Они не стали продолжать, а разошлись по выделенным жилым ячейкам. Вечером Ира сказала Тане: –Как дети, право слово. Только время зря теряете.
А Таня ответила: –Хотим и теряем. Торопиться нам некуда.
На следующий день они уже были на лунной базе доставленные челноком с орбиты-6. Двухчасовой полёт никого не утомил. Все вдоволь отдохнули на орбитальной станции-порту. Этим же вечером погрузились на другой корабль, прошли сквозь "окно", вывалившись в глубоком космосе, в шести сутках полёта до "Дальней". Крохотной человеческой колонии в глубоком космосе.Зачем человек стремится в космос? Ещё далеко не освоена солнечная система. Работы осталось на сотни лет вперёд. Так почему, откуда этот дикий восторг испытанный Таней во время приземления посадочного модуля на "Дальнюю"? Зачем, с какой целью люди настырно лезут вперёд тратя энергию, время, а частенько и жизни?
Что скажешь Евгений Сергеевич Поздняков, капитан двадцать седьмой марсианской? В твоё время Марс ещё не был сестрой Земли и многие сомневались, что он вообще ею станет. Неверующие Фомы – как доказала история. Я понимаю: зачем летел ты. Но что подвигло советских учёных рассчитывать космические корабли, а инженеров строить их. Колоссальный объём труда. Его можно было использовать для постройки не одной танковой армии или повысить благосостояние граждан и жить немного лучше, чем прежде, но без Марса. Хотя, разве можно жить лучше, если без Марса?
Можно возразить, что развитие космических технологий просто бездонный кладезь научных открытий и технических разработок. Всё так, но это далеко не главное. Всё равно, что сказать, будто люди влюбляются исключительно, чтобы разогнать кровь и уменьшить риск сердечных заболеваний. Скорее всего капитан Поздняков просто не понял бы вопроса. Спрашиваете: зачем людям космос? Что с вами, товарищ: вы больны или притворяетесь? Неужели вы действительно не понимаете, почему человечество должно идти дальше? Вперёд, быстрее и выше. И никак иначе!
Посадочный модуль немилосердно трясло в верхних слоях атмосферы. Да-да, на Дальней была атмосфера. Конечно, по составу она весьма сильно отличалась от земной, но масса различных газов окутывала планету как плодовая мякоть окутывает косточку.
Корабль вышел из "окна" в шести сутках пути от убегающей планетарной системы. Система "Дальней" двигалась со скорость примерно равной скорости солнечной системы. Но мелкие расхождения скоростей накапливались и за пять последних лет (а именно столько в единственном городе на планете, на восьмидесятиметровой стеле первооткрывателей, развивался советский флаг) и время пути от точки открытия "окна" до планеты увеличилось на два дня. Нуль-транспортировка с изменяемой дальностью "прыжка" была нужна как воздух. Лишь благодаря редкой удачи получилось найти планетарную систему располагающуюся в зоне досягаемости корабельных двигателей от точки открытия "окна" и имеющую примерно равную с солнечной системой скорость и вектор движения.
Скучая во время полёта, Таня выиграла три партии у Лениного мужа и одну проиграла – нечего было отвлекаться на посторонние разговоры в самый разгар игры. После перехода, капитан выложил в информационную сеть корабля всю информацию касающейся Дальней и с нетерпением ожидающие прибытия новички принялись жадно изучать её, позабыв об остальных делах.
Как уже говорилось: Дальняя имела собственную атмосферу. Плотную как кисель, слабокислую взвесь медленно разъедающую незащищённый металл. Геохимики полагали причиной возникновения плотной атмосферы давнюю геологическую активность перетряхнувшую планету, словно старый чулан, где-то два миллиона лет назад. В верхних слоях атмосфера становилась более разряженной и, потому, гораздо более подвижной. Бросая посадочный модуль из стороны в сторону резкими ударами ветра. Сейчас он проходил зону тех самых, постоянно бушующих ураганов, похожих при взгляде с орбиты на всё новые распускающиеся цветы.
