Скачок развел руками.
– Что тут рассказывать? Обычная городская шайка. Собирают дань по обе стороны улицы Добродетели.
– Только там?
– Более или менее.
К счастью, улица Добродетели располагалась в другом конце города. Сула немного расслабилась.
– А кто собирает дань в Риверсайде?
Скачок опасливо посмотрел на нее.
– Даже не связывайся с ними, милашка.
– Я просто хочу знать.
– Риверсайдская группировка, – ответил Скачок с каменным лицом. – Они не изощряются с названиями. Я у них кое-что покупаю, и меня не трогают.
– А они хуже или лучше других?
С пристани раздавался звук отбойных молотков. Скачок неуверенно пожал плечами.
– Смотря что тебе от них надо.
– С кем поговорить, если захочу начать свое дело?
– Какое дело? – Скачок подозрительно глянул на нее.
– Не хочу всю жизнь водить грузовики, – сказала Сула.
– Денег надо просить у своих патронов, прекрасная госпожа.
Сула усмехнулась.
– Мои патроны дали деру, когда пришли наксиды. И патроны патронов. И их патроны.
– Война не время для открытия дела.
– Смотря какого.
Она молча ждала, пока Скачок не начал переминаться и не продолжил сам:
– Можно поговорить с Казимиром. Он не такая сволочь.
– С Казимиром? С каким Казимиром?
– С Малышом Казимиром, потому что был еще один, постарше. Но того казнили.
Сула сдержала улыбку.
– Значит, стучу в дверь и спрашиваю Малыша Казимира?
– Казимира Масуда. В клубе на Кошачьей улице, но он не слишком часто бывает там.
– Почему?
Скачок осмотрелся и зашептал:
– Полицейским приказывают набрать заложников, так? Если они откажутся делать это, их расстреляют, если согласятся, будут ненавидеть свои же. Поэтому полицейские хватают тех, кого все недолюбливают, понимаешь? Тех, кто уже в тюрьме, всяких преступников, а заодно чокнутых и бродяг, то есть всех, за кого их будут ненавидеть не слишком сильно.
Сула вспомнила человека, арестованного прямо под ее окнами. Возможно, это был бандит, схваченный как раз тогда, когда явился за деньгами к торговцам.
– Разве такие, как Казимир, не откупаются от полиции? – спросила она.
Скачок улыбнулся и кивнул.
– Сама все понимаешь, прекрасная госпожа. Главари откупаются, и полицейские хватают разную мелочь, подручных. Воров, бандитов, рэкетиров. Но от этого и денег всё меньше. Постепенно у Казимира они закончатся, и его отправят в Синие Решетки, чтобы расстрелять после очередного взрыва, устроенного подпольщиками.
Начал накрапывать дождь. Скачок моргнул, когда тяжелая теплая капля попала ему в глаз. Сула думала, не обращая внимания на начинающийся ливень.
У нее есть то, что нужно Казимиру. Если правильно разыграть карту, откроются огромные возможности.
***
Для убедительности Суле понадобились документы, и поэтому она отправилась к Казимиру лишь спустя два дня. За это время в городе прогремела пара довольно сильных взрывов; хотя жертв не было, наксиды не могли промолчать о них. И расстреляли пятьдесят три заложника.
Пока ждали бумаги, заглянули в клуб на Кошачьей улице. Он был огромен – с двумя танцевальными залами, несколькими площадками для подвижных игр, черно-серебристой изогнутой барной стойкой и невероятным выбором компьютерных развлечений. Официантки в шортиках с заниженной талией и бутылками на портупее ходили между столиками и вливали алкоголь прямо в рот клиентам. Многие курили, и под потолком висело густое облако дыма от сигарет и косяков.
Сула ограничилась газировкой, но не могла не улыбнуться, осматривая клуб. Когда-то Гредель часто ходила в такие места со своим парнем, Хромушей, занимавшимся почти тем же, что и Казимир. На Заншаа их назвали бы группировкой, но на Спэнии считали шпаной. Мало кто доживал до зрелости, не попав на плаху или исправительные работы. Это ждало и отца Гредель, который, правда, смог вовремя улизнуть, когда запахло жареным, и, расплачиваясь за его грехи, мать Сулы несколько лет отработала в сельскохозяйственной общине.
