Вот только начиная эксперимент Майк не учёл, что вирус под названием "Любовь" сродни скоростному экспрессу, несущемуся под откос на полном ходу. А Шерли - пассажир, вынужденный оставаться в этом "поезде" в полном одиночестве. И травмы, нанесенные в процессе крушения, могли стоить ему жизни. Но отступать было поздно, да и некуда, поэтому он, не взирая на угрозы Арвена и засунув подальше жалось на пару с совестью, пёр напролом, забыв про сон, еду и карьеру, придумывая новые обходные пути и кинув в игру главный козырь - Аниту лишь на последнем этапе. Ибо был твердо уверен - чтобы побороть Систему, нужны радикальные меры.
Один бог и Арвен знали, чего ему это стоило и вот сегодня, произошло то, чего он ждал с трепетом и надеждой все эти долгие–долгие месяцы.
Ещё в самом начале, Майк дал себе слово- если ничего не получится, он приедет и сделает так, чтобы Шерли заснул. Тихо, безболезненно и навсегда. И застрелится сам. Потому что жизнь без сына ему не нужна.
Арвен вернулся в поместье поздно ночью. После дня, до краев наполненного не самыми обыденными событиями, после сумасшедшей гонки по пересечённой местности, а затем и по крышам, он чувствовал себя так, будто столкнулся с локомотивом. Всё же ему давно уже не двадцать и даже не сорок и телу, пусть даже такому тренированному как у него, требовался отдых. И нервно бегающий по гостиной Майк, прилетевший сразу же после его звонка и всё это время ожидавший их с Шерли возвращения, этому отдыху явно не способствовал.
- Где он? - подскочил к нему Майк, едва Арвен появился на пороге.
- Остался в госпитале. Сядь, ради всего святого! У меня от твоего мельтешения в глазах двоится. - Арвен рухнул в кресло и потянулся к бутылке виски, стоявшей на низком журнальном столике.
- Поверить не могу, что всё получилось! - Майк примостился на соседнее кресло, но всё равно ёрзал в нем так, будто сидел на горячих углях.
- Знаешь, Майки, сколько раз за эти грёбаные месяцы, я хотел тебя пристрелить?
- Много раз, я в курсе. Но ведь оно того стоило, разве нет?
- Ты довел собственного сына до состояния полного дебилизма! Ты вообще в курсе?
- Неправда. Вот если бы мы пропустили момент, когда нужно было выпустить на сцену Аниту, тогда да! А так, я всё просчитал правильно.
- Только не говори мне, что нападение банды твоих рук дело.
- Нет конечно! Это была чистая случайность. Может я и сволочь, но не настолько, чтобы подвергать реальному риску жизнь Шерли. И те, кто проворонил бандитов, ответят за это. Хотя, нападение сыграло нам на руку. Судя по твоим отчётам, до полного прогресса оставались какие–то считанные дни, а так…
- А то, что тут творилось всё это время, ты разумеется не считаешь риском для его жизни.
- Разумеется. Я все просчитал. Это была вынужденная необходимость.
- Чёртов проклятый гений! - почти восхищенно выдохнул Арвен, в очередной раз поражаясь невероятному уму и фантастической проницательности друга, который сумел просчитать ситуацию даже не на десять, а на сто ходов вперед.
- Знаю. Но я сейчас не об этом. Ты видел его, как по–твоему, мой мальчик вернулся?
- Даже более чем. Я вообще охренел, увидев его. По–моему это даже больше, чем ты ожидал. Едва не разрыдался от облегчения. Он реально человек, Майки! От системы у него, похоже, осталась только гениальность. Хотя, ты же у нас гений. Может это просто наследственность.
- Ты правда так считаешь?
- Ты о гениальности?
- Я о том, что он стал человеком.
- Ну, на мой некомпетентный взгляд, так и есть. По ходу, этот твой любовный баг, снёс ему электронные мозги к чёртовой бабушке. И теперь в многострадальной головушке Шерли, система корчится в предсмертных муках. Но это я так думаю. Вот обследуешь его, тогда будет все ясно. - Арвен поставил на столик пустой стакан и потянулся так, что хрустнули позвонки. - Всё, Майк, я спать. Устал как собака. Всё же я уже не в том возрасте, чтобы скакать по крышам. - Он встал и направился к своей комнате.
