В широкоскулом его лице было что-то от азиата, но поредевшие волосы были светлыми. Щеки его покрывали старческие веснушки, а кожу на суставах пальцев избороздили глубокие морщины, обычные для седых стариков. И с костяком что-то странное: запястья чересчур узкие при такой коренастости, кости черепа неестественно тонкие… К вискам хозяина были прилеплены два черных диска. От них по спине тянулись провода, уходящие в общую путаницу кабелей на полу. Глаза старика были закрыты. Впрочем, он тут же отлепил от висков диски и открыл глаза. Они оказались ярко-голубыми.
- Вам света хватает?
Линдсей посмотрел на лампу:
- Пожалуй, да.
Рюмин потер висок.
- Чипы в зрительном нерве, - пояснил он. - Я страдаю видеоболезнью. Все, что не в развертке, не на экране, вижу очень плохо.
- Вы - механист?
- А что, заметно? - иронически спросил Рюмин.
- Сколько же вам лет?
- Сто сорок. Нет, вру. Сто сорок два. - Он улыбнулся. - Да вы не пугайтесь.
- Я лишен предрассудков, - не слишком убедительно ответил Линдсей.
Он был сбит с толку, а навыки дипломата почему-то отказывались служить. Пришел на память Совет Колец и долгие, исполненные ненависти сеансы антимеханистской промывки мозгов… И чувство протеста помогло овладеть собой.
Шагнув через джунгли кабелей, он положил кейс на столик, рядом с обернутой в пластик плиткой синтетического тофу.
- Поймите, господин Рюмин, если вы хотите меня шантажировать, то - впустую. Я не поддамся. Хотите мне вреда - валяйте. Убейте меня, прямо сейчас.
- Вы бы такие слова потише, - предостерег Рюмин. - Услышит патрульный роболет - может спалить сквозь стенку.
Линдсей вздрогнул. Рюмин, заметив его реакцию, грустно улыбнулся:
- Да-да, мне доводилось видеть такое. Кстати, если уж мы начнем убивать друг друга, это вы убьете меня. Я здесь сижу в благополучии и безопасности, мне есть что терять. А вы - неизвестно кто с хорошо подвешенным языком. - Он свернул кабель джойстика. - Заверениями можно обмениваться до скончания века, и все равно мы один другого не убедим. Либо мы друг другу верим, либо нет.
- Попробую вам поверить, - решился Линдсей.
Он стряхнул с ног облепленные грязью туфли. Рюмин поднялся, нагнулся за ними, громко хрустнув при этом позвоночником.
- В микроволновку положу. В здешней грязи бывает все что угодно.
- Я запомню… - Мозг Линдсея прямо-таки плавал в мнемонических препаратах, вызвавших нечто наподобие прозрения. Каждый виток провода на полу, каждая кассета с пленкой казались ему жизненно важными. - А то сожгите их вовсе.
Раскрыв свой новый кейс, Линдсей извлек оттуда элегантную кремовую медицинскую куртку.
- Зачем же жечь, хорошие туфли, - возразил Рюмин. - Минимум три-четыре минуты стоят.
Линдсей снял комбинезон. На правой ягодице синели два кровоподтека - следы инъекций.
- Значит, все же целым не ушел, - сощурился Рюмин.
Линдсей вынул из кейса отглаженные белые брюки.
- Стимулянт, - объяснил он.
- Стимулянт… А мне-то казалось, что ты больше похож на шейпера… Откуда ты, мистер Дзе? И сколько тебе лет?
- Всего три часа, - сказал Линдсей. - У мистера Дзе нет прошлого.
Рюмин отвел взгляд:
- Что ж, не стоит сетовать, что шейпер скрывает свое прошлое. Система кишит вашими врагами. - Он заглянул Линдсею в глаза:
- Ты наверняка был дипломатом.
- Отчего вы так думаете?
- Успех с Черными Медиками. Мастерски сработано, впечатляет. И потом, дипломату в бродяги угодить очень просто. На Совете Колец имеется секретная программа диптренинга. Обучение дипломатов особого типа. Но процент отсева высок. Половина сделалась бунтовщиками либо перебежчиками.
