Не появился он и через полчаса.
Андрей решил перебираться к следующему пункту встречи.
* * *
Дверь открыла Света, замотанная в полотенце.
- Ой! - вскрикнула она, увидев Андрея, и кинулась в комнату.
- Привет! - громко сказал Андрей.
- Привет! Извини, я думала, это мои с прогулки вернулись, - донеслось издалека. - Ты проходи, я сейчас.
Андрей вошел в прихожую и плотно прикрыл дверь.
- Тебе Стас не звонил? - крикнул он в пространство.
- А что, должен был? Может, и звонил, я недавно с работы. А сотовый молчит целый день.
- Как ты себя чувствуешь? - продолжал Андрей общение через стенку.
- Уже совсем хорошо! Спасибо тебе огромное!
- Не стоит, это мелочи! А тебе нужно больше, - прибавил он уже тише, Света не расслышала.
- Что?
Она наконец появилась, в коротком черное платьице с вышивкой, мокрые волосы были рассыпаны по плечам. Зеленые глаза казались еще зеленее.
"Какие же вы все… Беззащитные и хрупкие, - полезли в голову Андрея непрошеные мысли. - В Ритке хотя бы есть серебро, это дает ей силу. А в тебе и того нет. Тонкая переплетенная бирюза… Такую надо все время оберегать. Не отпускать ни на шаг…"
Наконец им обоим пришло в голову, что молчание затянулось, и Света позвала Андрея пить чай. Он не смог отказаться. Во-первых, испытывая жажду, что уже входило в привычку, - а ведь дома он даже не подумал что-нибудь выпить, до того торопился. А во-вторых… Во-вторых…
- Ой, где это ты?
На кухне было светло, и Света заметила синяк на щеке Андрея, оставшийся после драки.
- Да… Соседскую кошку с дерева снимал, не слишком удачно.
- Надо же! - покачала головой Света. - Ты садись.
- Я ненадолго…
Она поставила чайник.
Андрей опустился на табуретку, прикидывая, насколько стоит посвящать Свету в происходящее.
"Вот ведь и Стаса нет. А вдруг что-то произошло?" - тревожная мысль не давала покоя.
Видимо, это отразилось на лице, потому что Света тихо спросила:
- Что случилось, Андрюша?
"Кабы знать", - вздохнул про себя Андрей.
- Может, я могу чем-нибудь помочь? - робко сказала Света. - Мне так неудобно, я тебя ничем не отблагодарила.
- Да брось…
- Ну что ты! Пришлось бы больничный брать, валяться дома, пропускать работу, а у нас этого очень не любят, потом стоять полдня в очереди, чтобы его закрыть. А ты - раз…
- Свет, неужели вы действительно лечитесь в этой ужасной по-ли-кли-ни-ке?
- А что делать…
- Но как же они там работают! - воскликнул он. - Ведь никаких условий! Что, зарплаты большие?
- Какие там зарплаты, что ты! - Светка засмеялась, словно колокольчик зазвенел. - Все подрабатывают в частных центрах! Там нормально. Только дорого.
Андрей задумался. Частные центры?
- А ты не могла бы мне посоветовать…
Он замялся.
- Экстрасенсу нужна помощь? - полюбопытствовала Света. - Проблемы с желудком? С нервами? Может, таблеточку?
Она хитро прищурилась.
- О, нет, увольте. Только не таблетки, - скривился Андрей. - С нервами!
"С психикой, точнее, но как ей об этом сказать? Еще сочтет меня сдвинутым…"
- Вот хороших невропатологов - не знаю. По-моему, их в природе нет, - огорчилась Света. Потом с надеждой спросила, - психотерапевт не подойдет? Такой классный дяденька!
- Точно классный?
- Ага. Мы же постоянно частникам прайсы таскаем и проспекты, а они нам пациентов подкидывают. Правда, этот мужик почти никогда таблетки не назначает, только травки. Но тебе это даже лучше ведь?
- Да, - согласился Андрей. Если таблетки не пихают, надеяться можно.
Засвистел чайник, Света встала, чтоб выключить плиту.
- А там правда не так, как в поликлинике?
