- Слушай, имплантант памяти, твой проект, как устроен? - спросил он первое, что пришло в голову.
Маэлз мгновенно просияла:
- О! Это очень интересная история! Однажды мы с моей кузиной поехали к ее троюродной сестре, которая жила тогда в Сингапуре с мужем и двумя приемными детьми…
* * *
Мне на ум пришла злая шутка, что для разговоров с Карлой имплантант памяти - вещь необходимая. Вставил его - запомнил всех ее тетушек и племянников, последовательность операций по вживлению различных устройств, основные гипотезы по части главных вопросов киберорганики, а потом вынул и отложил до следующей встречи, чтобы не держать все это в голове. Встретил Карлу в следующий раз в коридоре - достал имплантант. Сможешь быть уверен, что она не обидится на твое "пренебрежение" к ее личности, если вдруг случайно заметит, что ты забыл, как зовут тетю ее двоюродной бабушки по материнской линии.
* * *
Радович вышел.
Позвали Сонг Ким-Дук. Карла попыталась спросить Милоша, что там было, но тот шарахнулся от нее как от чумы. Выскочил в коридор с такой скоростью, будто за ним гнались.
- Такой странный… - Маэлз обиженно надула губы. - Может, он не хочет со мной общаться? Я кажусь ему отвратительной?
- Нет, - Дэз тряхнула головой, - он вообще ни с кем не хочет общаться. Ты не исключение.
По правде говоря, Карла уже успела так утомить Громова и Кемпински, что они бы тоже с радостью сбежали. И дело совсем не в болезни Маэлз. Будь она совершенно здоровой - результат был бы точно таким же. За пару часов она не дала даже слова вставить в свой бесконечный монолог.
- А вы? - подозрительно спросила Карла. - Вы не находите меня отвратительной?
- Разумеется, нет, - ответила Дэз с легким раздражением.
Глаза Маэлз тут же наполнились слезами.
- Я тебе не верю! - воскликнула она. - Я же знаю, что меня терпят только из вежливости! Любого другого ученика, если бы он вздумал так грузить ваши мозги в течение нескольких часов, говоря только о себе, вы бы уже давно попросили заткнуться! А со мной вы не можете общаться обычно, потому что считаете инвалидом! Вы думаете, что такие, как я, не имеют права на жизнь? Что количество электроники в моем теле превышает все разумные пределы? Что я уже не человек, а киборг?!
Максим и Дэз даже отпрянули назад от неожиданности. Оба не нашли что ответить.
Карла стремительно откатила свое кресло в утолок и начала горько плакать.
Администратор Маркес, сидевшая до этого момента на своем месте как изваяние и выбиравшая данные в школьных архивах, которые то и дело запрашивали из кабинета директора, встала.
- Ученики Кемпински и Громов, вы можете быть свободны на полчаса. Идите обедать. Ученик Маэлз, направляйтесь в комнату для переговоров. Не волнуйтесь. Уверена, ученик Кемпински не сказала ничего обидного. Сейчас я приглашу к вам доктора Вонга, личностного терапевта. Дать вам транквилизатор?
- Не надо, - всхлипнула Карла.
* * *
- Что я такого сказала?! - изумилась Дэз, выйдя в коридор. - Я, наоборот, восхищаюсь ее мужеством и упорством!
- Ну… - Максим пожал плечами. - Наверное, она столько натерпелась, что теперь во всем видит враждебность.
Они спустились в столовую. Первым делом Громов огляделся в поисках Митцу. Похоже, Дэз подумала о том же.
- Интересно, почему он нас избегает? - спросила она будто про себя. На ее лице появилась тревога. - Мне бы хотелось узнать, что у него на уме.
- Ты о чем? - Максиму показалось, что он догадывается о мыслях Дэз. - Ты считаешь, он может?.. Нет, только не Митцу! Я его давно знаю. Он не сообщит о… о том, что мы… мы нарушили правила.
Кемпински чуть нахмурилась, потом махнула рукой:
- Да, я согласна. Вряд ли он станет доносить. Не думаю, что он из таких.
Взяв подносы, Максим и Дэз сели за свободный столик. Только принялись за еду, как к ним неожиданно подсел Олаф Свенсен.
