Пракс вытащил свой терминал. Связь по-прежнему лежала, но заставкой экрана служил снимок с первого дня рождения Мэй, с тех времен, когда все было хорошо. Целую жизнь тому назад. Он вывел снимок на экран и указал на Николу, смеющуюся над пухлым ярким свертком с дочерью.
- Она? - спросил он. - Она приходила?
Смятение на лице учительницы ответило за нее. Ошибка. Некто - новая няня, социальный работник или кто-то еще - зашел за ребенком и взял не того.
- Она была на компьютере, - оправдывалась девушка. - Была в системе. Система показала ее.
Лампочки моргнули. Запах дыма усилился, воздухоочистители загудели громче, стали потрескивать, вылавливая летучие частицы. Мальчик, кажется знакомый, захныкал, и учительница машинально обернулась было к нему, но Пракс поймал ее за локоть.
- Нет, вы ошиблись, - сказал он. - Кому вы отдали Мэй?
- Система подтвердила, что это ее мать. У нее была идентификация. Все правильно.
В тоннеле приглушенно застучали выстрелы, кто-то в коридоре завопил, и тогда закричали все дети. Учительница отдернула локоть. Кто-то ударил в створку наружной двери.
- Ей около тридцати. Темные глаза и волосы. Ее сопровождал врач, она была в системе, и Мэй охотно пошла с ними.
- Они взяли ее лекарства? - спросил он. - Лекарства взяли?
- Нет. Не знаю. Кажется, нет.
Пракс не сдержался, встряхнул женщину. Один раз, но сильно. Если у Мэй нет лекарств, она уже пропустила полуденную дозу. Она может продержаться до утра, а потом ее иммунная система пойдет вразнос.
- Покажите мне, - сказал он. - Покажите фото. Женщины, которая ее забрала.
- Не могу. Система повисла, - выкрикнула учительница. - За дверью людей убивают!
Кружок распался, дети криками будоражили друг друга. Учительница плакала, закрыв лицо руками. Кожа ее побледнела до синевы. Пракс чувствовал, как мозг охватывает дикая, звериная паника. Прежнее тупое спокойствие стояло рядом.
- Здесь есть пути эвакуации? - спросил он.
- Нам сказали оставаться здесь, - возразила учительница.
- А я говорю - эвакуируйтесь, - сказал Пракс, думая при этом: "Я должен найти Мэй".
Глава 4
Бобби
Контузия отозвалась яростным гулом в ушах и болью. Бобби моргнула, пытаясь разогнать туман и сообразить, где она. Ее сводили с ума пятна перед глазами. Гул превратился в гудки аварийной системы скафандра. Перед лицом вспыхивали цветные огоньки: компьютер посылал сигналы, но прочесть их она не могла. Шла перезагрузка, и тревожные гудки раздавались непрерывно. Бобби попробовала шевельнуть рукой и выяснила, что слабость слабостью, но она не парализована и не закована в лед. Противоударный гель вернулся в жидкое состояние.
Что-то двигалось за окошком лицевого щитка. Чья-то голова появлялась и пропадала из вида. Щелчок: кто-то подключился к наружному порту скафандра. Значит, свой, скачивает показания о ранениях.
Молодой мужской голос в наушниках шлемофона проговорил:
- Вот ты где, сержи. Нашли мы тебя. Все о'кей, только потерпи.
Человек еще не кончил говорить, когда Бобби снова вырубилась.
Она очнулась, обнаружив, что качается на носилках, а вокруг тянется длинный белый тоннель. Скафандра на ней уже не было. Бобби испугалась: вдруг медтехники, чтоб не тратить время, не стали снимать его по правилам, а разнесли по швам и суставам? Такой способ помогал быстро освободить раненого от четырехсот кило бронирования, но уничтожал доспех безвозвратно. Бобби охватило острое чувство вины перед верным старым скафандром.
Секундой позже она вспомнила, что у нее на глазах разнесли на куски весь взвод, и грусть по скафандру показалась мелочной и постыдной.
Толчок носилок отдался в позвоночнике ударом молнии и отбросил ее обратно в темноту.