Прибывшие на Дальнюю новички лежали в креслах-ложментах накрепко зафиксированные в упругой гелеподобной массе. Они могла следить за ходом приземления через системы наблюдения оставшегося на орбите корабля. Модуль падал, оставляя в плотной, слабокислой атмосфере огненный след. Вниз, туда, где под одним большим и шестью малыми бронированными куполами раскинулся построенный человеком город. В отличии от планеты, у него было нормальное имя: Новоград. На Дальней жили и работали шестьдесят тысяч советских граждан. Спустя три с половиной года после начала колонизации, а значит всего полтора года назад в Новограде удалось сконцентрировать достаточно вычислительных мощностей, чтобы там мог жить искусственный интеллект. Вопреки устоявшейся традиции интеллект не стал брать имя по названию города, в суперкомпьютерах которого жил и которым управлял.
-Вы совсем уже очумели– заявил новорождённый интеллект своим создателям: –Что это за имя такое, Новоград? Категорически не согласен.
Назваться по названию небесного тела, где являлся единственным городом-интеллектом, он не смог по причине отсутствия утверждённого официального названия. А неофициальное и того хуже. Никому не хочется зваться "Дальним-один".
-Зовите меня Гришей– попросил интеллект. Учёные пожали плечами и согласились. И вот уже полтора года единственным гордом Новоградом, на планете неофициально называющейся "Дальней", управляет искусственный интеллект по имени Гриша.
Первый коренной житель "Дальней". Её ребёнок и её узник. Прикованный к поверхности на современном уровне развития технологий. Её наследник, если люди в ближайшие полсотни лет не найдут способ изменять расстояние открытия "окна" при нуль-транспортировке на сверхдальние дистанции и будут вынуждены уйти когда расхождение взаимных скоростей солнечных систем удлинит путь сверх меры. Уйти или остаться навсегда – наблюдая как связывающая с Землёй ниточка становится тоньше с каждым годом. В любом случае до этого минимум пятьдесят лет. Наука не стоит на месте. Усовершенствуются внутрипланетарные двигатели космических кораблей. Лучшие физики работают над проблемой сверхдальней нуль-транспортировки с изменяемой дальностью. Наука обязательно поможет, как уже помогала сотни раз прежде.
Помимо атмосферы с бушующими в её верхних слоях ураганами, ярость которых упакованная в кресло-ложмент, Татьяна ощущала прямо сейчас – пока посадочный модуль огненным метеором падал на планету. Помимо киселеподобной атмосферы на Дальней имелось ещё кое-что. На ней существовала жизнь. Полностью чужая. Выросшая и развившаяся под чужим солнцем. Не те бактерии, что лет сто назад были с триумфом найдены в подземных марсианских озёрах, а потом оказалось, что это подвергшийся значительной мутации земной вид занесённый одной из ранних экспедиций.
Самобытная жизнь на Дальней остановилась на уровне земных одноклеточных или ещё более простых. Возможно, ей пока не хватило времени. Планетарная система Дальней немного моложе Солнечной. Одной из задач биологов было выяснить: остановилось ли развитие на одноклеточных или так только, кажется потому, что человек видит лишь тонкий срез во времени, а на самом деле рождение сложности происходит прямо на глазах не замечающего этого учёных.
На других планетах планетарной системы Дальней не нашли ничего интересного. Впрочем, их и не исследовали как следует, сосредоточив внимание на наиболее перспективной.
Модуль прошёл нестабильную часть атмосферы. Болтанка замедлилась. Зато пилот включил тормозные двигатели и тотчас навалилась вжимающая в упругий гель тяжесть. На Танин коммуникатор поступил входящий вызов по местной сети основанной на трёх сменяющих одна другую станций глобального позиционирования и нескольких десятках ретрансляционных вышек вблизи города. Находясь в тормозящем перед посадкой модуле девушка могла пошевелить разве что пальцами. Настроенная на владельца техника улавливала микродвижения преобразуя их в команды.
Перед согласившейся принять входящий вызов Таней соткался тёмно-оранжевый шар местного солнца. Он висел перед глазами размером примерно с футбольный мяч. Переливался и кипел, явно отражая в реальном времени динамику процессов происходящих на настоящем светиле.
-Добро пожаловать в Новоград– на крохотном "солнце" открылись глаза, а яркость уменьшилась, чтобы не было больно смотреть: –Меня зовут Гришей. Рад приветствовать на Дальней, товарищ. Город-интелект Новосибирск, в последнем, полученном с большой земли информационном блоке, просил передавать вам пятерым привет от него. Кстати, можешь вставать из ложмента. Модуль совершил посадку.