- Арвен, - окликнул его Майк.
- Ну что еще?!
- Поклянись, что ни Анита, ни тем более Шерли никогда не узнают, о нашей с тобой роли во всей этой истории.
- Что, совесть замучила?
- Не хочу портить отношения с сыном.
- Ну да, такое понятие как "совесть", у политиков вроде тебя отсутствует напрочь. Ведь так?
- Не совсем.
- А вот меня замучила. Как подумаю, через что мы заставили их пройти… Анита. Она так доверяла мне. А я даже не мог ей ничего сказать.
- Ты молодец. Настоящий воин! Понимаешь, если бы она знала обо всём, все наши усилия пошли бы коту под хвост. Нам никогда бы не удалось провести Систему. Не забывай, что Шерли и есть Система! Так ты поклянёшься?
- Скажем так, я не сторонник пафосных клятв. Я просто даю обещание, что унесу эту тайну с собой в могилу. И вообще, может я не прав и система всё ещё жива. Так что давай погодим бить в барабаны.
- Не думаю, что ты ошибся, Арвен. Ты вообще очень проницателен и знаешь Шерли, едва ли не лучше меня. Но ты прав, необходимо полное обследование. Завтра же займусь этим.
- Ну–ну! Счастливо тебе облажаться!
- В каком смысле?
- В таком, что пока Анита не поправится и думать забудь о том чтобы куда–то увезти Шерли. Он пошлёт тебя далеко и надолго и будет прав.
- Но…
- Отойти от неё на пару часов, ещё куда ни шло, но уехать на сутки… я тебя умоляю…
- А что же делать?
- Майк, ради бога, пошли спать, а? У русских есть старая поговорка о том, что утро вечера мудренее. Завтра всё обмозгуешь.
- Не думаю, что смогу сегодня заснуть.
- Зато у меня уже глаза слипаются. Так что я пошёл.
- Да. Спокойной ночи.
- Арвен.
- Еще раз окликнешь меня и я сверну твою тощую шею.
- Да я просто спасибо сказать хотел!
- Засунь его себе сам знаешь куда.
***
Ранним субботним утром, недовольный инспектор столичной полиции Стивен Томсон собирался в командировку. В Бог знает какую дыру и хрен знает на сколько. Его отправляли туда для помощи в расследовании целой серии громких дел. Добравшись в городишко только к вечеру, он застал в участке лишь совсем зеленого копа и детектива, уныло шуршащего бумажками.
- Инспектор Стивен Томсон, - представился он, вытащив удостоверение. - А где все?
- Кто на дежурстве, кто дома.
- Почему?
- Так ведь суббота.
- Суббота значит. А грабители и убийцы, для содействия в поимке которых я направлен сюда, судя по всему, должны сами закрыться в кутузке? - вежливо поинтересовался Стив, начиная закипать.
- Так они уже там.
- То есть?
- Точнее, двое в морге, остальная троица в кутузке. А я должен до утра написать рапорт, чтобы обосновать их пребывание там.
- Но как?!
- Даже не спрашивайте, инспектор, - обреченно махнул рукой детектив, - этот высокомерный засранец меня чуть в гроб не загнал. И откуда он только взялся на мою голову! Вы бы видели, как он обращается с уликами…
Стив подавился любезно предложенным кофе. Это просто не могло быть правдой! Высокомерным засранцем мог быть только Шерли, который по точным сведениям, был заперт в каком–то дальнем поместье больше полутора лет назад, после приснопамятного скандала. Еще тогда он заметил, что парень явно не в себе, так что вряд ли бы ему позволили заниматься расследованиями, раз уж увезли подальше от людских глаз. Но, судя по эмоциональному рассказу детектива, это был именно Шерли. Поэтому он решил прояснить некоторые детали.
- И кто этот высокомерный засранец, вы выяснили?
- Конечно. Это мистер Стивенс, сожитель потерпевшей…
- Стивенс? - Томсон ушам своим не верил. - Дайте- ка взглянуть.
- Да ради Бога, - детектив протянул ему папку с делом.
