- Ну разве не хитруля! И могу спорить, этот костюмчик мама сшила сама.
Я кивнул, пытаясь изобразить улыбку. Похоже, лицо еще работало.
Маргерит дала Айрис конфету и подняла на меня глаза. Она была маленького роста, и у нее было симпатичное лицо.
- Бедняга! Ты похож на смерть, разогретую в микроволновке. - Она воздела руки, пародируя испуг.
- Я…я улетал.
Ее глаза расширились.
- Тебя совсем не волнуют твои хромосомы?
- Я не в том смысле улетал. - Я наклонился, чтобы подобрать рассыпавшуюся добычу Айрис. Повисла долгая вопросительная пауза, но я не стал ничего добавлять.
- Передай привет своей милой жене, - сказала Маргерит, когда мы уходили. Она была такой сплетницей, что я содрогнулся внутри, представив, какие истории она будет рассказывать о моем "улете". В конце концов - и это было хуже всего - эти истории вернутся к Эйприл; Ну и ладно. По крайней мере мне начинало казаться, что я не сошел с ума.
Делонги снимали небольшой дом напротив нас, и я зашел к ним последним. Ник Делонг был моим единственным настоящим другом в Бернко. Он преподавал физику и тоже начал работать только в этом году. У него были редеющие светлые волосы и непременная бородка.
Он все время о чем-нибудь беспокоился.
Ник подошел к двери и махнул, чтобы мы зашли в дом. Айрис вывалила свое добро на сильно потрепанный коврик в гостиной. Подбежала такса Ника и схватила пирожок. В одно мгновение личико Айрис покраснело, и слезы брызнули из ее зажмуренных глаз.
- Собачка, НЕТ!?! - завопила она изо всех сил.
Жена Ника Джесси засмеялась удивленным смехом и заперла собаку на кухне.
- Пива? - спросил Ник, и я кивнул. Джесси разбиралась с новой группой детишек, пришедших за угощением, и мы пошли на кухню сами. Такса вынырнула из кухни, Айрис заорала, я втащил собаку обратно.
В конце концов я уселся в деревянное кресло-качалку, потягивая пиво. Айрис сидела на диване рядом с Ником и жевала. Джесси стояла за диваном и с интересом рассматривала Айрис. Они ожидали первенца этой весной.
- Эйприл по-настоящему разозлилась на тебя, - сказала, не глядя на меня, Джесси.
- Она заходила вчера вечером, - с тревогой на лице добавил Ник, Он очень серьезно воспринимал взаимоотношения между людьми.
Я жадно присосался к пиву. Когда я очнулся в "Капле" сегодня днем, мне пришлось приводить себя в форму кока-колой и гамбургерами. Но теперь я решил, что могу позволить себе несколько порций пива.
- Это длинная история, - сказал я, - а мне пора возвращаться к Эйприл.
- Почему бы ей не присоединиться к нам? - предложил Ник. - Джесси, позвони ей, чтобы приходила!
- Это было бы неплохо, - согласился я. - Так даже лучше будет.
Джесси пошла на кухню звонить. Собака снова выбежала, но Айрис уже успела собрать все конфеты в свою сумочку. Собака встала передними лапами на диван и принялась с голодным видом принюхиваться. Айрис каменным взглядом уставилась на нее.
- Ввадная, - оценила она наконец. Собака вернулась на свою подстилку у батареи.
Я открыл дверь для Эйприл, и она одарила меня призраком улыбки. Надежда еще была. Джесси дала ей пива, и она села рядом со мной в складное полотняное кресло.
- Надеюсь, детки не нападут на наш дом, - заметила она.
- Ты внесла тыкву? - спросил я, стараясь звучать, как ответственный член семьи.
Эту попытку она пресекла с ледяным взглядом.
- Откуда тебе знать, есть ли у нас вообще тыква?
- Я сегодня сильно расстроен, - вставил Ник.
- Почему? - спросила отзывчивая Эйприл.
- Ну, во-первых, мою статью отвергли, а потом председатель сказал, что он думает расторгнуть мой контракт на следующий год. - Он мрачно уставился в пол. - Я так старательно трудился над своими лекциями, а такое впечатление, что всем наплевать.
