- Нора, юлу мою не задень, - сказал он.
- А Паоло играет нечестно, - сообщила Рэнда Феттерлинг, плотно сбитая шестилетняя девочка с озорной улыбкой, выдававшей отсутствие передних зубов.
- У-у, - протянул Паоло, не поднимая глаз. - А Рэнда - ябеда.
- Играйте дружно, - сказала Нора, - не мешайте старшим.
Старейшины сидели на веранде вокруг стола в стиле "буль" и говорили взглядами. Непривычному человеку беседа на этом языке действительно показалась бы лишь чередой косых взглядов. Кивнув собравшимся, Линдсей заглянул под стол. Под столом двое детишек возились с петлей из длинной веревки. Работая в четыре руки и используя пальцы ног, они соорудили из веревки сложную паутину.
- Очень мило, - сказал Линдсей. - Но лучше идите-ка вы играть в паучат где-нибудь в другом месте.
- Ладно, - нехотя согласился тот, что постарше.
Осторожно, стараясь не испортить работу, дети поползли к выходу, держа опутанные веревкой руки перед собой.
- Я им тут дал леденцов, - сказал Дитрих Росс, когда дети ушли, - так они сказали: мол, сберегут на потом! Где это слыхано, чтобы дети в этом-то возрасте берегли леденцы "на потом"?! Куда мир катится?..
Усевшись за стол, Линдсей раскрыл небольшое зеркальце и извлек из кармана мантии пуховку с пудрой.
- Эк ты взопрел, однако, - заметил Росс. - Нет, Мавридес, ты уже не тот, что был раньше.
- Ты, Росс, старый мошенник, - ответил Линдсей. - Сам протанцуй четыре танца, а потом говори.
- У Маргарет свежая мысль по поводу твоей скульптуры, - сказал Чарльз Феттерлинг.
Бывший регент после смещения явно сдал. Выглядел он неопрятным и желчным, старомодная прическа была изъедена сединой.
- И что же вы о ней думаете, госпожа канцлер? - поинтересовался Линдсей.
- Эротика.
Канцлер-генерал Маргарет Джулиано, перегнувшись через инкрустированную столешницу, указала на плексигласовый гермокупол. Под куполом располагалась замысловатого вида скульптура. С того момента, как Инвесторы подарили ее Линдсею, рассуждения и догадки на предмет ее содержания не иссякали.
Подарок, вырезанный из обычного льда, был покрыт сверкающим кристаллическим аммиаком. Специальные устройства поддерживали под куполом температуру в сорок градусов по шкале Кельвина. Состояла скульптура из двух приплюснутых комков, покрытых тончайшими, острыми кристаллами изморози, образующими филигранный узор. Изображение покоилось на волнистой поверхности - возможно, представлявшей некий невообразимо холодный океан. С одной стороны над поверхностью этого океана выступал еще один, совсем маленький, комок, который вполне мог бы изображать локоть.
- Обратите внимание, их здесь двое, - сказала шейпер-ученая. - Уверена, что прочие подробности происходящего тактично скрыты под водой. Точнее, под этой жидкостью.
- Они не очень похожи друг на друга, - возразил Линдсей. - Скорее уж один поедает другого. Если они вообще живые.
- А я что говорил? - проскрежетал Зигмунд Фецко.
Регент из механистов, намного старше всех шестерых, возлежал в своем кресле, совершенно измученный. Слова он выговаривал с огромным трудом, их буквально выжимал из его груди дыхательный корсет, скрытый под тяжелым пиджаком.
- На втором, - продолжал он, - какие-то впадины. Скорлупа вдавливается внутрь, это его высасывают.
Кто-то из детей Феттерлингов вбежал в комнату в погоне за убегающим волчком. Феттерлинг взглядом попросил Невилла Понпьянскула сменить тему. Ребенок убежал.
- В самом деле, замечательный брак, - сказал Понпьянскул. - Изящество Мавридесов плюс решительность Феттерлингов… Кто может устоять против такого сочетания? Кстати, по-моему, Михаила Феттерлинг выглядит многообещающе. Какая у нее пропорция?