- Анита? Анита Новак?! - ошарашенно спросил он, наткнувшись на имя потерпевшей.
- Да. Там вообще много странностей. Дом принадлежит старому мистеру Эймсу и его хорошо охраняют. Понятия не имею, как получилось, что на них напали. С ними ещё один тип живет. Мистер Арвен Миллиган. Он у нас уже проходил по делу. За избиение в супермаркете. Штрафом отделался. Правильно он тогда тех отморозков отметелил. Я бы тоже им по башне надавал. Миллиган - отставной военный. А теперь вот это. Но его там как раз и не было. Только потерпевшая и этот Стивенс. Хорошо, охрана вовремя очухалась. А то бы и его положили.
- Погодите, - перебил Стив. - Что с ними?
- Парень жив–здоров, хоть и полный псих, а девчонка в госпитале. Словила две пули, но уже все в порядке. Но этот Стивенс… Этого поганца хоть когда–нибудь пороли? Ему же просто необходимо привить хоть какие–то понятия о вежливости! Вы можете себе представить, инспектор, он оскорбляет походя?! Прямо при подчиненных объявил мне, что я идиот! Он преподнес мне эту банду на блюдечке за каких–то три часа, а я до сих пор не могу отразить все это на бумаге! - праведное негодование местного копа оборвалось на полуслове, потому что столичный гость истерически хохоча, сполз со стула на пол.
- Инспектор? - осторожно спросил детектив, квадратными глазами глядя на подвывающего от смеха Стивена.
- Простите, ради Бога, - выдохнув и становясь чуть серьезнее сказал Стивен. - Это потому что я не понаслышке знаю этого засранца. Но я думал… впрочем неважно. Должен признать, вам исключительно повезло. И я, как более опытный идиот, окажу вам методическую помощь. Давайте сюда ваши "доказательства"!
Утром Стив, с улыбкой от уха до уха влетев в палату, застал там не только Шерли и Аниту, но и Арвена с Майком. Он был так счастлив видеть вполне нормального Шерли, что едва не расплакался.
***
Прошёл месяц с момента моего ранения и я уже совсем поправилась, на мне всегда всё заживало как на собаке. За время пребывания в больнице, надо мной тряслись, будто я особа королевских кровей. Все, включая приехавшего Майка. Я была благодарна конечно, но такое внимание меня очень смущало, и была просто счастлива, когда меня наконец отпустили. Я взяла клятвенное обещание с Майка и Арвена, что они ничего не скажут моим родителям, лишние переживания им ни к чему. К тому же я была жива и почти здорова.
Через день после моей выписки, Майк увез Шерли в свой особняк. Они пробыли там больше суток и я уже начала волноваться, но когда они вернулись… у нас был настоящий праздник! Все данные обследований, говорили за то, что ведущую роль в разуме Шерли, теперь играла не машина, а его собственное "Я". Система никуда не делась, без неё, он бы просто умер, но все заблокированные участки были теперь свободны. Остались лишь те, что были вживлены в мозг во время той давней злополучной операции. Не знаю, кто больше ликовал, но смотреть на скачущих как горные козлы, обнимающихся и плачущих очень солидных мужчин, размахивающих штучными галстуками, было очень весело!
Майк прожил у нас ещё неделю. За это время у нас с ним состоялся долгий и трудный разговор тет–а–тет. О чём мы говорили, пусть останется тайной. Скажу одно - мы конечно очень разные и между нами огромная социальная пропасть, но есть в нашей жизни то, что нас роднит и объединяет - любовь к Шерли.
Несколько дней назад, Шерли как–то притих и постоянно о чём–то думал. Что творилось в его мозгах, меня с некоторых пор очень интересовало и я не стала ходить вокруг да около и вечером, когда мы оба сидели в гостиной - я на диване, а он на полу у моих ног, просто спросила.
- Шерли, что случилось?
- Все в порядке.
- Да? И почему же я тебе не верю? А ну, иди–ка сюда, - я похлопала по дивану рядом собой, а когда он улегся, пристроив голову у меня на коленях, продолжила. - Давай уже, чудо мое, выкладывай, что опять стряслось.
Шерли обиженно засопел.
