- Извините, господин сержант, - вновь встрял высокий, - Я Уиллис, а не Уиллисер.
Сержант непонимающе поднял брови, соображая, о чем говорит новобранец. Смысл до него дошел только после того, как послышались подхалимские смешки, товарищей остряка. Судя по наливающемуся красным цветом лицу вояки, внутри него закипает нечто весьма взрывоопасное, и это понимает даже надменный Уиллис, ибо его лицо, напротив, становится мертвенно бледным. Подхалимы отступают назад, делая вид, что заняты собственными мыслями и совершенно не в курсе рядом происходящего.
- Ладно, сержант, - вмешивается офицер, - Кристаллы с личными делами я тебе передал. Погрузка в транспорт уже началась, так что веди новобранцев на борт и уже там занимайся их воспитанием. А меня ждут более важные дела. У этих парней остались на планете подруги, желающие, чтобы кто-то их утешил. И кто это будет, если не я?
Хохотнув, офицер, наконец-таки представив нам сержанта Коффа, как нового сопровождающего, развернулся и бодро зашагал прочь.
Сержант зло прищурился ему вслед и прошипел сквозь зубы:
- Слизь крысомаки…
- Господин сержант, - возмущенно заявил Уиллис, осматривая помещение, в котором нам предстояло провести двое суток полета, - В таких условиях можно перевозить только скотину или лимиту, но не людей.
- Вы ошибаетесь, новобранец, - зловеще улыбнулся Кофф. Вероятно, он принял по поводу наглеца какое-то решение и теперь предвкушал будущее удовольствие от претворения этого решения в жизнь. - Скотину перевозят в более комфортных условиях.
- Я не собираюсь двое суток мучаться на этих скамейках, - продолжил возмущаться новобранец, однако в его голосе уже не слышалось прежней уверенности.
- Да? - изобразил удивление сержант, - Ну что ж, персонально для вас, новобранец Уиллис, у меня есть отдельное комфортное место. Кстати, если вы пожелаете разделить его с вашими друзьями, я не буду возражать.
После этих слов друзья Уиллиса поспешили отступить в сторону.
- Я не понимаю вас, господин сержант, - совсем растерянно произнес тот.
- Следуйте за мной, новобранец.
Они прошли в дальний конец помещения и скрылись за переборкой. Сколько будущие солдаты не прислушивались, но из-за плотно прикрытой двери не донеслось ни звука. Вернулся сержант один, и на его лице читалось явное удовлетворение.
- Что столпились, как стая безмозглых ягуантов? - рявкнул он на нас, - Сели на скамьи… Эй, куда? У стены. У стены, говорю, сели, чтобы все были на виду.
Пока мы, толкаясь, занимали места на расположенной вдоль стены узкой скамье, которая, скорее всего, предназначалась для крепления каких-то грузов, чем для человеческих задниц, сержант прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину, а когда последний призывник уселся, примостив на коленях пухлый пакет, он остановился и еще раз окинул нас оценивающим взглядом.
- Вот в таких позах вы проведете следующие двое суток. Двое суток отделяет вас от той задницы, в которую вы стремились сунуть головы, подписывая контракт. За это время вы должны сожрать домашние булочки, которые заботливые мамки напекли вам на полгода вперед. Если среди вас есть обделенные мамкиным вниманием, то эти картонные коробки под лавкой, вызвавшие ваше любопытство, есть не что иное, как армейский паек, - переждав, пока каждый из нас, раздвинув ноги и склонив голову, взглянул на находящийся под лавкой сухпай, сержант продолжил: - Так же за эти двое суток вы должны выспаться на полгода вперед, ибо в следующий раз спокойно поспать сможете только по окончании учебного периода, когда будете возвращаться домой, или, если за это время ваш мозг окончательно атрофируется, и вы заключите дальнейший контракт, во время следования к новому месту службы.
