Пустые стаканы надо было поставить в небольшой деревянный ящичек сбоку у стола. Крыса потом унес их вместе с ящиком.
- Так что там у вас происходило?
Онищук в нетерпении глянул на часы.
Я стал рассказывать про дом, про метро, про газ…
Про Катьку я, встретившись взглядом со Светой, пока умолчал. Если меня сочтут сумасшедшим, на фиг вмешивать ребенка. А если поверят, расскажу позже.
- Слушай, ну ты ври да не завирайся! - возмущенно прервал меня Онищук.
- Нет, отчего же, - раздался голос.
Оказалось, что в зал вошел еще один трибунальщик, мы даже не заметили, как он стал у двери, внимательно слушая мой рассказ. Он был в такой же "форме", но с белыми полосками у ворота, что делало его слегка похожим на католического священника. Петер вскочил. Я тоже на всякий случай оторвал зад от скамейки. Просили же - не злить…
Главный дознаватель - видимо, это был он - не спеша подошел к столу и развернулся к нам со Светой. Высокий, худой-худой, но чувствуется, что не хилый нисколько. Возможно, чуть постарше меня. Лицо бледное, волосы черные, а глаза! Как будто он что-то страшное увидел и никак забыть не может. Вот попали мы…
Трибунальщик быстро просмотрел поданные Петером распечатки и все, что тот успел за нами записать. Потом коротко взглянул на меня и, отдав подчиненному вполголоса какое-то распоряжение, так же медленно вышел из зала. Только тогда мы сели.
- На допрос пойдете по одному, сначала вы, потом девушка. С Главным не спорить, отвечать вразумительно. Во время допроса сидеть не принято. Все ясно?
- Ясно, - вздохнул я.
Чернявый привел меня в маленький кабинетик, вполне себе современный, даже с ноутом на столе. Дознаватель как раз работал за этим ноутом, почему-то синего цвета. Печатал он очень медленно. При нашем появлении сразу отодвинул комп в сторону, потом отослал чернявого.
Я неловко встал возле стола. Дознаватель поднялся, не спуская с меня глаз.
- Моя фамилия Пелганен, - начал он слегка скрипучим голосом, будто через силу. - Я представитель Трибунала государства Лабиринт.
Я не знал, что отвечать. Мои данные лежат перед ним.
Он ничего больше не сказал и не спросил. Вышел из-за стола и направился к большому плоскому экрану на стене. Я не заметил его сначала - почти сливается с фоном.
Главный что-то нажал на этом экране, и он засветился.
- Покажите ваш мир.
Появилось изображение. Экран заполнился снимками разных мест, в основном - незнакомых. Замки, фонтан, мосты, пристань… Но на одной фотографии я узнал наш город. Как ни странно, третья больница и поликлиника рядом с ней.
- Ну, вот…
- Место, где вы попали в наш мир, находится поблизости от этих объектов?
- Н-нет, довольно далеко.
На его лице ничего не отразилось. Он вообще напоминал каменную статую, если бы не глаза…
- Сейчас я покажу вам еще несколько сканографий вашего мира. Постарайтесь выбрать место, максимально приближенное к тому, где произошел переход.
Изображения исчезли, на их месте появились новые, всего 6 штук. И только нашего города. Среди них был и Институт микроэлектроники.
- Здесь. Справа от Института - лес, там мы и бежали.
Контора, где работал Андрей, находилась как раз через дорогу, на фотках ее не было, как и озера.
Дознаватель опять не проявил никаких эмоций. Он вернулся к столу и нажал кнопку - по-видимому, внутренней связи.
- Петер, как только появится Дэн - немедленно ко мне.
В ответ что-то пробурчали.
Дознаватель на секунду задумался, затем направился к небольшой застекленной дверце, ведущей на балкон. Меня он поманил за собой.
Балкончик оказался довольно узким, с подозрительно низкими перилами. Ветер, гуляющий над морем, был весьма ощутим.
Мне заграждение едва доходило до пояса, а для трибунальщика, который был гораздо выше меня, казалось вообще смешным. Он плотно претворил дверь. Кто кого спихнет, что ли?
- Прежде чем я начну допрос как Главный дознаватель, - заговорил главный, словно с трудом подбирая слова, - я должен сказать вам кое-что от себя лично.
Ветер заглушал слова, ему приходилось почти кричать.
- Трибунал ничего против вас не имеет. Но ваша жизнь сейчас висит на волоске. Потому что за несанкционированное проникновение в Лабиринт с целью злого умысла по нашим законам полагается физическое уничтожение.
Я вжался в стену. Вот сейчас все и закончится, как я сразу не догадался.
- А если не со злым? И вообще случайно? - просипел я.