- И не фыркай на меня, не обманешь. Я теперь знаю, какой ты есть.
- И какой же?
- Гениальный. Хороший. Любимый!
Шерли сглотнул, продолжив за меня:
- Невыносимый. Душевнобольной, - и, выплюнул отчаянной скороговоркой. - Мне не нужна жалость и я не хочу, чтоб ты тратила на меня свою жизнь…
- А вот сейчас замолчи. Это моя жизнь и я намерена прожить её так, как мне хочется. А хочется мне… Дело не в жалости, Шерли. Да это и неважно. Ты просто уясни, если ты будешь в порядке, я не буду навязываться. Хоть и люблю тебя так, что больно.
- Анита…
- Заткнись, я сказала! Давай–ка всё проясним и больше не будем к этому возвращаться. Пока с тобой всё в порядке, я не буду давить на тебя, и мешать тебе жить. Ты абсолютно свободен и ничего мне не должен. Я не буду тянуть к тебе лапы, как бы мне ни хотелось тебя обнимать и… - я задохнулась. - Но, если ты снова окажешься НЕ в порядке, ты от меня не отделаешься. Сотри этот файл и выброси его из своей гениальной головы. Я буду нянчить тебя, кормить с ложечки, мыть и выводить погулять. Или выносить. Мне все равно. Повторюсь, это моя жизнь и тут у тебя нет права голоса!
- Анита, я… - он поднял на меня ошарашенный взгляд и его глаза наполнились слезами.
- Ляпнешь хоть полслова о признательности, и я тебя ударю. Правда! Если тебе было, или будет паршиво, то я была или буду с тобой не ради тебя, а ради себя.
- Я… я… хотел спросить.
- О чём?
- Почему ты ничего не говоришь мне о сыне?
Я замерла с открытым ртом, обалдело хлопая глазами. Не скрою, всё это время, я просто зверски скучала по Энджи, а телефонные звонки и скайп меня уже не устраивали. Мне очень хотелось вернуться домой, к моему мальчику. Без меня, он научился ходить и сказал своё первое слово и я очень жалела о том, что пропустила такие важные моменты. Но жизнь и здоровье его отца, были гораздо важнее и я очень надеялась, что малыш простит меня, когда вырастет. Я всё откладывала трудный разговор с Шерли, хотя и понимала, что откладывать дальше уже нельзя. Мне нужно было уехать. С ним или без него, уже не важно. Теперь он здоров и если не захочет быть рядом с нами, я не стану настаивать. И вот он сам заговорил о сыне.
- Откуда…
- Мне отец говорил, давно, ещё до болезни, но я не очень хорошо помню, - затараторил он, - а сейчас, я вскрыл твой компьютер, прости!
- Ну да. И как я могла забыть!
- Я не хотел…
- Угу. Я верю.
- Точнее, наоборот.
- Понятно.
- Он такой…! Чудесный! Я… Его Энджи зовут?
- Шерлиан Энджел.
- Когда я смогу его увидеть?
- А ты хочешь?
- Ты ещё спрашиваешь?! Конечно!
- Тогда, может завтра?
- Прекрасно! Прямо с утра.
- Да. Ехать придётся долго.
- Не хочу долго. Я позвоню отцу. Он пришлет вертолёт.
- Согласна! Ты себе не представляешь, как я по нему скучала!
Шерли сполз на пол, встал на колени и, обхватив меня руками, ткнулся носом мне в живот:
- Представляю, Анита! Теперь представляю. У меня жизни не хватит, чтобы отплатить тебе за все, что ты сделала для меня.
- Шерли, о чем я десять минут назад говорила? Хочешь, чтобы я выполнила свою угрозу?
- Хочу. Ты можешь сделать со мной, всё что вздумается.
- Прямо–таки всё–всё?
- Да. Только, прошу, будь всегда рядом! Потому что для меня, это больше чем любовь. Ты моя жизнь. Когда тебя нет рядом, мне сложно даже дышать.
Я шмыгнула носом, что ни говори, а слышать от него такие слова было приятно до слёз. Мой любимый сумасшедший гений! Ну и пусть, что не такой как все. Зато единственный в мире и только мой! Я взъерошила его волосы и склонившись, поцеловала в кудрявую макушку.
