминающий стальную стрелку на тугих широких шипованных шинах.
Жалко, что придется гонять его по Тупикам, но тут уж ничего не поделаешь…
Через минуту автомобиль, стремительно набирая скорость, помчался на окраину - туда, где обрывался лес залитых рекламным светом небоскребов и начиналось зыбкое поле разбитых, раскрошившихся серых домов, туда, где за чертой города рыжей рванью простиралась свалка автомобилей и серой широкой рекой лежали взлетно-посадочные полосы бывшего аэродрома.