– Так просто прикольнее, дубина правопорядочная! – Широйнеко снова отпила мартини через край. Скоро должна была приехать сестра… Надо что-то делать. Ей совсем не улыбалось, чтобы из-за её оплошности попалась и сестрёнка. Надо либо пытаться бежать, либо… В общем, надо срочно убираться из бара, и неважно: в наручниках или без. Главное, чтобы успеть убраться отсюда до того, как сюда заявится сестрёнка.
– Возможно я неправ, – осторожно согласился Иван.
– Конечно неправ! – отрезала Широйнеко. – Ну так ты меня арестовываешь или как? Ты что-то там у себя в кабинете говорил о том, что меня ждут не дождутся трудовые исправительные лагеря на западе страны? Меня всё ещё ждут радиоактивные руины городов, которые я буду киркой разбирать ближайшие эн лет или как?
– Успокойся. Как решу так и будет, – Иван допил Столичную водку и, отставив бокал, чем-то неуловимо напоминавший гранёный стакан, положил на стойку монету в пять кредов-рублей:
– Идём, – он взял Широйнеко под локоть и в этот момент женщина ударила его своим бокалом по голове. В стороны брызнуло недопитое мартини, осколки стекла и кровь. Бокал был ничтожно мал, вреда причинить он не мог, но вот удивить на секунду – вполне был способен. Чем Широйнеко и воспользовалась.
Выдернув свой локоть из ладони милиционера, Широйнеко бросилась к дверям, но там и остановилась, ибо выход ей преградила её же сестра, лишь за мгновение до этого вошедшая и не видевшая, что Широйнеко убегает от кого-то:
– Широйнеко?
– Куро…, – её левая рука взметнулась куда-то назад. Щёлкнули наручники, приковав её кисть к поясу милиционера. А в лоб Куройнеко уставился чёрным дулом пистолет системы Волчкова:
– Не двигаться! Милиция Владивостока.
Широйнеко потянулась к своей сумочке, но ей в спину между лопаток так же уткнулось что-то холодное и твёрдое:
– Неа. Бронебойные, извини, – Иван упредил любые движения Широйнеко, а потом обратился к обеим женщинам:
– А теперь медленно выходим наружу и без глупостей.
Они медленно покинули бар под удивлёнными взглядами завсегдатаев и бармена. Куройнеко шла спиной вперёд, не сводя взгляда с пистолета, глядевшего ей в лицо.
– Прости, сестрёнка, – выдавила Широйнеко.
– Молчать. Ни звука, – прикрикнул Иван.
– Это твой новый кавалер? – не обращая внимания на его слова, спросила Куройнеко.
– Нет. Просто какой-то пьяный зануда пристал.
– Я что сказал? – Иван с силой нажал на пистолет, который упирался в спину Широйнеко. Она не удержалась и упала на тротуар. Милиционер мог бы поклясться, что его тычка на это бы не хватило, даже если принимать во внимание тот факт, что женщина была на высоких каблуках.
Иван опять отвлёкся, глянув на упавшую подозреваемую, которая к тому же ещё и была пристёгнута одной рукой с помощью короткой стальной цепи к его поясу. Куройнеко этим воспользовалась.
Отстегнув сидящую рядом с валяющимся без сознания милиционером сестру, Куройнеко заткнула оба пистолета Ивана за пояс и с недовольством посмотрела на Широйнеко:
– А фигли ты тут вытворяешь? Это же мент!
– Я не в курсе, как он упал на мой хвост! – возмутилась Широйнеко, вставая и отряхиваясь:
– Вот блин! Платье выбрасывать… А я за него, между прочим, много лаванды отдала…
– Ещё с кем-нибудь переспишь и купишь новое, – насмешливо оборвала тираду сестры Куройнеко.
– Тоже мне, мамочка нашлась, – недовольно пробурчала Широйнеко. – Пойдём отсюда.
– А этот?
– А что он? Пускай валяется…
– Он меня видел.