- Сержант Драпер, - сказал кто-то.
Бобби хотела открыть глаза, но не смогла. Веки весили по тысяче кило, и одна эта попытка отняла все ее силы. Она попробовала ответить и устыдилась своего невнятного, будто пьяного, бормотания.
- Она в сознании, но едва-едва, - проговорил над ней низкий, мелодичный мужской голос, полный тепла и заботы. Бобби хотелось, чтобы голос продолжал звучать, чтобы убаюкал ее.
Другой голос - женский, резкий - ответил:
- Дадим ей отдохнуть. Полностью приводить ее в сознание пока опасно.
Первый голос сказал:
- Даже если это ее убьет, мне нужно поговорить с нею, и сейчас же. Так что дайте ей все, что для этого требуется.
Бобби улыбнулась про себя: смысл слов до нее не доходил, она воспринимала только ласковый, теплый тон. Хорошо, когда о тебе заботится такой человек. Она начинала засыпать, темнота казалась старым добрым другом.
Белый огонь прострелил позвоночник, и Бобби села на кровати, бодрая как никогда. Это было похоже на впрыскивание "сока" - медикаментозного коктейля, который поддерживал космонавтов в ясном сознании при маневрах на высоких перегрузках. Бобби открыла глаза и сразу зажмурилась: яркое освещение комнаты чуть не прожгло глазницы.
- Приглушите свет, - выдавила она. Слова шепотом вырывались из сухого горла. Красное пламя, просачивающееся сквозь сомкнутые веки, померкло, но, когда она снова попыталась открыть глаза, свет был все еще слишком ярок. Кто-то, взяв ее за руку, помог удержать чашку.
- Справитесь? - спросил приятный голос.
Бобби, не отвечая, поднесла чашку к губам и двумя жадными глотками выпила воду.
- Еще. - На этот раз ее голос прозвучал почти нормально.
Судя по звуку, кто-то откатил кресло и прошагал от кровати по кафельному полу. Бросив короткий взгляд, Бобби поняла, что она в больничной палате. Мягко гудели медицинские аппараты, запахи мочи и антисептика боролись между собой. Бобби смущенно осознала, что запах мочи исходит от нее. Ненадолго включился кран, затем шаги вернулись. Ей в руку снова вложили чашку. Теперь она пила понемногу, задерживая воду во рту, прежде чем проглотить. Вода была восхитительно прохладной.
Когда Бобби допила, голос спросил:
- Еще?
Она помотала головой:
- Может, потом, - и спросила: - Я ослепла?
- Нет. Вы получили фокусирующее средство в сочетании с сильными амфетаминами. Поэтому зрачок максимально расширен. Я не догадался приглушить свет, прежде чем вас будить.
Голос все еще был полон доброты и тепла. Бобби хотелось увидеть лицо говорящего, и она рискнула чуть приоткрыть один глаз. Свет уже не обжигал, но по-прежнему причинял дискомфорт. Обладатель приятного голоса оказался очень высоким, худым мужчиной в форме флотской разведки. У него было узкое, сухое лицо - кости черепа словно просились наружу. Улыбаясь, человек ограничивался легким движением уголков рта, и это испугало Бобби.
- Сержант артиллерии Роберта В. Драпер, экспедиционные силы Марса, - произнес он. Голос настолько противоречил его внешности, что Бобби показалось: она смотрит дублированный фильм, где звучит голос не актера, а переводчика.
Прошло несколько секунд, и Бобби, ничего больше не услышав, подтвердила:
- Да, сэр. - Взглянув на нашивки, она поправилась: - Капитан.
Оба глаза теперь открылись, но в теле сохранилось странное звенящее ощущение: все члены словно бы онемели и дрожали одновременно. Так и хотелось поерзать в постели.
- Сержант Драпер, я - капитан Торссон, и я должен вас допросить. Мы потеряли весь ваш взвод. На Ганимеде два дня шли бои местного значения между ООН и войсками Марсианской Республики Конгресса. Это, по последним данным, обошлось в пять с лишним миллиардов долларов ущерба, нанесенного инфраструктуре, и привело к гибели почти трех тысяч военных и гражданских лиц.
