Капитан просматривал документ за документом и почти впал в отчаяние: на столе была лишь стандартная текучка, планы учений, которые Козинич составлял как офицер-тактик, да неоконченное письмо отцу, начатое за день до смерти и содержавшее лишь какие-то мелочи и ничего похожего на описанные Чандрой озлобленность и одержимость.
– Он специально всё спрятал! – наконец взорвался Мартинес.
Он сжал правую руку в кулак. Флетчер тоже скрывал свою сущность, но он до нее докопался.
"И Козинича расколю", – поклялся он себе.
– Я проверю судовой журнал, – предложила Чандра. – Если посмотрим, чем он ежедневно занимался, сможем найти зацепки.
На настенном экране засветился судовой журнал, в котором автоматически записывались все обращения Козинича к корабельной компьютерной системе.
Их были десятки тысяч. У Мартинеса заболели глаза, пока он просматривал длинные столбцы записей.
– Вот здесь, – сказала Чандра. Она передвинула курсор на одну из строк. – Он сохранял данные в папку "Мятеж". Видели такую?
– Нет.
– Она очень большая. Вложена в папку "Личное". – Курсор Чандры метался по экрану. – Вот еще одно сохранение в нее. И еще.
Хотя Мартинес знал, что напрасно, он опять проверил рабочий стол Козинича и не нашел ничего.
– Наверное, всё стерто.
– Или куда-то перенесено. Я поищу, – сказала Чандра.
Поиск в объемной общей базе данных корабля занял двенадцать секунд.
– Если папку перемещали, ей дали другое имя.
Мартинес уже просматривал журнал событий.
– Найдем последнее обращение к этой папке.
Через пять секунд он пораженно смотрел на результат поиска.
– Папка удалена.
– Кем? – спросила Чандра. Он не ответил, а она, вывернув шею и читая с его настольного монитора, тихо вскрикнула от удивления.
– Капитаном Гомбергом Флетчером, – выдохнула она.
Они переглянулись.
– Вы же не считаете, – начала Чандра, – что Флетчер был замешан в заговоре наксидов, Хавьер узнал об этом и Флетчер приказал его убить?
Мартинес обдумал предположение и покачал головой.
– Мне в голову не приходит, чем наксиды могли подкупить Флетчера.
Чандра усмехнулась.
– Картиной, о которой он мечтал.
– Нет, по-моему, Козинич узнал про нараянистов. Или о чем-то подобном, а Флетчер скрыл эту информацию, защищая сектантов. – Он посмотрел на всплывающие данные, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди при виде даты.
– Секундочку. Флетчер удалил папку в день своей смерти. – Он внимательнее вгляделся в цифры. – И, кажется, сделал это примерно во время убийства.
Чандра вскочила с места и склонилась над столом, чтобы убедиться. Мартинес почувствовал запах духов – насыщенный палисандр с лимонными нотами. Светящиеся колонки данных отражались в ее глазах, когда она проверяла информацию.
– Папку стерли с этого стола, – заметила она. – Убийца сидел на вашем месте, и пока Флетчер истекал на полу кровью, стер файлы.
Мартинес изучал журнал.
– Флетчер вошел в систему на три часа раньше и не выходил из нее. Возможно, просматривал документы Козинича, когда пришел убийца.
– А какие еще файлы он смотрел? – Чандра сползла со стола обратно на стул. Потом быстро дала несколько команд настенному экрану. – В ту ночь он что-то добавлял в папку "Азартные игры".
– Он играл? – удивленно спросил Мартинес.
– Пока я с ним встречалась, нет.
– А Козинич?
– Он не мог себе этого позволить.
– Как и многие игроки, – вставил Мартинес.
– Хавьер не из таких. Азартные игры он считал недопустимой слабостью. – Она перевела взгляд на капитана. – Почему, по вашему мнению, он рисковал здоровьем, не залечив ребра и травму головы? Он не мог смириться со своей слабостью и делал всё, чтобы забыть о том, что ему надо в госпиталь. – Она вернулась к экрану. – Папку "Азартные игры" удалили одновременно с "Мятежом".