Такие вещи Феттерлинг знал назубок:
- Шестьдесят от Феттерлингов, тридцать от Мавридесов и десять от Гарца, по обмену. Но я присмотрел, чтобы гены Гарца были близки к ранним феттерлинговским. Никаких нам этих новых Гарца! Пока не выдержат проверки на прочность.
- Молодая Аделаида Гарца - просто восхитительна, - возразила Маргарет Джулиано. - Одна из лучших моих студенток. Сверхспособные просто удивляют, регент. Настоящий квантовый скачок!
Она огладила изящными, в мелких морщинках, руками лацканы усыпанной медалями мантии.
- В самом деле? - спросил Росс. - Я некогда был женат на Аделаиде-старшей.
- Что же случилось с Аделаидой? - осведомился Понпьянскул.
- Увяла, - пожал плечами Росс.
По комнате точно пробежал холодок. Линдсей решил сменить тему.
- Мы хотим пристроить еще одну веранду. Эта нужна Hope под кабинет.
- Ей нужно так много места? - спросил Понпьянскул.
- Работа такая, - кивнул Линдсей. - А здесь - самый лучший район. Уэйкфилдовский Дзайбацу проверил его на подслушивающую аппаратуру. Иначе пришлось бы вызывать техников и переворачивать все вверх дном…
- Строим в кредит? - спросил Росс.
- Конечно, - улыбнулся Линдсей.
- Теперь в ГТ все и все делают в кредит, - сказал Росс. - Не понимаю я этого.
- Ну, конечно, - сказал Феттерлинг. - Ты-то, Росс, за восемь десятков лет ничего в своей берлоге не поменял. В этих крысиных норах, что на осевой, и повернуться негде. Вот мы, Феттерлинги… Жених только что доставил нам проект и спецификации нового комплекса пузырей.
- Хлипкое дерьмо… - хмыкнул Росс. - Нет, в ГТ все одно теперь слишком тесно. Слишком много этих "молодых акул". Дела, конечно, выглядят неплохо, но - нутром чую - назревает крах. Если что, я сматываю удочки и отправляюсь к кометчикам. А то давненько мне не приходилось пытать удачу.
Понпьянскул глянул Линдсею, всеми морщинками век выразив снисходительное пренебрежение к непрестанному хвастовству Росса своей удачей. Лет сто назад Россу крупно повезло с шахтами, и до сих пор он никому не позволяет об этом забыть. Других постоянно подзуживает, а сам рискует разве что в выборе и ношении этих своих странноватых жилетов…
- У меня есть кандидат в лигу, - сказал Феттерлинг. - Благовоспитан, учтив. Карл Зенер.
- Этот драматург? - осведомилась Маргарет Джулиано. - Мне его вещи не нравятся.
- Иными словами, он не за разрядку, - пояснил Феттерлинг. - И не гармонирует с твоим пацифизмом. Мавридес! Вы, несомненно, его знаете.
- Знаком, - отвечал Линдсей.
- Зенер - фашист, - сказал Понпьянскул. Новый предмет разговора прямо-таки гальванизировал престарелого доктора; он живо подался вперед, скрестив перед собою руки. - Он - человек Филипа Константина. Много лет проживал в Республике. В этом рассаднике шейперов-милитантов.
- Успокойся, Невилл, - нахмурился Феттерлинг. - Уж я-то Цепь знаю, сам оттуда… То, что там проделал Константин, следовало сделать еще сто лет назад.
- В смысле - заселить свой сельскохозяйственный мирок вышедшими в тираж наемниками?
- Привести еще один мир в сообщество шейперов!
- Это попросту культурный геноцид… - Понпьянскул совсем недавно прошел омоложение; все его худощавое тело трепетало от, неестественного прилива энергии. Линдсей не спрашивал, какой техникой он пользуется; кожа сделалась гладкой, но какой-то не слишком живой, приобрела своеобразный смуглый оттенок, не встречающийся в природе. Костяшки пальцев были морщинистые, как спущенные воздушные шарики. - Орбитальную республику следовало бы оставить как есть, в качестве музея. Это было бы самым верным решением. Разнообразие необходимо, и нет ничего страшного в том, что не каждая образующаяся у нас общественная структура оказывается жизнеспособной.
