Хотя у Громова в этот момент было ощущение, что он вампир из игры "Ночной охотник", которому в грудь вонзили осиновый кол и поворачивают, Максим ответил спокойно:
- По квантовому закону то, что ты видишь, чувствуешь и знаешь, - всего лишь картинка в твоем сознании. Изменится сознание - изменится все остальное.
Токахаши опустил голову. Потом сделал шаг назад, развернулся и медленно побрел прочь. Пройдя метра полтора, остановился. Задумался. Потом вернулся.
- Прости, что я назвал тебя лотеком, Макс, - сказал он тихим дрожащим голосом. - Я… просто я так завидовал тебе. Иногда даже мечтал в тебя превратиться. Знаешь, как в "Похитителях душ"? Чтобы обрести чьи-то свойства, например мага, надо его сначала убить. Я… я часто… часто стрелял в тебя на Сетевых аренах. Почти всегда, когда ты не мог понять, кто в тебя попал и откуда был выстрел, - это был я.
Громов крепко сжал челюсти.
- Уходи, Митцу, - процедил он. - Уходи сейчас.
- Я подумал, что должен сказать тебе правду, - попытался оправдаться Токахаши.
Макс уставился на него своими черными, вспыхнувшими, как угли, глазами:
- Зачем? Я все больше убеждаюсь, что о тех, с кем сблизился, правды лучше не знать!
На платформе поднялся сильный ветер. В мгновение ока серебристый поезд подлетел к станции и замер. Двери открылись. Громов пошел в дальний конец вагона, ни разу не обернувшись. Только он сел - двери закрылись. Макс несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь сдержать дрожь в руках и предательское пощипывание в глазах и носу. Подавив наконец желание заплакать, он вынул из рюкзака домашний ноут, открыл его и принялся усердно изучать неизвестный вирус, атаковавший Образца.
* * *
До выхода осталось не больше часа.
Максим сложил в отдельную коробку все, что осталось от робота. Потом начал вытаскивать один за другим ящики стола и вываливать их содержимое прямо на пол.
Затем Громов вытащил из-под стола мусорное ведро и уничтожитель дисков, поставил рядом с горой имущества, сел рядом и занялся сортировкой.
Глубоко вздохнув, отправил в пасть уничтожителя все диски с "кряк-кодами". Следом полетели архив и весь хакерский софт личного изготовления.
Несколько дисков с игровыми настройками, архив школьных работ, электронные энциклопедии, цифровые книги - заняли место в четырех больших пластиковых боксах.
Сверху Громов положил свой личный ноут и все "железки" от него - внешние приводы, смарт-карты, антенны, сенсорные перчатки, видеоочки и так далее.
Личные вещи Максима, вроде белья и зубной щетки, уместились в одном из карманов рюкзака.
Кроме школьной формы у него были пара джинсов, одна рубашка, серая спортивная куртка на молнии и с капюшоном да короткий черный плащ. Все это он надел на себя. Убрал документы, кредитку и уведомление из Эдена во внутренний карман, застегнул его.
Потом сел за опустевший стол, взял лист бумаги и конверт.
Я перевелся из Накатоми в школу технопарка Эден. Не могу дать адрес. Вы, наверное, знаете почему. Но все же на всякий случай напомню. В целях безопасности местоположение технопарка Эден тщательно скрывается. В данный момент я даже не имею представления, на каком он континенте. Как только узнаю, каким образом там осуществляется связь с внешним миром, - сразу сообщу. У меня все хорошо.
Ваш сын Макс.
Шлепнув сверху международную марку, Громов запечатал конверт. Его родители не пользуются электронной почтой. Поэтому когда письмо найдет родителей в лотек-пространстве, Максим уже, скорее всего, начнет учиться в новой школе.
Оставался последний шаг - попрощаться с ненавистной темно-синей формой Накатоми. Громов аккуратно повесил ее на штатную вешалку со штрих-кодом. Брюки, обе рубашки, сверху пиджак и галстук. Аккуратно положил все в черный чехол. Затем быстро и с наслаждением закрыл молнию. Сверху прикрепил наклейку с адресом и несколько марок для городских бандеролей.
