Холден вспоминал все, от чего отказался, помогая Фреду устанавливать в системе новый порядок. Он так и не свозил Наоми на Землю, не познакомил с семьей. Конечно, самой Наоми никогда не постоять на Земле, но можно было вызвать родных на лунную базу. Отец Том ненавидел путешествия, но Холден не сомневался, что сумеет вытащить его на встречу, когда объяснит, как много значит для него Наоми.
А видя, как упорно Пракс ищет дочь, Холден осознал, что очень хотел бы проверить, каково это: до смерти нуждаться в присутствии другого человека. Познакомить родителей с новым поколением семьи. Показать им, что все силы и энергия, которые они вкладывали в сына, не пропали зря. Что он передаст их дальше. Кажется, ему ничего так в жизни не хотелось, как увидеть их лица, когда он покажет им ребенка. Своего и Наоми.
Фред не дал ему времени: сперва превратил в костолома на службе АВП, а вот теперь - случилось это. Холден поклялся, что, если выберется с Ганимеда, Фред поплатится за все.
Амос снова остановил отряд, и Холден, очнувшись от задумчивости, понял, что они подошли к порту. Он почти не заметил дороги.
- Похоже, все чисто, - сказал Амос.
- Наоми, - позвал Холден, - что там вокруг корабля?
- С виду и здесь чисто, - сказала она, - но Алекса беспокоит…
Электрический взвизг оборвал ее голос.
- Наоми? Наоми!
На вопли Холдена никто не ответил. Тогда он обратился к Амосу:
- Быстро к кораблю!
Они бросились к докам со всей скоростью, какую позволяли избитые тела и раненый у них на руках. Холден, держась последним, на бегу скинул с плеча винтовку и снял ее с предохранителя.
Они пробегали извилистыми коридорами портового сектора. Амос разгонял пешеходов криками и своим угрожающим видом. Старуху в хиджабе отнесло в сторону, словно сухой лист ветром. На самом деле она была уже мертва. Если протомолекула на воле, всех, кого оставлял позади Холден, уже можно было считать покойниками. Сантичая и Мелиссу Супитаяпорн и всех, кого они пытались спасти. Всех бунтовщиков и убийц, бывших нормальными гражданами, пока не рухнула экосистема общества. Если протомолекула на воле, все они мертвы.
Так почему же они живы?
Холден отринул эту мысль. Позже - если будет какое-нибудь "позже" - подумает. Кто-то заорал на Амоса, и тот вместо ответа дал одиночный выстрел в потолок. Портовая охрана, если она и таилась где-то за спинами стервятников, выслеживающих новые поставки, задержать их не пыталась.
Они остановились перед закрытым люком "Лунатика".
- Наоми, ты здесь? - позвал Холден, шаря в кармане в поисках карточки-ключа. Он далеко не сразу вспомнил, что отдал ключ Венделлу.
- Венделл, открой нам дверь.
Венделл не отвечал.
- Открой… - Холден осекся, увидев, что Венделл круглыми глазами уставился ему за спину. Обернувшись, он увидел пятерых - все земляне - в серых боевых скафандрах без значков. Все с крупнокалиберным оружием в руках.
"Нет", - подумал Холден и, подняв винтовку, описал широкую дугу плюющимся стволом. Трое из пяти упали, их броня окрасилась красным. Новый Холден возликовал, старый молчал. Ему было все равно, кто эти люди. Служба безопасности станции, военные с внутренних планет или последние наемники с уничтоженной тайной базы он готов был убить всякого, кто мешает вывести команду с зараженной луны.
Холден так и не увидел, кто дал выстрел, сваливший его с ног. Только что он стоял, разряжая магазин в серую броню, и вот уже кузнечный молот бьет его в правое бедро. Падая, он заметил, как Амос одной очередью автоматического дробовика снял еще двоих серых.
Холден перекатился на бок, чтобы проверить, не ранены ли его люди, и увидел, что те пятеро были только половиной команды. Пинквотерские уронили оружие и подняли руки при виде еще пятерых, вышедших из коридора за спиной.