Мартинес проверил, куда заходил Флетчер за два дня до смерти. Отчеты старшин, складская статистика, проверка состояния робота контроля повреждений, вышедшего из строя из-за неполадок в гидравлике, доклады из лазарета и хранилищ… ежедневная капитанская рутина.
Ничего необычного, за исключением этих двух папок – "Азартные игры" и "Мятеж". Именно их и стер убийца.
И, как выяснилось, сделал это очень тщательно. Обычно файлы удаляют, просто убирая их из списка, и пока их место на накопителе не заполнится другой информацией, файлы еще можно восстановить. Но пропавшие папки были стерты безвозвратно с помощью перезаписи на их место случайного набора цифр. Узнать содержимое, стало невозможно.
– Вот ведь хрень! – Мартинесу безумно хотелось швырнуть кофейную чашку и размозжить ей нос одному из рыцарей Флетчера. – Мы были так близко!
Чандра мрачно взглянула на настенный экран.
– Один шанс остался. Система автоматически делает свою резервную копию. Такие копии сохраняются во временном файле, а потом замещаются самой системой при очередном дублировании. Папок там уже нет, но могут остаться следы, если та копия еще на месте.
– Вероятность найти эти следы…
– Не так уж и мала. – Она скривила рот, подсчитывая. – Я могу поискать в свободное время, но потребуется более широкий доступ к системе.
Раздумывая над предложением, Мартинес подогрел себе кофе. У нее был роман с обеими жертвами, теоретически Чандра остаётся подозреваемой. Но ей незачем тратить свое время, добровольно отслеживая трек за треком.
Если только она не пытается скрыть собственные преступления.
Размышления прервал вежливый стук в дверь. Пришел Перри, его повар.
– Хотел поинтересоваться, когда подавать ужин, милорд.
– Ну… – Он заставил себя переключиться. – Через полчаса?
– Слушаюсь, милорд. – Перри отсалютовал и вышел, закрыв за собой дверь.
Мартинес посмотрел на Чандру, с опозданием сообразив, что было бы вежливо пригласить ее на ужин.
И тут же понял, что решение принято. Он не считал Чандру убийцей, да и никогда в это не верил. К тому же был согласен с леди Миши, что эскадре без неё не обойтись.
Даже если она хочет потратить свободное время, копаясь в базе данных корабля и уничтожая улики, ему всё равно.
– Давайте свой ключ, я посмотрю, что можно сделать.
Он расширил ее доступ к корабельному компьютеру и вернул ключ. Она с дразнящей улыбкой засунула его себе под китель.
– Помнишь, я обещала, что буду самым верным твоим другом?
И Мартинес вновь остро ощутил аромат палисандра, увидел три расстегнутые пуговицы на ее форме и вспомнил, что уже много месяцев одинок на этом корабле.
– Помню.
– Я это доказала. – Она застегнула пуговицы, одну за одной. – Как-то леди Миши спрашивала меня, не мог ли ты быть убийцей Флетчера. Я её разубедила.
Мартинес онемел.
– На то, что женат на дочери лорда Чена, сильно не рассчитывай, – продолжила Чандра. – У меня такое впечатление, что если ты тут умрешь, это будет на руку лорду Чену. К примеру, у него опять появится дочь на выданье.
Мартинес с тревогой подумал, что это похоже на правду. Лорду Чену не хотелось отдавать дочь даже в обмен на миллионы клана Мартинесов, и его брат Роланд почти силой принудил его к этому браку. И если Гарета приговорят к смерти за преступление, особенно за преступление против клана Гомбергов-Флетчеров, лорд Чен плакать не будет.
– Интересно, – выговорил он.
Чандра встала и наклонилась над столом.