- Ну вы даете! - сказал он радостно, но выражение его лица Громову не понравилось. - Слушай, Макс, я тут вспомнил кое-что. Ты мне как-то помог…
Олаф прищурился, потом подмигнул Дэз:
- Твоей подружки из Бро мы, наверное, можем не стесняться? Там зависают хорошие ребята. Я с некоторыми был знаком. Еще до того, как их туда закатали. Слушай, Громов, ты ведь скоро отвалишь из этой казармы, так?
Свенсен прикусил губу и вытаращил глаза.
- Что тебе надо? - сердито спросила Дэз.
- Вот это я понимаю, - Олаф снова подмигнул ей. - Мне нравится эта девчонка! Сразу к делу. Это ценное качество для…
Кемпински смотрела на него такими ледяными глазами, что Свенсен осекся.
- Короче, Громов, - Олаф положил руку на плечо Максима, - мне нужен код доступа к "Церберу". По моим примерным расчетам, мой процент ошибок в операциях в этом семестре уже приближается к сорока пяти. Надо бы его скрутить. Можешь? Верю, что можешь. Ты же гений! Доктор Синклер зря специальными стипендиями разбрасываться не будет.
На минуту повисла тишина. Громов дернулся с места с такой силой и скоростью, что Дэз едва успела подскочить, преградив ему путь. Иначе Свенсен получил бы увесистый удар в челюсть. После чего последовало бы неминуемое дисциплинарное разбирательство.
Свенсен побелел от испуга. Но, увидев, что Макс сел и больше не собирается его бить, обрел прежнее нахальство.
- Ого, - насмешливо сказал он, выглядывая из-за плеча Дэз, - а я-то думал, ты совсем отмороженный. Даже хотел спросить, не делали ли тебе лоботомию в детстве. В общем, слушай, мой горячий друг. Чуда я не прошу. Мне бы хотя бы двадцать пять процентов. Я человек скромный, мне отличных результатов не надо.
- Сам понял, что попросил? - спросила Дэз. - Может, тебе еще ключ от кредитной системы выдать?
Олаф послал ей воздушный поцелуй.
- Верю, что вы гении, - повторил он. - Подумайте, как решить мою проблему. Времени вам до полудня завтра. Иначе куратор Шульц будет неимоверно рад узнать, что ученик Громов разрешил мне скопировать таск. И еще, я думаю, куратору будет очень интересно взглянуть на коллекцию твоих симпатичных носочков, ученик Кемпински.
С этими словами Свенсен швырнул на стол оптик.
- Мне голубые с пингвинами понравились, - сказал он на прощание, сунул руки в карманы и ушел.
Дэз молча взяла диск.
- Ты собираешься открывать его на школьной персоналке?! - Максим удивился.
Но Кемпински вытащила из рюкзака малюсенький ноут размером не больше записной книжки. Вставила диск, открыла…
- Саксовый фрагл! - вырвалось у нее.
Максим взял ноут.
На диске было множество фотографий гольфов Дэз. Вернее, узких полосок этих гольфов, когда они каким-то образом выглядывали из-под школьных брюк. Либо когда Дэз поднималась по лестнице, либо когда сидела, положив ногу на ногу. Внизу стояли числа.
- Он снимал каждый день, - сказала Кемпински. - У него в мобиле камера с увеличением. Формат файлов видишь?
Громов еще никогда не наблюдал у нее такого выражения лица.
- Смотри, - она показала на одну из фотографий, - это я во время строевой подготовки на плацу. Снято сверху. Это могло быть только с балкона. А это на входе в столовую.
Громов сжал зубы так, что они скрипнули. Потом сказал:
- Когда все это кончится, Олаф получит такой вирус, что всем своим архивам скажет "прощайте".
- Не то, - покачала головой Дэз.
- Но если он пойдет к куратору Шульцу…
- Зачем же, - в тоне Кемпински появились сарказм и угроза, - куратор Шульц сам придет к нему. Никому не дано права безнаказанно фотографировать мои носки!
* * *
- Не может быть, чтобы за ними ничего не числилось! - куратор Шульц в гневе отшвырнул распечатки из школьного архива.