Амос их не увидел. Он выщелкнул пустой магазин и снимал с портупеи новый, когда наемник прицелился ему в затылок и спустил курок. Шлем слетел, и Амос рухнул лицом в ржавый металл. Из-под его головы по полу расплескалась кровь.
Холден пытался заменить магазин своей штурмовой винтовки, но руки не слушались, а между тем один из солдат подошел и пинком вышиб у него оружие.
Холден еще успел увидеть, как оставшиеся на ногах охранники "Пинквотера" скрываются в черных мешках, а потом такой же мешок накрыл и его.
Глава 20
Бобби
Несколько кабинетов в здании ООН отдали в распоряжение марсианской делегации. Мебель и них была из натурального дерева, и на стенах висели настоящие картины, а не оттиски. От ковра пахло новизной. Бобби решила, что либо весь состав ООН обитает в королевских покоях, либо они лезут вон из кожи, чтобы произвести впечатление на марсиан.
Торссон вызвал ее через несколько часов после разговора с Авасаралой и приказал завтра явиться к нему. Сейчас она ждала в приемной, сидя на стуле вишневого дерева в стиле Бержере с зеленой бархатной подушкой. Такой стул на Марсе обошелся бы ей в двухлетнее жалованье. Экран в стене прокручивал новости без звука, и от этого программа представлялась бессмысленной, а иногда и жуткой чередой картин: два диктора в голубой студии; пожар в большом здании; женщина, шествующая по белому залу и оживленно жестикулирующая обеими руками; боевой корабль ООН с серьезными шрамами на борту, причаленный к орбитальной станции; краснолицый мужчина, говорящий что-то прямо в камеру на фоне незнакомого Бобби флага.
Все это что-то значило и в то же время не значило ничего. Еще несколько часов назад Бобби принялась бы раздраженно искать пульт управления, чтобы включить звук и разобраться в происходящем.
А теперь она предоставила картинкам течь мимо, пропуская их, как камень в речном русле пропускает воду.
Молодой человек, с которым она несколько раз сталкивалась на "Да-Джанге", но так и не познакомилась, пробежал через приемную, усердно выстукивая что-то на терминале. На полпути через комнату он проговорил:
- Вас ждут.
Бобби далеко не сразу поняла, что юноша обращался к ней. Как видно, ее акции упали так низко, что посыльные предпочитают не смотреть ей в лицо. Этот факт тоже ничего не значил. Вода протекла мимо. Бобби, крякнув, поднялась на ноги. Час прогулки на полном g сказывался сильнее, чем она ожидала.
Она немного удивилась, обнаружив, что Торссон занял самый маленький кабинет в отделе. То ли он был равнодушен к статусу, молчаливо определяемому по размеру офиса, то ли действительно оказался наименее важным членом делегации. Бобби не хотелось вычислять, какой из двух вариантов ближе к истине. Когда она вошла, Торссон не поднял головы от терминала на столе. Бобби не задело его невнимание, даже если разведчик и вздумал преподать ей урок. В маленьком кабинете не было стула для посетителей, и боль в ногах занимала все ее мысли.
- Я, вероятно, погорячился, - наконец заговорил Торссон.
- О?
Отвечая, Бобби соображала, где бы раздобыть еще стаканчик того чая с соевым молоком.
Торссон поднял взгляд, на его лице появилась мумия теплой улыбки.
- Давайте объяснимся. Несомненно, своей вспышкой вы подорвали наш кредит доверия. Однако, как заметил Мартенс, я сам виноват в том, что недооценил тяжесть полученной вами травмы.
- А, - сказала Бобби. За спиной Торссона висела фотография в рамке: городской вид с высокой металлической конструкцией на первом плане. Конструкция слегка напоминала скелет старинной ракеты. Подписано было: "Париж".
- Так что я не стану отсылать вас домой, а оставлю здесь, в штате. У вас будет возможность загладить свою ошибку.
