Приближаясь к фургону, Слит спросил Валентина:
- Мы освободим пленника?
- Да.
Валентин поманил к себе Лизамон. Она опустила Делиамбера на землю и пошла за Валентином. Под предводительством Слита они побежали к площади. К облегчению Валентина, там практически никого не было, кроме горстки стражников, стоявших на посту. Двенадцать клеток все еще оставались на месте, поставленные в три яруса, на самом верху - клетка с синеко-жим. Не дав стражникам опомниться, Лизамон схватила сразу двоих и швырнула чуть ли не на середину площади.
- Не отнимай жизнь, - предупредил ее Валентин.
Слит с ловкостью обезьяны взобрался наверх и начал резать толстые прутья, удерживавшие дверь клетки. Валентин натягивал прут, а Слит пилил его ножом. Через минуту лопнули последние волокна, и Валентин открыл дверь.
Разминая затекшие ноги, чужак выбрался на волю и вопросительно взглянул на своих освободителей.
- Пойдем с нами, - позвал Валентин. - Наш фургон недалеко, за площадью. Ты понимаешь?
- Понимаю, - кивнув головой отозвался чужак. Голос его был глубоким, звучным, с резким щелканьем при каждом слове. Не говоря больше ни слова, он спрыгнул на землю, где Лизамон уже разобралась с метаморфскими стражниками и аккуратно укладывала их рядком.
Повинуясь порыву, Валентин разрезал перевязи на ближайшей к нему клетке лесных братьев. Маленькие ручки потянулись между прутьями решетки, вытащили запор, и лесные братья высыпали наружу.
Валентин перешел к следующей клетке. Слит уже спустился вниз.
- Минутку, - окликнул его Валентин. - Работа еще не закончена.
Слит вытащил свой нож и принялся за дело. Через минуту-другую все клетки были открыты, и десятки лесных братьев скрылись в ночи.
На пути к фургону Слит спросил:
- Зачем ты это сделал?
- А почему бы и нет? - ответил Валентин. - Они тоже хотят жить.
Шанамир и скандары подготовили фургон, животные были запряжены, роторы крутились. Последней пришла Лизамон. Она захлопнула за собой дверь, что-то крикнула Залзану Каволу, и они тронулись.
И как раз вовремя: появились метаморфы и с криками бросились вдогонку, жестикулируя на ходу. Залзан Кавол прибавил скорости. Преследователи постепенно отстали и, когда фургон въехал в темные заросли, скрылись из виду.
Слит беспокойно оглядывался.
- Как вы думаете, они все еще преследуют нас?
- Не догонят, - заверила его Лизамон, - Они передвигаются только пешком. Мы в безопасности.
- Ты уверена? - спросил Слит, - А если они пройдут какой-нибудь боковой тропой и перехватят нас?
- Не тревожься заранее, - вмешалась в разговор Карабелла, - Мы едем достаточно быстро, - Она вздрогнула, - И, надеюсь, мы еще очень не скоро вновь увидим Илиривойн!
Все замолчали. Фургон несся вперед.
Валентин сидел чуть поодаль от остальных. Это было неизбежно, но огорчало его, потому что он все еще ощущал себя больше Валентином, чем лордом Валентином, и ему было странно и неприятно ставить себя выше друзей. Но ничего не поделаешь.
Карабелла и Слит, узнавшие о нем правду во сне, согласились хранить тайну. Делиамбер, знавший все раньше самого Валентина, никогда даже не показывал вида, но остальных, быть может и подозревавших, что Валентин не просто странник, ошеломило открытое признание его ранга в гротескном выступлении метаморфов. Они смотрели на него молча, застыв в неестественных позах, как бы боясь шевельнуться в присутствии короналя. Никто не знал, как полагается вести себя перед лицом правителя Маджипура. Нельзя же все время делать перед ним знак Горящей Звезды! Валентину этот жест вообще казался абсурдным: растопыренные пальцы, и только. Его растущее чувство собственной значимости, судя по всему, отнюдь не породило в нем чрезмерного самомнения.