Как только Громов сдаст ключ и подпишет отказ от дальнейшего найма, сюда придет робот-уборщик. Он выбросит мусор, все помоет, пропылесосит и продезинфицирует, затем отнесет в почтовый пункт оставленные письма и бандероли. Скорее всего, завтра же утром квартирку займет другой жилец.
Максим взял сумку, подошел к двери. Последний раз обернулся на пороге, посмотреть, не забыл ли чего.
- Вот и все, - тихо сказал он сам себе.
Сделав глубокий вдох, словно собирался нырять, открыл дверь и вышел в коридор.
Еще одна дверь в его жизни закрылась навсегда.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭДЕН
Закон квантовой подлости
- Где гараж? - спросила я, глядя на пустой прямоугольник меж старых бетонных высоток в центре города. - Где само здание?!
Вместо дома, где был гараж Дэз, мы нашли пустоту. Совершенно пустое и весьма ценное место под застройку! О чем уже успели вывесить объявление. Мэрия Токио проводит аукцион послезавтра.
Инспектор Идзуми нервно моргал. Похоже, он не мог поверить своим глазам.
- Что вы молчите?
На секунду у меня возникло чувство, что мы проспали выход в Сеть и теперь стоим на одной из арен.
- Я не знаю! - крикнул в ответ инспектор.
Он вызвал кого-то из своего управления.
Не буду пересказывать его монолог. Идзуми использовал такие слова и выражения, что ни один протокол их не выдержал бы. Коротко - инспектор поинтересовался, как здание в сорок этажей высотой могло исчезнуть полностью, оставив после себя только светлый прямоугольник на асфальте.
- Вы там здания недосчитались? - поинтересовался Лунатик у меня в "ухе". - Ничего себе! У нас тут тоже кое-что пропало…
- Что? - крикнула я.
- Время, - последовал загадочный ответ.
- Что? - не поняла я.
- Время. Со всех видеоархивов исчезли даты и время. Мы не сразу заметили. Их не было еще вчера…
- То есть ты хочешь сказать, что теперь нам могут сунуть любой видеоотчет в середину тома и мы не будем знать, оттуда он или нет?!
- Именно. Теперь Громов может снять художественный фильм о себе, порезать на куски, смешать с нашими базами, и мы ни в жизнь не разберем, где архив, а где комиксы.
- А что технический отдел?
- Отправлен под трибунал в полном составе пять минут назад.
Не знаю, сколько я молчала, тупо глядя на зияющую пустоту перед собой. Потом спросила упавшим голосом:
- Еще новости есть?
- Сплетни скорее.
"Сплетнями" Лунатик называет выводы других аналитиков на основе чьих-то тестов.
- Вот послушай! - Тень начал читать: - "Ученик Громов страдает распространенным "синдромом дикобраза". Это синдром назван так в честь вымерших зверьков. Они были защищены от всех видов хищников длинными твердыми иглами. Но из-за этих игл дикобразы оставались совершенно беззащитными перед холодом. Если температура их среды обитания падала ниже допустимого для них предела - дикобразы из-за игл не могли прижаться друг к другу и согреться, как это делали другие животные, и погибали от переохлаждения. Люди, страдающие синдромом дикобраза, остро нуждаются в межличностном контакте, но ни с кем не могут сблизиться"…
- И что это нам дает? - перебила я.
- Ничего, - последовал гениальный ответ, - просто любопытный штрих к портрету…
- Супер, - зло ответила я и отключилась.
Может, и я тоже, как весь остальной улей, делаю вид, что все в порядке? Будто бы маниакально гоняюсь за Громовым, закачивая в свою память октобайты видеоархивов, но на самом деле просто боюсь признаться себе, что нам его никогда не поймать.
Лунатик вызвал меня снова, словно почувствовал мое уныние.
- Не отчаивайся раньше времени, Алиса, - сказал он. - Ты сможешь его найти. Кстати, только что получили результат спектрального анализа записи из гостиницы. Там действительно был человек. Он воспользовался фотонным отражателем, поэтому камеры и не смогли его засечь.
