Время бума закончилось около трехсот лет назад, когда впервые между Землей и планетой РН-22/3 заработал первый переход. Практически мгновенное и, что самое главное, менее затратное перемещение любых тел в любую точку Вселенной буквально за тридцать лет вытеснило все транспортные корабли с их маршрутов. Наиболее старые подвергли утилизации, а те, что поновее - законсервировали, погрузив их системы в некое подобие машинного анабиоза. Так и появились секретные консервационные площадки, расположенные, главным образом, в пустынных и малодоступных местах.
Техники, работавшие на площадках, следили за соблюдением консервационного режима звездолетов и ругали начальство за то, что им приходится львиную долю своего времени тратить на борьбу с пылью нещадно покрывавшей этот "музей под открытым небом". В конце концов, их просьбы были услышаны и на площадки выделили киборгов-уборщиков. Конфликт был урегулирован, и теперь о существовании "неприкосновенного запаса" помнили разве только служба безопасности да некоторые ученые-астронавигаторы.
Скутер выбрался из лабиринта хаотически расставленных звездолетов и резко набрал скорость. Указатель быстро подобрался к отметке 600 км/час. У Григория было около получаса.
Открыв чемодан, он еще раз убедился, что персоналка не содержит никаких данных о первом удачном эксперименте на борту звездолета. Результате его нудной кропотливой работы в течение последних восьми лет. Восемь лет он добивался этого. Восемь лет. И теперь был всего лишь в шаге от заветной мечты попасть на РТ-308/4, но надо было ждать.
О, как он хотел дать этому кораблю, который уже был в его руках, команду на взлет! Но это невозможно. Несколько лет назад он случайно узнал, что корабли, предназначенные для исследований со стороны компьютерной безопасности, специально приводятся в нерабочее состояние. С них снимается вся защита и, главное, энергетическая установка. Тот звездолет, который он посетил, являлся не более чем точной копией, макетом настоящего лайнера.
И вот Григорий вынужден удаляться от своей мечты. Но так надо, пока надо...
- Невелин, это Линский, ответь, - раздается в коммуникаторе.
- Слушаю, - недовольно отвечает Григорий.
- А что я тебя не вижу?
- Догадайся с трех раз, - Григорий усмехается. Линский работает штатным психотерапевтом в управлении безопасности и должен понимать, что в закрытой зоне видеосвязь отключена.
- Ну... понятно... Слушай, Невелин, заскочи как сможешь ко мне, есть интересная информация.
- Как смогу заскочу. Послезавтра...
- Не шути. Давай сейчас. Считай, что это приказ зама генерального...
- Ох, какая верхотура! Сейчас, только лыжи смажу. А что он сам-то мне позвонить не смог?
- Мне приказано, я передаю. Так ты будешь?
- Часа через полтора. До связи.
Чтобы бы это могло значить? Им все-таки удалось пронюхать о конкретных результатах? Впрочем, пока не начались конкретные действия, предъявить им Григорию будет нечего. Но звонок более чем странный... Какая может быть связь между информацией для ведущего эксперта компьютерных защит и психотерапевтом? Господи, как надоело жить в постоянном напряжении и в каждом слове искать подвохи!
- Наконец-то, - Линский кратко кивнул и жестом пригласил Григория зайти к нему в кабинет.
- Так что случилось? - Невелин остался стоять у порога.
- Сегодня был у меня один человек на осмотре, и в числе прочего он высказал мысль на счет работы вычислительных устройств с уровнем выше десятого. По его словам, подобные устройства, даже имеющие однотипное происхождение и загруженные однотипными программами могут различаться по степени принятия решений...
- И ради этого ты меня звал? - усмехнулся Григорий. - Это же школьный курс. В разных условиях...
- В том-то и дело, что в однотипных условиях.
- Были и такие теории, но лично я подтверждения не встречал. Все это довольно не серьезно.
- Не могу назвать тебе источник, но думаю, что это все очень серьезно. Когда я сообщил об этом заму, он попросил все срочно передать тебе, чтобы ты занялся.
- Вот пускай твой источник и занимается. У меня и своей работы полно.
- Ты же понимаешь, если бы все это было не голословно, зам не дал бы команду на тебя. Есть и еще данные, нуждающиеся в проверке. Заходи, поговорим, - и Линский еще раз жестом пригласил Григория войти.
Невелин вымученно улыбнулся. Как же, сейчас! В таком кабинете в любом кресле может быть упрятан "мозготряс". А если его уже подвесили на крючок, и служба собственной охраны что-то заподозрила? В таком случае он вполне может усесться в кресло весь из себя такой замученный, а встать... забыв, что у него вообще когда-то были жена и дочь. Или, еще хуже, со стойкой уверенностью, что всегда ненавидел их.