- Пойдём спать, горе моё. Завтра будет трудный день.
- Нет, он будет особенный. Завтра я увижу сына. И познакомлюсь с ним.
- Не ты один, - я тяжело вздохнула, - мне и самой придется заново с ним знакомиться. Боюсь, что он успел забыть меня.
- Тебя невозможно забыть, Анита. Никогда!
***
Довольно долго я провозилась сначала в душе, а затем в своей комнате, готовясь ко сну. А когда вернулась к Шерли, увидела, что он сидит в кровати по пояс укрытый одеялом и читает книгу, ожидая меня. Он никогда не засыпал, пока не обовьётся вокруг меня как лиана, спрятав нос в ложбинке между шеей и ключицей. В его огромной кровати, можно было вольготно поместиться впятером, но он настолько тесно прижимался ко мне, что мы с ним спокойно бы выспались и на раскладушке, не почувствовав особой разницы. Ни о каком интиме, речи разумеется не шло, обстоятельства были не те, и мы ограничивались лишь лёгкими поцелуями на ночь. Но сегодня, видимо, настала именно та ночь.
Обычно, Шерли спал в пижаме, очевидно стесняясь своего всё еще худого тела; регулярные занятия с Арвеном в тренажёрном зале и утренние пробежки, хоть и укрепили его мышцы, но до прежнего состояния идеальной фигуры, ему было далековато. Но сегодня, он был обнажён по пояс, а в светлых глазах отчетливо читалось желание. Шерли явно хотел большего.
Я скользнула под одеяло, отмечая что Шерли снял не только верхнюю часть пижамы, он выключил настольную лампу и сквозь незакрытые шторы, в комнату пробивалось лишь призрачное сияние полной луны.
Я и не думала сопротивляться, когда его руки настойчиво потянули вверх мою рубашку, а потом нежно, почти невесомо коснулись моей груди. В полутьме мы почти не видели друг друга, но чувствовали дыхание, ощущали прикосновения и я закрыла глаза, оказавшись в плену его губ, растворяясь в требовательном, почти забытом поцелуе. Вспоминая и удивляясь, как же я смогла так долго обходиться без его рук и губ, без его ласковых прикосновений…
Шерли целовался так отчаянно, словно боялся, что я исчезну. Я запустила пальцы в его спутанные кудри и ощутила, как он вздрогнул, когда мои руки спустились на обнаженную спину. Я проводила ладонями по гладкой коже, лаская его, и чувствовала, как каждый напряженный мускул расслабляется под моими пальцами. Поцелуи становились всё более страстными и глубокими, ласки более уверенными. Он целовал меня, словно не мог насытиться, словно вся его жизнь зависела от танца наших языков, словно не было на свете такой силы, которая могла бы заставить его остановиться, и я была счастлива чувствовать это и принимать его ласки.
Он вошёл в меня и начал двигаться осторожными, неглубокими толчками и я скользнула рукой вниз по его спине, сжав пальцы на пояснице, направляя каждое движение, безмолвно поощряя каждый толчок- сильнее, глубже, быстрее! Медленно, так неописуемо медленно, когда моё тело умоляло о скорости и напоре… но я не могла не признать, что эта медлительность была по–своему прекрасна - завораживающая, немного неловкая и такая искренняя. Я была словно охвачена пламенем- разгоравшийся пожар пожирал изнутри, дюйм за дюймом, частичка за частичкой.
- Хорошо? - умудрилась выговорить я, когда он оторвался от моих губ, чтобы глотнуть воздуха.
- Ты даже… не представляешь…
Он выглядел совершенно растрепанным - расширившиеся зрачки сверкали в полутьме диким огнем, к вспотевшему виску прилипла прядь волос, которую я отвела от лица и заправила за ухо, затем мягко очертила контур его щеки и он потянулся навстречу ласкающим пальцам, крепче вжимаясь в мою ладонь.
Нет таких слов, чтобы выразить чувства, переполнявшие меня. Они шли из самой глубины души и грозили разорвать сердце на клочки, они бились у меня в висках, вознося на самый гребень волны и тут же бросая в бездонную пропасть - точно так же, как жар его члена внутри.