Линдсей застегнул рубашку.
- И с тобой то же случилось?
- Нечто подобное…
- Как интересно… Я в свое время многих пограничных постчеловеков повидал, но ваших… Это правда, что в вас вкладывают второе, независимое сознание? И что в полном рабочем режиме вы и сами не знаете, правду ли говорите? Что у вас подавляют способность к искренности специальными препаратами?
- Искренность, - заметил Линдсей, - дело тонкое.
- А ты знаешь, - помолчав, сказал Рюмин, - что всех вас выслеживают шейперские боевики?
- Нет, - кисло ответил Линдсей.
Вот до чего дошло… Долгие годы специальными крабами через спинной мозг вжигали ему в каждый нерв знания. Делали промывки мозгов - как обычные, под наркотиками, так и электронные, напрямую… В шестнадцать лет он покинул Республику, и десять лет психотехи вливали в него навыки. В Республику он вернулся, словно граната на взводе, готовый ко всему. Однако его мастерстве спровоцировало настоящую панику в умах власть предержащих. И вот теперь даже сами шейперы за ним охотятся…
- Спасибо за предупреждение, - сказал он.
- Ты не слишком переживай, - успокоил его Рюмин. - Шейперов самих обложили со всех сторон. У них есть заботы поважнее судеб нескольких бродяг. - Он улыбнулся. - Но если ты вправду прошел эту процедуру - значит, тебе нет сорока.
- Тридцать. А ты, оказывается, хитер, зараза.
Вынув из микроволновки прожарившиеся туфли Линдсея, Рюмин осмотрел их и надел на собственные босые ступни.
- А на скольких языках ты шпрехаешь?
- Вообще-то на четырех. Но при стимуляции памяти - на семи. Плюс стандартный шейперский язык программирования.
- На четырех-то и я могу. Правда вот, письмом не стал себе мозги пачкать.
- Так ты что, совсем не умеешь читать?
- А зачем? За меня машины читают.
- Значит, ты слеп ко всему культурному наследию человечества.
- Странный разговор для шейпера, - удивился Рюмин. - Ты, стало быть, любитель старины? Мечтаешь нарушить Интердикт и вернуться на Землю изучать так называемые гуманитарные науки? Теперь мне понятен твой театральный гамбит. Мне-то за словом "пьеса" пришлось в словарь лезть… Потрясающий обычай. Ты вправду хочешь такое устроить?
- Да. А Черные Медики меня финансируют.
- Ясно. Но вот Гейша-Банк… Денежные штуки - это все по их части.
Опустившись на пол рядом с клубком проводов, Линдсей отцепил от ворота булавку Черных Медиков и повертел ее в пальцах.
- Так расскажи, с чем их едят.
- Гейши - это шлюхи-финансистки. Ты наверняка заметил, что твой кредит измеряется в часах.
- Да.
- Это часы сексуального обслуживания. У механистов и шейперов валюта - киловатты. Но уголовным элементам Системы для жизни необходим черный рынок. На нем в ходу множество теневых валют. Я даже статью о них написал.
- Ты?
- Да. Я же по профессии журналист. Развлекал буржуазию Системы леденящими кровь разоблачениями уголовного мира. Подробностями грязной жизни каналий-бродяг. - Он кивнул на кейс Линдсея. - Одно время все эти валюты базировались на наркотиках, но это давало Черным Химикам шейперов преимущество. Имело некоторый успех машинное время, но лучшая кибернетика - у механистов. И тогда пришел секс.
- Значит, люди приезжают в эту дыру за сексом?
- Чтобы реализовать свои часы, необязательно являться в банк, мистер Дзе. У Гейша-Банка - филиалы по всем картелям. А еще сюда прилетают пираты - обменивают добычу на компактный теневой кредит. Ну и - ссыльные с других орбитальных миров. Из очень уж невезучих.
Линдсей никак не отреагировал, хотя сам именно к таким невезучим ссыльным и относился.
