- Важно, чтобы эту способность сохранили молодые. - Фандер погрузился в размышления. - Если ты начинаешь чувствовать, что отстал от жизни, то становишься для меня самой подходящей компанией. Ситуация выходит из-под моего контроля. Тот, кто наблюдает за игрой со стороны, видит больше участников, вот почему меня посещает одно странное чувство.
- Какое чувство? - с любопытством спросил Седая Башка.
- Ваша планета вновь встала на путь прогресса. Людей теперь значительно больше. Мы построили дом, и очень скоро таких домов будет шесть. Потом люди заговорят о шестидесяти, шестистах… затем их станет столько, сколько песчинок. Кое-кто поговаривает о том, чтобы поднять затонувший трубопровод и качать воду из северного озера. У нас уже много новых саней. Скоро будут созданы премастикаторы и защитные силовые поля. Дети учатся. Люди все реже и реже вспоминают о страшной болезни - ведь никто не болел ею уже много лет. Мощный поток с каждым днем набирает силу. И я чувствую, что отстал от жизни.
- Вздор! - проворчал Седая Башка и сплюнул. - Если слишком много спать, обязательно приснится дурной сон.
- Быть может, все дело в том, что большинство моих обязанностей теперь исполняют другие - и справляются намного лучше. А я не сумел найти себе новое занятие. Если бы я был техником, то открыл бы дюжину профессий. К сожалению, у меня нет специальной подготовки. Кажется, настал подходящий момент для того, чтобы заняться одним личным делом - и тут ты можешь мне помочь.
- Что ты имеешь в виду?
- Много-много лет назад я написал стихотворение. Оно посвящено одной прекрасной вещи, из-за которой я здесь остался. Я точно не знаю, что имел в виду ее создатель. Более того, я даже не уверен, что вижу ее так, как он видел, но я написал стихи, попытался рассказать в них, что я чувствую, когда смотрю на его произведение.
- Хм-м-м! - сказал Седая Башка, которого не слишком заинтересовали слова Фандера.
- Я нашел выход скальной породы, его можно срезать так, чтобы получить плоскость, на которой я намерен вырезать свое стихотворение. Я бы хотел написать его дважды, на языках Марса и Земли. - После некоторых колебаний Фандер продолжал: - Надеюсь, никто не посчитает меня слишком самонадеянным. Прошло уже много лет с тех пор, как я писал стихи для всех, - возможно, это мой последний шанс.
- Я тебя понял, - ответил Седая Башка. - Ты хочешь, чтобы я написал твои слова на нашем языке, а ты их потом скопируешь?
- Да.
- Дай мне перо и блокнот. - Седая Башка с трудом опустился на камень, сказывались прожитые годы. Положив блокнот на колени, он взял в одну руку перо, а другой продолжал сжимать щупальце Фандера. - Я готов.
И он начал медленно писать, по мере того как образы Фандера появлялись в его сознании. Он намеренно выводил буквы покрупнее и не лепил их друг к другу. Закончив, протянул блокнот Фандеру.
- Асимметрично, - решил тот, посмотрев на диковинные угловатые буквы и впервые пожалев, что так и не научился писать на земном языке. - А ты не можешь поправить вот здесь, здесь и здесь?
- Но я записал то, что ты сказал.
- Нет, это лишь перевод того, что я сказал. Я бы хотел достичь видимой гармонии. Ты не мог бы попытаться еще раз?
И они начали все сначала. Лишь после четырнадцатой попытки Фандер остался доволен видом слов, смысла которых не понимал.
Он взял блокнот, нашел свой лучевой пистолет и направился к красивой вещи, поразившей когда-то его воображение. Затем при помощи пистолета он выровнял поверхность скалы. Далее запечатлел в камне свое стихотворение при помощи длинных причудливых завитков марсианского алфавита. Гораздо менее уверенно, но с величайшей тщательностью он выписал рядом земные буквы. Работа заняла много времени, и когда он заканчивал, за ним наблюдало более пятидесяти человек. Они ничего не сказали. В полнейшей тишине люди читали стихотворение и смотрели на красивую вещь. Они еще долго стояли, когда Фандер ушел.