Сержант минуту помолчал, собираясь с мыслями, и когда продолжил, его губы расплылись в злорадной улыбке:
- Ложиться, вставать и ходить - запрещено. А потому, уже через час ваши задницы онемеют, а спустя часа три-четыре будут болеть так, что в вас не будут лезть ни мамкины булочки, ни сон. Вы будете переваливаться с одной ягодицы на другую, но это не поможет и лишь усугубит положение. Вы будете напрягать ноги, чтобы облегчить нагрузку на пятую точку, но от этого только устанут ноги. Самым непреодолимым желанием будет встать и пройтись. Но встать можно будет лишь для того, чтобы посетить гальюн, - сержант кивнул в сторону переборки, куда отвел зарвавшегося Уиллиса, - А так как стоять запрещено, вы будете стараться запомнить, кто за кем занял очередь, и дико ненавидеть каждого, кто, по вашему мнению, излишне долго задерживается в сортире.
Да, кстати, разочарую тех, кто захочет уединиться там с голограммой своей милашки. При этом вам волей-неволей придется терпеть присутствие рядового Уиллиса, пожелавшего на время перелета занять отдельные апартаменты. Отдельных апартаментов для каждого новобранца на грузовом военном транспорте не предусмотрено, потому помните - при каждом посещении гальюна придется тревожить вашего товарища, который расположился на единственном стульчаке.
Так вот, продолжу о ваших задницах. В конце концов, онемеют не только задницы, но и ноги. И каждый раз, когда, дождавшись своей очереди, вы начнете вставать, то встать сможете только на четвереньки. После чего кровь начнет проникать в онемевшие части тела, и вы почувствуете, как вас пронзает миллионами острых зудящих заноз. И единственной мыслью в ваших головах будет мысль о том, как бы скорее добраться до места службы и покинуть этот чертов транспорт.
- Но мы и так стремимся на службу, - не выдерживаю я непонятных угроз сержанта.
- Да-а? - изображает тот удивление, - Вы стремитесь служить в армии?
- Зачем же тогда мы заключили контракты? - не понимаю его сарказма.
- Имя, новобранец?
- Новиков Олег, - отвечаю и тут же, встав, поправляюсь: - Новобранец Новиков, сэр.
- Я расскажу тебе, новобранец Новикофф, зачем все вы, - переиначил окончание моей фамилии Кофф и обвел указательным пальцем притихших новобранцев, - подписали контракты с Вооруженными Силами Конфедерации. Всего лишь для того, чтобы через полгода получить статус "полного гражданина", дающий право на многие льготы. И ни один из вас не подпишет следующий контракт после окончания полугодового учебного периода. Или я не прав?
Он в очередной раз обвел взглядом новобранцев, и я увидел, как каждый из них опустил глаза, молча соглашаясь с сержантом.
- Вы неправы, сэр! - почти выкрикиваю я, и отвечаю на изумленный взгляд сержанта: - Я, так же, как и мои друзья, подписал контракт потому, что хочу служить в армии. И после окончания учебного периода, если мне позволят, собираюсь подписать следующий.
Кофф некоторое время молча взирал на меня и, наконец, произнес:
- Значит, и ты, и твои друзья полные отморозки, - он перевел взгляд на сидящих, - Кого из этих ягуантов ты называешь друзьями, новобранец?
- Моих друзей здесь нет, сэр. Им предписано явиться на мобилизационный пункт через неделю.
- Да? Похоже ты, новобранец, не просто отморозок, а уникальный отморозок. Те, кого ты называешь друзьями, попросту развели тебя, и теперь полгода будут развлекаться с твоей милашкой.
Поняв, что доказывать что-либо этому армейскому дуболому бесполезно, я промолчал.
- Извините, сэр, - поднялся со своего места тот розовощекий пухлячок с большой сумкой, что уселся последним, - Новобранец Фолк, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр?
- Спрашивайте, новобранец, - позволил Кофф, после некоторого раздумья.
- Извините, сэр, - повторился пухлячок, - А с какой целью вы пошли служить в армию?
