Они ещё долго ходили по "роддому", как обозвал этот зал подполковник, и набирали на панелях первые пришедшие в голову имена. Конечно, можно было, спокойно сидя в креслах у себя в каюте, поименовать всех "зачатых" сегодня модификантов через сеть базы. Но они почему‑то посчитали это неправильным. На третьем десятке фантазия у Затонова исчерпалась - в голову лезли уже использованные сегодня имена. Библейских в его лексиконе оказалось удивительно мало. Девушку тоже хватило ненадолго, и тогда они стали вспоминать исторические личности, стараясь выбирать более–менее благозвучные.
- Пастор? - с явным сомнением повторил подполковник. - Не пойдёт - в русском языке у этого слова своё значение. Термин, произошедший от пастуха. И ещё фамилия такая есть. Пусть будет… Герхард.
- Немецкое имя?
- До лампочки! Лишь бы не повторялось.
Прервались на обед, ожесточённо споря и вспоминая имена всех народов Земли, но к компьютеру за помощью принципиально так и не обратились. Разве что распечатали таблицу размещения аппаратов в зале и от руки вписывали в пустые рамочки новых модификантов. И очень удивились, когда вся таблица вдруг оказалась заполнена.
- Странное какое‑то чувство, - признался Затонов, окидывая взглядом ряды работающих репликаторов, - через шестнадцать недель… - он прервался, вопросительно глядя на девушку, и после её подтверждающего кивка продолжил, - появятся маленькие детишки, будут пищать, сучить ручками, ножками…
- Пашка, какие ручки–ножки? - перебила его Сюзанна. - Чем ты слушал, когда я про внутриутробное развитие модификантов тебе рассказывала?
- Ну, поумнее будут, только самые необходимые органы… - начал перечислять подполковник.
- Именно, что только самые необходимые! - рассмеялась девушка. - Разве конечности к таковым для только что родившегося младенца относятся?
- Чего? - переспросил донельзя удивлённый Затонов. - Они родятся без рук, без ног?
Сюзанна за руку, как маленького, подтащила его к рабочему столу и вывела на экран анимированную презентацию проекта. Подполковник настолько удивился, что не сразу захлопнул открывшийся рот.
Это человеческий ребёнок?! Какой‑то вытянутый и чуть приплюснутый колобок. Если приглядеться, можно было заметить у более толстого конца чуть выступающие контуры носа с двумя дырочками, еле изогнутая прорезь - маленький безгубый рот - углубления по сторонам - уши? - и вогнутости кожи на месте глаз. А там, где должны быть конечности, были только немного выступающие припухлости.
- Они очень быстро растут - почти полноценные ручки и ножки вырастут уже к трём месяцам, - пояснила девушка.
Колобок на экране вытянулся ещё больше, полностью оформилось лицо с открывшимися глазками - по первому впечатлению Затонова, несколько большими, чем у землян - густо обросшая волосами голова отделилась от туловища шеей, припухлости вытянулись сначала короткими культяпками, потом из них выросли ладони и стопы с маленькими пальчиками, появились локти–коленки. Через минуту с монитора улыбался почти обычный трёх–четырехлетний малыш с чуть вытянутыми большими голубыми глазами.
- Это мальчик или девочка? - поинтересовался подполковник, все равно чувствуя какую‑то неправильность в изображении.
- До пяти лет разницы во внешнем виде практически нет. Да и потом можно определить только по фигуре - более широкие бедра у девушек. Грудь у них начинает расти только в двенадцать–тринадцать. Примерно в этом же возрасте появляются явные различия в лицах - все‑таки челюсти у мужчин сильнее, кости черепа чуть толще.
- Стоп! - воскликнул Затонов, разобравшись, наконец, в своём ощущении неправильности. - А где пупок?
- Волки съели! - хмыкнула Сюзанна. - Генные инженеры посчитали пупок излишним на поверхности тела и вывели пуповину через анальное отверстие.
Мягко говоря, офигевший подполковник только почесал затылок и задал вопрос, подсознательно беспокоивший его все последние дни:
- Слушай, Сюзи, а как мы с ними со всеми справимся? Совершенно не представляю, как обращаться с маленькими, да ещё в таком огромном количестве.
- В документации по проекту сказано, что они должны быть очень спокойны в первые месяцы, а потом… - капитан Мартинес тяжело вздохнула, - потом все равно придётся отправить их на Наташку.
- Н–да… - протянул Павел, а затем вдруг вскинулся: - Мы здесь на сегодня закончили?