Чужак назвал себя Кхуном с Кианимота, относительно близкой к Маджипуру звезды. Он был сумрачен и задумчив, а в глубине его души кипели гнев и отчаяние, что, по мнению Валентина, выражалось, в форме его рта, тоне голоса и главным образом в пристальном взгляде необычных пурпурных глаз. Конечно, он, Валентин, судил об этом чуждом существе со своей человеческой точки зрения, и, вполне возможно, жители Кианимота считали Кхуна веселым и приятным. Но что-то заставляло Валентина сомневаться в этом.
Кхун прибыл на Маджипур два года назад по делу, суть которого не объяснил. Это была, как он с горечью сказал, величайшая ошибка в его жизни, потому что он растратил на маджи-пурские развлечения все свои деньги и по глупости отправился на Зимроэль, не зная, что на этом континенте нет космопорта, откуда он мог бы вернуться на родную планету. Еще большую глупость он совершил, зайдя на территорию метаморфов. Здесь он предполагал поправить свои денежные дела какой-нибудь торговлей, а метаморфы схватили его, посадили в клетку и держали в ней много недель, чтобы в главную ночь фестиваля принести в жертву фонтану.
- Может, оно бы и к лучшему, - вздохнул он. - Один быстрый удар воды - и всем моим странствиям конец. Я устал от Маджипура. Если мне суждено умереть здесь, я предпочел бы сделать это поскорее.
- Прости, что мы освободили тебя, - ядовито произнесла Карабелла.
- Нет, я не хочу быть неблагодарным, только… - Кхун помолчал, - Мне тяжело здесь, и на Кианимоте тоже. Есть ли во Вселенной место, где жизнь не означает страдание?
- А чем плоха жизнь? - спросила Карабелла. - Мы находим ее вполне терпимой. Даже самая плохая и то лучше, чем смерть. - Она засмеялась, - Ты всегда такой угрюмый?
Чужак пожал плечами:
- Если ты счастлива, я рад и могу только позавидовать. Я считаю существование тяжким и жизнь бессмысленной. Но это слишком мрачные мысли для того, кто только что обрел свободу. Я благодарен вам за помощь. Кто вы, как попали в Пиурифэйн и куда теперь едете?
- Мы жонглеры, - ответил Валентин и бросил многозначительный взгляд на остальных. - Мы приехали в эту провинцию, думая, что сможем здесь заработать. Если нам удастся удрать отсюда, мы отправимся в Ни-мойю, а потом вниз по реке - в Пилиплок.
- А оттуда?
Валентин сделал неопределенный жест.
- Кое-кто из нас хочет совершить паломничество на Остров Сна. Ты знаешь о нем? Куда хотят ехать другие - не могу сказать.
- Мне надо добраться до Алханроэля, - сказал Кхун. - Это моя единственная надежда вернуться домой, поскольку с этого континента попасть туда невозможно. Может быть, из Пилиплока я сумею как-то перебраться через море. Можно мне поехать с вами?
- Конечно.
- Но у меня нет денег.
- Понятно, - кивнул Валентин. - Но это неважно.
Фургон быстро ехал во тьме. Никто не спал, разве что иногданенадолго задремывал. Снова пошел дождь. В гуще леса опасности могли подстерегать со всех сторон, но, как ни странно, невозможность увидеть что-либо в темноте, наоборот, действовала успокаивающе. Фургон продолжал двигаться беспрепятственно.
По прошествии примерно часа пути Валентин увидел перед собой дрожащего с ног до головы Виноркиса.
- Мой лорд, - дыша, как пойманная рыба, прошептал он.
Валентин кивнул хьорту.
- Да ты весь дрожишь, Виноркис.
- Да ты весь дрожишь, Виноркис.
Слит открыл глаза и сурово посмотрел на Виноркиса. Валентин сделал Слиту знак молчать.
- Мой лорд, - повторил Виноркис, замолчал и начал снова: - Мой лорд, в Пидруиде ко мне подошел человек и сказал: "В такой-то гостинице есть высокий блондин, иностранец, и мы считаем, что он совершил страшные преступления". Этот человек предложил мне целый кошелек крон, чтобы я держался поближе к светловолосому иностранцу, куда бы тот ни пошел, и сообщал о его действиях имперским службам каждые несколько дней.
- Шпион? - рявкнул Слит и схватился за кинжал на бедре.