– И в разговоре с леди Миши я подчеркнула, что ты сыграл важную роль во всех наших немногочисленных победах над наксидами и что без тебя нам действительно не обойтись, даже если ты убийца.
Мартинес улыбнулся такой формулировке.
– Тогда могла бы уж совсем избавить ее от подозрений. В конце концов, может, я Флетчера и не убивал.
– Не думаю, что ее интересовала правда. Ей просто хотелось закрыть дело. – Она присела на стол, скользнув пальцами по полированной поверхности. В глазах горел победный огонь. – Так я тебе друг, Гарет?
– Друг. – Он посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. – А я друг тебе, потому что, когда леди Миши пыталась повесить убийство на тебя, и с куда большими основаниями, между прочим, я отговорил ее почти теми же словами.
Он видел, насколько Чандра поражена. Она пыталась что-то сказать, но лишь открывала рот. Наконец она произнесла:
– А она безжалостна.
– Она – Чен, – ответил Мартинес.
Чандра медленно встала и отсалютовала.
– Благодарю, милорд.
– Всегда пожалуйста, лейтенант.
Он смотрел, как Чандра уходит немного неуверенной походкой, а затем вызвал Мерсенна. Когда пухлый офицер появился, капитан пригласил его сесть.
– Как-то, еще до моего появления на корабле, вы видели, что лейтенант Козинич выбирается из люка на одной из нижних палуб. Можете вспомнить на какой?
Мерсенн удивленно заморгал.
– Я уже несколько месяцев не вспоминал об этом. Надо подумать, милорд.
Мартинес дал ему время, и Мерсенн, пощипывая нижнюю губу пальцами, вспомнил.
– На Восьмой. Четвертый люк возле хранилищ такелажников.
– Отлично. Можете идти.
Когда озадаченный Мерсенн встал и отсалютовал, Мартинес добавил:
– Буду благодарен, если вы никому не расскажете о нашем разговоре.
– Так точно, милорд.
"Завтра, – подумал Мартинес, – устрою проверку на Восьмой палубе, и, что бы я там ни нашел, свидетелей будет полно".
***
После завтрака Мартинес организовал проверку, в ходе которой осмотрел Люк 4 на Палубе 8. Из-под настила шел ровный гул вентиляции. С планшетом Марсдена в руке, он спустился, протиснулся между вентиляторами и трубой охлаждения, замотанной в ярко-желтый изоляционный материал, и сверил серийные номера оборудования с теми, что такелажник первого класса Рао записал в журнал 77-12.
Они совпали.
Скрючившись под палубой, Мартинес сравнил номера еще раз. Всё было в порядке.
Он выпрямился, высунувшись до плеч из люка, и посмотрел на обеспокоенного Рао.
– Когда в последний раз меняли эти вентиляторы?
– Прямо перед войной, милорд. По плану следующая замена через четыре месяца.
Значит, это те же вентиляторы, которые проверял Козинич. Если дело не в номере, то в чем?
Мартинес вновь присел и пробежал пальцами по трубам и проводке, надеясь, что там что-то есть, таинственное послание или зловещий знак. Но ничего не было, кроме пыли, попавшей ему в горло и заставившей кашлять.
Может, Мерсенн ошибся и Козинич был не здесь. Мартинес приказал открыть несколько соседних люков и убедился, что там тоже всё в норме.
Разочарованный, он похвалил Рао за хорошее ведение дел и ушел, чувствуя, что что-то упустил.
Его озарило несколько часов спустя, когда он на ужин доедал бутерброды с ветчиной, приготовленные еще для обеда с Миши.
"Франсис помешана на деньгах".
Так сказал о ней Алихан, и сейчас он вспомнил тот давний разговор.
"Азартные игры", – подумалось ему.
Он захватил тарелку в кабинет, а там включил дисплей и с помощью капитанского ключа зашел в записи складов и проверил банковские счета.
