- Зачем? - не поняла Бобби. - Окончательный вариант был опубликован вчера, мы оба его читали.
- Бобби! - Вздох Сорена говорил, как он устал объяснять ей самые простые вещи, но улыбка подсказывала, что усталость поддельная. - Это входит в правила игры. Марс выпускает заявление, осуждающее наши действия. Мы обходными каналами получаем черновик. Если он оказывается более резким, чем окончательная версия, значит кто-то из дипкорпуса настоял на смягчении формулировок. Значит, они стремятся избежать эскалации. Если заявление резче, чем черновик, значит они сознательно наращивают напряженность, провоцируя нас на ответ.
- Но если им известно, что вы получите черновик, какой в этом смысл? Они сами могут организовать утечку, чтобы внушить вам то, чего хотят.
- Вот, наконец-то вы ухватили! - обрадовался Сорен. - Очень полезно знать, что хочет внушить вам противник. Это помогает разобраться в том, что он думает. Так что раздобудьте черновики. До конца дня, о'кей?
"Но ведь со мной никто больше не захочет разговаривать, потому что я теперь - ручная зверушка ООН; хоть я и не изменница, все меня такой считают".
- О'кей.
Бобби развернула на экране новый список и ввела первый запрос на связь.
- Бобби! - заорала из-за своего стола Авасарала.
Существовало множество электронных устройств для вызова, но Авасарала ни разу на ее памяти ими не пользовалась. Бобби выдернула из ушей наушники и встала. Сорен подмигнул ей, причем как-то телепатически, не шевельнув ни одним мускулом на лице.
- Мэм? - спросила Бобби, переступая порог кабинета. - Вы звонили?
- Умников никто не любит, - проворчала Авасарала, не поднимая головы от терминала. - Где черновик? Время уже к обеду.
Бобби чуть подтянулась и стиснула ладони за спиной.
- Мэм, с сожалением сообщаю, что не нашла никого, кто согласился бы передать мне черновик доклада.
- Это что, стойка "смирно"? - спросила Авасарала, подняв взгляд. - Боже мой, я не собиралась отправлять вас на расстрел. Вы весь список перебрали?
- Да, я… - Бобби запнулась, перевела дыхание и, сделав еще несколько шагов к столу, тихо сказала: - Со мной никто не разговаривает.
Старуха подняла белоснежные брови.
- Интересно.
- Разве? - сказала Бобби.
Авасарала улыбнулась ей настоящей теплой улыбкой и разлила чай из чугунного чайничка в две маленькие чашки.
- Садитесь, - предложила она, махнув на стул у самого стола. Бобби осталась стоять, и тогда Авасарала добавила: - Серьезно, не стойте столбом. После пяти минут разговора с вами мне целый час шею не распрямить.
Бобби села, помялась и взяла одну чашечку. Чаю в ней было на один глоток, и пах этот темный напиток не слишком приятно. Бобби хлебнула и обожгла язык.
- Это лапсан-сушонг, - объяснила Авасарала, - мне его муж покупает. Что вы скажете?
- Скажу, что пахнет он как носки хобо, - ответила Бобби.
- Не буду спорить, но Арджуна его любит, да и чай не так плох, если привыкнуть.
Бобби кивнула, сделала еще глоток, но не ответила.
- Ну так вот, - продолжала Авасарала, - вы - марсианка, которую обидели свои и переманила на другую сторону могущественная старуха, в чьих руках хватает блестящих приманок. Вы - худшая из изменников, поскольку все, что случилось с вами на Земле, - следствие ваших амбиций.
- Я!..
- Прикуси язык, детка, когда взрослые разговаривают.
Бобби заткнулась и допила кошмарный чай.
- Однако, - продолжала Авасарала с той же сладкой улыбкой на морщинистом лице, - угадайте, через кого бы я стала пересылать дезинформацию, будь я на той стороне?
- Через меня, - сказала Бобби.
- Верно. Поскольку вам отчаянно необходимо выслужиться перед новым начальством, а они могут всучить откровенную фальшивку и их совершенно не волнует, что вам за это будет. Работай я в марсианской контрразведке, я бы уже завербовала вашего лучшего друга и через него завалила вас ложными сведениями.