- Кто этот человек, который нанял тебя? - спокойно спросил Валентин.
Хьорт покачал головой.
- Судя по одежде, кто-то из службы короналя. Имени его я не знаю.
- И ты делал это? - поинтересовался Валентин.
- Да, мой лорд, - глядя в пол, прошептал Виноркис. - В каждом городе. Прошло какое-то время, и я уже начал сомневаться, что ты, как мне сказали, преступник, потому что ты вежливый, ласковый, у тебя добрая душа, но я взял их деньги, и за каждый рапорт мне давали еще…
- Позволь мне убить его на месте! - вскричал Слит.
- Нет, - возразил Валентин, - ни сейчас, ни позже.
- Он опасен, мой лорд.
- Нет, теперь уже не опасен.
- Я никогда не доверял ему, - добавил Слит, - и Карабелла, и Делиамбер. Не потому, что он хьорт. Он вечно хитрил, делал какие-то намеки, следил за всеми, задавал множество вопросов, все время что-то вынюхивал.
- Умоляю вас простить меня, - взмолился Виноркис. - Я же не знал, кого предаю, мой лорд.
- Ты веришь ему? - спросил Слит.
- Да, - ответил Валентин. - Почему бы и нет? Он не знал, кто я. Впрочем, я и сам не знал этого. Ему велели следить за блондином и сообщать обо всем правительству. Что плохого он сделал? Он думал, что служит короналю. За его лояльность нельзя платить кинжалом, Слит.
- Мой лорд, ты иной раз бываешь чересчур наивным, - не успокаивался Слит.
- Наверное, да, но не сейчас. Мы много выиграем, простив его, и ничего не выиграем, убив.
Валентин обернулся к хьорту:
- Я прощаю тебя, Виноркис. Прошу только, чтобы ты был так же предан истинному короналю, как был предан фальшивому.
- Клянусь, мой лорд.
- Хорошо. Теперь иди спать и не бойся.
Виноркис сделал знак Горящей Звезды, попятился и сел в средней части кабины рядом с двумя скандарами.
- Все-таки это неразумно, мой лорд. А если он не прекратит шпионить за тобой? - волновался Слит.
- Кому доносить в этой глуши?
- А когда мы выйдем отсюда?
- Я думаю, ему следует поверить, - сказал Валентин, - Хотя понимаю, что это признание могло быть двойной хитростью, усыпляющей любые наши подозрения. Я не так наивен, как ты думаешь, Слит. Поручаю тебе приглядывать за ним, когда мы снова попадем в цивилизованные места. Но думаю, ты сам поймешь, что он раскаялся искренне. Я сделаю его полезным для нас.
- Как, мой лорд?
- Шпион может привести нас к другим шпионам. Пусть Виноркис поддерживает контакты с имперскими агентами.
Слит широко улыбнулся и подмигнул.
- Я понял тебя, мой лорд.
Валентин улыбнулся в ответ, и они замолчали.
Валентин думал, что ужас и раскаяние Виноркиса были искренними и помогли многое узнать. Ведь если корональ платит большие деньги за слежку за каким-то бродягой от Пидруида до Илиривойна, так ли незначителен этот бродяга? Но самое главное, исповедь Виноркиса подтверждает все, что Валентин узнал о себе. Вполне понятно, что, если для пересадки его из одного тела в другое использовали новые и недостаточно проверенные методы, заговорщики не знали, насколько постоянным будет опустошение мозга, и вряд ли рискнули бы позволить короналю бродить по стране без присмотра. Значит, рядом постоянно находился шпион, и, вероятно, не один. А если до узурпатора дойдут сведения, что к Валентину возвращается память, тот начнет немедленно действовать. Интересно бы знать, насколько тщательно имперские силы выслеживают его, и где именно на его пути в Алханроэль они вмешаются.
За окнами фургона стоял ночной мрак. Делиамбер и Лизамон все время обсуждали маршрут с Залзаном Каволом. Второе большое поселение метаморфов, Авендройн, находилось где-то к юго-востоку от Илиривойна в ущелье между двумя большими горами, и дорога, по которой они ехали, похоже, вела туда. Конечно, вряд ли было разумно лезть в другой метаморфский город. Туда наверняка уже дошел слух об освобождении пленников и бегстве жонглеров. Еще опаснее было ехать назад, к Пиурифэйнскому фонтану.
