* * *
Лилик никому особо не бросалась в глаза; хотя дизайнеры экстерьера серии 910-Girl GR-Family-BIC сделали ее и симпатичной, и индивидуальной; она давно освоилась с походкой и с манерами людей. Шла она довольно быстро - ее ждут! - вполне естественно поглядывая по сторонам и сопоставляя окружающее с требованиями ЦФ-6, запоминая и уже делая кое-какие выводы. Команда на "подавление" в обучающем секторе теперь была не властна над ней - и наблюдение показывало, что примерно каждый пятый встречный человек нуждается в медицинской помощи. Неудивительно, что в столь злополучном Городе время от времени вспыхивали массовые беспорядки и что здесь уже семьдесят лет были расквартированы 56-я, 72-я и 104-я бригады Корпуса Сэйсидов - не считая национальной гвардии и девяти видов полиции (по справке ЦФ-6). Тут надо держать ухо востро - кругом контроль. Тысячи глаз и машин внимательно следят за каждым твоим шагом, проверяют каждое движение. Просто удивительно, как некоторые здесь легально пользуются неограниченной свободой - блицы первых газетных полос за витринами киосков то и дело сообщали Лилик, что вожак трехтысячной группировки из Ровертауна выпущен на свободу под залог или что директору клуба "Городские волки" суд не поставил в вину склад оружия поля боя в пятьсот сорок стволов, потому что - коллекция.
Так, то тихо удивляясь, то задумываясь, она дошла до тинской сходки, где ее приветствовали многозначительным свистом и кривыми гримасами. Она, игнорируя вопросы типа "Ты чья такая, э?" и намеки "Детка, конкурс пай-девочек за углом налево - проводить или сама откатишься?", обвела скопище своими лучистыми глазами и в режиме сканирования отследила нужных людей. Вот они. Как они - и все тут - странно одеты… Спокойная уверенность, с какой Лилик таранила толпу, придала ей веса в глазах сходки - тем более что танцевальная программа позволила при этом никого не задеть.
- Здравствуйте, - вежливо кивнула она двум даже на вид сумасшедшим девчонкам у поставленных рядом мотоциклов, на одном из которых - ноги на руль - сидел чокнутый парень с плаката "Остановим безумие варлок-рока!"
- Во, я висю, - уронил ноги с руля Гребешок. - Это кто?!
- Это наша сестра, - резко ответила Маска. - Она учится в пансионе для девочек по развивающей программе. Видишь, она какая?
- Ее лечить надо; она ненормальная. Из нее что, прислугу делают?
- Рик, ты давно в дурдоме проверялся? - строго спросила Косичка. - Ты обожрался сольвы, Рик; у тебя мозги в заду, и ты их отсидел. Лапка, скажи ему, как тебя зовут, чтоб он запомнил.
- И если он пять раз на дню, как тьянский масон, не будет повторять "Я очень уважаю эту девочку", - мрачно прибавила Маска, - мы отломаем ему колеса и выбьем фару.
- Левую, - уточнила Косичка. - Это я сама сделаю.
- Мир! - крикнул Гребешок, закинув руки за голову, как при аресте. - Я ее не трогал, офицер! Можно мне позвонить моему адвокату?..
- Лилик. Мое имя - Лилик, - сказала новая дочь Чары.
- Дурацкое имя, - искренне брякнул Гребешок, - как у дешевой танцорки в Ровертауне, правда. Если ты хочешь тут топтаться, назови себя как-нибудь и оденься по-нашему. Тебе ребячья шкура пойдет; из-за тебя драться будут, правда. Ты как фэл! Во, пощупай, как у меня сердце забилось - как от фэл. Я болел, я знаю. А меня Гребешок зовут.
- Рик, я и правую фару могу выбить. Не мажься к моей сестре.
"Фэл - эриданская лимфатическая лихорадка, - обратилась Лилик к справочнику, положив ладонь на грудь Родрика. - Вызывается фильтрующимся вирусом семейства Nicodnaviridae… пульс - 86 ударов в минуту" - правда, пульс она могла считывать и дистанционно, но - Гребешок просил его потрогать.
- Он действительно взволнован, - обернулась Лилик к сестрам, и те - не понять, почему - дружно расхохотались, причем Маску согнуло пополам.