"Все мои лучшие друзья погибли", - подумала Бобби.
- Но никто…
- Никто из ваших не хочет с вами разговаривать. Что означает одно из двух. Или они еще пытаются вычислить, чего ради я вас тут держу, или у них нет никакой дезинформации, потому что они в таком же недоумении, как и мы. В ближайшую неделю или около того с вами кто-то свяжется. Обратятся с просьбой сливать информацию из моего кабинета, но попросят так, что под этим предлогом сольют поток "дезы". Если вы сохранили им верность и станете шпионить - это будет отлично. А если сообщите об их просьбе мне - тоже отлично. Если им посчастливится, они добьются и того и другого.
Бобби поставила чашку на стол. Сжала кулаки.
- Вот за это, - сказала она, - все и ненавидят политиков.
- Нет. Нас ненавидят за то, что у нас власть. Бобби, вам не нравится такой ход мыслей, и я это уважаю. Но у меня нет времени все вам растолковывать. - Улыбка исчезла, как не бывало. - А потому просто примите как данность, что я знаю, что делаю, и если я требую от вас невозможного, так это потому, что ваша неудача в данном случае нужна для дела.
- Для дела?
- Мы здесь все в одной команде. В команде "Давайте не погибнем все вместе", разве не так?
- Так, - согласилась Бобби и оглянулась на алтарь. Будда безмятежно улыбнулся ей. Он словно тоже говорил: "Ты в команде". - Да, так.
- Тогда валите отсюда на хрен и начинайте обзванивать всех заново. На сей раз с подробными заметками, кто отказался вам помочь и какова формулировка отказа. Ясно?
- Приказ принят, мэм.
- Хорошо. - Авасарала снова ласково улыбалась. Убирайтесь из моего кабинета.
Иногда неприязнь вызревает по мере знакомства, но Сорен не понравился Бобби с самого начала. А просидев с ним бок о бок несколько дней, она разозлилась уже всерьез. В те моменты, когда он не игнорировал новую сотрудницу, он обращался к ней свысока. И по телефону говорил слишком громко, даже если она в это время тоже вела беседу. И, случалось, садился за ее стол, когда принимал посетителей. И одеколон у него был слишком крепкий.
А хуже всего казалось то, что он днями напролет жевал печенье.
Как он умудрялся при этом оставаться таким тощим - уму было непостижимо. Бобби, как правило, не интересовалась чужими диетами, но его любимое лакомство автомат выдавал в хрусткой упаковке, которая громко шелестела каждый раз, как парень тянулся за новым печеньем. Сперва это всего лишь слегка раздражало, но после пары дней радиотеатра "Хрум-хрум-чмок" Бобби не выдержала. Закончив очередной бессмысленный разговор, она обернулась и прожгла его взглядом. Сорен, как ни в чем не бывало, выстукивал что-то на терминале.
- Сорен, - начала Бобби, намереваясь попросить его пересыпать проклятые крекеры на тарелку или на салфетку и не доводить ее больше этим хрустом. Но едва она произнесла его имя, парень предостерегающе поднял палец и указал на наушники.
- Нет, - произнес он, - на самом деле не годится…
Не разобрав, обращается он к ней или говорит в микрофон, Бобби встала и пересела на край его стола. Сорен сверкнул глазами, но Бобби простодушно улыбнулась в ответ: "Я подожду". Стол чуть поскрипывал под ее тяжестью.
Сорен повернулся к ней спиной.
- Понимаю, - говорил он, - но сейчас неподходящее время… понимаю. Возможно, я сумею… понимаю, да. Фостер не стал бы… да, да, понимаю. Буду там.
Он повернулся обратно и стукнул по столу, прервав связь.
- Ну что?
- Я ненавижу ваше печенье. С ума схожу от непрерывного хруста обертки.
- Печенье? - обалдело повторил Сорен.
"Кажется, - решила, Бобби, - это первая за все время нашего знакомства неподдельная эмоция".