Вопроса личного характера от новобранца сержант не ожидал, и было видно, что он борется между желанием наказать наглеца, или ответить. Однако единственный используемый в качестве карцера гальюн был занят, и возможно поэтому Кофф решил ответить.
- В отличие от вас, новобранец Фолк, я родился и вырос не в центре Конфедерации на одной из самых продвинутых планет, а в такой заднице, которая не имеет даже названия, а лишь регистрационный номер. Армия для меня была единственным шансом вырваться оттуда и посмотреть мир. И я благодарен Вооруженным Силам и Космофлоту за предоставление мне такой возможности. И каждый из вас, - снова Кофф обвел всех пальцем, - отнимает шанс у таких как я парней…
Я хотел было возразить, что задница бывает и на центральных планетах, ибо как еще можно назвать русскую резервацию, в которой я вырос, но снова сдержался, продолжая молча стоять и слушать обиженного судьбой сержанта.
Двое суток полета прошли вовсе не так страшно, как предвещал сопровождающий. Ноги конечно же затекали, и ягодицы немели, но так как сержант почти все время спал, забравшись на расположенные у противоположного края штабеля зеленых ящиков, то мы имели возможность не только вставать, но и прохаживаться, разминая затекшие конечности.
Судя по сумкам с домашней снедью, остальные новобранцы были из благополучных семей. Да и какие еще семьи могут проживать в престижных районах?
Со мно никто не общался и, естественно, не делился припасами. Но я вполне был доволен армейским пайком из коробок под сиденьями. Особенно порадовали кубики горького шоколада.
Некое неудобство доставляло посещение гальюна. Мало того, что само помещение было узким, чуть более полуметра шириной, так там еще находился прикованный невесть откуда взявшимися у сержанта пластиковыми наручниками к как специально выступающем из переборки колену какой-то трубы, Сол Уильямс. Если в самом начале своего заключения он продолжал держаться надменно, презрительно отворачиваясь от посетителей, и даже что-то опять высказал мне про лимиту, то к концу первых суток вошедшие в гальюн все чаще заставали его устало сидящем на стульчаке.
Отношение к Уиллису у новобранцев тоже кардинально изменилось. Теперь они говорили о нем с таким же презрением, с каким он высказывался обо мне.
Когда я посетил гальюн во второй раз, парень дремал на стульчаке, низко склонив голову. После моего толчка, он, не поднимая головы, встал и отвернулся к стене. Однако я успел заметить внушительный лиловый фингал под его левым глазом.
М-да… Не хотел бы я служить с этой стаей шакалов. Еще несколько часов назад они признавали в этом парне лидера, а стоило только ему попасть в трудное положение, как бывшие товарищи не только не поддержали морально, но и вычеркнули из своей стаи.
Нельзя даже помыслить о том, чтобы так поступили со своим товарищем ребята из резервации или рабочего квартала.
- Сол, - обращаюсь к потерявшему былую надменность парню.
Тот бросает на меня быстрый взгляд и тут же отворачивается, пряча синяк.
- Чего тебе?
- С чего ты взял, что я из лимиты? - задаю вопрос не просто из любопытства. Ведь на мобилизационном пункте я проходил под именем Адиля Орчинского. Да и откуда вообще этот длинный мог знать о моем настоящем социальном статусе?
- А кто же ты еще, если работаешь в упаковочном цехе на комбинате моего отца? Я видел там тебя несколько раз, - проясняет вопрос парень, и я вспоминаю, что фамилия владельца комбината действительно Уиллис.
- Тебе пожрать чего-нибудь принести?
- Пошел ты!
- Как хочешь, пожимаю плечами и, открывая дверь, сообщаю: - Ты ошибся. Я не из лимиты, я из русской резервации.
Отоспавшись за двое суток, сержант пришел в благодушное настроение и больше не изображал из себя ни строгого командира, ни обиженного на весь белый свет выходца из забытых богами окраинных миров. Он даже не обращал внимания на то, что новобранцы спокойно прохаживались и пересаживались с места на место, а за пару часов до прибытия в порт выпустил из гальюна Уиллиса. Тот, зло зыркнув на бывших своих приятелей, старательно отводящих глаза в сторону, и сел с краю, рядом со мной. Его одежда пропиталась запахами общественного туалета, и в другой раз я бы презрительно отодвинулся от человека, источающего подобное амбре, но, несмотря на его недавнее ко мне презрение, в душе все же сочувствовал парню.