- Невилл, - веско сказал Зигмунд Фецко, - ты разговариваешь как ребенок.
Понпьянскул откинулся на спинку кресла:
- Признаюсь, после последнего омоложения я перечитывал свои старые речи.
- За которые тебя вычистили, - заметил Феттерлинг.
- Ты о моем пристрастии к старине? Теперь уже и мои собственные речи - седая древность. Однако прежние проблемы так никуда и не делись. Политики сводят мир воедино, технологии же его дробят. Крохотные анклавы навроде Республики не следует трогать. Чтобы, если мы прикончим себя собственными руками, было кому собирать обломки.
- Есть Земля, - напомнил Фецко.
- Какой смысл говорить о варварах, - с этими словами Понпьянскул отхлебнул фраппе с транквилизатором.
- Будь у тебя, Понпьянскул, достаточно мужества, - заявил Росс, - ты бы отправился в Республику и занялся этим-вопросом сам.
- Могу поспорить, - хмыкнул Понпьянскул, - что соберу там просто убийственные улики.
- Чушь, - сказал Феттерлинг.
- Это что, спор? - Росс смерил обоих взглядом. - Тогда я буду судьей. Если вам, доктор, удастся найти улики, которые проймут даже мою носорожью чувствительность, мы все согласимся, что правда на вашей стороне.
- Давненько я не… - заколебался Понпьянскул.
- Испугался? - захохотал Росс. - Тогда сиди себе и делай загадочный вид. Тебе же нужен фасад загадочности, так? Иначе кто-нибудь из молодых акул схарчит тебя за завтраком - и дело с концом.
- Один раз после чистки были уже такие желающие позавтракать, - заметал Понпьянскул. - Подавились.
- Так это ж двести лет назад, - продолжал подзадоривать его Росс. - Я вспоминаю некий эпизод с - как это там было? - с бессмертием через применение кельпа.
- Что?
Понпьянскул моргнул. Постепенно воспоминания, похороненные под грудой десятилетий, пробились наверх.
- Кельп, - сказал он. - Волшебное растение из земного океана. - Он продолжал, цитируя сам себя:
- Друзья! Что изменит ваш каталитический баланс? Ответ: кельп. Чудесное растение, рожденное морем и измененное генетически, способное ныне произрастать в pane - соляном растворе, от которого прослеживается происхождение самой крови… Господи боже мой, дальше не помню.
- Он торговал пилюлями из кельпа, - поведал обществу Росс. - Устроил себе контору в какой-то надувной трущобе. Радиация там была такая - можно яичницу на переборках жарить…
- Плацебо, - сказал Понпьянскул. - В те времена Голдрейх-Тримейн был полон дикорастущих. Горняки, беженцы, прожаренные радиацией. Тогда Бутыль нас еще не защищала. А если пациент выглядел уж совсем безнадежно, я примешивал немного обезболивающего.
- Всем нам не дожить до таких лет без некоторых процедур, - сказал Линдсей.
- К черту воспоминания, Мавридес, - рыкнул Феттерлинг. - Росс, я желаю знать, на что спорю. Что я выиграю, если у Понпьянскула ничего не выйдет?
- Мой дом, - сказал Понпьянскул. - В Колесе Фицджеральда.
Феттерлинг широко раскрыл глаза:
- А что поставлю я?
- Проиграв, ты публично разоблачишь Константина и Зенера. Плюс возмещение дорожных расходов.
- Твои чудесный домик, - протянула Маргарет Джулиано. - Невилл, как же ты расстанешься с ним?
Понпьянскул пожал плечами:
- Если будущее - за Константином и его дружками, мне все равно здесь не жить.
- Не забывай, что ты лишь недавно прошел курс, - с беспокойством сказал Феттерлинг. - И действуешь с излишней поспешностью. А мне не слишком-то по нутру выгонять человека из его берлоги. Можем отложить пари, пока…
- Отложить… - проговорил Понпьянскул. - Вот в чем наше проклятие - всегда мы все откладываем на потом… И это когда молодые вгрызаются, впиваются в каждый год так, словно не было никакого "вчера"… Нет, регент, я подтверждаю пари.