– Ой ты Боже мой! Запятнает твою чистую репутацию…
– С твоей не сравнить! – отрезала Куройнеко, присаживаясь рядом с Иваном и разглядывая его лицо. Её тёмно-коричневые кожаные брюки приятно скрипнули, когда она присела. Юбка, состоящая из двух длинных прямоугольных полосок ткани – одна крепилась к поясу спереди, вторая – сзади, упали на тротуар, мягко прошелестев дорогим шёлком, расшитым золотом.
– Да уж, мне надо было идти в наёмники и ждать пока меня подстрелят в какой-нибудь междоусобной войне на далёкой недоразвитой планете?
– Лучше заткнись и помоги мне его в машину засунуть.
– В нашу?
– Ну не в его же! – Куройнеко кивнула на милицейский автомобиль, висящий в двадцати сантиметрах над дорожным покрытием. – В машине без сомнения маячок, по которому нас сцапают в два счёта.
– А зачем он нам вообще? Может убить его и всё?
– Сама это сделаешь? – Куройнеко недовольно распрямилась во весь рост, протягивая сестре один из пистолетов милиционера. Она совсем не была похожа на свою сестру: выше неё на треть головы – ростом под сто восемьдесят, более подтянутая, собранная, с резкими, сильными движениями и сталью в карих глазах. Тёмно-красные волосы были подстрижены под асимметричное каре, в ушах сидели огромные, под семнадцать сантиметров в диаметре золотые кольца.
– Ну? – нетерпеливо переспросила она Широйнеко. – Время идёт!
– Я… Я не могу.
– Вот и мне не улыбается стрелять в человека, лежащего без сознания. Давай помогай!
– А… машину его… мы… взорвём? – спросила, задыхаясь, Широйнеко, помогая сестре заталкивать тяжёлого милиционера на заднее сидение её джипа.
– Если мы это сделаем, они уверенно будут искать тебя. А так стоит себе машина – мало ли… Хотя… бар рядом – там могут рассказать об этом инциденте.
Сделаем так: я поеду с ним домой, а ты отгони его машину и брось в переулке где-нибудь. Просто припаркуй её где-нибудь, не вздумай разбивать! Разбитую машину заметят быстрее, чем просто стоящую у обочины. Поняла?
– Поняла!
– И улик не оставь. И не грабь тачку. Всё ясно?
– Да отстань ты! Такая же зануда как и этот мусор!
– Ты ещё язык покажи, – Куройнеко села в свой джип и захлопнула за собой дверцу. Джип плавно и бесшумно покинул стоянку около бара. Широйнеко посмотрела вослед удаляющейся сестре и со злости топнула ножкой, сломав каблук. Потеряв равновесие, она упала на асфальт, больно ударившись попой.
– Вот мент настырный! Всё ты виноват! – прошипела она сквозь зубы, чтобы не расплакаться.
Владивосток, столица Российской территории Земли, район Нео-Токио, жилые кварталы, жилой модуль, 16 сентября 2072 года, 00:55АМ
– Ширка, это твой клиент там что ли? Офигела что ли? – в дверях зала появилась худощавая и высокая девушка, уперев руки в боки. На красивом вытянутом и узком лице сверкнули угольные глаза, обведённые такими широкими полосками чёрных теней, словно она собиралась на маскарад. Больше косметики у неё на лице не было:
– Тебе сколько раз говорили, не таскать этих уродов домой? Надо трахаться – снимай квартиру!
– А тебе не показалось, что "клиент", – Широйнеко вспыхнув, сделала ударение на слове "клиент", – привязан к стулу, в крови и без сознания?
– А кто тебя знает? Может мазохист какой попался…
– Слушай, Нума, отвали, а?
– Это милиционер из второго отдела национальной милиции Владивостока, – встряла в разговор Куройнеко, не поворачивая головы к спорящим, а продолжая валяться на диване с кружкой кофе в руках.
– Куройнеко, а зачем он тут? – возмущение с Нумасуги спало, и теперь она выпытывала информацию.