Потребовав общего внимания, сержант встал перед нами и с отеческими нотками в голосе начал объяснять про то, что нам и дальше предстоит служить под его началом. Однако в начале мы пройдем через комплекс обязательных процедур, во время которых будут изъяты все наши личные вещи и выдано казенное обмундирование и стандартные средства личной гигиены.
- Поэтому сейчас ты, новобранец, - Кофф ткнул пальцем в розовощекого пухлячка.
- Новобранец Фолк, - подскочил тот.
- Сейчас ты, новобранец Фолк, соберешь под опись у своих товарищей все более-менее ценное имущество и сдашь мне вместе со списком. Впоследствии вы можете получить свои вещи обратно, а можете оставить у меня на хранение до окончания учебного периода. Всем все понятно?
- Извините, сэр, - обратился к сержанту Фолк, а что относится к ценным вещам?
- Повторяю еще раз, новобранец, - у вас безвозвратно изымут абсолютно все вещи, ибо не положено. Абсолютно все, уяснил? Поэтому, если у тебя, новобранец Фолк есть какие-то вещи, которые ты считаешь ценными лично для себя и не желаешь с ними расставаться, то я, помня доброту того сержанта, которого встретил будучи таким же зеленым новобранцем, готов пойти на незначительное нарушение устава и помочь тебе, новобранец, сохранить дорогие твоему сердцу предметы, которые во время армейских лишений смогут согреть твою солдатскую душу воспоминаниями о родной планете и родных людях. Надеюсь, я понятно объяснил?
- Понятнее некуда, сэр!
- Ну а если всем понятно, то сдавайте цепочки, браслеты, кольца, карманные галопроекторы и симуляторы, и прочее барахло. И, дабы избежать ненужной путаницы, следите за тем, чтобы новобранец Фолк все правильно записывал. Так, куда повскакивали?! Сидеть на месте! Новобранец Фолк сам подойдет к каждому. Приступайте, Фолк.
Практически каждый новобранец что-то сдал Фолку. Ценных вещей набралось две коробки из-под сухпая.
Когда очередь дошла до меня, я лишь развел руками. Цепочек и колец у меня отродясь не было, а на модели карманных комов и галопроекторов, которые я мог себе позволить, вряд ли бы кто польстился. Да и все мое более менее ценное имущество друзья должны отправить в приют вместе с игровым симулятором.
Хмыкнув, Фолк передвинулся к Уиллису. Тот снял с пальца массивный перстень, задумчиво покрутил его, после чего достал из кармана еще что-то, встал и направился с этим добром в сторону гальюна.
- Не понял, - произнес сержант, когда оттуда послышалось урчание утилизатора, а Уиллис вышел обратно с удовлетворенным выражением на лице.
Глава - 3
По прибытии на пересыльную базу сержант Кофф сдал кристаллы с данными на нашу команду грузному седому офицеру и отбыл в неизвестном направлении. Возможно, отправился за следующей партией новобранцев. Во всяком случае, я больше с ним никогда не встречался. Подозреваю, что и остальные тоже больше никогда не встречались ни с сержантом Коффом, ни со сданными ему на хранение ценными вещами.
Пересыльная база представляла собой исполинскую станцию, находящуюся на орбите газового гиганта - седьмой планеты желтого карлика с длинным незапоминающимся номером в качестве названия. Сюда свозили для распределения по частям, как новобранцев, так и солдат, прошедших учебные центры.
Офицер сопроводил нас в помещение, где уже находилось более сотни таких же новобранцев. Смешавшись с остальными, мы заняли свободные пластиковые сиденья, закрепленные рядами на протянутых от стены к стене металлических трубах. Перед нами за несколькими столами сидели офицеры, изучающие что-то, вероятно данные на собравшихся новобранцев, с обычных мониторов, не дающих возможность видеть информацию другим.