Гредель росла в среде, не способной дать ничего хорошего. Она старалась не повторять ошибок матери и поэтому наступала на собственные грабли.
Ее оглушали звуки ночного клуба – музыка, смех, шум электроники. Сула совсем недавно стала совершеннолетней, отметив двадцать третий день рождения, но почему-то клуб казался местом для еще более молодых. Тут был рай для любителей плотских утех и танцев, для ищущих общения или забвения. Для террориста, планирующего взрывы и убийства, атмосфера была немного пресной.
Скачок осуждающе посмотрел на Сулу, когда она возвращалась домой, благоухая людскими пороками.
– Со Скачком тебе было бы веселее, – сказал он.
– Скачку… – начала Сула и чихнула. Она не привыкла к запаху табака и поклялась перед сном вымыть голову, а пропахшую одежду сразу засунуть в герметичный мешок.
– Скачку нужна работа, – сказала она, шмыгая заложенным носом.
– Казимир даст тебе денег, а ты, возможно, дашь работу Скачку.
– Возможно, – улыбнулась Сула.
Она признала, что в идее Скачка была неуловимая привлекательность.
– Сегодня опять брали заложников. Пора мне сматываться с улицы, – сказал Скачок.
"Здравая мысль", – подумала Сула.
– Посмотрим, вдруг смогу помочь, – пообещала она.
Что бы про Скачка ни говорили, с людьми он общаться умеет.
***
Для встречи с Казимиром Сула выбрала вульгарный уличный стиль одежды. Широкое жабо блузки закрывало грудь и плечи приталенного жакета с геометрическими узорами. Расклешенные брюки практически скрывали туфли на высокой платформе. Дешевые пластиковые и керамические побрякушки сверкали всеми цветами радуги. Золотая заколка с огромным искусственным бриллиантом придерживала лихо заломленный бархатный цилиндр.
Риверсайд притих. От тротуаров еще веяло дневным зноем. Освещенные полосы чередовались с местами, погруженными в тень высоких домов, отчего улица напоминала тюремную решетку. Ни наксидов, ни полиции не наблюдалось.
Вечер только начинался, и клуб на Кошачьей улице пустовал, если не считать пары-тройки посетителей, забежавших перехватить стаканчик по пути домой или с работы. Администратор сказала, что Казимира пока нет. Сула присела за видеостолик, заказала газировки и включила новости. Как всегда, бесстрастный даймонг зачитывал обычные скучные сообщения о счастливых и довольных гражданах, трудящихся во имя мирного будущего под властью наксидов.
Она не заметила, когда пришел Казимир. Ей об этом сообщили и провели вглубь помещения, вверх по железной лестнице к полированной черной двери. Сула оглядела свое отражение в гладкой как зеркало поверхности и поправила шляпу.
Внутри, взъерошив серый мех и выставив белые клыки, сидели два телохранителя-торминела. Должно быть, Казимир нервничает. Хромуша обычно ходил один, взяв охрану лишь в конце, когда его выслеживал Легион справедливости.
Прежде чем охранники разрешили ей войти в следующую полированную дверь, ее обыскали – пистолет она оставила дома – и просканировали в поисках жучков.
Она оказалась в большом номере-люксе, выдержанном в черно-белой гамме – от ромбиков плитки на полу до ониксовых колонн, подпирающих романские арки из белого мрамора, красивые, но чисто декоративные. Кресла манили мягкостью подушек. За клубом можно было наблюдать через настенные экраны, один из которых показывал столик, за которым только что сидела Сула.
Казимир встал из-за стола, чтобы поприветствовать ее. Это был неприметный молодой человек, на пару лет старше Сулы, с зачесанными назад и заправленными под воротник отросшими темными волосами. Он был одет в угольно-черный бархатный пиджак, фиолетовую шелковую рубашку и модные брюки-клеш. Свои длинные бледные руки с казавшимися хрупкими запястьями Казимир неловко свел вместе на уровне груди, переплетя пальцы в замок.