– Решил что-то спросить у нашей Ширки, а она его бокалом треснула по башке…, – невозмутимо ответила Куройнеко.
– А ты добавила! – Широйнеко вскочила со своего места, зло глядя на девушек.
– И, кстати, это что такое? – Нумасура продемонстрировала сёстрам прозрачный пакет с белым порошком внутри. Порошок имел слабый голубоватый оттенок.
– Это моё! – заявила Широйнеко, отбирая его у Нумасуги.
– Ясно-понятно что твоё! – Нумасуга с неприязнью посмотрела на подругу, отбирающую у неё пакет. – Кто ещё эту дрянь будет тут держать?
– Надо было в унитаз спустить, а потом спрашивать: "чьё это?", – предложила Куройнеко.
– Да пошли вы куда подальше! – едва не заплакала Широйнеко. – За этот пакет…
– …тебе пришлось не спать несколько ночей и всё в самых ужасных позах с самыми ужасными уродами этого города, – закончила за сестру Куройнеко.
– Нет у тебя сердца! – Широйнеко расплакалась и выбежала из комнаты, затопав ножками по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж их трёхэтажного модуля.
– Зря ты так, – Нумасуга уже пожалела, что затеяла этот разговор. Присев в кресло, она рассеянно обвела комнату взглядом.
– Да ну её…, – чуть надув губки, ответила Куройнеко. – Могла ведь и поприличнее себе работу найти…
– Как ты? – спросила Нумасуга.
– Быть наёмником – это интересно, – неуверенно начала Куройнеко, сама понимая, что мягкой Широйнеко никогда не спустить курок без очень важной причины. Да и с важной причиной не спустить.
– Или как я? – продолжала настаивать Нумасуга. – Знаешь, террористам много платят, но это ещё хуже, чем то, чем занимается она.
– Почему? – спросила Куройнеко.
– Потому что мне не понравилось три года вкалывать на руинах Екатеринбурга, глотая радиоактивную пыль! И не требуй от своей сестры этого!
– Ну и фиг с этим! На нас с тобой и наших профессиях мир не заканчивается, – заметила Куройнеко.
– Ага, – вставила татарское слово Нумасуга. – Есть ещё Линда ведь и её работа!
Куройнеко недовольно поморщилась. Линда была киллером.
– Звали меня? – в комнату вошла сама Линда – невысокая и худенькая полукитаянка-полурусская, на ходу стягивая чёрные перчатки с рук.
– А то, – Нумасуга протянула подружке чашку горячего шоколаду, который только что приготовила себе.
– Ой, спасибо, – Линда плюхнулась на диван рядом с Куройнеко и отпила горячего шоколаду. – А где Широ? Shiroineko ga nani imasu ka?
– У себя в комнате, – нехотя ответила Куройнеко, видя, что Нумасуга не собирается ничего объяснять Линде. – Мы поругались.
– Зачем? – удивилась Линда.
– Да она опять героин в дом припёрла, – так же нехотя пояснила Куройнеко.
– Ты же её знаешь не первый год, – Линда попробовала примирить Куройнеко с вредной привычкой сестры. Не в первый раз уже. – Да и я её знаю не с утра. Опять побалуется месяц и бросит.
– Месяц? А потом будет как привидение шататься ещё пару месяцев! – Куройнеко зло поставила пустую кружку на журнальный столик.
– Скажи просто ей, что ты за неё волнуешься, потому что любишь, – мягко посоветовала Линда.
– Ха?
– Ведь она у тебя одна осталась. Как и ты у неё, – дипломатично продолжала Линда. – У вас больше никого нет. Есть, правда, ещё мы с Нумой, – Линда улыбнулась высокой россияночке с примесью татарских кровей, – и мы как сёстры, но… кровь связывает сильнее, чем что бы то ни было.
– Я бы с этим поспорила, – Нумасуга присела рядом с Линдой, держа в руках вновь приготовленный шоколад, которым она уже не собиралась ни с кем делиться.