ГЛАВА 6
Голос крови
Проснулся я поздно: сквозь полупрозрачные шторы жарило солнце. Отец был на работе, мама гремела на кухне кастрюлями. Я давно уже забыл, что значит жить с родителями, три раза в день питаться и просто оставлять носки в ванной. А сейчас ощущение того, что я дома, окутало, словно "теплый клетчатый плед". Надо же, совсем кстати вспомнилось название этой тверской рок-группы…
Я сел на кровати. Желтые обои с продольными полосами, иконки над столом, старый трехстворчатый шкаф, еще бабушкин, вторая кровать у противоположной стены, стул, ковер на полу. Все как всегда.
Быстро поднявшись, напялил одежду и вышел в соседнюю комнату. Телевизор, диван, сервант, книжный шкаф, круглый стол посередине, два кресла, древняя, как я, люстра из пластмассовых квадратиков, кругом картинки, сувенирчики, фотографии… А на подоконнике - аквариум. Совсем маленький. Но это все равно странно: с тех пор как еще в детстве у меня подохли последние рыбки, мы никогда больше их не держали. Чего это вдруг родителям вздумалось? Я подошел рассмотреть рыб поближе. Вон попугайчики, у самого дна. Остальных и названий-то не помню.
- Стасик, сыночек, выспался? - Мама выглянула из кухни. Она совсем не изменилась. Как прежде, худенькая и улыбчивая, седых волос совсем не видно. Все так же носит дома футболки и длинные юбки. По-прежнему ходит на свои религиозные сборища. Отец тоже не изменился, работает электриком на том же заводе. Всю дорогу до дома я старательно таращился в окно маршрутки, стараясь понять: не произошло ли и здесь каких-то глобальных изменений. Но так как бываю в Твери редко и не очень-то мотаюсь по улицам, ни один жилой дом, банк, магазин, сквер или фонтан подозрений не вызвали. Что-то было и раньше. Чего-то я прежде не видел, но не факт, что это выросло за один час.
- Да, мамуль! - Я чмокнул ее в щеку. - А чего это вы аквариум завели?
- Здрасьте! - Мать засмеялась. - Давно ты у нас не был! Это все тот же, сынок. Который Кирюша в прошлый раз делал. Пойдем, я тебя покормлю!
Она повела меня на кухню, усадила за покрытый красивой клеенчатой скатертью стол и давай уставлять его разносолами…
Все хорошо. Но рыбы Кирилла никогда не интересовали. И носа он сюда не показывал лет эдак… три, с тех пор как умерла бабушка.
Мать произнесла молитву, я, как всегда, внутренне скривился. Ну не верю я. Ни баптистам, ни евангелистам, ни "свидетелям", ни адвентистам седьмого дня.
Я долго ел, много всякого разного выслушивал, в основном про то, какие мы с Кириллом неблагодарные и невнимательные дети - ну, в общем, так оно и есть, не слишком часто мы и звоним-то, а уж приехать… И рассказывал про нашу с Кириллом жизнь - по большей части выдумывал, потому что ничего реально интересного с нами не происходило, за исключением, конечно, последних происшествий, но не мог же я посвящать в это родных! Мало ли чем оно еще обернется. Впрочем, о девушке брата я упомянул вполне правдиво. К моему удивлению, мать была в курсе.
Вскоре пришел отец. Успев уже изрядно принять "по случаю приезда сына", он был, как всегда в таких случаях, очень разговорчивым и пустился в рассуждения по привычному, годами протоптанному пути: цены, политика, погода, здоровье, моя личная жизнь. С каждым новым пунктом я кивал, отмечая про себя, что не так уж все-таки существенно изменился мир. Подумаешь, аквариум… Мать никак не отреагировала на состояние отца - видимо, привыкла. А раньше всегда расстраивалась… Она лишь подливала ему супа.
- Кирюха - молодец! Девку давно пора завести было! - кивая самому себе, заметил отец, расправляясь с обедом.
"Личная жизнь брата, сейчас и меня сосчитают", - приготовился я.
- Ты-то что думаешь? - не замедлил ждать себя вопрос.
- Ну, пап, ну что…
Ну нет у меня никого! Ну вот такой я лох. Ну не смог.