Валентин не спал, сотни раз возобновляя в памяти пантомиму метаморфов. Она походила на сон, но не была им. Валентин стоял достаточно близко, чтобы дотронуться до своего двойника, и отчетливо видел мгновенную смену лица. Метаморфы знали истину лучше, чем он сам. А что, если они, как и Делиамбер, способны читать в душах? Какие чувства они испытывали, зная, что к ним пожаловал свергнутый корональ? Конечно, не страх и благоговение. Коронали для них ничего не значили и были всего лишь символом их поражения тысячи лет назад. Наверное, им было даже смешно, что наследник лорда Стиамота бросает дубинки на их фестивале и забавляет их всякими трюками. Корональ не в роскошном Горном замке, а в их собственном грязном лесном поселке! "Как странно, - думал Валентин, - Как похоже на сон".
Глава 15
К утру показались громадные пологие горы с широким перевалом между ними. Авендройн, видимо, был недалеко. Залзан Кавол с уважением, какого никогда не выказывал раньше, подошел посоветоваться с Валентином: остаться ли в лесу на весь День, а ночью попытаться миновать Авендройн или рискнуть пройти днем?
Валентин не привык к лидерству. Он задумался, пытаясь выглядеть дальновидным и рассудительным:
- Если мы поедем днем, то нас непременно заметят. Если же мы будем отсиживаться тут и потеряем целый день, у них будет время подготовиться к нападению.
- Ночью, - вмешался Слит, - в Илиривойне снова фестиваль, и здесь, наверное, тоже. Пока они развлекаются, мы можем проскользнуть мимо них, а днем у нас не будет такой возможности.
- Я согласна, - сказала Лизамон.
Валентин окинул взглядом всех.
- Карабелла?
- Если мы будем ждать, то позволим метаморфам захватить нас. Я за то, чтобы ехать сейчас.
- Делиамбер?
Вруун деликатно сложил вместе кончики щупалец.
- Ехать. Вокруг Авендройна и назад, к Верфу. Там, конечно, есть вторая дорога из Авендройна к фонтану.
- Да, - кивнул Валентин. - Я согласен с Карабеллой и Де-лиамбером. А как ты?
Залзан Кавол нахмурился.
- Я бы сказал, пусть колдун сделает так, чтобы наш фургон полетел и к ночи доставил нас в Ни-мойю. В противном случае я за то, чтобы продолжать путь без промедления.
- Да будет так, - произнес Валентин, словно это было его единоличным решением. - Когда дойдем до Авендройна, пошлем разведчиков на поиски обходной дороги.
Они тронулись в путь. Дождь на некоторое время прекратился, а когда пошел снова, то превратился сразу в тропический ливень. Тяжелые капли со злобной силой стучали по крыше фургона. Но Валентина это даже радовало. Может, метаморфы укроются от дождя в домах и не заметят их.
Наконец показались окраины поселения - разбросанные там и сям плетеные хижины. Дорога часто разветвлялась. Каждый раз Делиамберу приходилось угадывать, куда свернуть, и в конце концов они поняли, что уже приблизились к Авендройну. Лизамон и Слит отправились на разведку и через час вернулись с хорошими вестями: одна из двух дорог ведет прямо к центру Авендройна, где полным ходом идут приготовления к фестивалю, а другая уходит на север, огибает весь город и идет через какое-то подобие фермерского округа на дальние склоны гор.
Выбрав северную дорогу, путешественники довольно легко миновали Авендройн.
Ближе к вечеру они преодолели перевал и въехали на широкую, густо заросшую лесом, темную, побитую дождем равнину. которая ограничивала территорию метаморфов с востока. Залзан Кавол шал фургон вперед, останавливаясь лишь по настойчивому требованию Шанамира, утверждавшего, что животным абсолютно необходимы отдых и корм. Хоть они и были искусственно выведены и практически не уставали, все же они были живыми существами и хотя бы иногда нуждались в передышке. Скандар соглашался неохотно. Им, казалось, овладела навязчивая идея поскорее оказаться как можно дальше от Пиурифэйна.