– Вы за мной наблюдали, – сказала Сула, давая понять, что увидела камеру.
– Ты здесь впервые. Мне стало любопытно, – ответил он неожиданно низким голосом, похожим на шум волн, бьющихся о скалы.
Его карие глаза горели, предвещая опасность – ей, ему самому, целому миру. Наверное, он и не подозревал об этом, подчиняясь только сиюминутным порывам.
Суле стало не по себе, и это помогло сохранить самоконтроль.
– Я тут недавно. Несколько месяцев назад эвакуировалась с Кольца.
– Работу ищешь? – Он оценивающе наклонил голову. – Ты хорошенькая, могу что-нибудь предложить.
– У меня уже есть работа. Хочу лишь стабильной оплаты. – Она достала из внутреннего кармана жилета два удостоверения.
– Это что? – Казимир подошел поближе, чтобы рассмотреть их. А когда рассмотрел, удивился: на обоих были его изображения и стояло имя Майкла Салтилло.
– Удостоверение личности плюс пропуск в Верхний город.
Нахмурившись, он подошел с документами к столу и посмотрел их на свет.
– Неплохо. Кто делал? – спросил он.
– Правительство. Они настоящие.
Казимир усмехнулся и кивнул:
– Работаешь в госрегистрации?
– Нет. Но у меня связи.
Он прищурился.
– Расскажешь, какие?
– Нет, не могу, – покачала головой Сула.
Он скользнул к ней. Угроза нависла над Сулой холодной тенью.
– Мне надо знать имена.
Она посмотрела на него, сжав волю в кулак, чтобы не задрожать от прилива адреналина в венах.
– Во-первых, она с тобой работать не будет, – тихо сказала Сула, скрывая дрожь в голосе. – Во-вторых…
– Я очень убедителен, – глухо, словно из-под земли, прервал Казимир. Теплое влажное дыхание коснулось ее щеки.
– Во-вторых, – как можно спокойнее продолжила Сула, – она не из Заншаа и вызовет полицию, как только ты появишься на пороге. Там у тебя нет никакого влияния, ты беспомощен.
У Казимира задергался глаз: он не привык, что ему противоречат. Сула приготовилась к худшему, соображая, сможет ли дать отпор торминелу.
Но сначала надо было избавиться от неудобных туфель. Они, конечно, модные, но для драки совсем не годятся.
– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил Казимир.
– Гредель, – ответила она, глядя в прищуренные глаза.
Он шагнул прочь и, резко повернувшись, протянул ей удостоверения:
– Забирай. Я не приму их неизвестно от кого. За это меня могут убить прямо здесь.
Сула убедилась, что ее пальцы не дрожат, и лишь потом взяла документы.
– Рано или поздно они пригодятся. Когда наксиды придут за тобой.
Эти слова Казимиру тоже не понравились. Он отошел подальше, опустил голову и длинными пальцами стал приводить в порядок бумаги на столе.
– Да, с наксидами я не справлюсь.
– Убей их, пока они не убили тебя, – сказала Сула.
Он смотрел на бумаги, но уже с улыбкой.
– Наксидов много, я один.
– А ты начинай потихонечку. Рано или поздно что-нибудь выйдет, – посоветовала она.
– Да ты провокатор, – с улыбкой сказал он.
– Пятьдесят за удостоверение личности, двести за пропуск.
Казимир удивленно переспросил:
– Двести?
– Многим он не нужен. А вот если кому понадобится, за ценой не постоят.
– Да кому этот Верхний Город сдался, тем более сейчас? – усмехнулся Казимир.
– Тем, кто хочет работать на наксидов. Или воровать у них. Или их убивать. Правда, последним пропуски выдаем бесплатно, – улыбнулась Сула.
– Боевая, да? – Он отвернулся, пряча усмешку.
Сула не ответила. Казимир постоял в раздумье, а потом резко опустился в крякнувшее под ним мягкое кресло, закинув ноги в начищенных ботинках на стол.