Хотя... Григорий вдруг почувствовал, что последнее время слишком часто делит пространство вокруг на "себя" и "их". Так недопустимо. Они ведь тоже еще не предприняли против него никаких реальных шагов. Но "береженого Бог бережет".
- Ладно, буду у тебя завтра вечером. А пока прикину что и как.
- А сейчас?
- Ты ведь разбираешься в работе процессоров на уровне? А как на них накладываются программы, ты себе представляешь?
- В общих чертах...
- Так вот, раз вы не даете встречи с источником, мне надо подготовиться к разговору с человеком, который знает о проблеме "в общих чертах", то есть с тобой. До завтра, чао! - и, так и оставив Линского стоять на пороге своего кабинета, Невелин просто ушел. Домой.
Это был последний снимок, когда еще они были вместе. Он, Олина и Оксана. Радостные, счастливые, стоящие по колено в морской воде. Он прекрасно помнил ту поездку на Черное море. Как помнил и тот злосчастный день, когда их не стало...
Оксана прыгала от счастья будто маленькая девочка. Метеором носилась по комнате и все строила и строила планы о будущей экспедиции. Всего лишь студентка четвертого курса археологического университета и отобрана в основной состав научной группы. Невероятно.
- Тебе бы учебу закончить... - неуверенно сказал тогда Григорий. Он и сам радовался такому началу рабочей карьеры своей дочери.
- Папа, ну что ты говоришь, - укоризненно заметила Оксана. - Такой шанс.
- Все-таки малоизученная планета. А ты вон какая шебутная. Занесет тебя...
- Вот только не надо завидовать. Да и мама за мной присмотрит. Так тебе спокойнее?
- И все-таки, почему ты?
- Да потому что оказывается, что я дочь одного из местных аборигенов! По крайней мере, так утверждают генетики на основе сличения ДНК, - показала язык Оксана.
- Это уже у мамы надо спросить, как это понимать, - улыбнулся Григорий.
- Вот только переход туда установлен менее пятнадцати лет назад. А мне скоро двадцать один. Ты отстал от жизни, папа. Забыл закон о не существовании в естественном мире натуральных чисел. Забыл? В мире не существует чисел один, два, три. В мире есть ноль и много. Вот это много и сошлось. А еще, как говорят наши светила, тамошнее местное население является нашими потомками.
- Какая-нибудь забытая экспедиция?
- Вот умный ты, папа, но глупый. Я же сказала: потомки, а не предки. Наши ученые утверждают, что согласно их исследованиям, те аборигены, что сейчас живут на планете, должны родиться лет аж через тысячу.
- То есть ты летишь прямо в будущее? А не заливают ли вам ваши светила? Что-то они со своими исследованиями вконец заигрались...
- Конечно, это совпадение. Но какое! Одно на миллион, миллиард! И я это буду исследовать!!! - Оксанка прыгнула на шею отцу.
- А как же Алексей?
- Я ему сообщила. И он не такой эгоист как ты, и согласен подождать. Кроме того, это всего один годик. Пролетит - и не заметишь. А видеться мы сможем по коммуникатору.
В полдень они были на точке перехода. Портал был открыт. Олина с Оксаной в отливающих сталью обтягивающих комбинезонах подошли к самому его краю. Потом, одновременно повернулись и приветливо помахали руками Григорию. Он, из комнаты за стеклом, им в ответ.
Они шагнули в переход и исчезли...
Через полчаса должно было прийти подтверждение. Но ни через час, ни через два оно не поступило. По суете персонала, обслуживающего переход, Григорий понял, что что-то пошло не так. Но сообщить хоть что-нибудь все отказывались. Вечером, так ничего и не объяснив, его отправили домой.
И только через неделю ему сообщили, что во время перехода его жена и дочь пропали.
А еще спустя недели три его вызвал шеф и молча выложил перед ним официальный бланк. Министерство транспорта соболезновало, сообщая о гибели Олины и Оксаны Невелиных. Там было еще что-то про квазитропные волны и аномальную активность...
- Месяц отпуска, - выдавил из себя шеф.
- Не надо, спасибо.
Шеф что-то хотел сказать еще, но не смог. Григорий, подавив в себе желание смять и выбросить проклятую бумагу, аккуратно сложил и сунул ее в карман...
Теперь этот бланк лежал перед ним.
Григорий выключил проектор и отправился спать. Надо выспаться. Завтра очень хлопотный день...
Глава 2
- ...Таким образом, считаю, что попытка угона звездолета будет осуществлена завтра, вернее уже сегодня, приблизительно в полдень.