"Роджер, я тебя убью!" - подумала я, но, по счастью, удержалась от гневного возгласа.
Как-нибудь, когда будет время, я расскажу вам печальную историю своих отношений с Роджером. Скажу только, что однажды я нашла на столике записку: "Мы могли быть счастливы вместе, но ты все испортила. Ты такая упрямая, Алиса. Твои амбиции тебе дороже всего на свете". Благородный пафос не помешал Роджеру украсть кое-что из моего личного оборудования. В том числе фотонный отражатель. Редкая штука контрабандного происхождения. Я не могла заявить, что у меня ее украли, потому что пришлось бы рассказывать, где я ее взяла. Было бы довольно трудно объяснить, почему правительственный агент по охоте на людей встретилась с Ченгом Паяльником и не задержала его…
Кстати, о Ченге. Кое-что из его игрушек мне бы сейчас очень помогло. Я огляделась в поисках общественного портала - биофона-автомата с функцией выхода в Сеть. Не при инспекторе же звонить Ченгу!
Тем временем Лунатик вызвал меня еще раз:
- Посмотри, Алиса, здесь у нас начинается первая путаница. Записи Эдена перетасованы, как игральные карты. Метасканер же упрямо выдает отчет, что по косвенным признакам - одежда людей, даты на журналах, время года, время суток, часы, случайно попадающие в кадр, - хронология соблюдена.
- Ясно, - кивнула я. - Так что со зданием? Вы узнали, куда мог деться небоскреб довоенной постройки?
- Мы над этим работаем, не все сразу. Поезжай пока в Накатоми.
Я медленно обходила периметр, очерченный мелом. Когда дом был здесь, на этом самом месте находился гараж Дэз. Гладкие серые бетонные плиты… и больше ничего.
- Бред какой-то! Лунатик, направь сюда группу со всеми анализаторами, какие у нас только есть! Пусть ищут!
- Что? - последовал вполне резонный вопрос.
- Все! - огрызнулась я. - Любую подозрительную молекулу нездешнего происхождения! Что-то, чего тут быть не должно!
- Хорошо. Пока вы едете в Накатоми, я начну передачу тебе архивов с потерянным временем. Пусть Идзуми следит за твоим состоянием. Подключайся к нейролингве. Ох… мне тебя жаль!
* * *
Чарли и Дэз стояли у регистрационной стойки. Кемпински, увидев Максима, помахала ему рукой. Громов подошел и поставил сумку на пол.
- Никак не могла решить, без чего не смогу жить, - сказала Дэз. - В конце концов решила, что возьму только компьютер. Больше ничего. Так что если у тебя будет что-нибудь лишнее, могу взять это себе.
Чарли бросил виноватый взгляд на свой огромный дорожный саквояж из дорогой черной кожи. Масла в огонь подлила регистратор, кивнув на сумку Спаркла:
- Шикарная вещь, - сказала она, - сейчас таких уже не делают. Довоенная?
Чарли кивнул и покраснел.
Поднявшись на борт "Боинга", Максим, Дэз и Чарли обнаружили, что им достались очень удачные места. Три кресла в самом начале второго салона. Можно было свободно вытянуть ноги.
Громову досталось место у окна, Дэз у прохода, а Чарли между ними.
Сев в кресло, Громов настроил его на максимальную мягкость. Воздушные камеры в обшивке едва слышно вздохнули, и Максим плавно погрузился в некое подобие облака. Вялым, ленивым движением пристегнулся. Посмотрел в иллюминатор. Над летным полем висела непроглядная темень. Видны только красные лампочки полос.
Дэз читала дайджест. Спаркл заглядывал ей через плечо.
Самолет мгновенно сорвался с места и уже через несколько секунд взмыл в воздух.
Максим взял из ящика под сиденьем теплый плед, накрылся и уснул прежде, чем погасли предупреждающие табло в салоне.