На следующий день вся община пришла посмотреть на стихотворение Фандера. Люди появлялись по одному, и парами, и целыми группами - словно паломники тянулись к древнему храму. Они стояли и долго смотрели, просто смотрели, а потом молча уходили. Никто не восхвалял работу Фандера, никто не ругал его за то, что он начертал чуждые символы на земной скале. И единственный результат, который сначала было совсем непросто заметить, состоял в том, что люди с еще большей энергией и упрямством работали, возрождая цивилизацию.
И в этом смысле Фандер добился гораздо большего, чем сам предполагал.
На четырнадцатый год возродился страх перед чумой. Сани привезли издалека две семьи, и через неделю заболел ребенок.
Люди сразу же забили в набат, все работы прекратились, ту часть поселка, где жил больной, мигом объявили запретной зоной. Многие собрались все бросить и уйти. Корни возрождавшейся цивилизации были еще слишком непрочными.
Фандер разыскал вооруженных до зубов Седую Башку, Бегуна и Черныша, которые стояли напротив мрачной толпы.
- На изолированном участке около сотни человек, - говорил Седая Башка толпе. - Далеко не все они больны. Возможно, они не заболеют. В таком случае весьма вероятно, что и вы не заразитесь. Мы должны подождать и посмотреть, что произойдет. Давайте не будем принимать поспешных решений.
- Вы только послушайте его! - раздался голос из толпы. - Если бы у тебя не было иммунитета, тебе бы пришел конец пятьдесят лет назад.
- То же самое можно сказать про большинство собравшихся здесь, - парировал Седая Башка и огляделся по сторонам, держа наготове ружье, а его светлые глаза воинственно сверкали. - Да, я знаю, о чем говорю, поэтому никто не уйдет отсюда, пока мы не убедимся, что это и впрямь чума. - Он поудобнее перехватил ружье. - Кто-нибудь хочет поспорить с пулей?
Возражавший ему человек протиснулся в первый ряд. Это был загорелый мужчина крепкого сложения. Его темные глаза дерзко смотрели на Седую Башку.
- Пока есть жизнь, есть надежда. Если мы уйдем сейчас, то сможем вернуться, когда это будет безопасно, - да ты и сам знаешь. Так что ты меня не остановишь! - И, расправив широкие плечи, он пошел прочь.
Седая Башка уже навел на него ружье, когда почувствовал, как его коснулось щупальце Фандера. Несколько мгновений Седая Башка молча стоял, как будто слушал. Потом опустил ружье и крикнул вслед уходящему:
- Мы вместе с Дьяволом отправляемся к заболевшим. Мы идем навстречу проблемам, а не бежим от них. Если будем убегать, то никогда не сможем победить. - Толпа одобрительно загудела. - Поэтому мы постараемся выяснить, что произошло. Возможно, мы не сумеем ничего изменить, но хотя бы узнаем, какова ситуация.
Мужчина остановился, посмотрел на него и Фандера и сказал:
- Вы этого не сделаете.
- Почему?
- Вы можете заразиться. И какой будет от вас прок, если умрете?
- Но у меня же иммунитет! - напомнил Седая Башка.
- Дьявол может заболеть, - встрял кто-то еще.
- А кого это интересует? - поинтересовался Седая Башка.
Эта реплика вывела его противника из равновесия. Он немного подумал и неуверенно ответил:
- Я не вижу причин рисковать.
- Он рискует потому, что ему не наплевать, - резко ответил Седая Башка. - Да и я не герой - просто я уже слишком старый и бесполезный, чтобы бояться.
С этими словами он сошел с возвышения и решительно направился к охраняемой части поселка. Фандер скользил рядом. Мускулистый мужчина стоял, потрясенно глядя им вслед. Люди переминались с ноги на ногу, не зная, на что решиться. Некоторым хотелось броситься за Седой Башкой и Фандером и притащить их обратно. Бегун и Черныш попытались за ними последовать, но им запретили.