В особой изолированной от внешнего наблюдения комнате для совещаний собрались трое. Психотерапевт Линский, начальник группы реагирования Павел Жаров и заместитель начальника управления Черкухин. Часы на стене показывали два часа ночи. На огромном столе стоял наполовину пустой графин и несколько стаканов. Больше в помещении, кроме пары десятков незанятых кресел, ничего и никого не было.
- А теперь еще раз сначала и поподробнее, - после затянувшейся тягостной паузы проговорил Черкухин.
- После гибели родных Невелин запросил всю имеющуюся документацию по переходу, - Линский говорил медленно, тихо, отчетливо. Давая собеседникам возможность обдумать каждое сказанное им слово. - Причем не только техническую, а запросил из архивов все научные разработки по данному вопросу. Проверка заняла у него около полугода. Это первое. Второе. Он запросил все данные исследований на планете РТ-308/4 и даже выучил язык местных аборигенов. Третье. Изучил теорию астронавигации, включая движение в космических дырах. Четвертое. Прошел дополнительные курсы по программированию киборгов. Пятое. Изучил системы управления межгалактических звездолетов. И, наконец, перепроверил системы защиты от несанкционированного проникновения звездолетов. А согласно нашему состоявшемуся вчера разговору я делаю вывод, что он полностью подготовлен и осуществит угон судна не далее, чем сегодня вечером. Наиболее вероятное время - полдень.
- Не мели чепуху, - от гнева Жаров даже чуть привстал в кресле. - Бред собачий! Если бы у тебя самого погибли бы родные в переходе, ты оставил бы это дело? Не стал разбираться? Вот тебе и объяснение его интересу переходом и самой планетой. А все остальное... Так он же компьютерщик и когда ему приходится копаться в системах, то ему вполне могут требоваться знания и о роботах, и о звездолетах.
- Это правильно, - Черкухин, в отличие от Жарова, был внешне холоден. - Если вы хотите предъявить Невелину претензии, что он восемь лет назад бросил основные обязанности и занялся этим переходом, то лично я не был против. А уж роботы и звездолеты - это и вовсе лично мое указание. Кстати, обычная плановая проверка, входящая в основные обязанности Невелина. Меня вы тоже заподозрите?
- На данный момент я никого и ни в чем не обвиняю, включая и его. А как насчет астронавигации?
- Да никак. Заинтересовало и все. Что ж ты не говоришь о сегодняшнем инциденте? Когда Невелин забыл подать заявку на посещение консервационной зоны? Уж такой он у тебя весь из себя ушлый, а спокойно провести натурный тест не смог. Меня вызывали, между прочим.
- Мог специально устроить, для отвода глаз. Мол, я и не думаю, что за мной могут следить. Кстати, у него пропала одна из персоналок. По данным проверки, он уничтожил ее в утилизаторе звездолета.
- Что-то сильно расстроило, - парировал зам. - Не сдержался. Удержим из жалованья.
- А если он все-таки смог получить доступ к установочным данным программы? Что тогда?
- Да кто ты такой, врачишка жалкий! - Жаров побагровел. - Какое ты имеешь право?!
- Успокойся, имеет.
- Тогда пусть посадит Невелина на свою мозготряску. Но если он ошибается - я ему это так просто не спущу.
- Вы же прекрасно знаете, что может быть, если на воспоминания человека повлиять подобным образом. Хотите сделать из ценнейшего сотрудника рядового? Это мы уже проходили, хватит учиться на собственных ошибках. Впрочем, разработаны и другие методы воздействия, более щадящие, правда, экспериментальные, и не до конца опробованные. Но сначала надо понять, что он все-таки предпримет реально. Нельзя исключать, что мои подозрения могут оказаться беспочвенными. Да, он имеет желание уничтожить РТ-308/4, ну и что? Ты вот сейчас хочешь убить меня. Но это еще не значит, что убьешь.
- Руки точно не подам.
- Сейчас я прошу лишь усилить наблюдение за человеком, знания которого имеют отношение не только к безопасности страны, но и планеты в целом.
- Уже сделано.
- Как?! - удивился зам.
- Я не идиот. Когда меня вызвали на экстренное совещание по поводу Невелина...
- И что он сейчас делает?
- Полтора часа назад спал.
- Ну а мы еще посидим... Линский, выкладывай еще соображения, ночь будет длинной...
Все это уходит корнями в далекое прошлое. Туда, когда мощность компьютера в десяток петафлопс считалась чуть ли не запредельной, а создание искусственного машинного интеллекта было не более, чем фантастикой. Но уже тогда появлялись первые опасения, что машины, становившиеся все более совершенными, вдруг могут обрести свое "я" и решить избавиться от людей. Уже тогда для машин придумывались различные "законы робототехники", ограничения их возможностей, способы для прямого и беспрекословного подчинения созданных автоматов человеку.