* * *
В глаза Громову бил яркий свет. Хотелось закрыться от него рукой, но рука почему-то не слушалась. Очень хотелось ее поднять, но никак не получалось. Тогда Макс попытался отвернуться - и тоже не смог. Он чувствовал свое тело, но не мог пошевелить даже пальцем ноги, словно застыл в пене безопасности.
Яркий свет исчез.
Стало темно.
Темнота сменилась плотной сероватой пеленой, похожей на клубы густого прибрежного тумана.
Потом впереди забрезжила желтоватая точка. Она сместилась влево, потом вправо. Снова влево.
- Он приходит в себя, - сказал незнакомый голос. - Позовите доктора Синклера. Прекратите подавление мозговых волн. Начинайте восстановление естественных рефлекторных цепей. Промойте ему глаза, я попытаюсь восстановить работу сетчатки. Будем надеяться, что фотонный шок не причинил ему особого вреда.
Громов почувствовал, как в глаза полилось что-то приятно-прохладное. Потом - яркая вспышка света. Она рассеялась в замысловатый объемный лазерный узор. Он все приближался и приближался, а затем стремительно прошел прямо через голову Макса.
Громов инстинктивно зажмурился и только после этого понял, что все это время лежал с широко открытыми глазами.
Слегка приподняв веки, он огляделся. Увидел рядом мужчину в белом костюме с маской на лице.
- Где я? - собственный голос прозвучал сипло и отдавался в ушах.
Вместо ответа мужчина повернулся и показал Максиму три пальца.
- Сколько пальцев видишь?
- Три, - машинально ответил Громов.
- Как тебя зовут?
- Максим Громов.
- Какой сейчас год?
Тут Макс понял, что этого он не знает. Доктор, не дождавшись ответа, промычал "угу" и что-то чиркнул в блокноте. Потом снова начал спрашивать:
- Где находишься, понимаешь?
Макс отрицательно качнул головой.
- Что последнее помнишь?
В этот момент Громова будто обожгло изнутри. Перед глазами мелькнуло лицо девушки, в ушах раздался ее дикий крик: "Осторожно!", затем в незнакомку ударил яркий белый луч света, и все рассыпалось, как зеркало, в которое попала пуля.
- Помнишь что-нибудь? - доктор внимательно воззрился на Макса.
Что-то в выражении глаз врача Громову не понравилось. Следуя интуитивному порыву, Макс отрицательно мотнул головой.
Доктору это почему-то понравилось.
- Чудненько, - сказал он и снял маску. - У вас, Громов, фотонный шок. В связи с этим изменение сознания. Вы утратили часть воспоминаний и ориентацию во времени. Будем надеяться, что не навсегда. В любом случае - это хороший урок для вас. Если тех, кто обучается в Эдене первый год, не допускают к экспериментам с квантовой установкой, значит, на то есть причины помимо занудства администрации. Надейтесь и уповайте, чтобы память к вам вернулась. Иначе придется поступать в школу заново. Ай-яй-яй, Громов. Я-то думал, вы наконец выучите семь ступеней адаптации кибергена. И что? Когда передо мной забрезжила надежда принять-таки у вас этот злосчастный экзамен и забыть его как страшный сон, - вы получаете фотонный шок. Знаете, иногда мне начинает казаться, что квантовый закон случайностей обладает своеобразным чувством юмора. Я даже начинаю думать, что Аткинс должен был назвать его законом квантовой подлости.
- Я в Эдене? - спросил Громов.
- Пока что да, - загадочно ответил говорливый доктор, надев тонкую эластичную перчатку с небольшими металлическими кружками на кончиках пальцев.
Тут Макс заметил рядом с врачом огромный прозрачный экран. На нем было восемь секторов вроде обычных черных матриц мониторов, где быстро сменяли друг друга странные цветные картинки с буквами и цифрами. Доктор быстро дотрагивался до них металлическими кружками - они менялись, увеличивались, выскакивали таблицы.