– Тем не менее, я вас люблю, девчонки, – Линда обняла сидящих по обе стороны от неё девушек за плечи:
– Идём мириться с Широй, – предупреждая возражения, она отрезала, продолжая улыбаться:
– Надо!
Поднявшись наверх, они застали необычную картину: напротив пришедшего в себя хмурого милиционера, крепко привязанного к металлическому стулу, привинченному к полу, сидела Широйнеко, оседлав верхом второй стул, и кормила здоровяка с ложечки йогуртом. Рядом на полу стоял небольшой тазик с мутной водой и валялось некогда белое полотенце, выпачканное в крови. Милиционер, напротив, был вымыт и крови на его лице больше не было.
– За маму кушай, – подбадривала вяло сопротивляющегося Ивана Широйнеко.
– Ай, маладчинка!
– Ширка! – восхищённо и радостно воскликнула Куройнеко.
– А? – молодая женщина испуганно вскочила, чуть не опрокинув стул, на котором сидела.
– Давай мириться? – Куройнеко подошла к сестре и протянула к ней руки.
– Э…
– Да пошло оно всё! Иди сюда! – потребовала Куройнеко. Широйнеко отбросила в сторону баночку с йогуртом и ложечку и обняла сестру:
– Ты злая и нехорошая.
– А ты вредина. Но я тебя люблю.
Они ещё немного попрепирались под мрачным взглядом Ивана. Он хотел было вставить пару веских слов в их разговор, но тут в дверях комнаты появилась ещё одна фигура – подросток. Этого паренька Иван узнал бы из тысячи других: именно он всегда был рядом с Широйнеко на видеозаписях разрушенных зданий города.
– Эй, девчонки, что такое стряслось? – паренёк осёкся, увидев Ивана.
– Никита, познакомься: это милиционер из второго отдела, – Куройнеко махнула на Ивана так, словно он был подарком мальчугану на день рождения.
– Ух ты! – обрадовался он. – А мне его пытать можно?
– Я тебе дам! Пытать вздумал! – возмутилась Нумасуга, хватая парня за плечо и отвешивая ему звонкий шлепок пониже спины.
– Эй, мне уже пятнадцать! – заявил он, хватаясь за раненую часть себя.
– А развит не по годам! – возразила Нумасуга. – Интеллект как у новорожденного.
– Новорожденные не такие кровожадные, – флегматично заметила Широйнеко, всё ещё обнимаясь с сестрой.
– А я его выпорю и будет как новорожденный, – пообещала Линда.
– Фиг вам! – обиделся Никита. – Я вам тогда больше помогать не буду!
– Ну всё, иди вниз, – Линда вытолкала мальчика за дверь и закрыла её, не обращая внимания на его протестующие возгласы.
– Ширка, ты постоянно заводишь каких-то домашних животных…, – с наигранной задумчивостью заметила Нумасуга. – Сперва этот юный хакер Никита, теперь вот милиционер антихакерского отдела Иван, – девушка помахала в руках его удостоверением.
– Но они же прикольные? – спросила Широйнеко, тряхнув своими белоснежными кудряшками, поднимая голову с плеча сестры.
– Да уж…, – развела руками Нумасуга.
– Делать-то что с ним будем? – Нумасуга прошествовала к связанному Ивану, цокая литыми высокими платформами зелёных сапог с голенищами до середины бедра. Присев рядом с ним, она с интересом воззрилась на него снизу вверх. Иван недобро уставился на неё сверху вниз, без застенчивости разглядывая противника.
Посмотреть было на что: Нумасуга была высокой, стройной, молодой. Её чёрные волосы с пепельными перьями были стянуты в тугую косу, перехваченную через равные промежутки тёмно-зелёными шёлковыми лентами. У левого виска отдельно была свита тугая тонкая коса, которая заканчивалась небольшим металлическим шариком, в который был продет кончик косы. Глаза были обведены тушью широкими чёрными полосами, в которых неестественно белыми казались белки глаз, в которых горели опять же чёрные глаза. На девушке была тонкая белоснежная маечка без рукавов, плотно облегающая фигуру и выставляющая грудь напоказ. Лифчика, разумеется, под ней не было. Юбка… Те же два длинных куска ткани, что и на Куройнеко, прикреплённые спереди и сзади к богато расшитому золотой нитью зелёному поясу, но у Нумасуги "юбка" была кроваво-красного цвета с белой полосой у самого нижнего края.