- Да, не могли бы вы класть их на…
Не успела Бобби договорить, как Сорен схватил пакет и швырнул его в ближайшую корзину утилизатора.
- Довольны?
- Ну…
- У меня нет на вас времени, сержант.
- О'кей, - кивнула Бобби и отошла.
Сорен мялся, словно собирался что-то добавить, поэтому Бобби не спешила вызывать следующий по списку контакт. Возможно, она зря сорвалась с чертовым печеньем. В сущности, это была мелочь, и если бы не напряжение последних дней, она наверняка даже не заметила бы. Когда Сорен наконец заговорит, надо будет извиниться и купить ему новый пакет. Но Сорен встал, так ничего и не сказав.
- Сорен, я… - начала Бобби, однако он, не слушая, отпер ящик своего стола и вытащил квадратик из черного пластика. Вероятно, названное им только что имя Фостер - помогло Бобби узнать карту памяти, которую Авасарала вручила ему несколько дней назад. Фостер, как она знала, работал в службе информации, и Сорен, видимо, все же собрался исполнить поручение, а значит, он хоть на несколько минут уберется с глаз.
Сорен развернулся и направился к лифтам.
Бобби часто использовали на побегушках, и она запомнила, что служба информации расположена на том же этаже, в другую сторону от лифта.
- Э!..
Она устала. Чувство вины утомляло, тем более что Бобби не слишком понимала, в чем провинилась. Так или иначе, к этому человеку она не испытывала теплых чувств. Мысль, которая пришла ей в голову, почти наверняка была порождена паранойей и сумятицей в голове.
Бобби встала и пошла за Сореном.
"Это просто глупо, - сказала она себе, кивая и улыбаясь пробегающему посыльному. - При росте под два мера на этой планете коротышек невозможно смешаться с толпой".
Сорен вошел в лифт. Бобби осталась снаружи, но через алюмокерамическую дверь слышала, как он просит кого-то нажать первый. Значит, едет до самого низа. Она нажала вызов "вниз" и следующим лифтом спустилась на первый этаж. Великанша с Марса, бегая по вестибюлю здания ООН, неизбежно привлекла бы внимание, так что этот вариант Бобби отвергла. Прибой сомнений и отчаяния захлестывал ее рассудок.
"Забудь, что ты в конторском здании. Забудь, что перед тобой нет вооруженного противника, за спиной нет твоего взвода. Обдумай тактику. Соображай!"
- Надо соображать, - про себя пробормотала Бобби. Невысокая женщина в красном платье отвернулась от кнопки вызова.
- Что?
- Мне надо подумать, - объяснила ей Бобби, - а не метаться, как безголовой курице.
- А… понимаю… - протянула женщина и несколько раз подряд нажала кнопку. Рядом с панелью вызова лифта размещался терминал сервиса.
Если не можешь найти цель, ограничь свободу ее передвижения. Заставь ее выйти на тебя. Вот так. Бобби вызвала приемную службу вестибюля. Механический женский голос с налетом сексуальности спросил, чем может быть полезен.
- Прошу вызвать в вестибюль Сорена Коотвальда, - сказала Бобби. Компьютер поблагодарил ее за обращение к системе автоматического сервиса и прервал связь.
У Сорена мог быть выключен терминал, или он сознательно мог игнорировать все вызовы, кроме того, которого он ждет. Бобби выбрала место, откуда была видна стойка, и передвинула фикус, прикрывшись развесистыми листьями.
Через две минуты Сорен, с растрепанными ветром волосами, рысцой вбежал в вестибюль. Должно быть, вызов застал его уже на улице. Он заговорил с женщиной на контроле. Бобби прошла через зал к киоску с кофе и закусками и прикрылась им, как могла. Женщина, набрав запрос на своем столе, указала Сорену на терминал у лифта. Нахмурившись, Сорен сделал несколько шагов к нему, потом нервно огляделся и повернул к выходу.
Бобби пошла за ним.
На улице рост Бобби оказывался и преимуществом, и недостатком. Будучи на полторы головы выше любого прохожего, она могла отпустить Сорена далеко вперед: его макушку она видела за полквартала. В то же время, стоило землянину обернуться, он уперся бы взглядом в ее лицо, возвышавшееся над толпой на добрую треть метра.