- О чем была статья? - спросил я, дабы отвратить долгую дискуссию по поводу карьеры Ника. Если его не остановить, он может обсуждать свои перспективы до глубокой ночи. А Эйприл будет сидеть с таким видом, будто ей очень интересно. Вот этого я терпеть не мог.
Стоило мне пожаловаться на что-либо, как она тут же начинала сердиться, что я могу быть несчастным, когда она идет на такие жертвы. В нашей семье Эйприл владела монополией на страдания, точно так же как Ник держал лицензию на это в своей.
Тут я заметил, что Ник что-то рассказывает мне, и попытался сосредоточиться на его словах.
- ..теорию эфира. Дьявол, я специально сделал упор на том, что она совместима со специальной теорией относительности, но я не думаю, что они дочитали до третьего абзаца, я уж не говорю о приведенных данных. А идея на самом деле правдоподобна. Должны существовать два типа основного вещества.
В моей голове зазвенели колокола. Я слышал об основных веществах на Саймионе. Кантор упоминал свою Статью 1885 года и предложил провести физическое испытание гипотезы континуума. Ник обсуждал эту статью со мной раньше, но тогда ее смысл ускользнул от меня.
Я возбужденно наклонился к нему.
- Ты работал с материей и эфиром. Ник, а не может ли быть еще и третьего основного вещества? - г Я тарахтел, как погремушка, не давая ему ответить. - Потому что если оно есть, то мы будем знать, что гипотеза континуума ошибочна. Так мне сказал Кантор, когда я разговаривал с ним на Саймионе.., прежде Чем он отправился в Страну Снов. Мне надо только прочитать его статью 1885 года, и готов спорить, мы сумеем поставить эксперимент. Мы станем знаменитыми! - Они все смотрели на меня, а я продолжал говорить:
- А еще я знаю, куда уходят люди после смерти. Вы не поверите В то, что я видел…
- Феликс всего-навсего провел последние сутки в "Капле", и я думаю… - ехидно вставила Эйприл, - и я думаю, он ко всему еще и улетал.
И тут я вспомнил про сон, который я показывал Эйприл.
- Я и вправду улетаю, - сказал я, пристально вглядываясь в нее, - но не от фальшивых наркотиков. Мне всего-то и нужно, что чистое лобовое стекло, чистый бензин и начищенные ботинки.
Эйприл заколебалась.
- Ты помнишь, Эйприл? Мужчина в аэроплане?
Это приснилось тебе сразу после сна о том, как я отрубился на тротуаре. Я и вправду улетаю, но не от фальшивых наркотиков.
- Разве это не из "Театра Файерсайн?" - вставил Ник. - Мы с Джесси смотрели его в…
- Пожалуйста, - крикнул я, жестом показывая, чтобы они замолчали. - Это так важно. Я видел то, что снилось Эйприл. Я знаю, что ей снилось. Это - единственный способ доказать, что… - Я замолчал, ожидая, что скажет Эйприл.
Наконец она заговорила:
- Это так странно, Феликс. Как только ты сказал эти слова, мне вспомнился мой сон. Я задремала сегодня перед обедом, и это было совсем как…, - Она посмотрела на меня удивленными глазами.
Я стал приводить все новые и новые подробности обоих снов, и Эйприл признала их все. Когда мы закончили, она в самом деле снова разговаривала со мной. Она поверила мне.
- Так где ты был, говоришь? - переспросил Ник.
Он улыбался, потому что был счастлив, что мы помирились. Крошка Айрис заснула на диване, а Джесси принесла пирог.
Весь следующий час я говорил непрерывно, пересказывая свое сумасшедшее путешествие. Они завороженно слушали, и тут я понял, что у меня есть сюжет для убойного сюрреалистического романа. Ник несколько раз вставал, чтобы принести еще пива, но я досказал до конца и только потом выпил вторую бутылку.
- Что же это было за слово, которое ты прочитал в самом конце? - спросила Джесси. - Мне просто необходимо знать это слово.