Он снова выдержал паузу, разглядывая ее прищуренными, по-змеиному блестящими глазами. Бобби, не зная, какого ответа он ждет, повторила:
- Да, сэр.
- Сержант Драпер, почему ваш взвод открыл огонь и уничтожил пост ООН у четырнадцатого купола?
Вопрос был настолько абсурден, что несколько секунд Бобби силилась понять, что за ним стоит.
- Кто приказал открыть огонь и почему?
Не мог же он спрашивать, почему ее люди начали бой? Он что, не знает про монстра?
- Вы не знаете про монстра?
Капитан Торссон не шевельнулся, но уголки его рта строго опустились, а лоб навис над переносицей.
- Монстр, - повторил он голосом, в котором не осталось ни капли тепла.
- Сэр, какой-то монстр… мутант… что-то атаковало пост ООН. Ооновцы спасались от него, бежали к нам. Мы в них не стреляли. Это… оно убивало их, а потом оно убило нас, - проговорила Бобби, подавила приступ рвоты и проглотила кислое во рту. - То есть всех, кроме меня.
- Сержант, я дам вам второй шанс. До сих пор у вас было образцовое досье. Вы прекрасный солдат. Один из лучших в десанте. Вы не хотите начать заново?
Он взял диктофон и, выразительно глянув на нее, поднес руку к кнопке "стереть".
- Думаете, я лгу? - спросила она. Зуд в теле разрядился во вполне реальное желание: руки чесались дотянуться до надменного ублюдка. - Мы все в него стреляли. В прицельных камерах всего взвода должны остаться кадры, как эта тварь убивает солдат ООН, а потом атакует нас. Сэр.
Торссон качнул головой - это походило на взмах топора - и совсем сощурил глаза.
- Мы не получили съемок боя от взвода и вообще никаких сведений…
- Их глушили, - перебила Бобби. - У меня тоже радиосвязь пропала, когда я приблизилась к монстру.
Торссон продолжал, словно его не перебивали:
- …а все камеры с записями пропали, когда на купол рухнуло орбитальное зеркало. Вы оказались вне района падения, но ударная волна отбросила вас почти на четверть километра. Мы долго вас искали.
"Все камеры с записями пропали". Как бесстрастно это звучит. Каждый боец из взвода Бобби обратился в пар и брызги под ударом двух тысяч тонн упавшего с орбиты зеркала. Монитор тихо, тревожно загудел, но никто не обратил на него внимания, и Бобби тоже не стала оборачиваться.
- Мой скафандр, сэр. Я тоже в него стреляла. Видео должно сохраниться.
- Да, - ответил Торссон, - мы обследовали видеожурнал вашего скафандра. Одни помехи.
Как в дурном ужастике, думала Бобби. Героиня видела монстра, но никто ей не верит. Она представила себе второй акт: позорный военный трибунал - и воздаяние по заслугам в третьем, где снова появляется монстр, пожирающий всех недоверчивых…
- Постойте! - сказала она. - У вас какой деархиватор? У меня скафандр старой модели, на нем видеоархиватор версии пять-один. Скажите техникам, и пусть попробуют еще раз.
Торссон несколько секунд смотрел на нее, потом достал свой терминал и с кем-то связался.
- Пусть в палату принесут скафандр сержанта Драпер. И набор видеоаппаратуры с ним.
Убрав терминал, он послал Бобби очередную жутковатую улыбку.
- Признаюсь, сержант, мне чрезвычайно любопытно, что вы намерены мне показать. Если это просто уловка, вы выиграете всего несколько минут.
Бобби не ответила, но страх перед Торссоном наконец сменился злостью, которая перешла в обиду. Она подтянулась на узкой госпитальной койке и перевернулась, села на край, отбросив в сторону одеяло. Перед ее крупным телом мужчины обычно либо робели, либо заводились. В любом случае им делалось неловко. Она чуть придвинулась к Торссону и с удовлетворением увидела, что он ровно настолько же отодвинул свое кресло.
По его раздраженному лицу ясно было, что Торссон отлично понял, чем занимается собеседница, и отвернулся, чтобы не видеть ее улыбки.