Впрочем, он не оглядывался. Похоже, он очень спешил и нетерпеливо расталкивал народ, толпившийся на людной улочке перед кампусом ООН. Сорен не подыскивал укрытия, не намечал путей к отступлению. Он проявил нервозность в разговоре по терминалу, а теперь целеустремленно, злобно не нервничал. Так посвистывают, проходя через кладбище.
Бобби почувствовала, как у нее расслабляются мышцы, разжимаются стиснутые зубы, расправляются плечи.
Миновав три квартала, Сорен завернул в бар.
Бобби остановилась поодаль, обдумывая положение. Витрина заведения с оригинальным названием "У Пита" была из тонированного стекла. Превосходное местечко, чтобы нырнуть внутрь и оттуда высматривать, не следит ли кто за тобой. Может, это уловка? А может, и нет.
Бобби прошла к входной двери. Ну поймают ее на слежке - что с того? Сорен и так ее терпеть не может. Самое большее, в чем ее могут обвинить, - это в уходе с рабочего места, чтобы заглянуть в соседний бар. И кто станет на нее доносить? Сорен? Который тоже сбежал со службы раньше времени и оказался в том самом баре?
Если он там и просто спозаранку заправляется пивом, она подойдет, извинится и угостит его по второму кругу.
Бобби открыла дверь и вошла.
После утреннего света глаза не сразу привыкли к полутьме. Когда зрение прояснилось, Бобби разглядела длинную бамбуковую стойку, за которой стоял бармен, полдюжины отдельных столиков и примерно столько же посетителей, но Сорена среди них она не увидела. В баре пахло пивом и подгоревшим попкорном. Клиенты удостоили ее короткого взгляда и вернулись к своей выпивке и разговорам.
Неужто Сорен выскочил черным ходом, чтобы сбросить ее с хвоста? Бобби полагала, что осталась незамеченной, но техника слежки не входила в программу подготовки десанта. Бобби уже собралась спросить бармена, не видал ли он пробегавшего через зал парня, когда заметила в глубине зала указатель: "Бильярдные столы".
Она прошла через бар, свернула по стрелке налево и увидела второй зал, поменьше. Здесь обнаружились четыре бильярдных стола и двое мужчин - один из них был Сорен.
Оба подняли головы, когда Бобби показалась из-за угла.
- Привет, - сказала она.
Сорен улыбнулся ей, но ведь он постоянно улыбался. Улыбка была для него покровительственной окраской, камуфляжем. Второй мужчина оказался крупнее Сорена - подтянутый, в дорогостоящем свободном костюме, слишком старательно подогнанном под обстановку бильярдной. Его лицо показалось Бобби знакомым, только видела она его в другом окружении. Мысленно она примерила на незнакомца мундир.
- Бобби! - Сорен бросил на собеседника короткий взгляд и сразу отвел глаза. - Вы играете?
Он поднял лежащий рядом кий и принялся натирать мелом кончик. Бобби заметила, что ни на одном из столов не было шаров, а табличка за спиной у Сорена гласила: "Шары в аренду по запросу".
Второй мужчина молча сунул что-то в карман. Между его пальцами Бобби успела заметить черную пластмассу.
И улыбнулась: вспомнила, где она его видела.
- Нет, - ответила она Сорену, - там, откуда я родом, бильярд непопулярен.
- Должно быть, дело в столах, - предположил он. Улыбка его стала чуть более холодной и оттого - более искренней. Сдув лишний мел с кончика кия, Сорен отшагнул назад, обходя Бобби слева. - Тяжеловаты они были для первых колонистских кораблей.
- Возможно, - согласилась Бобби, отодвигаясь, чтобы дверной проем прикрывал ее справа и слева.
- У нас проблема? - спросил собеседник Сорена, разглядывая Бобби.
Та не дала Сорену ответить.
- А вы как полагаете? Вы были на ночном совещании в офисе Авасаралы, когда Ганимед обмазали дерьмом. Из штаба Нгайена, а? Лейтенант… не помню как звать.