Когда девушка присела рядом со связанным милиционером, передняя часть юбки отошла в сторону, продемонстрировав Ивану обнажённый низ живота, не прикрытый ничем.
Такая же привычка демонстрировать своё сокровище была и у Широйнеко, – припомнил Иван допрос задержанной девушки у себя в кабинете. Отвернувшись в другую сторону, милиционер наткнулся взглядом на всё ещё стоящих в обнимку Куройнеко и Широйнеко:
– Может, хватит?
– Это моя сестра! – хором ответили девушки.
– Да хоть… Вы же не похожи, – заметил Иван.
– Какая наблюдательность! – фыркнула Широйнеко. – Папа и мама были генетиками…
– А, мутанты…, – разочарованно протянул Иван. В следующее мгновение у его горла замер короткий нож, лезвие которого было у основания рукояти заломлено внутрь на сорок пять градусов от прямой линии – так называемый "урбанизатор". Держала его Широйнеко:
– Ещё чего умного скажешь, киборгизированный мент? – прошипела она. – Кстати, – она обратилась к трём своим подругам:
– Вы знаете, что этот товарищ – бывший военный?
В комнате сразу стало похолодало градусов на десять – Иван явственно почувствовал, что если до этого момента девушки относились к нему по большей части как к помехе, и в них преобладало любопытство, то теперь они стали его… ненавидеть, что ли?
Нумасуга медленно поднялась со своего места рядом с привинченным к полу металлическим стулом, поправляя переднюю часть юбки, и отошла в сторону. Заглянув со злобой в глаза Ивана, Широйнеко отняла от его горла нож и тоже отошла на пару шагов, любуясь пленником.
– Никите мы его отдавать не будем, – решила Линда.
– Я его сама на полоски нарежу, – согласилась Куройнеко.
– А вдруг он не участвовал в Чистилище? – с сомнением в голосе предположила Нумасуга.
– А ты его спроси – соврёт как миленький, – кивнула на него Широйнеко.
– Ну так? – Нумасуга выжидающе посмотрела на Ивана.
– Участвовал, – ответил милиционер, презрительно сжав губы. Нумасуга со всей силы резко врезала ему в переносицу и он потерял сознание. Из рассечённой переносицы потекла кровь.
– Ну, Линда, только ты ещё не врезала ему по роже, – злорадно заметила Широйнеко.
– Ты глупа, Ширка, – заметила в ответ Линда, сохраняя спокойствие.
– Почему?
– Потому что ты тоже участвовала в Чистилище, – охотно ответила Линда.
– Но я…
– А вот как именно он участвовал в Чистилище – спросишь у него, когда он очнётся.
Все замолчали, переваривая только что сказанное Линдой. Вроде она складно всё сказала.
– Уже поздно, идёмте спать.
– А этот? – Широйнеко указала на милиционера, привязанного к стулу.
– А "этот" будет здесь, – ответила Линда. – У нас только один металлический стул, прикрученный к полу – как раз в твоей комнате… О, да мы в твоей комнате! – разыграла удивление Линда, широко раскрывая глаза.
– Я не буду спать в одной комнате с солдатом! – испуганно прошептала Широйнеко.
– Поспишь в комнате для гостей.
– Но там спит Никита…
– В зале?
– Вот ещё! – возмутилась Широйнеко.
– Никиту я возьму к себе, – остановила препирательства Куройнеко. – А ты поспишь у него. Но за ним всё равно надо приглядывать, – женщина имела ввиду милиционера.
– Вколю ему двойную дозу и все дела, – вновь осмелела Широйнеко.
– Давай, хоть на что-то твой герыч годится…