- Здравствуйте, - предположил Ник со смехом. - Как в книге Воннегута, где робот несет через всю Галактику послание из одного-единственного слова. Здравствуйте.
- Или Привет, - сказала Эйприл, хихикнув. Они меня выслушали, но я все еще был их безумным Феликсом. Это было большим облегчением.
- В нем должна была быть всего одна буква… - размышляла вслух Джесси.
- Я не помню, что это было за слово, - сказал я. - Когда я добрался до него, то всего было по одному. Это значит, что это и слово, и я, и Абсолют - все были идентичны. Как если бы больше не было никаких различий, никаких мыслей.
- Но тогда тебе все равно надо было попасть в Ничто, - заметил Ник. - Я так понимаю, тебе нечего особенно сказать на эту тему?
- У Феликса всегда есть что сказать на тему - какая бы эта тема ни была. - Теперь Эйприл улыбалась мне.
23. ИЗЫСКАНИЯ
Я долго не мог уснуть. Почему-то страшновато было снова покидать свое бодрствующее сознание. Эйприл провалилась в сон сразу после того, как мы позанимались любовью. Это был хороший, основательный половой акт… даже лучше, чем с Элли. Во всех моих опытах на Саймионе не хватало какого-то элемента материальности. Но уж материальное, чем Эйприл, не бывает. Я любил ее так же безусловно, как люблю Землю.
Мы лежали, прижавшись друг к другу, как ложки в наборе столового серебра, и я ощущал все ее длинное теплое тело. Она что-то промычала во сне и прижалась ко мне поплотнее. Мимо проехала машина, и веер света фар промел по потолку. Следя за движением света, я почувствовал, что мои глаза дернулись. Мне постоянно; казалось, что я вижу колобошек.
Когда мы переходили улицу, возвращаясь от Делонгов, я был уверен, что вижу одного, парящего над нашей трубой. Но стоило присмотреться попристальнее, как он исчез. А сейчас я заметил какое-то мерцание в кладовке.
Я попробовал убедить себя в том, что это просто-напросто световые круги у меня в глазах.
Эйприл и Делонги не спорили со мной, но было совершенно очевидно, что они не приняли мою историю за чистую монету. Похоже, что их невысказанная трактовка событий заключалась в следующем: я отключился на каком-то тяжелом наркотике и пересидел его действие в "Капле". Было во сто раз проще объяснить мое знание снов Эйприл прямой телепатией. Необычно, однако при этом не ставится под вопрос твое чувство реальности.
Мои астральное и физическое тела двигались по одной и той же линии времени, пока я оставался на Земле, Но двое суток, проведенных на Саймионе, были равны всего одному часу здесь. Со второй половины среды до второй половины четверга я призраком мотался по Бернко и Бостону. Я шлепнулся на Саймион примерно в пять часов вечера по земному времени, а в шесть я уже снова был на Земле. Толстый бармен Вилли сразу заметил произошедшую перемену.
- Ходячий мертвец, - взревел он, когда я нетвердо поднялся на ноги. До этого я сидел за пустым столиком, уставясь в телевизор. Несколько посетителей в баре повернулись посмотреть на меня. - Мы тут все время пытались решить, что это - кататония, аутизм, афазия или обыкновенное сумасшествие, - бодро добавил Вилли. Несколько лет назад он окончил колледж по специальности "Психология".
Тогда-то я и выпил пару стаканов кока-колы и съел пару гамбургеров.
Я был слишком опустошен, чтобы говорить. В семь я выполз наружу и оказался в толпе, глазевшей на хэллоуинский парад. Завтра мне надо будет вернуться и поговорить с барменшей Мэри.
Проехала еще одна машина. И снова я уголком глаза заметил мелькание света. Лицо. Я рывком сел на краю кровати. Лицо - похоже на Кэти. У меня было из-за нее какое-то нехорошее чувство. Я должен был довести ее до самого Абсолюта. Я знал, что сама она никогда туда не отправится и что рано или поздно Сатана поймает ее. Это было единственное, о чем Иисус попросил меня, - привести Кэти к Богу - ив последнюю минуту я облажался. А он ведь предупреждал меня, чтобы я точно не привел ее назад. Но как она смогла вернуться?