- К жене возвращаться думаешь, я спрашиваю? - Он вдарил кулаком по столу. - И как там наша маленькая?
Я перестал жевать и вылупился на него. А вот этот номер еще не показывали в нашей программе…
- Маленькая? - переспросил я.
- Ты хоть заходишь к ребенку? - как-то очень жалобно спросила мать. - Привез бы ее! Небось и фотографии нет…
Я просто не знал, куда деваться. Внутри все сжалось и какой-то ледяной тяжестью давило на сердце. Или сердце не там, выше? Фотография? Ребенка? Моего? Я ушел от жены? Я?! От какой?!
Родители смотрели на меня, как на висельника, вот честное слово - не вру. Но что я мог им сказать? Что сделать?
И вдруг мне в голову пришла совершенно идиотская мысль.
- Фотки есть, мам, ща…
Я достал трубу. Вставил аккумулятор и сим-карту. Включил, зашел в файлы.
- Любуйтесь!
Передал предкам мобильник.
Да простят меня высшие силы, Света, Катя, родители и все остальные за это вранье. Ну что я еще мог придумать? Когда катались на аттракционах, сделал пару снимков: Катька на лошадке и на цепочечной карусели, их и покажу. Запоздало сообразил, что не знаю, сколько лет моей предполагаемой дочери. А вдруг не больше года? Если два-три - черт с ним, камера в телефоне не настолько качественно снимает, не разберешь. Тем более Катька - ребенок достаточно мелкий, как я успел заметить. Но не дай бог - грудничок! Оставалось надеяться, что я не оказался сволочью настолько, чтоб бросить жену с младенцем на руках.
- Вот она, лапочка! - Родители с умилением склонились над экраном тридцать два на сорок два миллиметра. - Все такая же кудрявенькая. И беленькая, да?
Мать подняла голову.
- Угу, - рассеянно ответил я, - беленькая, на маму совсем не похожа…
- Ну конечно, она же на тебя похожа! - с укором сказала мать. - Глаза только Светины.
- Волосяной покров твой! - подтвердил отец со знанием дела, запуская руку в абсолютно такую же, как у меня, каштановую и слегка волнистую шевелюру. Волосами я в него пошел, это уж точно. Кириллу достались густые и более светлые, но практически прямые - мамины.
- Я же не блондин - сказал я, не знаю зачем. Честно говоря, вообще уже ничего не соображал.
Мать всплеснула руками, выбежала из комнаты. Неужели опять глупость ляпнул? Уже успел забыть, какая мама обидчивая.
Но она тут же вернулась с большой черно-белой фотографией. На ней был я в полосатом свитере, судя по надписи на обороте ручкой - в трехлетнем возрасте. Белокурый и щекастый. И хоть убейте, очень похожий на Светину дочь.
- Стасик, может, помиритесь, а? - Мать уже почти плакала. - Ну мало ли кто там у нее был! Ты же совсем не уделял им внимания! Сидел и сидел за компьютером. Да, я понимаю, тяжело жить в одной квартире с тремя женщинами, но теперь-то вы можете жить отдельно… Вон и чайник их бережем, который на Новый год дарили…
Она наконец разрыдалась, кивнув на персикового цвета электрический чайник. Он стоял на полке "без движения". Воду кипятили в обычном, на плите.
Стоп! Стоп! Секунду! Да дайте же отдышаться!
У меня закружилась голова, сдавило виски, подступила тошнота, в глазах начало темнеть.
Вашу мать! Вашу мать! Мать-мать-мать!
Значит, я был женат на Свете, жил в одном доме с ее мамой и сестрой, просиживал все время за компом (а такое вполне могло быть), Светка не выдержала, изменила мне, и я их бросил?
Вроде бы за последние дни стоило привыкнуть к финтам судьбы. Но этот факт оказался слишком тяжел даже для моей упруго-адаптированной натуры.
Я закрыл глаза и подпер лоб ладонью. Как все это осознать, а? Как?
В том, что это в некотором роде правда, я уже не сомневался. Но воспринять ее адекватно?