Он протянул Феттерлингу руку.
- Заметано! - Ладошка Понпьянскула утонула в лапище Феттерлинга. - А вы, вчетвером, свидетели.
- Я отправляюсь с ближайшим кораблем, - сказал Понпьянскул, поднимаясь. Его зеленоватые глаза лихорадочно блестели. - Мне нужно приготовиться. Очаровательный праздник, Мавридес.
- Спасибо, сэр, - ошарашено ответил Линдсей. - Шляпа ваша, я думаю, у робота.
- Я должен поблагодарить хозяйку.
С этими словами Понпьянскул покинул веранду.
- Совсем чокнулся, - сказал Феттерлинг. - После этой новой процедуры у него крыша съехала. Впрочем, бедняга никогда не отличался стабильностью…
- Какую процедуру он проходил? - прохрипел Фецко. - На вид в нем столько энергии…
- Из непроверенных, - улыбнулся Росс. - Он не может позволить себе зарегистрированной процедуры. Я слышал, он договорился с человеком побогаче и предоставил себя для эксперимента. И они поделили расходы.
Линдсей глянул Россу. Тот спрятал лицо, поднеся ко рту канапе.
- Рискованно, - сказал Фецко. - Потому-то молодые нас еще и терпят. Мы берем их риск на себя. Расчищаем им путь. Отсеиваем негодные процедуры… ценой своих жизней.
- Могло быть и хуже, - сказал Росс. - Он мог нарваться на один из этих кожных вирусов. Сбрасывал бы сейчас кожу не хуже змеи, хе-хе!
Из звукопоглощающего поля, заслонявшего дверной проем, выступил Паоло Мавридес:
- Нора сказала: приходите проводить Клео и мистера Феттерлинга.
- Спасибо, Паоло.
Джулиано и регент Феттерлинг направились к дверям, обсуждая на ходу строительные расходы. За ними засеменил Фецко; ноги его довольно громко жужжали. Росс придержал Линдсея за локоть:
- Минутку, Абеляр.
- Слушаю вас, гуманитар-лейтенант.
- Нет, Абеляр, я не по службе. Ты ведь не скажешь Джулиано, что это я Понпьянскула подбил?
- На незарегистрированную процедуру? Нет, не скажу. Хотя с твоей стороны это было жестоко.
Росс ухмыльнулся с глуповатым самодовольством.
- Понимаешь, несколько десятков лет назад я почти женился на Маргарет… Невилл говорил, что времена моей супружеской жизни могут теперь в любой день наступить снова… Послушай, Мавридес, мне все покоя не дает, как ты последние годы выглядишь. Ты же, между нами говоря, развалина!
Линдсей коснулся своих поседевших волос.
- Не ты первый мне об этом говоришь.
- Вопрос - не в деньгах?
- Нет. - Линдсей вздохнул. - Не желаю, чтобы инспектировали мою генетику. Сейчас столько наблюдателей от Службы безопасности, а я, откровенно говоря, не совсем такой, каким выгляжу…
- Что за хрень, в таком-то возрасте?.. Слушай, Мавридес, я давно подозревал нечто в этом роде. Ведь не зря тебе не позволено иметь собственное потомство. Я тут разузнал об одном месте, очень тихом и конфиденциальном. Конечно, это стоит приличных денег, но зато не задают никаких вопросов и не заводят документации. Все делается втихую. В одном догтауне.
- Ясно. При таком риске…
- Ты же знаешь, - пожал плечами Росс, - что я не очень в ладах с остальными из моей генолинии. Они мне своей документации не дают, приходится проводить исследования самому. Может, провернем кое-что вместе?
- Я не против. Но у меня нет секретов от жены. Ей можно сказать?..
- Конечно, конечно… Значит, договорились?
- Я свяжусь с тобой.
Линдсей положил руку-протез на плечо Росса. Тот еле заметно вздрогнул.
* * *
Новобрачным удалось добраться лишь до беседки, где они застряли в толпе поздравляющих. Линдсей, приобняв Клео, придержал левой рукой за предплечье Фернанда Феттерлинга:
- Береги ее получше, она же у нас совсем еще маленькая.