На Землю? Она же мертва.
И Эйприл, и Джесси были в курсе этой истории, как ее отец покупал самый дорогой гроб. Тот факт, что я тоже узнал об этом, не произвел на них никакого впечатления.
- Я же рассказывала тебе, Феликс, - настаивала Эйприл. - Просто ты не слушал меня.
Я снова поразмышлял над тем, могла ли Кэти проследить мой путь назад, до Земли. Я ведь на самом деле не заметил, в какую сторону полетел ее огонек, когда я убил ее.
Но сейчас все выглядело нормально. Я пошел на кухню за бутербродом и стаканом молока. Когда я ел, часы на башне колледжа пробили полночь. Я испытал невероятное облегчение. Хэллоуин закончился. Может быть, все вернется к тому, что было раньше.
Я заглянул в комнату, где спала Айрис. Она лежала на спине, а обе руки были вытянуты над головой. У нее был такой вид, будто она делает зарядку или изображает заглавную букву "Y". При виде ее совершенства мои глаза увлажнились, и я поблагодарил Бога за то, что смог вернуться.
Где-то в середине ночи я проснулся в Стране Снов. Я был шаром красного света, пробирающимся в знакомом континууме возможных видений. Подчиняясь внутреннему побуждению, я выбрал одно и снова оказался на кладбище Темпл-Хилл с Иисусом и Сатаной. Плохой сон.
Сатана держит пенопластовый судок, обтянутый целлофаном. Обыкновенная мясная расфасовка, какие можно увидеть в любом супермаркете. В упаковке лежит что-то зеленое. Ощипанная чайка. Кэти. Увидев меня, он показывает зубы.
- - Ты или она, Рэймен. Что скажешь? - Его голос звучит как ржавое железо, ползущее по бетону.
Я смотрю на Иисуса в надежде, что он придет на помощь. В земле, как и в тот раз, зияет трещина. Мы с ним на одной стороне, Кэти и Сатана - на другой.
От Иисуса исходит ровное золотое сияние. Его глаза - как глубокие черные дыры. Он слегка улыбается и протягивает вперед одну руку. На запястье рваная рана с засохшей кровью.
Я делаю шаг назад и трясу головой.
- Я так не могу. Я - не ты.
Сатана смеется, и эхо разносит его смех.
Я проснулся весь в поту. Светало. В соседней комнате радостно лопотала Айрис.
Я встал и покормил ее, а когда поднялась Эйприл, я сделал нам с ней яичницу.
- А ты знаешь, что мне снилось этой ночью? - спросила Эйприл, когда мы пили кофе.
Я покачал головой:
- Я не смотрел. - Эйприл с надеждой ждала продолжения, поэтому я рассказал ей свой сон:
- Мне снилось, что Дьявол заполучил эту девушку. Кэти.., как ее фамилия?
- Кэти Скотт. Не пойму, почему ты все время говоришь про нее. Ты ведь даже не встречался с ней, да?
- Только на Саймионе.
Эйприл прикурила сигарету и с тревогой посмотрела на меня.
- Может быть, Феликс, нам надо переехать отсюда. Мне кажется, это неподходящее место для тебя. Эти дикие мысли ни с того ни с сего. - Ее лицо задрожало, она чуть не плакала. - Ты таким не был.
Я обошел стол и обнял ее.
- А как мне-то хочется, чтобы все это закончилось,".
Она загасила сигарету.
- Вчера вечером, у Делонгов, это выглядело забавным приключением. Но если ты действительно ничего не принял… - Она поколебалась, потом, запинаясь, продолжила:
- В смысле, просто так забыться на целый день. Это ненормально. - Она с мольбой заглянула мне в глаза. - Пожалуйста, Феликс, сходи к врачу. По-моему, сейчас это тебе необходимо. Ты слишком далеко зашел.