Дверь открылась, пара техников вкатили стойку с ее скафандром. Он остался в целости. Они не попортили костюм, снимая с нее. К горлу подступил комок. Бобби сглотнула. Перед этим паяцем Торссоном она слабости не покажет.
Паяц ткнул пальцем в одного из техников.
- Вы. Ваше имя?
Молодой техник четко отсалютовал:
- Мичман электриков Мат Сингх, сэр.
- Мистер Сингх, сержант Драпер утверждает, что на ее скафандре установлен видеоархиватор иной модели, нежели на новых, и потому вы не сумели считать данные. Это так?
Сингх хлопнул себя по лбу.
- Черт! Ну да, я не подумал… это же старый "Голиаф-три". Когда начали выпуск четвертой модели, встроенные программы полностью переписали. Совсем другая система хранения видео. Ох, какой же я дурак…
- Именно так, - перебил Торссон. - Сделайте все необходимое для просмотра видео, сохраненного этим скафандром. Чем скорее вы управитесь, тем меньше времени у меня будет для размышлений о вашей некомпетентности и вызванной ею задержке.
Сингх, надо отдать ему должное, не ответил. Он тотчас подключил костюм к монитору и взялся за работу. Бобби скользила взглядом по своему скафандру. Было много царапин и вмятин, но серьезных повреждений она не заметила. Ей ужасно хотелось надеть его, после чего объяснить Торссону, куда тот может засунуть свои манеры.
Руки и ноги снова задрожали. Что-то трепетало в горле, словно там билось сердце маленького зверька. Ее пульс. Она попыталась что-то сказать, но техник уже сжал кулак, показывая своему помощнику: готово.
- Есть, сэр, - сообщил Сингх и начал обратную перемотку.
Бобби всматривалась, как могла, но картинка расплывалась.
Она потянулась к плечу Торссона, чтобы привлечь его внимание, но почему-то промахнулась и только сунулась вперед.
"Вот, опять", - успела подумать она в краткий миг невесомости перед беспамятством.
- Черт побери, - процедил резкий голос. - Я вас предупреждала. У нее внутренние повреждения и сильная контузия. Нельзя было разгонять ее на полную скорость, да еще допрашивать. Это безответственность. Преступная безответственность, чтоб вас!
Бобби открыла глаза. Она снова лежала в постели. Торссон сидел в кресле рядом. Одетая в госпитальную форму коренастая блондинка с разгоревшимся от возмущения лицом стояла в ногах кровати. Заметив, что Бобби очнулась, она придвинулась ближе и взяла ее за руку.
- Сержант Драпер, постарайтесь не двигаться. Вы упали и разбередили кое-какие раны. Мы все наладили, но теперь вам нужен отдых.
Говоря, врач смотрела на Торссона и выражением лица ставила после каждой фразы восклицательные знаки. Бобби кивнула доктору - голова была словно миска с водой при меняющемся направлении тяги. Не больно, но это, вероятно, потому, что ее накачали всеми анальгетиками, какие только нашлись в медотсеке.
- Содействие сержанта Драпер было необходимо. - В чарующем голосе Торссона не прозвучало и намека на извинение. - Благодаря ей мы, возможно, оказались спасены от открытой войны с Землей. Рисковать своей жизнью ради спасения других более или менее входит в обязанности Роберты.
- Не называйте меня Робертой, - процедила Бобби.
- Серж, - поправился Торссон. - Я сочувствую вашим потерям. И приношу извинения, что не поверил вам сразу. Благодарю вас за то, что вы реагировали столь профессионально и тем самым помогли избежать серьезной ошибки.
- По-моему, вы - дрянь, - сообщила Бобби.
- Такая у меня работа, солдат.
Торссон встал.
- Отдыхайте. Мы отправим вас, как только вы сможете перенести полет.
- Отправите? Обратно на Марс?
Торссон не ответил. Он кивнул врачу и вышел. Блондинка нажала одну из кнопок над койкой Бобби, и что-то холодное укололо ее в предплечье. Свет погас.