– Еще увидимся? – спросил он.
– Зачем? Поговорить о делах? Давай сейчас.
– Конечно, о делах, – кивнул он. – Просто потом мы можем и развлечься.
– Все думаешь, что я провокатор?
Он осклабился и покачал головой:
– При наксидах полиции больше не нужны улики. И провокаторы остались без работы.
– Да, – сказала Сула.
– Что "да"? – Он моргнул.
– Да. Мы еще увидимся.
Его улыбка стала шире. Блеснули ровные, ослепительно белые зубы. Сула мысленно поздравила его дантиста.
– Я дам номер своего коммуникатора. Включи прием.
Они активировали нарукавные дисплеи, и Сула переслала номер, который специально приготовила на этот случай.
– До встречи. – Она направилась к двери, но остановилась. – Кстати, я к тому же доставкой занимаюсь. Если понадобится что-нибудь перевезти, сообщи. – Она изобразила улыбку. – Документы у нас отличные. Куда надо, туда и привезем.
Она поспешила уйти, стараясь не выдать радость.
Снаружи под фонарем она заметила Макнамару и поскребла в затылке – это был условный знак, что все прошло хорошо.
И даже после этого она немного попетляла по пути домой, чтобы убедиться, что за ней нет хвоста.
Казимир позвонил глубокой ночью. В темноте она сползла с кровати и нащупала нарукавный коммуникатор на блузке.
На глядящем с хамелеонового экрана лице застыла небрежная ухмылка. Сзади гремела музыка и взрывы смеха.
– Привет, Гредель. Приходи – повеселимся, – сказал он.
Сула потерла глаза.
– Я сплю. Позвони завтра.
– Просыпайся! Еще рано.
– Вообще-то я работаю. Позвони завтра!
Она закончила разговор и вернулась в постель. Казимир все же проглотил наживку!
Глава 15
Утром нужно было отвезти товар в Верхний город, и Сула решила, что заодно неплохо бы узнать последние клубные сплетни у ПэДжи. Помня, как он любит понежиться в кровати, она дождалась полудня и лишь потом позвонила, воспользовавшись общественным коммуникатором. Она верила ПэДжи, но понимала, что он легко проболтается по глупости, и позаботилась о том, чтобы он не знал, как ее найти, и ожидал, что она свяжется с ним первая.
– Да? – промямлил он, отвечая на звонок. Глаза были сонные, а редеющие волосы растрепались – Сула явно подняла его с постели.
– Привет, ПэДжи? Как настроение? – бодро начала она.
Узнав голос, он резко преобразился и уже осознанно глядел на экран:
– Да. О! Настроение, э-э, отлично. Просто отлично.
Если бы он сказал "первоклассно", это бы значило, что он попал в лапы наксидов и Суле не стоит доверять его словам и тем более назначать встречу.
– Да, леди… ну, то есть, мисс… Вам надо встретиться кое с кем. Прямо сейчас.
– Через полчаса пойдет?
– Да! Да! – его лицо стало странно задумчивым. Он потёр подбородок. – Если подъедете ко дворцу, я провожу вас к его… конторе.
– Он же не знает…
"Ну, что я подпольное правительство".
– Безусловно, – он подмигнул. – Не сомневайтесь. Он даже не знает, что мы придем.
"Вот те раз, – подумала Сула, закончив разговор. – ПэДжи что-то придумал."
Ей оставалось лишь надеяться, что он ничего без ее ведома не навзрывает.
Доставив последнюю партию сигар и кофе и узнав в клубе несущественные слухи, команда 491 въехала во двор Нгени через заранее открытые боковые ворота. Хозяин уже стоял в гигантской тени древнего баньяна, небрежно облокотившись о мощные корни, и курил сигарету.
– Мисс Арделион! Мистер Старлинг! Леди, нет, мисс Люси! – возбужденно поприветствовал он пришедших.
– Что стряслось? – спросила Сула.
Он просиял.
– Сами увидите, что там у Сидни в магазине! Запрыгаете от радости!