- Случайностей в жизни не бывает. Но я хочу разобраться.
Ветер неожиданно стих. Трибунальщик слегка понизил голос.
- Кроме вас и вашей подруги кто-нибудь из окружающих замечал изменения, происходящие в вашем городе?
- Нет, их никто не ви… Вернее, как раз все видят, но не удивляются. Как будто так и было.
- Это в порядке вещей.
- Да?!
- Да. Такое иногда бывает. При сближении миров. Два мира подходят очень близко друг к другу, происходят изменения ландшафта, иногда изменение построек. А люди словно находят оправдание этому. Поэтому и не замечают.
- Ничего себе! Что, и даже новые люди появляются?
- В каком смысле?
Я рассказал про Катю и про то, откуда я узнал, что она моя дочь. Он слушал очень внимательно и мрачнел на глазах.
- Это тоже в порядке вещей?
- Нет. Это очень серьезно.
Мы вернулись в кабинет, трибунальщик снова поинтересовался по внутренней связи, не вернулся ли Дэн. Видимо, ответили, что еще нет.
- Телефон не отвечает? Это уже безобразие. Как появится - немедленно сюда.
Он сел и разрешил сесть мне.
- Когда человек стоит, ухудшается кровоснабжение мозга, - пояснил он. - Давайте начнем.
Он протянул мне голубую бумагу и перо.
- Подпишите, что обязуетесь ничего не скрывать от представителей Трибунала Лабиринта.
Я уже потянулся расписываться, но увидел в нижнем правом углу паутину. Такую же, как на дипломе Андрея.
- Что-то не так? - холодно спросил дознаватель.
- Паутина.
- И что?
- Я уже видел такую. И бланк видел такой же голубой.
- Где и когда?
В этот момент вошел Петер. Он был какой-то испуганный. Или расстроенный?
- Артур… я тут документы Дэна поднял, дожидаясь. Паутину глянул, а здесь - вон что… Смотри…
Артур, Артур, Артур… Да ведь так звали трибунальщика, про которого Андрей рассказывал.
Дознаватель недовольно взглянул на Онищука, потом взял у него документ.
Посмотрел и из белого стал серым.
- Позвоните Эдуарду, немедленно. И Первого попросите приехать.
Петер убежал.
Артур закрыл глаза рукой и несколько секунд так просидел. Потом очнулся.
- Извините меня. Погиб наш сотрудник…
- Мои соболезнования… У вас очень… тяжелая работа.
Я сказал это совершенно искренне.
- Вы правы. К сожалению, в связи с последним событием… я не смогу сегодня с вами долго разговаривать. Искренне сожалею, но эту ночь вы проведете в камере. Приедет начальник, а он очень… принципиальный.
Сожалеет он! Видали? Зар-раза!
- У нас есть минут пятнадцать. Так где вы видели паутину?
Торопишься, да? Ну, держись, сейчас я тебе устрою!
- На дипломе эссенциалиста. Он мне еще рассказывал про свою девушку, которую сожгли.
Может, зря я ему так, в лоб. Но достал он меня своими угрозами!
- Про какую девушку? - почти прошептал трибунальщик.
Сказать, что он изумился, - значит ничего не сказать. Он обалдел.
- Кажется, ее звали Рита.
- А он…
Главный вскочил и отпер металлический шкаф. Он достал оттуда папку с фотографиями. Одну из них сунул мне под нос.
- Это он?!
Парень был похож на Андрея. Такой же голубоглазый, светловолосый, с честным взглядом.
- Нет, точно не он. Но что-то есть…
- А что он еще рассказывал? - почти взмолился дознаватель.
Я выложил ему все, кроме истории с профайлом. Ну не смогу я этого объяснить! В это время снова появился Онищук, да так и застыл с раскрытым ртом.
- Я же говорю, он жив! - воскликнул Главный, обращаясь к Онищуку.
Петер подлетел ко мне.
- Как зовут эссенциалиста?
- Ну, сказал, что его зовут Андрей. Но у него, по-моему, раздвоение личности. Он вообще считает, что в нашем городе родился.
- Да у него же просто… Да, точно это он, Сергиенко!
* * *
Меня все-таки отправили в камеру. По дороге я успел перемигнуться со Светкой: держись, мол. А она ничего, не плачет.
Перед тем как выдворить меня, Артур и Онищук все задавали вопросы, записывали, заносили в компьютер. Оба были взвинчены до предела, особенно Главный.
То, что Андрей - это их пропавший эссенциалист Всеволод Сергиенко, я понял. Но что будет с нами - никто мне так и не сказал.