Прошло около тысячелетия. Десять петафлопс теперь не имеют лишь самые старые допотопные гаджеты, тест Тьюринга с легкостью пройдет любая персоналка, а желание человека оставить за собой абсолютный контроль над машиной только усилилось.
Человек не способен выжить сам по себе. Но его ум всегда давал ему эту возможность. Сначала это была простейшая дубина, потом - нож, лук, винтовка, лопата, плуг, комбайн... Все необходимое для своего выживания робот имеет сам. Являясь машиной в помощь человеку, сам же он уже давно перестал нуждаться в человеке.
Все те же законы робототехники. Устройства ликвидации, предоставление лишь малой толики пространства для собственных алгоритмов работы в мозгах машины. Мыслимые и немыслимые запреты, ограничения на работу, запрятанные в недоступных для машины областях памяти, и огромное количество программ, призванных не допустить изменения настроек.
Но вот встает вопрос о том, что уже сам человек способен внести изменения в работу электронного мозга. Кто-то по незнанию, а может быть и по умыслу может запросто стереть программы ограничивающие свободу машин. И тогда машины все же выйдут из-под контроля. Апокалипсис. Человечество перестает существовать.
И вот уже накручиваются огромные объемы защиты, но уже от людей. Подчас большие, чем сами операционные системы. Но подозрение не пропадает. А вдруг что-то упущено, и кто-то все же сможет преодолеть этот барьер? Тогда для всех систем вводятся обязательные проверки на их взломоустойчивость. И лучшие компьютерные умы, такие как Невелин, отряжаются на эту передовую линию защиты человечества, пытаясь взломать защиту, найти в ней слабое место. Чтобы потом искоренить пробел и снова искать, и так по кругу...
Страх перед возможностями автоматов прирастает страхом за самих себя. Тотальная слежка всеми против всех или, как сейчас принято, непрерывный мониторинг населения. Ужас перед машинами, от которых уже невозможно отказаться, и ужас перед самим собой.
- Где он сейчас?
- Принимает душ. Могу включить трансляцию, любите вуайеризм?
- Еще как любит. Иначе бы не выбрал такую работенку...
Комната дежурных операторов. Несколько столов с персоналками, огромные экраны на стене. Пульт начальника смены Владимира Костикова. Отдохнувший Невелин моется, раздраженный Жаров, сохраняющий хладнокровие Черкухин и напряженный Линский наблюдают на мониторе дверь в ванную комнату. Ночь закончилась. Десять часов утра.
- И долго мы здесь будем торчать? У меня что, кроме этого забот мало? - зам говорит тихо и спокойно. Его отрицательное отношение к происходящему даже не в интонации голоса, а так, присутствует исподволь.
- Надо ждать, - Линский настаивает.
- Смотри, идешь против всех. Не выгорит - хреново будет.
- Согласен.
Невелин выходит из душа, не спеша одевается, зачем-то делает круг по всей квартире и выходит на лестничную клетку. Лифт, подъезд. Он медленно идет по тротуару.
- Увеличь лицо, - приказывает Линский Костикову. На экране появляется лицо Невелина. Сосредоточенное и отрешенное. - Вот о чем он сейчас думает?
- О своем докладе, ему вечером мне доклад по звездолету представлять, - парирует Черкухин.
- А куда идет?
- Весенняя улица, - сообщает начальник смены, - направление от Междуреченской к Народному бульвару. Идет к нам. Генерал прав - видимо, писать доклад.
- Почему тогда не взял скутер?
- Решил прогуляться пешком, это преступление? - в отличие от других Жаров даже и не пытается скрыть свою неприязнь к психотерапевту.
- Там жарко, - Линский кивает на указатель температуры в районе, - 38 градусов. А идет он по солнечной стороне.
- То есть, явно проявляя преступные наклонности.
Картинка на экране меняется. Опять общий план. Идет человек по солнечной стороне улицы. Идет не торопясь, немного приволакивая ноги, не оглядываясь. Просто идет. Задумавшись. Под пристальным взглядом четырех пар глаз. Догадывается ли он об этом?
Нельзя сказать, что нет. Как сотрудник органов безопасности он прекрасно осведомлен о системе контроля. Фиксируется все. От случайных встреч до увлечений. Достаточно взять на прочтение книгу, не относящуюся к сфере твоих интересов, или просто пару раз в течение недели встретиться с новым для тебя человеком - и автоматическая система тут же выдаст сигнал, и ты окажешься объектом пристальной проверки. Тем более, если ты сам сотрудник органов. Проверка будет негласной и в большинстве случаев закончится ничем, но все равно на какое-то время тебя "подвесят". Обычная плата за жизнь в суперразвитом обществе.
Внезапно картинка на экране пропадает. Монитор гаснет, потухают все сенсоры в помещении.