- Теперь три с половиной месяца только контроль и проверка наличия расходников. А потом начнём готовиться к родам.
- Ну тогда… Помнишь, что ты мне сказала после объяснения о ментопривязке?
- Почти месяц назад? Я много чего тогда говорила… - она заметно напряглась. - Ты в претензии?
А вот подполковник наоборот, расслабился и широко улыбнулся:
- Ещё в какой! На счёт честного человека, обязанного жениться. Ну не могу же я после свадьбы привести девушку в каюту заштатной лунной базы? Давай‑ка прогуляемся - кое‑что покажу.
Сначала они поднялись на жилой уровень базы, затем одна из стен широкого коридора неожиданно протаяла большим проёмом–гермозатвором. За ним оказалась квадратная комната со стоящим в центре каким‑то непонятным ослепительно–белым транспортным средством без верха, но с большим наклонённым внутрь лобовым стеклом.
- Садись, - он предупредительно распахнул перед девушкой дверцу, - прокатимся с ветерком.
- Куда? - в Сюзанне появилась какая‑то подозрительность.
- Увидишь, - многообещающе заявил Затонов, устраиваясь в соседнем кресле.
Машина чуть приподнялась на генераторах тяги, проем сзади затянулся, а впереди появился другой, открывая чуть наклонённый вниз туннель. На кабриолете вспыхнули яркие фары–прожекторы, и он начал медленно разгоняться. И действительно, как пообещал Павел, появился ветер. Он со свистом бил в лобовое стекло, но в салоне только лишь ворошил волосы. Через пять минут машина плавно притормозила и опустилась в точно такой же комнате–тамбуре, откуда они выехали. Подполковник обошёл длинный капот, открыл пассажирскую дверь и церемонно протянул Сюзанне руку. Не успела она подняться, как вдруг оказалась подхваченной крепкими мужскими руками и услышала:
- Милая, закрой глаза, пожалуйста.
Девушка послушалась и почувствовала, как её куда‑то несут. Несколько толчков - открывание плечом дверей? - проходы через большие, судя по ощущениям, комнаты. Первое, что ощутила Сюзанна, это запах. Розы? Тюльпаны? Непонятно, но аромат был очень приятный. Она не выдержала, открыла глаза и ахнула:
- Пашка! Родной! Спасибо! - чмокнула его в щеку, вывернулась из мужских рук, приникла к перилам балкона и, крутя головой во все стороны, стала осматривать все это великолепие.
Они находились на четвёртом этаже донжона средневекового замка. А прямо за могучими каменными стенами плескалось озеро. За ним лежала долина. Совсем маленькая, не больше пяти километров в диаметре, но, на первый взгляд - почти точная копия Райской или Эдемской на Наташке. Вот только освещала эту долину сверху не местная звезда Инти, а, судя по мягкому желтоватому оттенку, земное Солнце. Конечно, это была где‑то на куполе закреплённая мощная лампа с соответствующим спектром, но снизу небо казалось настоящим. С одной стороны от замка на поле–клумбе распространяли вокруг аромат цветы, с другой тянулись вверх саженцы - полгода, год, и будет прекрасный большой сад.
- Пашенька, это чудо! Настоящее чудо! Теперь меня совсем уже не пугают годы здесь с тобой! Где лестница? Побежали купаться!
- Ну да, побежали, - пробурчал он, - лестница крутая - сверзишься ещё, ноги переломаешь. Зачем я, спрашивается, гравилифт ставил?
***
- Аста, ты что, решила перетаскать в мою постель всех девчонок, на кого твой благосклонный взгляд падёт? - спросил Кирилл утром, когда очередная симпатичная воительница уже покинула их шатёр.
- Не всех, - без тени смущения чуть покачала головой принцесса, аккуратно сворачивая свои длинные иссиня–чёрные волосы в тугой кокон, - только тех, кто сами пылают желанием весьма близко познакомиться со своим герцогом.
- Что значит, пылают? - удивился Кирилл, - сама же говорила, что я особо в этом деле ничем не отличаюсь от других парней.
- Говорила, - не стала отрицать леди Астория, - но… - она прервалась и сама чуть задумалась. - Понимаешь, даже не знаю, как объяснить. Раньше я этого не замечала, но рядом с тобой, пусть и на самой грани восприятия, возникает какое‑то удивительное чувство… как будто ввысь, к обещанным богами звёздам поднимаешься. Да и… - принцесса опять замолчала, долго смотрела ему в глаза, не зная говорить или нет, но все‑таки решилась: - Меж девчонок в войске разговоры странные ходят. Мол, если освободим Сангарию, то когда твоё время придёт, то поможешь им с ребёночком.