- Зачем? - спросила Бобби, впервые взглянув ему в глаза. - Зачем я здесь?
Тень улыбки на лице Торссона сменилась столь же слабым призраком недоумения.
- Простите?
- Зачем я здесь? - повторила она, не думая о дисциплинарной комиссии. Важнее казалось, удастся ли ей получить новое назначение на Ганимед, если Торссон не отошлет ее на Марс. А если не удастся, отпустят ли ее в отставку? Позволят ли просто бросить службу и купить билет на свои деньги? При мысли о расставании с десантом Бобби погрустнела. Это было первое сильное чувство за последнее время.
- Зачем вы?.. - начал Торссон, но Бобби перебила:
- Ясно: не для того, чтобы обсуждать монстра. Честно говоря, если я здесь только для вида, то предпочла бы вернуться домой. У меня есть дела…
- Вы, - с напором произнес Торссон, - будете делать то, что я скажу, и тогда, когда я скажу. Понятно, сержант?
- Да, - ответила Бобби, чувствуя, как уходит мимо нее вода. Она - камень, все это ее не задевает. - Сейчас мне надо идти.
Она отвернулась и вышла. Торссон даже не успел оставить за собой последнего слова. Идя мимо кабинетов к выходу, Бобби увидела в кухонном уголке Мартенса, который подсыпал растворимые сливки в чашку кофе. Психолог тоже заметил ее.
- Бобби! - произнес он. В последние дни он стал держаться более фамильярно. Имея дело с другим мужчиной, она сочла бы это прелюдией к роману или сексу. Мартенс же, по всей вероятности, держал фамильярность вместе с другими инструментами в наборе для ремонта "сломавшихся десантников".
- Капитан, - ответила Бобби и остановилась. Выходная дверь тянула ее к себе, но Мартенс не сделал ей ничего плохого, а у Бобби возникло странное предчувствие, что она видит этих людей в последний раз. - Я ухожу. Вам больше не придется тратить на меня время.
Он улыбнулся своей грустной улыбкой.
- Хотя я, по-моему, ничего не добился, но не считаю, что "тратил время". Мы расстаемся друзьями?
- Я… - Бобби замолчала, чтобы проглотить комок в горле, - я надеюсь, это не повредит вашей карьере.
- Вот уж что меня не тревожит, - сказал Мартенс ей в спину. Бобби уже шла к дверям и не обернулась.
В коридоре она достала свой терминал и набрала оставленный Авасаралой номер. Ее сразу переключили на голосовую почту.
- Хорошо, - сказала Бобби, - я согласна работать.
В первом дне на новом месте обычно присутствуют и чувство свободы, и страх. Бобби при любом новом назначении неизменно боялась, что не справится с порученным делом, что не так оделась или не то сказала, что все ее ненавидят. Но эти опасения, как правило, заглушала уверенность, что новое место позволяет заново создать себя, выбрать образ по собственному вкусу и что все пути перед ней открыты - хотя бы ненадолго.
Даже то обстоятельство, что Авасарала все не хотела ее замечать, не заглушало этого чувства.
Попав в кабинет к новой начальнице, Бобби уверилась, что выделенные марсианам помещения были показухой. У замминистра хватило влияния, чтобы одним телефонным звонком вывести ее из-под командования Торссона и обеспечить мелкую должность в ООН. Однако в ее кабинете лежал дешевый ковер и стоял неприятный запах застарелого табачного дыма. И стол был старый, потертый. И никакого вишневого дерева. Выделялись здесь только любовно расставленные свежие цветы и статуэтка Будды.
Авасарала излучала усталость. Под глазами лежали темные круги - их не было на совещании, а в полутемном баре Бобби могла их не заметить. Женщина в голубом сари казалась маленькой за огромным столом, словно девочка, разыгрывающая взрослую. Только седые волосы и морщины у глаз выдавали возраст. Бобби она вдруг представилась в облике старой куклы, истерзанной детьми, которые заставляют ее двигать ручками-ножками и усаживают за чаепитие с плюшевыми зверушками. Улыбку удалось сдержать с таким трудом, что от напряжения заныли щеки.