С ее точки зрения, в этом, конечно, был смысл. Но ее предложение меня раздражало. Очень сильно раздражало. Изо всех сил сохраняя самоконтроль, я ровным голосом сказал:
- Если я когда-нибудь и отправлюсь в дурдом, то исключительно в смирительной рубашке. Я сам впутался во все это, и я могу сам выпутаться.
- Мuу macho - настоящий мужчина, - с горечью произнесла Эйприл. - А тем временем пусть моя жизнь пропадает.
В моих легких вырастал горячий шар гнева, а солнечное сплетение превратилось в тугую пружину заводного утенка. Мне нужно было уйти прежде, чем я скажу что-нибудь ужасное.
- Прошу тебя, Эйприл, - сказал я, пятясь от стола. - Ну не надо так на меня давить. Мне нужно все обдумать. Мне все равно, чем ты считаешь мое путешествие на Саймион. Но у меня есть идея, или идея насчет идеи, которая могла бы в самом деле…
Внезапно она обмякла.
- Ох, Феликс, не надо так волноваться.
Она встала, подошла ко мне и обхватила руками. Мы с минуту держали друг друга в объятиях. Тут приползла Айрис и червячком пробралась между нашими ногами.
Эйприл подхватила малышку с пола и прижала светлую головенку к нашим. Минуту мы так стояли и целовались.
На кухонном полу было солнце.
По моему расписанию у меня в четверг занятий не было, поэтому мое отсутствие в колледже прошло незамеченным. В пятницу утром у меня были дифференциальное исчисление и математика для начальной школы.
Они прошли довольно гладко. На занятии для начальной школы мы немного поповторяли для контрольной, которую я наметил на понедельник, а на исчислении мы освоили формулу для расчета длины дуги на кривой.
После уроков я поспешил в библиотеку, чтобы найти статью, про которую мне говорил Кантор. Собрание его работ есть только на немецком, поэтому мне понадобилось какое-то время, чтобы найти и перевести нужный мне отрывок. В нем говорилось примерно следующее.
Трехмерное пространство нашей вселенной состоит из "с" идеальных математических точек. И в этом пространстве движутся субстанции двух типов - масса и эфир.
Мы все довольно хорошо представляем, что такое масса, но как быть с эфиром? Эфир - это очень тонкий вид субстанции, связанный с передачей энергии. Совсем не обязательно полагать, что эфир заполняет все пространство между комками массы. Мы знаем только, что одни области пространства содержат массу, другие содержат эфир, а третьи - пусты.
Теперь любой объект, имеющий массу, - например, камень, - можно бесконечно разрезать на все меньшие и меньшие части. В пределе мы будем иметь алеф-нуль бесконечно малых частиц массы. Эти неделимые частицы называются монадами массы. Тогда в общем случае любой объект, имеющий массу, может быть описан как совокупность алеф-нуля монад массы точечного размера.
Эфир также бесконечно делим, даже более того! Любой эфирный объект должен мыслиться как совокупность алеф-одной эфирной монады точечного размера. Поскольку в пространстве имеется "с" точек и поскольку "с" по крайней мере не меньше алеф-одного, в нем, безусловно, достаточно места для всех этих монад.
Тогда в любой момент состояние дел в нашей вселенной может быть охарактеризовано указанием на то, какие из "с" возможных положений в нашем пространстве заняты монадами массы, а какие - эфирными монадами.
Другими словами, пространство содержит множество М из алеф-нуля точек, занимаемых массой, и множество Э из алеф-одного точек, занимаемых эфиром. Состояние вселенной в любой момент зависит только от свойств этих двух множеств точек - М и Э.
Большую часть статьи 1885 года Кантор посвящает описанию особого способа разделения М и Э на пять значащих подмножеств. Завершает работу он такими словами: "Следующим шагом станет выяснение того, насколько взаимоотношения между этими четко различаемыми множествами могут быть ответственны за все раз-, личные способы бытия и действия, демонстрируемые материей, такие как физическое состояние, химические различия, свет и тепло, электричество и магнетизм.
Я бы предпочел не формулировать прямо мои дальнейшие рассуждения в этом направлении до того, как подвергну их более тщательному рассмотрению". Кантор обожал курсив.