Никто из взрослых так и не заболел, никто не умер. Дети прошли через несколько стадий болезни, у них поднималась температура, их лихорадило, некоторые даже бредили, но в конце концов недуг отступил. И только через месяц после того, как поправился последний ребенок, Седая Башка и Фандер вышли из карантинной зоны.
Болезнь оказалась вполне безобидной, и после того, как она исчезла, настроение у людей улучшилось. Они с новой энергией взялись за работу. Были построены новые сани, появлялось все больше пилотов и механиков для их обслуживания. Теперь в огромный лагерь все чаще прибывали люди с других континентов, по крупицам восстанавливались утраченные знания.
Человечество стартовало вновь, людям удалось многое спасти, и теперь они стремительно развивались. Это были уже не жалкие стаи дикарей, озабоченных лишь тем, чтобы набить живот, а народ, много знающий и умеющий.
Когда на двадцатый год Рыжик сумел сделать новый премастикатор, вокруг холма выстроилось восемь тысяч каменных домов. Гигантское центральное здание, способное вместить в себя семьдесят обычных, венчал великолепный зеленый купол из меди. На севере построили дамбу. На западе расположился госпиталь. Энергия и таланты пятидесяти наций обратились на строительство города. В городе было даже десять полинезийцев, четверо исландцев и последний семинол.
Вокруг многочисленных ферм раскинулись обширные поля. В Андах удалось добыть тысячу початков кукурузы, и теперь ее поля занимали десять тысяч акров. Издалека привезли буйволов и коз, которыми пришлось заменить лошадей и овец, полностью исчезнувших с лица Земли. Никто не знал, почему одни виды выжили, а другие - нет. Лошади вымерли, а буйволы спокойно паслись на лугах. Собаки охотились огромными стаями, зато никто уже много лет не видел ни одной кошки. Некоторые овощи и злаки сохранились, и теперь их успешно культивировали. Но цветов найти не удалось. Человечество прогрессировало, пользуясь тем, что у него осталось. Каждый делал, что мог.
Фандер чувствовал, что отстает от жизни. У него не осталось цели - только песни и любовь остальных. Во всем, за исключением игры на арфе и сочинения песен, земляне намного его опережали. И он мог лишь платить им любовью за любовь и ждать с фаталистическим упорством, свойственным тому, чьи труды завершены.
В конце того года они похоронили Седую Башку. Он умер во сне, и никто так и не узнал, сколько ему было лет. Старик ушел из жизни тихо, не привлекая к себе внимания, как и положено человеку, который всегда говорил мало, но много делал.
Его похоронили на холме за городской стеной, и Фандер сыграл для него погребальную песню, а Драгоценный Камень, жена Бегуна, посадила на могиле красивые растения.
Весной следующего года Фандер позвал Бегуна, Черныша и Рыжика. Он сидел на своей постели и дрожал. Люди взялись за руки, чтобы иметь возможность говорить с ним одновременно.
- Скоро для меня наступит амафа.
Ему было очень трудно облечь это совершенно новое для землян понятие в мысленные образы.
- Это неизбежное изменение, которому подвержены все существа моей расы. Мы впадаем в состояние сна на очень длительное время. - Люди с удивлением восприняли упоминание о существах его народа, словно давно забыли, откуда к ним прилетел Фандер. Он продолжал: - Вы не должны меня трогать до тех пор, пока спячка не закончится.
- Как долго она может продолжаться, Дьявол? - с тревогой спросил Бегун.
- От четырех ваших месяцев до года, или…
- Или что? - Бегун не стал ждать утешительного ответа. Его быстрый ум сразу же уловил предвидение беды в скрытых размышлениях Фандера. - Или она никогда не закончится?
- Да, она может не закончиться никогда, - неохотно признал Фандер, вновь задрожал и обнял себя щупальцами. Блеск его синего тела заметно померк. - Вероятность невелика, но она существует.