Авасарала постучала по настольному терминалу и недовольно хмыкнула. "Не дадут тебе больше чаю, кукла-бабушка, хватит с тебя", - подумала Бобби и подавила смешок.
- Сорен, вы опять переложили чертовы файлы, я ни хрена не могу найти.
Подтянутый молодой человек, который ввел Бобби в кабинет, а потом словно растаял в воздухе, теперь откашлялся. Бобби подскочила от неожиданности - не думала, что он так близко.
- Мэм, вы просили переместить несколько…
- Да-да, - перебила Авасарала, все сильнее стуча по экрану, словно надеялась вбить свое требование в электронные мозги. Бобби припомнила, как некоторые повышают голос, когда втолковывают что-то иностранцам. - А, вот они, - раздраженно буркнула Авасарала. - Зачем вы их сюда?..
Еще несколько движений пальца - и терминал Бобби звякнул.
- Вот, - сказала новая начальница, - доклад о положении на Ганимеде со всеми моими замечаниями. Прочтите сегодня же. Может быть, позже я пришлю вам последние новости - надо кое-кого вежливенько расспросить.
Бобби вытащила терминал и наскоро пролистала присланные файлы. Сотни страниц. Первой ее мыслью было: "Она и вправду ждет, что я за день все прочитаю?" За ней последовала другая: "Она и вправду отдала мне все, что знает?" Поведение властей Марса рядом с этим выглядело совсем нехорошо.
- Много времени это не займет, - продолжала новая начальница, - там почти ничего нет. Наши слишком высоко оплачиваемые консультанты надеются скрыть тот факт, что ничего не знают, растягивая доклады вдвое против необходимого.
Бобби кивала, но ощущение "не справлюсь" начинало вытеснять радость новизны.
- Мэм, разве сержант Драпер допущена?.. - вмешался Сорен.
- Да, я ее допускаю. Бобби, вы допущены, - заглушила его протест Авасарала. - Не тяните кота за яйца, Сорен. У меня чай кончился.
Бобби сознательным усилием подавила желание обернуться к Сорену. Положение и без того было достаточно неловким, не стоило напоминать, что его унизили на глазах иностранки, которая провела на службе без году семнадцать минут.
- Да, мэм, - отозвался Сорен, - но я хотел узнать, не забыли ли вы уведомить о своем решении службу безопасности. Они предпочитают быть в курсе таких решений.
- Мяу-мяу-ми-ми-ми, - передразнила Авасарала, - только это я от вас и слышу.
Бобби все-таки обернулась. Сорена обрезали при новом члене команды, принадлежавшем, строго говоря, к стану противника. Молодой человек и глазом не моргнул - так держатся, ублажая впавшую в маразм бабушку. Авасарала нетерпеливо цыкнула зубом.
- Что-то неясно? Я разучилась говорить?
- Нет, мэм, - сказал Сорен.
- Бобби, вы меня понимаете?
- Д-да, мэм.
- Отлично. Тогда кыш из моего кабинета, идите работать. Бобби - читать, Сорен - за чаем.
Развернувшись к двери, Бобби наткнулась на непроницаемый взгляд Сорена. Такая невозмутимость обескураживала больше, чем вполне оправдываемая злость.
- Сорен, - задержала помощника Авасарала, - подождите. Отнесите это Фостеру в службу информации. - Она вручила ему что-то похожее на карту памяти. - Обязательно отдайте до того, как он уйдет с работы.
Сорен кивнул и с улыбкой принял черный квадратик.
- Конечно.
Когда они вышли из кабинета и Сорен закрыл дверь, Бобби протяжно, с присвистом выдохнула и улыбнулась ему.
- Ну и ну! Извините… - начала она, но Сорен остановил ее беззаботным взмахом руки.
- Это еще ничего, - объяснил он, - сегодня у нее не такой плохой день.