- Тем не менее это так, - твердо возразила личностный аналитик Мамбата. - Я не понимаю вашего сопротивления, куратор. Почему вы так настроены против этих учеников? То, что они учатся в одном классе и всего лишь на пятом году, не значит ровным счетом ничего. Вы ведь проходили квантонику и знаете, что все в нашем мире определяет случайный выбор Вселенной - каким бы странным он вам ни казался. Так сложилось, что и Кемпински, и Громов одаренные дети, оказавшиеся в нашей школе. Что в этом подозрительного?
- Все! - Шульц вскочил и забегал по кабинету.
- У вас нет веской причины, чтобы не дать им дисциплинарные характеристики. Причем основанные на фактах, а не на ваших домыслах, - в голосе Мамбаты прорезался металл. - Иначе я буду вынуждена подать рапорт вашему руководству о том, что вы отказываетесь выполнять свои обязанности по причинам личностного свойства.
Куратор уставился на Мамбату испепеляющим взором.
- Вы же сами прекрасно знаете, что ученик Дезире Кемпински склонна к анархии, - процедил он сквозь зубы.
- И что? - Личностный аналитик встала и скрестила руки на груди. - Склонность к анархии - частый спутник гениальности. Технопарк Эден не включает ее в список неприемлемых характеристик. Вы провели расследование, куратор Шульц, и не обнаружили ничего предосудительного. Вы обязаны дать дисциплинарные характеристики ученикам Громову и Кемпински. Ваше личное мнение, основанное на личной неприязни к ним, не должно влиять…
- У меня нет личной неприязни! - возмутился куратор. - Но следить за потенциальными преступниками моя обязанность!
- Доказательств, что они таковыми являются, нет, - продолжала настаивать Мамбата.
- Если их не удалось обнаружить в течение одного дня, это не значит, что их нет. - Шульц побагровел от гнева. - Мне нужно больше времени! И доступ к их личным, не школьным компьютерам!
- Ваши полномочия, куратор, - жестко одернула его личностный аналитик, - ограничиваются школой Накатоми. Влезать в личные компьютеры граждан запрещено не только хакерам, но и упредительной полиции. Иначе между ними и вами не было бы никакой разницы!
- Разница в целях! - взорвался Шульц.
- Я полагаю, наш разговор не имеет дальнейшей перспективы, - спокойно отчеканила Мамбата. - Жду от вас дисциплинарные характеристики на Громова и Кемпински до завтрашнего вечера. Если они не поступят и вы не найдете убедительной причины для отказа, я немедленно направлю рапорт в главное управление упредительной полиции о вашей пристрастности, а следовательно - профессиональной непригодности. До завтра, куратор Шульц.
* * *
Ночью Максим опять не мог уснуть. Личностный аналитик Мамбата выдала им с Дэз кучу тестов, а администратор Варгес добавила еще множество форм, которые требовалось заполнить.
Придя домой, Громов старался не думать об Олафе. Дэз сказала, чтобы Громов предоставил Свенсена ей. Мол, теперь это дело чести.
Максим вставил в школьную персоналку оптик с тестами и принялся на них отвечать. По всей видимости, дирекция Эдена хотела знать о нем все - начиная от уровня интеллекта и заканчивая перечнем детских болезней. Особенно их почему-то интересовала "интенсивность мозговых волн". Для этого они прислали целый пакет "мгновенных тестов". На экране быстро меняются картинки. Внизу слова - случайные ассоциации, одно из которых надо выбрать.
Мгновенный тест занимает не больше минуты. Но эденских тестов оказалось столько, что Макс просидел над ними больше часа. Причем таких сложных он никогда не видел. Были не только картинки, но и списки слов, геометрические фигуры, цветовые пятна, штрих-коды…
Администратор также приложила расписание. Завтра по окончании всех уроков в шесть часов вечера личное дело Громова со всеми документами пошлют в Эден. Через два часа должно прийти подтверждение его приглашения. Тогда он должен вернуться домой, собрать вещи - не более десяти килограммов - и ровно в одиннадцать вечера быть в аэропорту Нарита. В полночь специальным чартерным рейсом его и остальных избранных отправят в пункт общего сбора. Это во Франкфурте. Оттуда ровно через сутки специально арендованный "Боинг-1047", гигантский двухэтажный самолет, доставит их в Эден. По прибытии у всех новичков возьмут пробы генетического материала, чтобы изготовить для каждого индивидуальную карту идентификации по ДНК.