- Сами себе роете яму, Бобби, - предупредил Сорен, поигрывая кием.
- А я, - продолжала она, - видела, как Сорен передал вам то, что должен был пару дней назад отнести в службу информации. Спорим, вы не из службы информации?
Холуй Нгайена угрожающе шагнул к ней, а Сорен снова сдвинулся левее.
Бобби расхохоталась.
- Право, - выговорила она, - либо не дрочи этот несчастный кий, либо выбери место поукромнее.
Сорен опустил взгляд, словно только сейчас заметил, что у него в руке, и отбросил кий.
- А вы, - обратилась к штабному Бобби, если попробуете выйти в эту дверь, доставите мне огромное удовольствие. - Не переступив ногами, она подалась вперед, слегка согнула руки в локтях и, ухмыльнувшись, уставилась ему в глаза. После долгой паузы поторопила: - Ну же? Я состарюсь, дожидаючись!
Штабной поднял руки - то ли в боевой стойке, то ли сдаваясь. Не сводя глаз с Бобби, он чуть обернулся к Сорену и бросил ему:
- Это ваша проблема. Разберитесь.
Резко отступив на два шага, он развернулся и вышел в коридор, которого Бобби со своего места не заметила. Спустя секунду хлопнула дверь.
- Ах ты черт! - поморщилась Бобби. - Ручаюсь, я бы малость поднялась в глазах старушки, если бы сумела вернуть ее карту.
Сорен незаметно пятился к задней двери. Бобби кошкой прыгнула к нему, схватила за грудки и подтянула вверх, чтобы оказаться с ним почти нос к носу. Впервые за долгий срок она ощущала себя живой и свободной.
- И что вы сделаете? - вымученно усмехнулся Сорен. - Хотите меня поколотить?
- Нет, конечно, - ответила Бобби, - я, мальчик, на тебя нажалуюсь!
Глава 26
Холден
Холден смотрел, как вздрагивает свернувшийся у переборки монстр. На видео тело выглядело маленьким, размытым и зернистым. Холден сосредоточился на собственном дыхании. Медленный длинный вдох, до отказа наполняющий легкие. Длинный медленный выдох. Пауза. Только бы не обосраться перед всей командой.
- Ну, - сказал через минуту Алекс, - это проблема.
Он еще шутил. Еще шутил! В другой раз Холден посмеялся бы над его тягучим выговором и над издевательской очевидностью сказанного. Алекс обладал сухим, ненавязчивым чувством юмора.
Сейчас Холдену пришлось сжать кулаки, чтобы не придушить шутника.
"Я схожу вниз" Амоса прозвучало одновременно с "я - наверх" Наоми.
- Алекс, - проговорил Холден, изображая спокойствие, - в каком состоянии грузовой отсек?
Пилот дважды стукнул по терминалу.
- Герметичен, кэп. Нулевая утечка.
Хорошо. Как ни ужасала его протомолекула, Холден знал, что она не всесильна. Если ни одна молекула кислорода не вытекает через шлюз, значит и вирус внутрь не проникнет. И все же…
- Алекс, продуй кислородом, - приказал он. - Как можно сильнее, лишь бы корабль не лопнул.
Протомолекула была анаэробным организмом. Раз уж она проникла на корабль, Холден решил создать ей по возможности враждебную среду.
- И поднимайся в кабину, - продолжал он. - Загерметизируйся внутри. Если что-то прорвется на корабль, я хочу, чтобы ты держал палец на кнопке разгона реактора.
Алекс, нахмурившись, поскреб жидкую шевелюру.
- Не слишком ли?..
Холден сгреб его за плечо. Алекс округлил глаза, невольно вскинул руки: "Сдаюсь". Рядом взволнованно моргал опешивший ботаник. Да, не лучший способ внушить людям уверенность. В другой раз Холден подумал бы над этим.
- Алекс, - процедил он, дрожа сам и встряхивая за плечо пилота, - я могу рассчитывать, что ты распылишь корабль, если эта дрянь прорвется? Если нет, я сниму тебя с дежурства и помещу под домашний арест.