Во время рейда экипажу не платили наличными: средства хранились в электронном виде в корабельном банке, формально считающимся филиалом Имперского банка, главной функцией которого была денежная эмиссия. За все покупки команда расплачивалась по карточке, и проигрыш просто переводился со счета на счет.
Экипаж получал жалование раз в двадцать дней. Мартинес просмотрел счет такелажницы Франсис, на котором лежало почти девять тысяч зенитов, сумма, вполне достаточная для покупки имения практически на любой планете.
Больше на этом счету денег не было. Но могли быть счета в других банках, акции или имущество.
Мартинес вызвал Алихана. Ординарец, пришедший сначала в столовую, очень удивился, обнаружив капитана в кабинете.
– Вы хотите, чтобы я забрал тарелку, милорд?
Мартинес перевел недоумевающий взгляд на принесенную с собой посуду.
– Да… то есть нет, это потом.
– Слушаю, милорд. – Алихан смотрел на него.
– Как-то ты попросил меня, – начал Мартинес, – выдать аванс для оплаты карточного долга.
Алихан осторожно кивнул.
– Да, милорд.
– Я бы хотел узнать, с кем ты играл.
Алихан замешкался.
– Милорд, я бы не стал…
– Они жульничают?
Алихан долго молчал, прежде чем заговорить.
– Не думаю, милорд. По-моему, просто опытные игроки, может, иногда играют сообща.
– Они играют с рядовыми, ведь так?
Мартинес заметил, как сердито Алихан сжал губы перед ответом.
– Да, милорд. В столовой, каждый вечер.
"Помешана на деньгах", – эхом прозвучало в памяти Мартинеса.
Азартные игры, конечно, были против флотских правил, но следили за этим не строго. Редко что предпринималось, когда унтер-офицеры играли между собой в карты, или лейтенанты затевали партию в тинго в кают-компании, или рядовые бросали кости в машинном отделении. Игры и шулерство были повсеместным явлением на флоте.
Но азартные игры между разными по званию представляли опасность. Стоило унтер-офицерам начать играть с рядовыми, открывалась возможность для злоупотреблений. Старший по званию мог навязать схему выплаты долга, нагрузить дополнительной работой или даже подвергнуть телесному наказанию. Проигравший начальнику рисковал потерять не только все имеющиеся деньги, но и будущие начисления, как прямо, так и через проценты. Можно было принудить его расплачиваться подарками или сексом, свалить на него чужие обязанности и даже заставить воровать.
Они отбыли с Харзапиды много месяцев назад, и пройдет еще много месяцев, прежде чем они встанут в док. За это время зажатый в тиски долга рядовой может проиграть жалование за весь рейд, а возможно и больше.
– Кто принимает в этом участие? – спросил Мартинес.
– Гм, милорд, мне не хотелось бы ни на кого навлекать проблемы.
– Не навлечешь. У них уже проблемы. Но, назвав виновных, ты сможешь избавить от проблем остальных.
Алихан несколько секунд привыкал к такой логике и наконец кивнул.
– Хорошо, милорд. Франсис, Гобьян и Гулик организаторы. Тук тоже занимался этим, но уже мертв.
– Отлично, – сказал Мартинес, повернулся к столу, а потом опять посмотрел на ординарца: – Надеюсь, всё останется между нами.
– Конечно, м..
– Свободен.
Мартинес уже думал о другом. Он посмотрел на счета Франсис, Гобьяна, Гулика и Тука и заметил, что в день выплат суммы на них растут гораздо быстрее, чем при простом начислении жалования. Переводы со счетов сослуживцев составляли примерно две трети их дохода. Мартинес отследил поступления, обнаружив, что минимум девять рядовых полностью переводили свое жалование старшинам. И делали это уже давно. Остальные тоже платили, хотя и менее регулярно.
Мартинес кипел от злости. "Ребятки, раз уж вам так нравится играть с рядовыми, – думал он, – то не походить ли вам самим в рядовых?"