Все это казалось нереальным. Максим смотрел на список. В нем не было ни волнения, ни удивления. Только чувство, что все это сон.
Когда тесты и формы кончились, заснуть все равно не удалось. Чтобы отделаться от тревоги, Максим вышел в Сеть, поучаствовал в нескольких чатах, в которых бывал время от времени, параллельно скачал парочку нужных вещей и убил спам-сервер, закидавший его почтовый ящик предложениями посетить разнообразные курсы и тренинги.
Кончилось тем, что Громов запустил "Мэд Вормс" и, как обычно, незаметно уснул во время игры, уронив голову на клавиатуру.
* * *
Как только личностный аналитик Мамбата вошла в здание и провела карточкой по сенсору турникета, из динамиков тут же раздался голос Миссис Хайд:
- Личностный аналитик Мамбата, вас ожидает директор. Пожалуйста, пройдите к нему без промедления.
Госпожа Мамбата чуть нахмурилась. Обычно такие ранние и срочные вызовы не предвещают ничего хорошего.
Администратор Варгес сразу же впустила ее в кабинет директора.
Такимура был бледен и явно нервничал. Похоже, ночью он почти не спал. Таким несчастным Мамбата не видела директора никогда.
- Вы говорили с куратором Шульцем? - спросил сразу он без приветствий и церемоний.
- Да, - личностный аналитик кивнула.
Затем подробно пересказала содержание своего вчерашнего разговора с куратором.
- Я очень надеюсь, что никаких сюрпризов не будет, - тяжело вздохнул директор. - Но я все же хочу спросить вас, есть ли у него возможность задержать отправление учеников под предлогом расследования?
- Если он не найдет следов дисциплинарных нарушений Громова и Кемпински или свидетелей, готовых в присутствии комиссии подтвердить, что таковые имели место, то нет, - уверенно ответила Мамбата.
Директор посмотрел на нее усталыми красными глазами.
- А вы успели подготовить личностные характеристики на всех шестерых избранников? - спросил он.
- Разумеется. Они уже у администратора Варгес. Думаю, она в любой момент может дать вам распечатки.
Такимура покачал головой:
- Не нужно, я вам доверяю. Единственное, что меня беспокоит, - это вчерашний инцидент с учеником Карлой Маэлз. Вы написали, что она нуждается в систематической поддержке личностного терапевта?
- Да, написала, - Мамбата кивнула. - Мы не можем это скрыть, ради ее же собственного блага. Ее психика очень нестабильна. Проблема в том, что она сама не может принять себя такой, какая она есть. Поэтому подозревает всех и каждого в презрении к ней.
Директор Такимура тяжело вздохнул. Потом открыл ящик стола и вынул пачку сигарет. Несколько раз кликнул пальцами по сенсорному экрану на своем столе, отключая противопожарную систему. Щелкнул зажигалкой и закурил.
- Я знаю, что это запрещено, - виновато сказал он, разгоняя рукой дым, - но ничего не могу с собой поделать. Мне нужно успокоиться. А от транквилизаторов у меня голова перестает работать.
Личностный аналитик понимающе кивнула.
- Вы сильно переживаете за них, директор Такимура, - сказала она.
- Каждый год, - печально согласился директор. - За каждого. Знаете, иногда я даже чувствую обиду, что, уехав в Эден, они больше никогда не дают о себе знать. Потом через какое-то время в медиасреде появляются статьи об их открытиях, премиях, гениальных теориях… И ни одной открытки. Не то чтобы я думал, будто они мне чем-то обязаны… Просто… Просто я действительно волнуюсь за каждого из них, а они…
Мамбата мягко улыбнулась:
- Поверьте, директор, они не делают этого не потому, что не испытывают благодарности, а потому, что даже не подозревают о ваших чувствах… Ведь в Накатоми чувства запрещены, не так ли?
Как и во всем остальном мире, - согласился директор Такимура, выпуская клубы сизо-серого дыма.