Глаза Бегуна округлились, он никак не мог осознать того, что Фандера не будет рядом с ними вечно. Черныш и Рыжик также обмерли от страха.
- Мы, марсиане, не живем вечно, - мягко напомнил Фан-дер. - Все существа смертны. И на Земле и на Марсе. Того, кто переживет амафу, ждут долгие счастливые годы - но некоторые так и не просыпаются. Это испытание, через которое проходят все марсиане.
- Но…
- Марсиан немного, - продолжал Фандер. - У нас редко появляется потомство, и некоторые умирают, не прожив и половины отведенного им срока. По меркам Вселенной мы слабый и глупый народ, нуждающийся в поддержке умных и сильных рас. Вы умные и сильные. Всегда помните об этом. Если мой народ посетит вас или если к вам прибудут другие диковинные существа, вы должны встретить их с уверенностью умных и сильных.
- Мы так и сделаем, - обещал Бегун. Его взгляд скользнул по тысячам крыш, медному куполу и красивой вещи на холме. - Мы сильные.
И вновь по телу лежащего на постели марсианина пробежала дрожь.
- Мне не хочется оставаться здесь, посреди кипящей жизни, бесполезный соня будет плохим примером для молодых. Я бы предпочел отдыхать в пещере, где мы научились понимать друг друга. Отнеси меня туда и поставь прочную дверь. И запрети всем входить или открывать дверь до тех пор, пока я сам не выйду к свету дня. - Фандер пошевелился, но его щупальца уже утратили былую ловкость. - Я сожалею, что должен просить вас об этом. Пожалуйста, простите меня. Я откладывал до последнего момента и теперь… теперь… не могу добраться туда сам.
На лицах его друзей застыла тревога, а в сердцах били колокола скорби. Они принесли длинные шесты и сделали носилки. Положив на них Фандера, отправились к пещере. К тому моменту, когда они поднялись на холм, за ними следовала огромная молчаливая процессия. Когда друзья удобно устроили его и принялись закрывать вход, толпа молча смотрела на них - точно так же люди смотрели на высеченные на скале письмена.
Фандер превратился в тусклый синий шар, глаза подернулись пленкой. А потом дверь закрылась, он остался один в темноте и погрузился в сон. Сон, который мог стать вечным. На следующий день к двери подошел низкорослый смуглый мужчина с восемью детьми, прижимавшими к груди кукол. Дети молча смотрели, как он закрепляет на двери блестящие металлические буквы, из которых сложилось два слова. Мужчина трудился долго, а когда закончил работу, оказалось, что она выполнена на славу.
Марсианский корабль спустился из стратосферы по изящной дуге. Жуткий на вид синекожий экипаж глядел наружу фасетчатыми глазами сквозь прозрачный материал смотровой палубы. Солнце окрашивало плотные белоснежные облака во все оттенки красного и золотого, планета пока скрывалась от их взоров.
Капитан Рдина волновался, хотя он не был первооткрывателем Земли. Много лет назад капитан Скива, давно ушедший на покой, высаживался здесь. Тем не менее все члены команды были возбуждены.
Кто-то из марсиан, находившихся значительно выше капитана, вдруг привлек его внимание энергичными взмахами сигнального щупальца.
- Капитан, мы только что видели летающий объект над горизонтом.
- Что за объект?
- Он выглядит как гигантские грузовые сани.
- Этого не может быть.
- Да, капитан, конечно! Но он выглядит именно так.
- И где он сейчас? - спросил Рдина, глядя в ту сторону, куда показал сородич.
- Скрылся внизу, в тумане.
- Наверное, ты ошибся. Когда долго чего-то ждешь, возникают странные иллюзии.
Корабль попал в облако. Рдина в задумчивости ждал, когда видимость снова прояснится.
- В отчете наших предшественников говорилось, что здесь сплошные пустоши, населенные дикими животными. Нет разумных существ, за исключением одного малоизвестного поэта, который по глупости пожелал остаться. Должно быть, дикие животные давно его съели.