Значит, задача ясна: выжить. Эта задача чудесным образом очистила сознание от прочих, менее насущных проблем. Заговор презервационистов, политические драмы, инсценированные им в Музее, - вся прежняя его жизнь осталась там, далеко позади. Она - не более чем достояние истории.
Плюнуть и забыть, решил он. Все прошло; осталось там, в Республике… От мыслей этих к горлу подступил комок дурноты. Он будет жить. В отличие от Веры. Константин хотел убить его при помощи перестроенных насекомых. Крохотные, тихие мотыльки - замечательное оружие, в духе времени. Они угрожают лишь плоти человека, но не целому миру. Но дядюшку угораздило случайно взять в руки медальон с феромонами, доводящими этих мотыльков до бешенства, и он погиб вместо Линдсея… Тошнота медленно, но упорно подкрадывалась к его горлу.
- Приезжают еще разочарованные из механистских картелей, - продолжал Рюмин. - Чтобы в экстазе отдать концы. За соответствующую плату Гейша-Банк предлагает самоубийство вдвоем - с партнером из их штата. Называется "синдзю". Многие клиенты, понимаешь ли, считают, что умирать гораздо веселее вдвоем.
Несколько мгновений Линдсей пытался совладать с дурнотой. "Самоубийство вдвоем" доконало его вконец. Перед глазами появилось лицо Веры - странно зыбкое и вместе с тем отчетливое в ярких лучах подхлестнутой наркотиками памяти. Покачнувшись, он упал на бок. Его вырвало.
Наркотики ослабили организм. После отбытия из Республики он еще ничего не ел. Нестерпимая кислота обожгла горло, и он задохнулся, безуспешно хватая ртом воздух.
Рюмин тотчас же оказался рядом. Он надавил костлявыми коленями на грудную клетку Линдсея, и воздух прошел-таки сквозь сведенную судорогой гортань. Перевернувшись на спину, Линдсей судорожно вздохнул. Руки и ноги слегка потеплели. Он попытался вздохнуть еще - и потерял сознание.
* * *
Взяв Линдсея за запястье, Рюмин засек пульс. Линдсей лежал без чувств, и на старого механиста словно бы снизошло странное, ленивое умиротворение. Он позволил себе расслабиться. Рюмин давно уже был глубокий старик. А ощущение этого меняет все в окружающем мире.
Кости Рюмина были хрупкими… Осторожно перетащив Линдсея на татами, он укрыл его одеялом. Затем, добравшись до керамического бачка с водой, достал рулон грубой фильтровальной бумаги и вытер рвоту. Точность его движений скрывала тот факт, что без видеоввода старик был почти слеп.
Рюмин нацепил видеоочки и сосредоточился на записи, сделанной с Линдсея. Воспринимать мысль и образы через провода было как-то привычнее.
Кадр за кадром анализировал он движения гостя. Длинные, костистые руки и ноги, большие ладони и ступни, но нескладным его не назовешь. Во всех движениях опасная, зловещая точность - нервная система, очевидно, подвергалась длительной и тщательной обработке. Кто-то не пожалел ни времени, ни денег, чтобы подделать эти расхлябанные легкость и изящество…
Рюмин просматривал запись с сосредоточенностью, наработанной за многие годы практики. Система велика, размышлял он, хватит места тысячам и тысячам образам жизни, тысячам надеющимся на лучшее монстрам… То, что проделали над этим человеком, вызывало в нем печаль, но - ни малейшего страха либо тревоги. Только время может расставить все по местам - сказать, где прогресс, а где глухой тупик. А он, Рюмин, давно уже не берется судить. Даже и когда мог - воздерживался…
Добрые дела редко остаются безнаказанными, но Рюмин никогда не мог от них удержаться и лишить себя удовольствия пронаблюдать результат. Любопытство - вот что заставило его уйти в бродяги. Человек он был весьма одаренный, одно время входил в "совет" колонии, но любопытство подзуживало на неудобные вопросы, подталкивало к неудобным мыслям…
Некогда ему придавало сил чувство собственной правоты. С годами правота как-то перестала ощущаться, но жалость и готовность помочь - остались. Для Рюмина порядочность вошла в старческую привычку.