Фернанд взглянул ему в глаза:
- В ней - моя жизнь.
- Молодец, правильно говоришь. А ту новую пьесу мы пока отложим. Любовь важнее.
Нора чмокнула Фернанда, смазав его косметику. Тем временем молодежь, что собралась в доме, разошлась не на шутку. Танцы на потолочных петлях перешли чуть ли не в драку: молодые шейперы, визжа от смеха, пихались изо всех сил; каждый старался столкнуть соседа с танцтакелажа. Те, кто уже упали, цеплялись за других, болтаясь в половинной гравитации.
Веселые ребята, подумал Линдсей. Скоро многие из них тоже женятся; кое-кто даже сможет, подобно Фернанду, удачно совместить при этом любовь с политикой… Пешки. Пешки в династических играх старейшин, где правила определены капиталами и генетикой.
Он оглядел собравшихся, оценивая каждого из них с точностью, приобретенной за три десятка лет общения с шейперами. Часть толпы была скрыта за деревьями сада, прямоугольника буйной зелени, окруженного мозаичными плитами патио. Четверо детей Мавридесов мучили робофицианта - он, несмотря на все толчки и подножки, никак не желал ронять свой поднос с бокалами. Половинная гравитация позволила Линдсею легко подпрыгнуть вверх и взглянуть, что делается по ту сторону сада.
А там заварился нешуточный спор: человек в черном комбинезоне дискутировал с полудюжиной молодых шейперов. Беда. Подойдя к дорожке, ведущей через крышу сада, Линдсей вспрыгнул на потолок. С привычной легкостью цепляясь за рукояти и переставляя ноги из углубления в углубление, он поспешил к компании. На несколько мгновений его задержали трое детишек, промчавшихся, громко хихикая, в ту же самую сторону. Один ребенок обогнул Линдсея слева, другой - справа, а третий перебрался прямо через него. Кружева на рукаве снова оторвались.
- Да чтоб он сгорел, этот рукав, - пробормотал Линдсей, спрыгивая на пол. Правда, к этому времени не многим удалось сохранить свой костюм в целости… Он направился к спорщикам.
Взятый в осаду молодой механист был одет в элегантный атласный комбинезон с черной тесьмой и легонькой оторочкой из шейперских кружев у ворота. Линдсей узнал его: из учеников Рюмина, прибыл из гастролирующего по Системе "Кабуки Интрасолар", назвался Уэллсом.
Внешне Уэллс сильно напоминал бродягу: дерзок, коротко стриженные волосы спутаны, живой взгляд, размашистость движений говорит о привычке к невесомости. На плечах комбинезона - эмблемы в виде масок "Кабуки". И, кажется, пьян.
- Да о чем тут говорить! - громко настаивал Уэллс. - Когда Инвесторов использовали как предлог для прекращения войны - это одно. Но для тех из нас, кто знает этих пришельцев с детства, истина очевидна. Они далеко не ангелы. Все их игры с нами - только ради их собственной выгоды.
Пока что спорящие не замечали Линдсея. Он держался сзади, внимательно к ним присматриваясь. Обстановка, судя по всему, накалялась. Шейперами, окружившими Уэллса, были Африэль, Бесежная, Уорден, Парр и Ленг - его, Линдсея, выпускной класс. Лингвистика пришельцев. Они слушали механиста с вежливым презрением. Очевидно, объяснить ему, кто они такие, не удосужились, хотя докторантские мантии говорили за себя сами…
- Так, значит, по-вашему мнению, их не стоит и благодарить за разрядку? - спросил Саймон Африэль, холодный и практичный молодой милитант, уже зарекомендовавший себя в военно-научном комплексе шейперов. Однажды он поведал Линдсею, что хочет получить назначение в какую-нибудь чужую звездную систему. Да и все они к этому стремятся: среди девятнадцати известных рас чужаков, конечно же, найдется хоть одна, с которой шейперам удастся установить надежные взаимоотношения. И тогда весь мир будет у ног того дипломата, что вернется с такого задания в здравом уме.