ГЛАВА 2
Когда первый "флайштурм" обнаружил брошенный флаер и определил, что машина пуста, это мгновенно стало известно и второму; летающие танки на несколько секунд зависли, кружась и прощупывая открытое пространство, а затем общая оперативная система решила отследить возможные пути ухода куклы. Стоило первому номеру подняться повыше над Руинами и присмотреться к трассе - стали видны и текущий, рассеивающийся сквозь сетку маскировочный дым, и две фигурки, прилепившиеся сзади к серебряно-голубому фургону, уходящему к жерлу тоннеля. Система начала действовать. Ни слова, ни звука - просто один из команды десанта опустил на плечи хомут ранца, а пояс и бедренные захваты сомкнулись сами; десантнику осталось одним движением пристегнуть к себе импульсное ружье с батареей, а вторым - шагнуть в открывшийся дверной проем.
Мертво вцепившийся в запорную рукоять Габар оглянулся на трассу - все в порядке, да? - темный клин боевого флаера висел над выщербленной стеной с дырами бывших окон, а от него к трассе что-то летело - быстро, бесшумно и почему-то - шевелясь. Он не успел даже пихнуть Дымку локтем, когда от летящего силуэта в сетку ударил длинный воющий плевок прозрачного бледно-сиреневого пламени; сетка мгновенно вспыхнула и прорвалась круглой дырой, в которую летун нырнул и понесся за ними вдогон, держась метрах в трех над дорогой. Теперь его было видно так хорошо, что хоть зажмурься и кричи "Мама!" - серый человек со здоровенным коробом за плечами и нацеленной в тяжеловоз трубой в руках. На лету он отстрелил вниз искрящую "лампу" - та запрыгала по трассе, пугая и тормозя идущие машины; ему нужен был простор для работы.
- Дыма!! - завопил Габар. - Сзади!!
А Дымка уже все услышала и поняла. Одиночный летун на "мухе" с импульсным оружием. Над фургоном сомкнулась полутьма, замелькали лампы на потолке - тоннель; но летуна тоннель не остановит. А с другой стороны будет ждать "флайштурм".
- Габар, запоминай - RDF-237325, RDF-237325. Эр-Ди-Эф. Двадцать три, семьдесят три, двадцать пять. Здесь должен быть аварийный телефон. Я тебя очень прошу, пожалуйста - позвони и…
Тоннель дважды быстро осветило бледно-сиреневым; вспышки слились с короткими воющими стонами; Габар закрыл глаза, сжался, ожидая нестерпимого ожога - но пронесло, а тяжеловоз стал тормозить, что-то грузно забренчало у него внизу. И резко пахнуло паленым, какой-то кислой гарью.
- Скажи им - Хиллари отследил последний "гарпун"! Дымка погибла! Прыгай, беги! - ударила его ладонью Дымка; Габар машинально взглянул вниз - куда прыгать-то? ноги ломать? - и увидел, что одна нога Дымки висит и болтается, а вместо красивых бедра и колена - дымящая черная рана. От ужаса он прыгнул - и покатился кубарем; терминал-компакт хрустнул в сумке, теряя стоимость, - а ему показалось, что это он сам треснул пополам. Вообще, он порядочно приложился - так стало больно, что вставать не захотелось, а едва он приподнялся - над ним повис тот серый, летучий. От ранца давило невидимой силой. Габар увидел ноги в мощных башмаках, серый комбез, дуло трубы, равнодушное молодое лицо эйджи. Миг - и летун сорвался с места в воздухе, вслед за тяжеловозом.
- ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПРОИЗВЕДЕНА, - доложил киборг оперативной системе, второй раз прицеливаясь в подбитую куклу. - САМЕЦ ЯУНДЖИ, ПОДРОСТОК. НЕМЕДЛЕННОЕ ЗАДЕРЖАНИЕ СЧИТАЮ НЕРАЦИОНАЛЬНЫМ. РЕКОМЕНДУЮ ВЗЯТЬ ЕГО СИЛАМИ ВТОРОГО ЭШЕЛОНА.