Оставив Бобби с разинутым ртом пялиться на него, молодой человек отвернулся и бросил карту на рабочий стол - она угодила под вскрытый пакет с печеньем. Усевшись на место, Сорен надел наушники и принялся прокручивать список номеров на терминале. Кажется, он больше не замечал присутствия Бобби.
- Знаете, - наконец заговорила та, - мне пока только читать поручено, так что, если вы сейчас заняты, я могу отнести эту штуку в отдел информации.
Сорен вопросительно взглянул на нее.
- Зачем?
- Ну… - Бобби взглянула на часы в своем терминале, - по местному скоро восемнадцать ноль-ноль, и я не знаю, когда у вас закрывают лавочку, но подумала…
- А вы не беспокойтесь. Штука в том, что моя работа - ее ублаготворять и успокаивать. У нее все "срочно" и "немедленно". На самом деле все можно отложить, понимаете? Я сделаю это сам, когда будет надо, а до тех пор пусть сука потявкает, если ей от этого станет легче.
Бобби похолодела.
- Вы назвали ее сукой?
- А вы бы как назвали? - с обезоруживающей улыбкой ответил Сорен. Он что, смеется? Может, для него все это шутки: и Авасарала, и Бобби, и тот монстр с Ганимеда? Бобби живо представилось, как она хватает этого выскочку за грудки и вытряхивает из него душу. Руки непроизвольно сжались в кулаки, но Бобби сдержалась и только заметила:
- Мадам секретарь, кажется, считала это важным.
Сорен снова обернулся к ней.
- Да не волнуйтесь вы, Бобби. Серьезно, я со своей работой справлюсь.
После долгой паузы Бобби процедила:
- Принято и сохранено на жестком диске.
Мертвецкий сон Бобби прервал оглушительный музыкальный аккорд. Она подскочила на незнакомой кровати в непроглядной темноте. Единственный луч света исходил от пульсирующего огонька ее ручного терминала на дальнем конце комнаты. Аккорд перешел в какофонию песенной мелодии, которую она сама же перед сном установила в качестве сигнала на входящие звонки. Кто-то ее хотел. Выругавшись на трех языках, Бобби переползла по постели в надежде дотянуться до терминала.
Кровать неожиданно кончилась, и она сунулась лицом в пол - полусонное тело не справилось с земным тяготением. От шишки на лбу Бобби спаслась ценой пары вывихнутых пальцев - успела подставить руку.
Выбранившись еще громче, Бобби поползла по полу на свет терминала. Добравшись до цели, она открыла канал связи и проговорила:
- Если никого не убивают, я могу помочь.
- Бобби, - произнес голос абонента. Спросонья Бобби узнала его не сразу. Сорен. Взглянув на метку времени, она увидела 04:11. И приготовилась к пьяному флирту или извинениям. За последние сутки она почти разучилась удивляться.
Сообразив, что Сорен продолжает говорить, она снова приложила динамик к уху и услышала:
- … вас немедленно, так что спускайтесь.
- Вы не могли бы повторить?
Он повторил медленно, словно обращаясь к тупому ребенку.
- Босс ждет вас в кабинете, понимаете?
Бобби снова покосилась на часы.
- Прямо сейчас?
- Нет, - съязвил Сорен, - завтра, в обычное время. Она просто попросила меня позвонить вам в четыре ночи, чтобы напомнить.
От злости Бобби сразу проснулась и расцепила стиснутые зубы, чтобы процедить:
- Передайте, что я сейчас буду.
Она нащупала стену и на ней - сенсорную панель, включавшую свет. Авасарала устроила новую сотрудницу в маленьком меблированном номере неподалеку от места работы. Квартирка была немногим просторнее дешевых съемных нор на Церере. Одна большая комната, разделенная на гостиную и спальню, вторая, поменьше, с душем и туалетом, и совсем крошечный закуток притворялся кухней.
Неразобранный рюкзак валялся в углу, Бобби вытащила из него всего несколько вещичек. Просидев за чтением до часа ночи, она только и сумела, что почистить зубы и свалиться на спускаемую с потолка кровать.