Гость заворочался во сне. Лицо его задергалось, исказившись в причудливой гримасе. Рюмин удивленно сощурился. Странный парнишка… Хотя - чему уж тут удивляться, мало ли странностей в Системе? Вот если странности выходят из-под контроля - это да. Это становится интересным.
* * *
Проснувшись, Линдсей застонал.
- И на сколько же я отключался?
- На три часа и двадцать минут, - сообщил Рюмин. - Дня и ночи, мистер Дзе, здесь не бывает. Поэтому время мало что значит.
Линдсей приподнялся на локте.
- Проголодался?
Рюмин подал ему миску супа. Линдсей взглянул на варево с подозрением. Кружки жира на поверхности, белые комья в глубине… Он сунул ложку в рот - на вкус оказалось куда лучше, чем с виду.
- Спасибо, - сказал он, быстро налегая на суп. - Извини за беспокойство.
- Ерунда. Тошнота - вполне обычное дело, когда микробы Дзайбацу поселяются в желудке у новичка.
- А чего же ты послал за мной камеру?
Рюмин налил супа себе.
- Из любопытства. Я всегда наблюдаю за прибывающими - через радар. Большинство бродяг путешествуют группами; одиночки попадаются редко. Хотелось выяснить, кто ты и что ты. Таким образом я зарабатываю себе на жизнь. - Он доел суп. - Теперь расскажи-ка, что ты думаешь делать дальше.
- Если расскажу, ты мне поможешь?
- Не исключено. А то в последнее время как-то здесь стало скучно.
- На этом деле можно заработать.
- Чем дальше, тем интереснее! А если поконкретней?
- Сделаем мы вот что, - сказал Линдсей, вставая и поправляя манжеты. - Шейперские преподаватели говорили: "Лучшая ловушка для птиц - зеркало". О Черных Медиках я узнал на Совете Колец. Они не были генетически перекроены. Шейперы их презирали, оттого они и замкнулись в своем кругу. Этого обычая они держатся даже здесь. Но они любят, чтобы ими все восхищались. Вот я и стал зеркалом: показал им то, чего они желают. Посулил почет и уважение, которыми они будут облечены в качестве покровителей театра… - Он потянулся за пиджаком. - Ну а Гейша-Банк чего хочет?
- Денег и власти, - объяснил Рюмин. - И еще - сокрушения соперников. А соперники у них - Черные Медики.
- Атака по трем направлениям, - улыбнулся Линдсей. - Именно этому меня и учили. - Улыбка его вдруг исказилась; он схватился за живот. - Суп… Синтетический протеин, да? Что-то мне от него худо.
Рюмин рассудительно кивнул:
- Это - новые микробы. Придется тебе на несколько дней повременить с деловыми свиданиями. Понос у тебя, мистер Дзе.
Глава 2
Народный Орбитальный Дзайбацу Моря Спокойствия
28.12.15
Ночей на Дзайбацу не было вовсе, и это придавало страданиям Линдсея некий вечный, вневременной оттенок.
Антибиотики помогли бы почти сразу, однако рано ли, поздно, а с новой микрофлорой все равно придется осваиваться. Между приступами Рюмин от нечего делать развлекал его местными сплетнями и анекдотами. Все вместе они складывались в историю - сложную и безрадостную череду предательств, мелких свар и бесцельной борьбы за власть.
Самой многочисленной из группировок Дзайбацу были фермеры-водорослеводы, народец мрачный и фанатичный, замкнутый, невежественный, не чуждавшийся, по слухам, и людоедства. Далее следовали математики - прошейперская группировка, большую часть времени проводившая в рассуждениях на предмет теорий бесконечных множеств. Маленькие купола были населены каперами и пиратами: Раскольники Гермеса, Радикалы Серого Тора, Гранмегалики, Союзные Эклектики и прочие, менявшие названия и облики столь же просто, как просто они резали глотки. Меж собой они грызлись постоянно, но ни одна группировка не смела бросить вызов Черным Медикам или же Гейша-Банку. В прошлом подобные попытки предпринимались; ужасные легенды о них еще сохранились в памяти общества.