Каморка, куда меня впихнули, была довольно тесной и темной. Я пнул с досады деревянный стол, опрокинув кувшин с водой, потом бросился лицом вниз на деревянный топчан. Надоело все! Впервые в жизни я узнал, что мир, оказывается, огромен! Вернее, что миров много! Впервые почувствовал желание узнать эти миры, идти по ним, искать…
И вот, лежу к камере.
Впрочем, обед принесли вполне приличный. Ароматный зеленый суп, жареное мясо и - подумать только - яблочный сок. Свежевыжатый. Наверное, это тоже улучшает работу мозга…
Должно быть, из собственных пайков "ссудили". Вроде Андрей (или как его там) говорил, что узников на хлебе и воде держат.
О том, что в это время творилось в замке, я узнал несколько позже. А происходило вот что.
Приехал Первый судья, он же Макс Циферблат. Приехал отец погибшего админа Дэна Щемелинского Эдуард. Примчался Высокий магистр. И даже пригласили директора Института ПФиПЛ. Им рассказали про нас со Светкой и про все последние новости.
Такое количество происшествий в единицу времени для Трибунала было подобно цунами или землетрясению в десять баллов.
Первый судья - впрочем, обычно его называли просто Первый - предлагал чуть ли не подвергнуть нас пыткам и вытрясти всю до капли информацию. Он был уверен, что гибель Дэна и наше появление здесь - звенья одной цепи. Магистр называл Первого душегубом, просил вернуть ему "его дорогого мальчика" - Андрея ака Севу Сергиенко - лучшего эссенциалиста выпуска. Директор Института, к которому все обратились с вопросами по поводу Дэна (его тела никто не видел, о гибели узнали из паутины, не знаю уж, как они это делают), заявил, что Дэн год как уволился из ИПФиПЛ и что вся эта история вообще нереальна. Артур Пелганен пытался призвать всех к порядку и примирить. И только Эдуард Щемелинский, про которого после высказанных соболезнований все забыли, молча слушал. А потом попросил директора принести материалы всех научных трудов его сына, даже не опубликованных. Сам он тоже привез кое-что.
Это был единственный дельный совет.
И когда взломали пароли и извлекли все разработки портальщика, еще студенческие, а потом - более поздние, впервые в стенах Трибунала прозвучал термин, существование которого официальная портология пыталась отрицать.
"Конвертированная версия".
- Что такое "конвертированная версия"? Я не понял, - раздражался Первый.
- Говоря простым языком - это когда сущность одного человека помещается в тело другого, - попытался объяснить директор института, сам достаточно обескураженный.
- Вы с ума сошли! Вы понимаете, что говорите?! - закричал Циферблат.
- А вы и дальше собираетесь закрывать глаза на действительность? - встрял магистр, который был и без того зол на Первого.
- Я предлагаю разрешить нашим программистам вскрыть файлы портирования. Информация, отправленная на приемник, там должна быть! - заключил директор института.
Поскольку его поддержали все, Первому пришлось уступить.
Два испуганных мальчика (не каждый день вызывают в Трибунал) долго возились с паролями, но в конце концов данные извлекли.
Дэн не стал их уничтожать - может, не успел, а может, и жалко ему было своих трудов.
В файле под аббревиатурой KB (Конвертированная версия) от 19 сентября как раз и содержались данные сущности Севы Сергиенко, фотография некоего Александра, жителя г. Вильнюса, фамилия которого не указывалась, вымышленные мной данные из профайла со ссылкой на автора, но главное - моя собственная фотка. И инфа о моем детстве, слитая с этого снимка при помощи гармониевой флешки.
Факты, свидетельствующие о моей причастности к этому делу. Точнее, о моем злом умысле.
Как ни старался Артур, почему-то сразу поверивший в мою невиновность, переубедить Первого, тот стоял, как скала. Остальные подавленно отмалчивались. Эдуард заикнулся было, что "это еще ничего не доказывает", но Макс в порыве благородного негодования цыкнул на него: "Отец ты или нет?!" И уже через пять часов после нашего с Артуром разговора меня заковали в цепи.
А потом привели пред светлые очи Первого.
ГЛАВА 5
Допрос
Онищук и Крыса вошли ко мне в камеру вдвоем. Петер нес две пары кандалов. Браслеты - для рук поменьше, для ног - помассивнее - из двух дугообразных половинок с плоскими частями по бокам. Цепь у наручников - сантиметров сорок. Между ножными браслетами - гораздо длиннее.
Его помощник держал большие плоскогубцы и включенную лампу типа керосиновой. Точнее, по форме-то она похожа на керосиновую, но работает, ручаюсь, на батарейках. Дверь они сразу заперли.
Не буду кривить душой - я испугался. Вскочил.
Первой мыслью было: бежать. Да только куда?
- Спокойно! Сядь! Ничего страшного не будет.