- Съели?! Они едят мясо?! - с отвращением воскликнул другой марсианин.
- Все возможно, - сказал Рдина, который ужасно гордился своим воображением. - Все, кроме существования грузовых саней на этой планете. Это просто чепуха.
Но ему пришлось замолчать, по той простой причине, что корабль вышел из облаков и все увидели парящие рядом сани. Он даже смог разглядеть детали, к тому же бортовые приборы показывали, что рядом работают мощные энергетические решетки.
Двадцать марсиан смотрели на огромный летательный аппарат, который был лишь вдвое меньше их собственного корабля. Сорок человек с саней разглядывали пришельцев с не меньшим интересом. Марсианский корабль и сани продолжали спускаться вниз, и обе команды безмолвно наблюдали друг за другом, пока одновременно не коснулись земли.
Только после того, как корабль замер, капитан Рдина пришел в себя настолько, что сумел отвести взгляд. Он увидел множество домов, огромное здание с зеленым куполом, красивую вещь, стоящую на вершине холма, и множество землян, устремившихся из города навстречу его кораблю.
Он отметил, что ни одно из странных двуногих созданий не выказывает отвращения или страха. Они спешили к месту встречи с удивительной самоуверенностью, которой он никак не ждал от землян, так не похожих на пришельцев с другой планеты.
Это настолько его потрясло, что он сказал себе: "Если они совсем не напуганы, то чего должен бояться ты?
Он лично вышел, чтобы встретить первого из землян, стараясь избавиться от неприятных предчувствий и не думать о том, что у некоторых двуногих было оружие. К нему подошел широкоплечий землянин с окладистой бородой и взял за щупальце с такой уверенностью, словно делал это множество раз.
Перед мысленным взором Рдины возникли быстро перемещающиеся конечности.
- Меня зовут Бегун.
Через несколько минут корабль опустел. Всем марсианам хотелось подышать свежим воздухом. Первым делом они побывали возле красивой вещи. Рдина стоял и молча смотрел на нее, рядом теснилась его команда, а земляне держались чуть в стороне.
В скале была высечена статуя земной женщины. У нее была крепкая фигура с высокой грудью и широкими бедрами, пышная юбка почти полностью скрывала ноги. Она стояла, слегка подавшись вперед и наклонив голову, лицо спрятано в изнуренных тяжелым крестьянским трудом руках. Рдина тщетно пытался понять выражение усталого лица. Он долго разглядывал ее, а потом его глаза обратились к написанным ниже строкам. Рдина пропустил буквы земного алфавита, и его взгляд легко заскользил по знакомым символам родного языка:
Рыдай, моя страна, по уснувшим сынам,
По праху твоих домов и растерзанных башен.
Рыдай, моя страна. О, моя страна, рыдай!
По птицам, которые не могут петь,
По исчезнувшим цветам,
По концу всего,
По молчанию часов.
Рыдай, моя страна.
Подписи не было. Рдина несколько минут размышлял. Остальные ждали. Наконец он повернулся к Бегуну и указал на марсианские строки:
- Кто это написал?
- Твой соотечественник. Он умер.
- Ага! - воскликнул Рдина. - Тот вития из экипажа Скивы. Я забыл имя. Сомневаюсь, что его помнят многие. Он был не слишком известным поэтом. Как он умер?
- Велел нам закрыть его здесь - для долгого сна…
- Амафа, - вставил Рдина. - А потом?
- Мы так и сделали. Он предупредил, что может никогда не выйти обратно. - Бегун посмотрел на небо, забыв, что Рдина воспринимает его скорбные мысли, - Прошло больше двух лет, но он так и не вышел. Я не знаю, поймешь ли ты то, что я имею в виду, но он был одним из нас.
- Кажется, понимаю, - Рдина немного подумал и спросил: - Два ваших года - это сколько марсианского времени?
Через некоторое время они сумели установить соответствие между земными и марсианскими мерами времени.