Живущие за Стеной тоже занимали свое место в весьма разнообразных мифах. Утверждали, что живут они в джунглях разросшихся мимоз и сосен, с виду уродливы, у каждого на руках по два больших пальца, и все они от роду поголовно глухи.
Кое-кто заявлял, что за Стеной нет вообще ничего человекоподобного, а только набор саморазмножающихся программ, достигший ужасающей независимости.
И конечно же, вполне допускалась возможность тайного вторжения и захвата застойной территории - пришельцами. Вокруг данной концепции пышным цветом расцвела целая отрасль постиндустриального фольклора, построенного на аргументах весьма остроумных. Прихода пришельцев с иных звезд рано или поздно ожидали все. Явление их должно было открыть новую эпоху - наподобие современной версии Царствия Божьего.
Рюмин терпеливо выхаживал Линдсея. Пока тот забывался сном, он патрулировал Дзайбацу посредством робокамеры и высматривал, что там новенького. Миновав кризис, Линдсей пошел на поправку - уже в состоянии был поесть супу и жареного протеина со специями.
Во время такого обеда какой-то из рюминских аппаратов, издав оглушительный писк, ярко замигал индикатором. Рюмин, не отрываясь от сортировки кассет, взглянул на него.
- Это радар, - пояснил он. - Дай-ка мне видеоочки.
Подобравшись к радару, Линдсей передал ему клейкие видеодиски. Рюмин нацепил их на виски.
- У радара слабое разрешение, - сказал Рюмин, закрывая глаза. - Толпа какая-то приехала. Пираты, скорее всего. На посадочной сейчас.
Он сощурился, хотя глаза его и так были закрыты.
- И что-то у них там довольно крупное. Просто громадное что-то приволокли… Переключусь-ка я, пожалуй, на телефото.
Он выдернул шнур видеоочков из гнезд радара.
- Выйду взгляну, - предложил Линдсей. - Я уже в состоянии.
- Только сперва подключись. Возьми вот наушники и какую-нибудь из камер.
Разобравшись с электроникой, Линдсей расстегнул молнию шлюза и ступил наружу, в густой, холодный воздух.
Обогнув купол, он направился в сторону обода землепанели, потом свернул и рысцой взбежал на ближайший мостик через низкую металлическую стену. Там он направил камеру вверх:
- Вот, хорошо, - прозвучал в наушниках голос Рюмина. - Яркость прибавь, там справа такая кнопочка… Да, так лучше. Ну, мистер Дзе, что скажешь?
Зажмурив один глаз, Линдсей приник к видоискателю. Высоко над головой, у северного окончания продольной оси Дзайбацу, дюжина бродяг в невесомости пыталась обуздать громадный серебристый мешок.
- Вроде палатку надувают, - сказал Линдсей. Сморщенный серебристый мешок внезапно развернулся в цилиндр. На боку стал виден рисунок в человеческий рост высотой - красный череп и две скрещенные молнии.
- Пираты! - сказал Линдсей.
- Так я и думал, - хмыкнул Рюмин.
Налетел резкий порыв ветра. Линдсей, на секунду потеряв равновесие, посмотрел вниз. Долгая белая стеклянная панель под мостиком была порядком изношена. Шестиугольные блоки метагласса испещрены были темными заплатами; растяжки их неряшливо топорщились. Швы и трещины были залиты пластиком. Сквозь стекло сочился неяркий солнечный свет.
- Ты там как - в порядке? - спросил Рюмин.
- Извини, - ответил Линдсей и снова направил камеру вверх.
Пираты уже подняли свой серебристый аэростат в воздух и запустили на нем два пропеллера. Всплыв над посадочной площадкой, баллон дернулся и пошел вперед, увлекая за собой какой-то темный предмет - с виду вроде странной формы валун, поперечником с человеческий рост.
- Метеорит, - объяснил Рюмин. - В дар живущим за Стеной. Ты видел камни в Стерильной зоне? Пиратские дары. Это уже стало традицией.
- А по земле отволочь они что, не могут?
- Шутишь. Ступить в Стерильную зону - верная смерть.