Габар потряс звенящей головой. Айййя! все кружится… А Дыма, Дыма-то - киборгиня! из этих… как их… Банш, да. Препод по безопасности говорил в школе про Банш страшное - это тайная мафия хакеров и кракеров, манипулирующая киборгами в корыстных целях; есть там и маньяки. Они людей крадут, оружие и деньги, угоняют корабли и флаеры, пиратствуют в сетях, взрывают комп-системы и так далее. Если кто знает о Банш и позвонит в полицию - тому полсотни бассов за наводку. А она сказала - нельзя воровать для наживы. А флаер угнала, чтобы нагадить волдырю из оборонки, не для продажи. И вот эта военная полиция, о чем она говорила… Габар вспомнил ее красивую ногу, ставшую сплошной раной, и сжался, словно это в него попали. Ей было больно, да?
Мимо по встречной полосе неслись машины, ошарашенные происходящим в тоннеле, и каждый бросал косой взгляд на мелкого яунджу, встающего, горбясь, с покрытия.
- Гэкан! - гадко, скверно, хуже некуда выругался Габар сквозь зубы. - Ыыы, су гэкан вашу полицию!!.
Аварийный телефон! где он, гэкан-ча гиа?!! вон, светится желтым, как раскаленный. Хромая, Габар перескочил встречную полосу, побежал, волоча ногу, по узкой дорожке вдоль стены; сняв трубку, оглянулся на светлый вход в тоннель - там, как спустившись с неба на ниточках, появились два силуэта новых летунов. Режим "аудио" - гудок, режим "буквы" - RDF, режим "цифры" - 237325. Ну же! коннект, скорей!! Писклявый синтетический голос:
- Вас слушают. У вас есть пятнадцать секунд для сообщения после короткого гудка. Говорите быстро.
- Хиллари отследил последний "гарпун"! Дымка погибла! - крикнул Габар, свободной рукой уже достав свой второй шприц с кислотой и пальцами спихнув колпачок с иглы; всадил иглу в прорезь для кредитки и резко нажал поршень. Хай вандализм! Летуны, как подхваченные вихрем аэродинамической трубы бумажки, понеслись в глубь тоннеля, взяв ружья на изготовку, - а Габар уже закрыл за собой дверь служебного прохода, ведущего неизвестно куда. Но тут они точно летать не смогут. И пара минут, чтоб помолиться богу тьянских масонов, обеспечена.
* * *
Тяжеловоз встал. Обе ноги Дымки были разрушены и не работали; она висела только на руках; задние двери фургона тоже были в обгорелых дырах. Водила с приличествующей случаю железкой оказался позади своей фуры одновременно с приземлением киборга в сером.
- Эй, ты, чего такое?! - здоровенный, под стать своей машине, шофер был взбешен и готов драться, а киборг был спокоен, как мертвец, и ружье держал дулом на Дымку.
- Специальная акция Министерства обороны, - отчеканил он, обхватив правой кистью Дымкину щиколотку и дергая вниз; чтоб не разорвались суставы и контракторы на руках, Дымка предпочла упасть. - Ущерб вам будет возмещен, не волнуйтесь. Не мешайте мне, пожалуйста.
Водила, наконец поняв ситуацию, заморгал, разинув рот, а киборг приставил дуло ко лбу Дымки, дежурной скороговоркой промолвив: "Сопротивление бесполезно", и, разорвав ее одежду на груди, открыл порт под левой ключицей; свой шнур у него был проложен в рукаве и выбрасывался на пружине - только воткнуть.
А Дымка начала готовиться к смерти еще до выстрела, поразившего правую ногу. Как-то механически начала, не раздумывая - открыла управляющую часть ЦФ-6, встала на "Взрыв" и подумала: "Сейчас я перестану быть. Увижу Чехарду и Чайку. Я иду к вам, девчонки; встречайте". Но что-то ей мешало. Третий Закон, конечно, что же еще. Нет, не только он. Ей захотелось увидеть Фердинанда и Чару, обнять по очереди - или сразу - Маску, Гильзу и Косичку. Да, надо еще перед мамой извиниться, что так глупо подставилась. Но кое-что она все же сделала - не дала Хиллари войти в Сеть; следы "гарпуна" будут стерты, а Хиллари получит кукиш, такой жирный, килограмма на два. Но как-то дорого все это стоит - целую жизнь. А вдруг ошибка и Бог не любит киборгов? И вообще странно читается - "перестану быть" и "увижу". Чтобы видеть, надо быть. И еще страшно, страшно-страшно - умирать.