Осененный внезапной мыслью, я бросился в большую комнату, к фотографиям. Их действительно было много, в основном детских, и не только моих и Кирилла. На некоторых была девочка лет двух-трех, не больше, но узнать в ней Катьку не составило труда. Катя в Твери в Горсаду, Катя у озера. Катя возле аквариума, который стоял сейчас на подоконнике.
Это меня добило. Я вернулся в кухню и без сил плюхнулся на стул.
- Пап, есть что-нибудь выпить?
Я напился едва ли не впервые в жизни. Да нет, по молодости бывало, конечно, но так давно, что не считается.
Мне было плохо. Просто плохо. И физически, и морально. Помню, как обнимался с унитазом и литрами пил воду. Человеческих мыслей не осталось, лишь какие-то обрывки безумного сознания, рисующиеся мне растерзанными клубками, оплетали всю мою сущность цепкой, упругой паутиной… В конце концов я заснул, повалившись в одежде на кровать. Смутно вспоминаю, как мать снимала с меня ботинки и накрывала одеялом.
* * *
Очухался только на следующий день. Родителей не было, чему я несказанно обрадовался. Говорить сейчас бы не смог.
На кухонном столе стояла бутылка с кисломолочным (а на самом деле "солено" - молочным) напитком. Знаем такой, хоть и не лично, спасибо папе…
Я выпил все до капли, потом сходил умылся, избавился от не нужной организму жидкости, настрочил записку, а потом собрался и вышел из дома.
"Покой нам только снится" - это нынче про меня. Кто-то - не знаю уж, злой рок, судьба, потусторонние силы или космические пришельцы - гонит меня с места на место. Теперь вот еще новое потрясение, самое невероятное. Я ведь ехал сюда для того, чтобы разузнать, не помнят ли родители Андрея. Но теперь стало не до него.
Снова вокзал, электричка - и в путь.
Простите, мама-папа, но я должен увидеть Свету.
ГЛАВА 7
Психотерапевт
Света не обманула. Медицинский центр мало походил на так напугавшую Андрея поликлинику. Никаких ободранных стен, очередей и крикливого персонала. Симпатичный коврик, мягкое освещение, бахилы выдают… Прямо как в родных пенатах. Молодая женщина-медрегистратор не задавала лишних вопросов, просто взяла с Андрея деньги и подробно объяснила, как найти кабинет психотерапевта. Повернув в коридор налево, Андрей замедлил шаг. Под ложечкой неприятно засосало. Он, эссенциалист-корректор, вынужден обращаться за помощью. Да еще с нарушением психики! Но иначе можно действительно сойти с ума.
На двери под табличкой "Психотерапевт" значилось: "К.м.н. Зиньковец К. П."
Андрей постучал.
- Заходите-заходите! - произнес бодрый мужской голос. Андрей вздохнул и смело распахнул дверь.
Ну что сказать? Это, конечно, не эссенциалия. Но уже и не поликлиника. Просторно, явно новые удобные стулья, по стенам - фотообои с зеленым лесом, компьютер на столе, кофеварка на тумбочке. И бумажек вокруг меньше раза в три. Доктор - мужчина лет сорока с небольшим. Уголки рта приподняты в едва заметной улыбке. Серьезные глаза внимательно, даже с любопытством изучают пациента - его, Андрея. На форменной голубой куртке - простенький бейдж с именем-отчеством. Без всяких змей.
- Здравствуйте… Константин Павлович, - разглядев надпись, произнес Андрей.
- Здравствуйте, юноша. Садитесь. И не переживайте так, - приветливо сказал психотерапевт.
Андрей обнаружил, что действительно нервно сжимает кулаки. Он сел, не решаясь начать рассказывать. Но врач, казалось, и не собирался ни о чем спрашивать.
- Вы первый, кто обратился по имени-отчеству, - весело сказал он и полез в ящик стола, - обычно все говорят просто "доктор" или не называют никак. Курить будете?
Он извлек едва начатую коробочку хороших сигар.
Андрей удивился и почувствовал, что напряжение начинает спадать.
- Вообще-то я не курю, но если позволите… Не могу устоять, - улыбнулся он.
Андрей взял из протянутой коробки сигару, доктор чиркнул зажигалкой.