Эти бабы что, совсем сбрендили? Или опять кто‑то пустил слух, что он воплощение Создателя? Нет, с этим надо что‑то делать! А для начала может уши этой девчонке как следует надрать?
Заметив, что герцог начинает хмуриться, девушка резко вышла из задумчивого состояния и повысила голос:
- Ну не хватает тебе меня одной, я же не слепая! - и вдруг обмякнув, тихо, почти шёпотом, добавила: - А потерять тебя не хочу.
В первую походную ночь в герцогской постели вместе с Асторией ночевала графиня Вероника Чистопрудникова, глава службы обеспечения герцога и принцессы. Затем бывшая джурская монахиня, а ныне командир взвода конной разведки баронесса Гражина Бахметьева. Плотно сбитая невысокая весьма симпатичная женщина с удивительно гибким телом оставила о себе достаточно приятное впечатление, впрочем, если честно, сравниться с графиней не смогла. А потом Кирилл уже начал привыкать, что вместе с принцессой его обязательно ублажает кто‑то ещё. Больше всего, почему‑то, было женщин из разведроты, состоящей поголовно из прекрасной половины населения Наташки, начиная, соответственно, с командира - прелестной Ланочки Зорицкой. Берут пример с Азорской империи, где уже почти полтысячи лет существует институт фавориток? Впрочем, как и почти во всех крупных государствах Европы. Большинство незамужних дворянок почитают за честь оказаться в постели своего императора хотя бы на одну ночь. Получается, вассалки Сангарии приравнивают своего герцога к сильнейшим мира сего? Ну, да и ладно. Главное - ему хорошо с ними, да и девчонки, коль раз за разом пытаются вновь оказаться вечерком в герцогском шатре, ни о чем не жалеют.
Кирилл несколько смягчил свой взгляд на притихшую леди Асторию. Генай побери! Ну нет сейчас времени решать ещё и эти вопросы. Вчера со второй половины дня зарядил дождик, и сегодня имеет смысл заняться обычной учёбой, чем тащиться по раскисшей дороге. Не должны они сильно выбиться из графика.
Зверюга вдруг рыкнул, подошёл, как‑то укоризненно посмотрев на хозяина, покачал головой - ну совсем как маленький незаслуженно обиженный ребёнок - и стал передней лапой поглаживать принцессу по коленке.
"Во, и этот ещё глупую девчонку защищает" - подумал герцог, отчётливо понимая, что принцесса совсем не дурочка, а наоборот - со своим умом даст фору многим офицерам его штаба. Во всяком случае, новые знания осваивает удивительно быстро. Лучше неё с учёбой справляются только закадычный друже граф Кристиан и… Сашка, набрасывающийся на свежую Кириллову скоропись, как голодный на хлеб с салом. Что называется, дорвался. А вот он сам… Переписать учебник, совсем не значило для Кирилла освоение науки. За некоторыми, причём довольно обширными исключениями… Например - та же математика. Когда строчил университетский курс во всем его многообразии, было ощущение, что просто вспоминал когда‑то давно уже изученные дисциплины. Физика… Тут вообще было что‑то странное. Особенно с теорией гравитации и подпространственных прыжков. В эти разделы герцог влетал как на Занозе галопом. Легко и непринуждённо. Химия? Вот здесь все было несколько иначе. Хотя на данный момент он уже закончил строчить основные учебники и справочники по этой науке, выяснилось, что реально Кирилл понимает только самые основы. "В объёме начальной школы" почему‑то прозвучало в голове. С органикой вообще было плохо, разве что с углеводородами более–менее разобрался.
Тут ещё один пример загадочной какой‑то работы подсознания. Вчера вечером в очередной раз ругался с графом Ризенштайном о методах партизанских действий. Ведь на первом этапе войны с Лоусвиллом их маленькая армия ни на что другое просто не будет способна. Вот в запале спора с другом, когда обсуждали необходимость и способы растягивания карательных отрядов врага по чащобам огромного Чёрного леса, Кирилл и бросил: "Разделяй и властвуй!" Хорошо хоть не привёл автора этого знаменитого на Земле высказывания. Давать что‑либо из земной истории своим дворянам герцог опасался - ну ведь без подробного рассмотрения многое можно было понять совершенно неправильно. Бросать хоть малейшую тень на Создателей нельзя было ни в коем случае.