- Угу… угу… - повторял врач, потом снова повернулся к Максу: - Ну, Громов, плохие новости. Я просканировал вашу память и не нашел в ней ни одного целого паттерна за последние восемь месяцев. Учитывая, что семестр уже заканчивается… Дело движется к годовым экзаменам, да будет вам известно. В общем, вы по уши в неприятностях. Да-а-а… - грустно протянул он. - Признаюсь честно, нам будет очень жаль вас потерять. Вы способный ученик. Не в моей области, но все равно очень способный. Ваше участие в проекте "Моцарт" было очень значительным. А ведь "Моцарт" - это… - доктор закатил глаза. - Это ого-го! Переворот в хайтек-технологиях. Искусственный интеллект, обладающий самым ценным в нашем неопределенном квантовом мире - интуицией, способностью к концентрации и, о чудо, фантазией! - Доктор воздел руку вверх и указал пальцем в потолок. - В общем, есть надежда, что если даже вы завалите годовые экзамены, вас не отчислят. Я бы на месте доктора Синклера подумал о снисхождении. Со своей стороны обещаю рекомендовать не выгонять вас, а оставить на второй год. Может, память к вам и вернется.
Громов с удивлением смотрел на этого странного человека, который только что сообщил ему целый ворох невероятных новостей. Во-первых, Макс уже, оказывается, отучился в Эдене почти год. Во-вторых, скоро экзамены, которые он точно не сможет сдать, потому что ни черта не помнит. В-третьих, Громов, как выяснилось, участвует в каком-то проекте века…
Чувство было странным. Доктор вел себя так, что было ясно - Громов его знает, и довольно неплохо. Однако сам Максим видел перед собой всего лишь немного эксцентричного, совершенно незнакомого врача.
- Неужели вы меня совсем не помните? - спросил вдруг тот с некоторой обидой. - Невероятно! На всем хайтек-пространстве планеты вы, ученик Громов, должно быть, единственный человек, который меня не знает! Я - доктор Льюис, ваш профессор киберорганики, руководитель факультета бионики. Ваш ежедневный кошмар и головная боль, ужас невыполнимых заданий, злой гений причудливых законов матери-природы, непостижимых для вашего техничного ума.
Доктор выжидающе вытаращился на Максима, потом сложил руки на животе и насупился.
- Неужели правда не помните?
- Извините… - смущенно пробормотал Громов, пытаясь сдержать улыбку.
Тут за спиной доктора Льюиса появились какие-то люди. Один из них был высоким, с ясными голубыми глазами, седой головой и бородой.
- Ох, доктор Синклер, - профессор киберорганики тут же вскочил, - простите, я не услышал, как вы вошли.
Максим изумленно смотрел на гостя.
- Вы… вы…
Это был доктор Синклер, директор Эдена собственной персоной!
- Видимо, его воспоминания о вас старше последних восьми месяцев, - тут же заметил доктор Льюис и скромно ткнул пальцем в один из квадратов на экране.
Доктор Синклер повернул голову, внимательно посмотрел на квадрат и задумчиво погладил бороду. Потом посмотрел на Громова, доброжелательно улыбнулся, а потом нахмурился. Заговорил же довольно строго.
- Я рад, что вы живы, здоровы и остались в своем уме, - сказал он. - Но ваш поступок от этого не становится менее возмутительным. В этом есть определенная доля моей вины. Я слишком много позволял вам, молодой человек, считая, что гениальность имеет право на некоторые привилегии. Однако не учел, что вы еще слишком молоды и не понимаете, что чем больше у вас способностей, тем больше должны быть ваши ответственность и сознательность.
Тут доктор Синклер замолчал и внимательно посмотрел изумленному и краснеющему Максиму в глаза. Громов уже понял, что чем-то крупно провинился, что-то нарушил и через это пострадал, но вспомнить, о чем идет речь, не мог совершенно. Было ужасно стыдно, не по себе и тревожно.
Директор повернулся к доктору Льюису:
- Он действительно не помнит, что произошло?
Тот ткнул пальцем в один из экранов. Там побежали странные картинки - на черном фоне мелкие, едва заметные цветные крапинки. Врач покачал головой:
- Все, что осталось от паттернов памяти последних месяцев. Я, конечно, постараюсь восстановить хоть что-нибудь, но обещать не могу.