Я принялся изучать надписи, выцарапанные на спинке пластикового сиденья передо мной. Здесь были чьи-то имена, названия неизвестных мне миров и призывы послать всех куда угодно. Возникло желание нацарапать что-нибудь самому - вдруг через неделю на этом месте будет сидеть кто-нибудь из моих друзей? Вот был бы для него сюрприз. Однако ничего подходяще острого с собой не оказалось, а обращаться к дремлющим соседям не хотелось.
Под негромкий монотонный гул голосов собравшихся я и сам начал клевать носом.
- Новобранец Миока! - раздался вдруг громкий голос, усиленный объемным микрофоном.
Недалеко от меня поднялся невысокий чернявый парень и, сбитый с толку объемным звучанием, начал озираться по сторонам.
- Чего крутишь головой? Выходи за предписанием! - снова прозвучало отовсюду, и один из сидевших за столами офицеров поднял руку, привлекая внимание новобранца.
Следом начали вызывать и других. Ребят собирали группами по двадцать-тридцать человек и уводили в сопровождении вызывавшего их офицера.
- Новобранец Новиков! - раздалось, когда помещение опустело более чем наполовину.
Я присоединился к группе, собравшейся у стола, за которым сидел крепыш лет сорока, одетый в серый камуфляж без знаков различия.
- Новобранец Уиллис! - прокричал офицер в микрофон после того, как окинул меня оценивающим взглядом.
Сол прошел к столу со своим обычным высокомерным выражением на лице, будто и не было двух суток заключения в гальюне. Собственно кроме меня в новой команде не было свидетелей его позора. А ко мне он изначально относился с высокомерным презрением. Ну да, если нам и дальше предстоит служить вместе, то жизнь, как говорится, рассудит, кто какого отношения достоин.
- Судя по этим данным, - кивнул на монитор крепыш, когда вызвал последнего новобранца, - все вы имеете отношение к робототехнике. Это верно?
- Да. Верно, - ответил нестройный хор голосов.
- Почему молчишь, новобранец? - уставился на меня пронизывающим взглядом глубоко посаженных глаз офицер.
- Я работал на заводе промышленных роботов…
- Это и требуется, - перебивает он, не дав уточнить, что работал я всего лишь упаковщиком.
С новым сопровождающим наша команда грузится на внутрисистемный транспорт. Сутки полета к нужной планете проходят в относительно комфортных условиях. Кресла в салоне хоть и из жесткого пластика, но все же в них можно расслабиться, откинувшись на спинку. В туалете три отдельных кабинки, и три УФ стерилизатора для рук.
Прибыв в местный космопорт, мы сразу же пересели в шаттл. В этом корабле, в отличие от того, в котором нас везли из мобилизационного пункта, иллюминаторы не были задраены, и я впервые в жизни увидел открытый космос. Однако полюбоваться бездонной чернотой, усеянной мириадами звезд, не получилось, ибо шаттл, отстыковавшись, развернулся так, что доступный мне иллюминатор заслонила планета, к которой мы направлялись.
После выгрузки на планете, нас, не дав осмотреться, погнали к огромному геликоптеру. До сих пор машины, летающие не с помощью антигравитационных двигателей, я видел только на экранах мониторов или на галопроекциях. Другие новобранцы, похоже, тоже видели такого монстра впервые, ибо, так же как и я, втянули головы в плечи, когда огромные лопасти с оглушительным грохотом начали рассекать воздух над нашими головами.
В чреве геликоптера не было иллюминаторов, и создавалось такое впечатление, будто какой-то великан небрежно тащит нас в грохочущей металлической коробке.
Наконец прибыли на место. Оглушенные мы вышли из ужасной машины на бетонный плац, и монстр, сразу поднявшись в небо, скрылся за высокими, поросшими лесом холмами, называемыми, как я узнал позже, сопками.