Сам Петер казался совершенно невозмутимым, говорил без злости. Я с трудом сглотнул и сел на топчан. Трибунальщик подошел к столу.
- Это всего лишь формальность, и мы ее соблюдаем.
У меня язык словно к небу присох. Даже если бы и знал, что ответить, - не смог бы.
Тем временем Онищук разложил кандалы, вогнутой частью браслетов внутрь.
- Руки кладем локтями на стол, ладонями вверх.
Таким тоном обычно говорят: запрокиньте голову, откройте рот.
Стоматолог хренов.
Я подчинился, сразу ощутив запястьями холодное прикосновение металла.
Петер замкнул сверху вторые половины браслетов. Мой пульс, оказавшись в ловушке, отчаянно застучал.
- Больно? - деловито осведомился трибунальщик.
- Нет. Пульсирует.
Голос чуть осип и с трудом повиновался.
- Тогда послабее…
Онищук поковырялся с браслетами, и рукам стало свободнее.
- Вот так. Не двигай руками. Закрывай! - последнее уже Крысе.
Тот подошел со своими "плоскогубцами", мое сердце пустилось галопом. Трибунальщик быстро защелкнул инструментом плоские скобки кандалов и отошел.
Я смог опустить руки - цепь звякнула - и перевести дух.
Тем же манером, но на топчане, "украсили" ноги.
- Все, пойдем, - вполголоса сказал Петер и посмотрел мне в глаза. - Внутренне концентрируемся, дышим глубоко, отвечаем уверенно. Понял?
- Угу, - пробурчал я, с громким звоном спуская ноги на пол.
Цепи казались не особенно тяжелыми, но комфорта не добавляли. Видимо, на то и рассчитано…
Это были, наверное, самые тяжелые минуты моей жизни. Я не обладаю особым мужеством, стойкостью, идеалами, верность которым придает людям сил. Я не пират Карибского моря, не эссенциалист и не герой. Обычный человек, не образцово-показательный.
Я бы, наверное, не смог броситься в костер к любимой женщине. Даже не додумался бы до такого.
И мне было нелегко сохранять самообладание.
Но сорваться перед представителями другого мира очень не хотелось…
Зал, куда меня привели, оказался больше предыдущего, но обстановка ничем не отличалась. За столом восседал худощавый субъект с резкими чертами лица и испепеляющим взглядом. Мумия с глазами. Как будто брат-близнец Главного. Ну, или отец родной, с учетом возраста.
Справа от стола прохаживался благообразный дед с бородой, весьма упитанный - Санта-Клаус, ни дать ни взять. Для нашего Деда Мороза выражение лица слишком "ненашенское". Посмотрел на меня с любопытством.
Слева у окна стоял высокий мужчина. Он единственный из всех был не в черной хламиде, а в обычном темном костюме с галстуком. Ну, хоть этот не "мощи", но и не толстяк, как Санта. И смотрит по-человечески. Только грустно.
Артур Пелганен сидел себе скромно у стеночки.
Меня на сей раз оставили стоять.
Первый - субъект с глазами - действительно казался копией Артура. Только "ускоренной" копией. Жесты у него были порывистые, никакой медлительности. Писал очень быстро, печатал еще быстрее.
Глава Трибунала вел допрос, остальные молча слушали. Он сразу представился, тоже назвав лишь фамилию - Циферблат. В другой ситуации я засмеялся бы, но при данных обстоятельствах она прозвучала зловеще. "Циферблат" - "часы". Как будто он отсчитывает мое время…
Первый с ходу огорошил меня информацией о преступлении, которое я совершил совместно с неким Дэном Щемелинским при помощи липового профайла и поинтересовался, почему я скрыл сей факт от Трибунала.
Я объяснил, как мог. Что с Дэном не знаком. Что сам не верю в оживших виртуалов. Что боялся быть принятым за сумасшедшего.
- А быть принятым за преступника вы не боялись? - Первый сверлил меня глазами.
- Я не преступник, - только и сказал я. - Это всего лишь невинное развлечение.
- Почему мы должны вам верить? - отрубил Циферблат.
Андрей бы мне верил. Он считал меня лучшим другом.
- Какие у меня могли быть мотивы? И как бы я все это проделал?
- Да очень просто. Щемелинский общался с вами по сети. Вы переслали ему информацию, он воспользовался ею, а также взял данные из вашей паутины. Потом он совершил конвертирование, ваш мир получил эссенциалиста для своих не очень законных, видимо, целей.
При этих словах мужчина у окна зажмурился, как будто его ударили. Я как раз случайно взглянул на него, поэтому заметил.
- Логично, - мой голос почти не дрожал. - Но разве бы я стал после этого рисковать походом в ваш мир? Зачем мне это?
- А вот это вы нам сейчас и расскажете.