Странная ситуация, непонятная. С одной стороны Кирилл знает, кто такой этот Никколо Макиавелли - небольшая справка о философе, политике и писателе была в обзорном курсе земной истории. Но сам прославленный труд флорентинца "Государь" герцог не то, что не штудировал, но даже не читал. Тогда откуда ему известно выражение "Разделяй и властвуй"? Более того - у Кирилла есть вполне определённое мнение, как о самой книге, так и её авторе. Но откуда? Каким образом в него попало это знание? Подсознание, как будто живя независимой жизнью, немедленно парировало:
"Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".
Ну вот, пожалуйста - Вильям Шекспир, британский поэт и драматург конца шестнадцатого, начала семнадцатого веков. Зачастую считается величайшим англоязычным писателем и одним из лучших драматургов мира. Опять‑таки из общего курса земной истории известен. Но Кирилл‑то понимает, что эта строчка из "Гамлета" и отнюдь не точный перевод на русский язык, хотя всуе не читал Шекспира.
Впрочем, времени для длительного копания в проблемах собственного подсознания у герцога не было - слишком много было неотложных дел. Хотя, как выяснилось несколько позже, от этого внутреннего "я" могла быть и определённая, иногда весьма существенная польза. На сегодня, плюс к обязательным часам писанины и текущей учёбы командного состава, Кирилл запланировал тщательный обход всего лагеря. Он сам не мог понять, что его беспокоило. Но ощущение, что в маленькой Сангарской армии было что‑то не так, было довольно чётким. Только вот что именно?
После обеда - повара на длительном привале расстарались и накормили воинов весьма вкусно и не в ущерб размеру порций - герцог, взяв с собой только Зверюгу, направился в обход лагеря. Дождь закончился ещё утром, весенние тучи разбежались, и можно было надеяться, что жаркие лучи Инти уже к вечеру высушат дорогу. Первое, что заинтересовало Кирилла, была импровизированная походная школа. С бумагой у сангарцев были проблемы. При выезде из Санкт–Михаэля закупили явно мало, а в придорожных деревнях её не приобрести. Никто просто не подумал, что бумага потребуется не только для работы штабов, но и для обучения. Впрочем, выход все‑таки нашёлся. Учителя - те, кто уже осваивал науки по самодельным учебникам, растиражированным штабом герцога - чертили буквы и формулы кусочками угля на выцветших от солнца бортах кибиток, а ученики первой попавшейся палочкой ковыряли разровненную перед собой землю, решая задачи. Потом толпой ходили от одной импровизированной "парты" до другой, шумно разбираясь, у кого правильный ответ, и как вообще нужно было решать этот пример. Слух, запущенный ещё на первой стоянке, что герцог нашёл где‑то старинные манускрипты самих Создателей, сделал своё дело - учиться желали все. И не только потому, что описания наук достались якобы от богов. Жажда знаний была, казалось, заложена в народе Наташки изначально.
Затем Кирилл внимательно понаблюдал за тренировкой нескольких отделений разведки под руководством принцессы. Астория, перешучиваясь с баронессой Бахметьевой, учила рядовых бойцов и сама метала ножи. Герцог полюбовался пластикой и грацией гибких фигур, блеском сверкающей на солнце стали, отметив про себя, что часть ножей светится чуть больше привычного уровня, и направился к кузнецам.
В походном горне грелось несколько заготовок. Невысокий, но довольно крепкий парень лет восемнадцати, неутомимо качая ногой рычаг поддувающего меха, выбирал самые горячие, проковывал длинную полосу, опять грел и вырубал из низкокачественной стали небольшие треугольники. Два угла сворачивались на оправке и сваривались, а третий на специальном приспособлении расплющивался несколькими точными ударами большого молотка, становясь острым, - наконечник для стрелы почти готов. Сброшенный в ведро с водой он шипел, закаливаясь.
- Чего один‑то работаешь? - поинтересовался Кирилл. - Где остальные кузнецы?
- Так, ваше высочество, учатся же.
- А ты чего?
- Провинился малость, - угрюмо ответил парень, не отрываясь от своей работы - металл стыть не должен. Но потом все‑таки улыбнулся: - Мне Катюха потом все расскажет и объяснит - у неё память дюже хорошая.
Герцог понимающе кивнул головой и пошёл дальше. Надо немедленно запретить такие наказания - ограничивать сангарцев в знаниях нельзя ни в коем случае.