Беда пришла внезапно - в сумерках, когда они ехали под дождем по неровной, ухабистой дороге.
Валентин вместе с Делиамбером и Карабеллой сидел в средней части фургона, Хейтраг Кавол и Гибор Хаэрн правили, а остальные спали. Впереди раздались грохот и треск, и фургон резко остановился.
- Дерево упало, - крикнул Хейтраг, - Дорога перегорожена.
Залзан Кавол пробормотал проклятие и тычком разбудил Лизамон. Валентин ничего не видел впереди, кроме зелени. Крона какого-то лесного гиганта полностью перекрыла дорогу. На ее расчистку теперь потребуется много часов, а то и дней. Скандары с энергометами на плечах вышли проверить. Валентин пошел за ними. Быстро темнело. Дул порывистый ветер, и струи дождя почти горизонтально неслись им в лицо.
- Примемся за работу, - проворчал Залзан Кавол, с досадой покачивая головой, - Телкар, начинай рубить отсюда. Роворн, руби большие боковые ветви. Ерфон…
- Можно сделать быстрее, - посоветовал Валентин. - Вернемся и поищем другое ответвление дороги.
Идея удивила Залзана Кавола, словно скандар в жизни не додумался бы до такого решения. Он помялся.
- Да, - признал он наконец, - это имеет смысл. Если мы…
Второе дерево, еще больше первого, упало на землю в сотне ярдов позади них. Фургон оказался в западне. Валентин первый сообразил, что сейчас случится.
- Все в фургон! Засада! - крикнул он и бросился к открытой двери.
Но было уже поздно. Из темноты леса выскочила толпа метаморфов и молча врезалась в них. Залзан Кавол испустил яростный вопль и открыл огонь из энергомета.
Два метаморфа упали, страшно обгоревшие. В то же время, приглушенно вскрикнув, рухнул Хейтраг Кавол: боевое копье пронзило его шею.
Телкар, пораженный в грудь, упал тоже.
Задняя часть фургона внезапно вспыхнула. Те, кто был внутри, поспешно выскочили. Впереди с поднятым вибромечом неслась Лизамон. На Валентина напал метаморф с его лицом. Валентин пинком отшвырнул метаморфа, повернулся и ударил другого единственным своим оружием - ножом. Как это было странно - нанести рану! Он с какой-то жуткой зачарованностью смотрел, как льется бронзового оттенка жидкость.
Метаморф-Валентин напал снова, нацелившись когтями в глаза Валентина. Валентин увернулся, изогнулся и ударил. Лезвие вошло глубоко, и метаморф качнулся назад, хватаясь за грудь. Валентина пробрала дрожь, но это длилось только миг - и он тут же повернулся к следующему метаморфу.
Сражаться и убивать было для него новым делом, и он выполнял его, скрепя сердце. Но проявление слабости сейчас означало мгновенную смерть. Он бил и резал, бил и резал.
- Как ты? - раздался позади голос Карабеллы.
- Держусь пока, - буркнул он.
Залзан Кавол увидел свой великолепный фургон в огне, зарычал, схватил поперек тела одного из метаморфов и швырнул в пламя. На него бросились еще двое, но другой скандар схватил их и двумя парами рук сломал, как прутья. В яростной схватке Валентин мельком увидел Карабеллу, боровшуюся с метамор-фом. Сильными тренированными руками она прижала врага к земле. Неподалеку от нее с дикой яростью и каким-то радостным наслаждением бил метаморфа сапогами Слит. Фургон был охвачен пламенем! Лес был полон метаморфов, ночь быстро надвигалась, грохотал дождь… А фургон все горел!
Когда жар усилился, центр битвы переместился с обочины дороги к лесу, и обстановка тут же усложнилась, ибо в темноте трудно было отличить друзей от врагов. Метаморфские хитрости усугубляли положение, хотя, к счастью, в ярости сражения они не могли долго удерживать измененную форму, и те, кто казался Шанамиром, Слитом или Залзаном Каволом, быстро возвращались к своему природному виду.
Валентин сражался отчаянно. Он был мокрым от собственного пота и крови метаморфов. Сердце стучало как бешеное.