Он их растопчет. Отберет и переведет деньги на общий счет корабля или в кассу взаимопомощи флота.
Он посмотрел расходы. Гулик спускал деньги так же быстро, как и получал. Оружейник явно был азартным игроком и постепенно проигрывал всё своим друзьям. Сейчас он практически был на нуле.
До ноздрей капитана донесся аромат кофе, он оторвался от экрана и увидел, что рядом стоит чашка свежего кофе и тарелка с бутербродами. Мартинес не заметил, как Алихан их принес.
Он съел бутерброд, запив кофе.
"Помешаны на деньгах".
Открыл журнал 77-12 и снова посмотрел на серийный номер вентиляторов. Проверил изменения – Рао исправил номер, целиком придуманный Франсис.
Мартинес знал, у каждой детали на "Прославленном" своя история. У каждого насоса и трансформатора, у каждой турели и робота, у каждого процессора и утилизатора отходов был длинный и сложный путь, отражавшийся в записи даты изготовления или сборки, покупки Флотом и установки, даты ремонта или замены.
Мартинес открыл историю вентиляторов с Восьмой палубы и выяснил, что они были уничтожены вместе с "Квестом", наксидским фрегатом, во время харзапидского мятежа.
"Папка "Мятеж"", – вспомнил он.
Он проверил записи по турбонасосу, отказавшему в Архан-Дохге. Насос списали три года назад, заменили новым, только что с фабрики, а старый сдали в лом.
У Мартинеса пересохло в горле. На него неожиданно обрушилась тишина кабинета, он почувствовал слабое биение пульса и ощутил прохладу воздуха.
Он знал, кто и за что убил Козинича и Флетчера.
Глава 23
"Галактика" стартовала с кольца, как только на борту оказался Совет правления Флота со штатом сотрудников, и стала наращивать скорость, стремясь уйти до возможного появления наксидов. Спустя несколько часов вслед за яхтой отправились два абсолютно новых тяжелых крейсера. Обе даймонгские команды состояли сплошь из новобранцев, а крейсеры даже не были оснащены орудиями. Сражаться они не могли, поэтому были вынуждены улететь.
Эскадра из восьми наксидских кораблей отделилась от флота, охраняющего систему Заншаа, и с ускорением в 4 g мчалась ко Второму тоннелю. Такими темпами они прибудут в Зарафан максимум через десять дней.
От Зарафана они могут добраться до Ларедо за три месяца, если не будут мучить себя высокими ускорениями. Или выберут тоннель в Антопон, а потом в Чиджимо, или пролетят через ряд незаселенных систем в Сейшо, откуда рукой подать до Заншаа.
Но в последнее верилось слабо. Хотели бы в Сейшо, направились бы туда сразу из столицы.
– У нас научились, – как всегда категорично заявил Монди. Он поправил темные очки на чувствительных к свету глазах. – Наверное, мы их достали рейдами, вот и организуют свой.
– Уверены, что это всего лишь рейд? – спросил Пеццини. – Может, они хотят прощупать нашу оборону, чтобы позже подготовить сильный удар, например, по Харзапиде или остаткам Четвертого флота.
Лорд Чен, рассматривающий яркие корабли, выныривающие из тоннелей на настенной мозаике, покачал головой.
– Не имеет значения, милорды, – произнес он. – У нас нет кораблей противостоять чему-то большему, чем простой рейд. И в любом случае необходимо защитить Ларедо.
Ему, не офицеру флота, а простому политику, это было очевидно. Он уже представлял, как Парламент судорожно засыпает Флот требованиями спасти их от наксидов.
– Хорошо, – сказал лорд Торк. – Мы прикажем лорду Эйно направить корабли на защиту Парламента, если это необходимо.
Торк диктовал приказ секретарю, когда пришло сообщение от лорда Эйно Кангаса, что Основной флот уже направляется в Антопон.
Кангас оценил ситуацию и пришел к тем же выводам, что и Совет.