Он бросил окурок и повел всех в город, не забыв запереть за собой вход. Идти пришлось довольно далеко, даже по прямой. ПэДжи почти подскакивал от возбуждения. На некоторых перекрестках полупустого города стояли полицейские патрули. Каждый раз при виде наксидов Сула отводила взгляд, вспоминая, что под курткой пистолет. Потом, правда, одергивала себя, зная, что ее поведение вызывает подозрения. Но успокаивала расшалившиеся нервы, твердя, что ей показалось, никто на них не смотрит. И вообще наксиды теперь подозревают всех.
Она шла мимо полицейских, а они даже не пытались остановить ее.
Из половины магазинов доносился перезвон эджай. Стояла невыносимая жара без малейшего ветерка, и они жутко вспотели, когда наконец добрались до своей цели – магазинчика в пешеходной зоне торгового квартала. Вывески и витрины предлагали различные сувениры, антиквариат, элитное мясо, униформу, даймонгские деликатесы…
"Первоклассное оружие Сидни", – гласила одна из вывесок. Дверь пересекала лента: "Закрыто по приказу лорда Уммира, министра полиции".
Сула почувствовала дрожь предвкушения: "Неплохо. Надо будет подарить ПэДжи на день рожденья что-нибудь особенное."
– Узнал в клубе, что Сидни закрывается, – объяснял ПэДжи, пока они шли к черному входу. – Вчера я к нему зашел поболтать и провести рекогносцировку, а потом мне лишь осталось ждать вашего звонка.
ПэДжи остановился у зеленоватой металлической двери и постучал. Некоторое время они простояли в раскаленной тишине, наслаждаясь видом и ароматом трупика канамида, по всей видимости, убитого кошкой и оставленного лежать шестью скрюченными лапками вверх между серыми мусорными баками.
Дверь отъехала с тихим гудением. Суле пришлось прикрыться рукой от яркого света, чтобы рассмотреть стоящего в темном помещении худого человека. Он носил седую эспаньолку и завитые унтер-офицерские усы. Из помещения доносился запах дыма.
– Милорд, это ваши друзья? – хрипло спросил он.
– Да, мистер Сидни. Мисс Люси, мисс Арделион и мистер Старлинг, – торжественно представил их ПэДжи.
Мужчина оценивающе осмотрел пришедших. Его зрачки его были так расширены, что напоминали ружейные дула.
– Проходите, – пригласил он и шагнул назад.
Они оказались в удивительно компактной мастерской, заполненной токарными станками с компьютерным управлением, полками с инструментами и различным оружием с начищенными стволами и необычной деревянной или костяной инкрустацией. Суле понравился безупречный порядок, в котором всё содержалось.
Но не порадовал витающий в комнате запах гашиша, источником которого служила еще дымящаяся металлическая трубка, которую Сидни подобрал, проходя мимо одного из верстаков.
– Пойдемте в магазин, – сказал он и провел в узкую комнату с прилавком. На полках и в полированных деревянных витринах блекло мерцало оружие. Сидни остановился у угольно-черного металлического футляра с длинноствольным охотничьим ружьем, достал его и продемонстрировал гостям. По всей длине ствола, изящно переплетаясь в сложный орнамент, напоминающий клубок змей, шли серебряные и черные полосы. Приклад, украшенный цветами из слоновой кости, был сделан из полированного красного дерева. К ружью прилагался оптический прицел с темно-желтым экраном ночного видения, но имелась и железная мушка для тех, кто предпочитает классику.
– Я его сделал для лорда Ричарда Ли, – сказал Сидни, не выпуская трубки изо рта.
Сула вздрогнула, услышав имя. Лорд Ричард был капитаном ее корабля – "Неустрашимого" – и погиб в битве при Магарии. Он собирался жениться на Терзе Чен, той коварной сучке, выскочившей замуж за Мартинеса.
Она очнулась от внезапно нахлынувших воспоминаний.
– Вас закрыли наксиды? – спросила она.
Конечно, не самое умное замечание, но по крайней мере она выдавила из себя хоть что-то.