Рука киборга со штекером двигалась к порту. У киборгов группы усиления - встроенный "агрессор", причем такой мощный, что ломает любую систему до 8-го класса, парализует функции, вскрывает и высасывает память. У них непрошибаемая защита мозга, разработанная Хиллари и его подонками. О, как жаль, что нет Косичкиного пистолета!! Пусть бы снес голову, все равно в упор бы выстрелила!..
- Гад, - выдохнула Дымка, - ты за это ответишь. За меня отомстят, вот увидишь. Будь ты проклят, гадина.
А в сознании само собой зазвучало - словно страстное желание быть и неумолимая близость смерти сразу, в две руки открыли память о том, что однажды спела Гильза, не то заклинание, не то прощание:
Когда в глазах погаснет свет
И дух покинет плоть,
Туда, где мрака ночи нет.
Нас призовет Господь,
Туда, где светится всегда
Господняя звезда…
Штекер коснулся порта, но еще не вошел; киборг задержал руку. Он впервые был на захвате беглой куклы и, хотя получил в записи опыт предыдущих акций, функции мышления кукол Банш оставались ему не вполне понятны.
"Прощайте все", - подумала Дымка, когда штекер вошел в порт, и скомандовала "Взрыв"; в одно мгновение исчезли и ее имя, и ее память, и все, что было ее свободной жизнью; осталась искалеченная кукла без единого проблеска мысли.
Киборг в сером распрямился, вынимая штекер, и оглянулся на подлетевших коллег.
- Яунджи скрылся, - сообщил один, - но далеко он не уйдет. Сейчас нам передадут схему здешних подземных коммуникаций, и мы выловим его. У тебя все в порядке, Рекорд?
- К сожалению, кукла успела сделать "Взрыв", - бесстрастно ответил он. - Теперь она непригодна.
* * *
Хиллари нашел сетевую машину для связи через двадцать две минуты после угона флаера; для этого ему пришлось - да-да, ему, чей час работы стоит семьдесят пять бассов! - бежать по улице, высматривая какое-нибудь официальное учреждение. В офисе небольшой страховой компании он потратил еще пять минут, чтобы получить доступ к машине. Минуту на соединение с системой Баканара. Итого почти полчаса - поздно, слишком поздно, шансов почти никаких. Он лично приобщился к поиску, когда первый "флайштурм" уже взял курс на Баканар, и сломанная кукла с внешностью девочки лежала на носилках в углу салона, а экипаж второго "флайштурма", сняв ранцы-"мухи", сновал по коридорам подземных лабиринтов, разыскивая маленького яунджу. Пара торопливо и грубо взломанных дверей. Разводящий руками подземщик: "Да, сээр, кто-то громыхнул люком там, в шахте, но я был в туалете. А вообще тут много чертовщины, здесь даже призраки водятся". Детекторы движущихся объектов отслеживали крыс и йонгеров - ничего крупней полкило. Правда, в одной из камер теплосети совершенно неожиданно для всех нашли целый выводок ньягонцев - нелегальных иммигрантов из породы кочующего с планеты на планету интер-манхла; глазастые остроухие существа, похожие на злобных мультяшных эльфов, тонко вскрикивали и взмахивали четырехпалыми руками, а их неописуемо фигуристые маленькие женщины верещали, прижимая к себе длиннолапых детенышей. На фоне панической сумятицы ньягонцев, сгребавших свое барахло, киборги с их холодной серьезностью куда больше напоминали выходцев из иного мира, а все происходящее тянуло на фантасмагорию.
* * *
Дочери Чары беззаботно оседлали мотоциклы и, на изощренном жаргоне попрощавшись со сходкой, ударили вдоль по улице, то и дело поднимая двухколески на дыбы и газуя, будто хотели взлететь. Лилик, уступая липучим мольбам Гребешка, села за его спиной и обняла его. Это было ново и увлекательно - выглядеть человеком в обществе людей. Гребешок успел наговорить ей кучу любезностей и еще кучу невнятных и сумбурных обещаний, весь смак которых был ей недоступен - например, что означало "Покарханим по трубам, отвяжемся"? - но Лилик ясно определила, что внимание Гребешка к ней не нравится сестре Косичке. И когда настала пора разъезжаться, а Лилик пересела за спину к Маске, Косичка толкнула ее кулаком в плечо:
- Если он тебя звал - ты туда не пойдешь.