- Правильно, - сказал он, убирая пачку, - курить вредно. Но один раз можно. А я, если не возражаете, выпью кофе.
Он встал, открыл форточку и взял стоящую рядом с кофеваркой малюсенькую чашечку.
- Как раз остыл, - заметил доктор, размешивая сахар, - а вам кофе нельзя! Слишком много нервничаете!
Сказал так, словно подначивал. И дымящий сигарой Андрей наконец расслабился.
"Молодец, - подумал он про врача, - настрой хорошо улавливает. Из него бы эссенс получился".
Доктор подвинул Андрею металлическую пепельницу в виде чаши. При нажатии кнопочки в центре "донышко" проваливалось и пепел убирался вовнутрь. Андрей не смог удержаться и повторил операцию два раза. Врач тем временем вымыл чашку и вернулся за стол.
- Давайте запишем, как вас зовут, - сказал он, открывая тонкую тетрадочку.
- Латушкин Андрей Николаевич, - четко произнес Андрей.
- Угу. А сколько вам, Андрей Николаевич, полных лет?
- Двадцать девять уже, - усмехнулся Андрей.
- Неужели? А мне вот вчера, вы представляете, стукнуло пятьдесят.
- Да что вы! - вырвалось у Андрея.
- Угу. Так что вы для меня - юноша! - широко улыбнулся Зиньковец и отложил ручку. - Так что у вас, юноша, стряслось?
Мгновение поколебавшись, Андрей отложил сигару и начал:
- Честно говоря, я не уверен, что не отниму у вас время попусту.
Он задумался.
- А это пусть вас не беспокоит, - вновь улыбнулся психотерапевт. - Мое время вы уже оплатили. Отнимайте смело.
Андрей засмеялся.
- Я сам себе кажусь здоровым. Но иногда моя память… выделывает странные вещи.
- Так-так, интересно… А вы сами это заметили? Или кто подсказал?
- Первым на это обратил внимание мой друг. Он упрекнул меня в нечестности. В том, что я про один и тот же жизненный период рассказываю по-разному. Совсем по-разному. Я сначала как-то не замечал. Но когда он мне привел пример, я и сам это увидел. И я не понимаю, как так может быть. Я помню как будто две разные жизни. Вот он мне и сказал: "А вдруг это раздвоение личности". И я уже готов с ним согласиться.
- А ваш друг - не врач?
- Нет.
"Но он мог бы им быть", - подумал Андрей.
- Значит, две разные жизни. Вот прямо от начала до сегодняшнего дня? - Доктор провел ребром ладони по столу, как бы обозначая границы. - Или это какой-то момент?
- Боюсь, что их несколько, этих моментов, - взволнованно продолжал Андрей, - вот, например, с учебой. Я отчетливо помню, как поступал в академию. Экзамен помню, профессоров в мантиях. Абитуриентов с горящими взглядами. Вопросы своего билета. Ну не все, но один, зато - досконально. И в то же время я знаю прекрасно, что в эту академию перевелся из другой, уже после третьего курса. И без всяких экзаменов.
- Так, может быть, вы тогда не поступили? Поступили в другую? А туда перевелись как раз после третьего курса? Такое могло быть?
Андрей задумался.
- Теоретически могло, но…
- Не буду пока спрашивать вас о том, как назывались академии, чтоб не обременять мозг лишней нагрузкой. Назовем их условно: академия "Солнце" - это та, куда вы поступили, и академия "Луна" - это та, куда вы перевелись.
- Так я же, получается, и поступил, и перевелся в одну и ту же академию - "Солнце!" - горячо возразил Андрей. - Как вы правы, доктор, это именно Солнце по сравнению с Луной.
- Очень хорошо! - похвалил доктор. - Запутать мне вас не удалось. Идем дальше. Вы помните, как окончили академию?
- Да, и очень хорошо, - кивнул Андрей, - экзамены помню, вручения диплома, как значок прицепили… напутственное слово, а потом был выпускной вечер… Господи, как же давно это было!
- Вы, кстати, верующий? Господа упомянули.
- Д-да не то чтобы очень. Не отрицаю существование бога, но и…
- Понятно. Так какую академию вы закончили?
- "Солнце".
- Уверены?