Желе. Интересно, почему в госпиталях вечно пичкают желатином?
Бобби с отвращением тыкала вилкой в дрожащий зеленый холмик на тарелке. Она наконец оправилась достаточно, чтобы поесть по-настоящему, но эта мягкая прозрачная еда, которую ей принесли, казалась все менее аппетитной. Даже насыщенная белками и углеводами жижа, выдаваемая за похлебку на большинстве кораблей флота, представлялась сейчас более соблазнительной. А если бы грибное жаркое под соусом, да с кускусом на гарнир…
Дверь палаты скользнула в сторону, и ее врач (Бобби уже знала, что блондинку зовут Триша Пикон, хотя все называли ее "доктор Триш") вошла вместе с капитаном Торссоном и еще одним, неизвестным ей, мужчиной. Торссон одарил ее своей страшноватой улыбкой, но Бобби уже знала, что у него просто лицо так устроено. Словно для нормальной улыбки недоставало каких-то мускулов. Незнакомец был в форме флотского капеллана неопределенной религиозной принадлежности.
Первой заговорила доктор Триш:
- Хорошая новость, Бобби. Завтра мы тебя выписываем. Как самочувствие?
- Нормально. Есть хочется, - ответила Бобби, снова ткнув вилкой в желе.
- Мы постараемся раздобыть тебе настоящей еды. - Доктор Триш улыбнулась и покинула палату.
Торссон указал на капеллана.
- Это капитан Мартенс. Он летит с нами. Я оставлю вас вдвоем - познакомьтесь.
Торссон вышел, не дав Бобби ответить, а Мартенс плюхнулся в кресло у ее койки и протянул руку.
- Привет, сержант, - начал он, - я…
- Когда я подчеркивала "нет" в форме 2790 о вероисповедании, я не шутила, - оборвала его Бобби.
Мартенс улыбнулся. Ни резкий ответ, ни ее агностицизм, как видно, не задели капеллана.
- Я здесь не по религиозным делам, сержант. У меня образование психолога по травмам, а поскольку вы стали свидетелем гибели всех людей из вашего взвода и сами чуть не погибли, капитан Торссон и ваш врач решили, что вам нужен я.
Бобби хотела отмахнуться, но помешал вставший в груди ком. Она скрыла болезненное ощущение, глотнув воды, и сказала:
- Я хорошо себя чувствую. Спасибо, что пришли.
Мартенс откинулся в кресле, продолжая улыбаться.
- Если бы вы действительно хорошо себя чувствовали после случившегося, я бы решил, будто с вами что-то не так. А сейчас вас кидают в ситуацию, непростую для чувств и разума. На Земле вы не сможете позволить себе такой роскоши, как эмоциональный срыв или посттравматическая стрессовая реакция. Нам предстоит много поработать…
- На Земле? - Бобби отшатнулась, как от удара. - Стойте-стойте! Зачем мне на Землю?
Глава 5
Авасарала
Крисьен Авасарала, помощник госсекретаря исполнительной администрации, сидела в конце стола. На ней было оранжевое сари: единственное яркое пятно среди серо-голубой военной формы собравшихся. Остальные семеро участников совещания возглавляли те или иные рода войск ООН и все были мужчинами. Она знала их имена, карьеру и психологические профили, уровень платежеспособности, политические пристрастия и партнеров по постели. Вдоль черной стены, мучительно застыв, словно застенчивые подростки на танцплощадке, выстроились помощники и свита. Авасарала украдкой вытащила из сумочки фисташку, тихонько щелкнула скорлупой и забросила в рот соленое ядрышко.
- Все встречи с командованием Марса придется отложить до стабилизации положения на Ганимеде. До того официальные дипломатические переговоры только подтвердят, что мы принимаем новый статус-кво. - Говорил адмирал Нгайен, младший из присутствующих. Этакий коршун. И с сознанием собственной важности, свойственным многим успешным молодым людям.
Генерал Адики-Сандовал кивнул бычьей головой.
- Согласен. Мы здесь должны думать не только о Марсе. Если Альянс Внешних Планет сочтет нас слабыми, это вызовет всплеск террористической активности.