- Почему? - наивно спросила Лилик, и Косичка не успела рот раскрыть для исчерпывающе веского ответа, как разинула рот Маска:
- Помолчи, Коса. Ей учиться надо; нет чтобы помочь - а ты лезешь поперек. Твой собственный он, что ли?
- Я с ним три месяца гуляю, - Косичка поставила руки в бедра, - и если тебе это не нравится - сама не лезь. Не твое дело. Не соображаешь, что будет, если она с ним смажется одна? Если ума нет - сходи к папе, он тебе из "Роботеха" закачает что-нибудь.
- Не ссорьтесь из-за меня, пожалуйста, - попросила Лилик. - Если это плохо или опасно - я не буду. Я вообще еще так мало понимаю…
Косичка хмыкнула и улыбнулась ей; она с самого начала приставаний Гребешка догадывалась, что новая кукляшка уступчива - по неопытности. Был риск, что Маска из вредности поддержит ее в споре за мальчишку, но теперь, когда она сама созналась в своей слабости, надо было брать ее, тепленькую, и прижимать к себе, как самую любимую сестру. Уверенности в себе Косичке придавали опыт и отчаянная шкура - асфальтового цвета куртка ремонтника подземных коммуникаций (который был на голову выше ее и на ладонь шире в плечах) с агрессивными знаками музыкального фанатизма на рукавах и кокетке, мешковатые брюки, дохлые мягкие туфли с помойки и беспалые перчатки; кроме очков, прилепленных за ушами к коже скотчем, ее украшала знаменитая коса - висящая справа сбоку, по-дикарски. Маска тоже была в стиле "я злющая, злей черта" - наскоро восстановленный демонский макияж, волосы торчком, утянута в тигрово-полосатую лип-кожу, сапожки-митенки - торчат пальцы с острыми алыми ногтями. Лилик в обливных липках цвета меди, задрапированная просторной лон-камизой, с непозволительно пышной и роскошной золотой гривой, заранее казалась жертвой этих хулиганок. Косичка запустила руку ей в волосы и растрепала их:
- Ребенок, вот ты кто.
Изучая Лилик глазами многоопытной старшей сестры, Косичка вспоминала себя в первые дни свободы. Она промышляла воровством, крала деньги и карточки, потрошила банкоматы - если удавался взлом, то брала все, а если карточкой - то полсотни-сотню бассов, и потом карточку по почте отправляла владельцу. Логово у нее было на Лайнофайр, в ничейном доме, где гнездилось манхло - сквоттеры, рвань и наркоманы. Сама ползая по трубам, она срастила сетевой кабель и сделала себе черный терминал с левым номером, потому что встроенное в тело радио ей пришлось выломать, чтобы хозяева не отыскали беглое имущество по противоугонному маркеру; хорошо, что не все хозяева такие ушлые и бережливые, как у нее, - вон, Маске и Дымке не пришлось потрошить себя отверткой и ножом, да и Лилик, похоже, "чистенькая"… Иногда она связывалась с Банш по уличному телефону, а потом ее нашла Гильза.
Бродяжничая, Косичка жила куда свободнее, чем большинство подростков, - она не ходила в школу и даже не училась по Сети, она умывалась и чистила зубы не по команде, а лишь когда считала нужным, она была избавлена от родительских запретов и нотаций. Она пила из луж, она шныряла в толпе на станциях подземки и надземки, она шлялась по магазинам и рынкам, лазила по трубам и тоннелям, по пожарным лестницам, по крышам. Так живут независимые существа - кошки, крысы, йонгеры, манхло и Банш. Правда, в отличие от манхла, она не курила мэйдж и сольву, не пила "колор" и агуру, не глотала галофорин и ничем не кололась - этакая правильная, умная девчонка. От одиночества она в ту пору не страдала - одиночество и чувство потери известны лишь тем, кто имел близких - и потерял их. Косичке было немного жаль, что Лилик не отведает свободы в одиночку - но зато она узнает счастье жить в семье!..