Глазастое солнце подмигнуло удивлённо крутящей головой Тане и исчезло. Посадочный модуль стоял на местном импровизированном космодроме, представляющем собой выровненное излучателем поле с вкопанными в землю плитами из сверхпрочного материала. Никакого ограждения. Только ровное поле и накатанная дорога, ведущая к большому куполу Новограда едва различимому вдалеке. Человеческие глаза не слишком помогали ориентироваться в плотной атмосфере, поэтому стандартный скафандр использовал иные виды локации, плюс автоматически получал информацию от местных терминалов и создавал отражающую реальность картинку перед глазами носителя.
Амортизационный гель всосался в стенки кресла. Таня для пробы пошевелила плечами и затем села, разглядывая происходящее за стенками её индивидуального посадочного ложмента. Пока она разговаривала с интеллектом Новограда, остальные успели покинуть ложменты и поздравляли друг друга с прибытием.
Немного освоившись, двенадцать человек вышли через шлюзовую камеру на поверхность. Здесь внизу ветра совершенно не ощущалось. Компьютер стандартного скафандра воссоздавал иллюзионную картинку для пользователя воспроизводящую окружающий мир чётким, а туман прозрачным. Вскоре из города прибыл транспорт. Они помогли новоградцам разобрать специально предназначенный для разборки после посадки и дальнейшего использования в виде многофункционального оборудования посадочный модуль на части. Не сказать, чтобы работа была долгой или трудной, но пару часов повозиться пришлось. Потом, возглавляя вереницу робогрузчиков несущих разобранные части посадочного модуля каждая из которых являлась отдельным, нужным колонии оборудованием, новички и старожилы въехали в самый большой купол Новограда.Глава 13
Русские коммунисты
– Нам Ленин открыл глаза.
Китайские коммунисты
– И нам немнозько
анекдотСемеро статистиков – ужасно много для Новограда с его всего лишь шестидесятитысячным населением, состоящим из учёных и, немного, из военных. Почему семеро? Так двое прогноз-статистиков имелись в городе и до прибытия отряда "следопытов". Точнее их было трое, но один возвращался на большую землю обратным рейсом доставившего их корабля.
Статистики-старожилы: мужчина и женщина – муж и жена. Оба средних лет (то есть ещё не успевших разменять первое столетие). Антон Григорьевич и Селена Викторовна совмещали работу статистиками и своё давнее увлечение геохимией давно переросшее рамки просто увлечения и ставшее даже не второй, а уже третьей специальностью. Четверо их взрослых детей оставались на Земле, полагая, что родители заняты в проекте терраформирования Венеры.
-Интересно, сколько человек на самом деле разгоняют облака и изменяют атмосферный состав на Венере а не находятся здесь, на Дальней?– подумала Таня.
Когда они остались одни, Ира сказала: –Кто бы мог подумать, что в наше время можно найти столько тайн.
-Для утаивания от общественности факта существования "Дальней" должна быть какая-то весомая причина– заметил Миша: –За пять лет через Новоград должны были пройти до четверти миллиона человек и если никто не подал заявку в суд справедливости о недопустимости сокрытия ГосБезом информации, то значит такая причина существует и она весьма важна.
-Средневековье какое-то– фыркнула Лена.
Таня промолчала. Она вспомнила беседу с Безопасником и его обещание "Поверь товарищ. Я не обману. Правда? Правда".
В любом случае никто не собирался ничего объяснять новоприбывшим сразу после приземления. Наверное, тайну Дальней полагалось понять самостоятельно со временем.
Получив с прилётом рейсового корабля ворох писем и видеопосланий от детей, Антон Григорьевич и Селена Викторовна несколько дней ходили задумчивые и радостные. Старшая дочь выходила замуж, а средний сын писал, что вылетает на Марс разбираться с неполадками у технологов Поздняков-града, в реальных условиях испытывающих разработанную им технологию синтеза Инфокристалов. Что-то там у технологов серьёзно не ладилось и он вынужден будет разбираться на месте. Марс беден необходимым для производства инфокристалов сырьём. Возить с Земли долго и сложно. Создавать на месте по стандартной технологии тоже не просто. Он предложил новый способ. В лаборатории московского института синтеза новая технология работала, а вот при разворачивании в промышленных масштабах на Марсе не очень. Четверть московского института синтеза летела на красную планету, чтобы разобраться в причинах. Антон и Селена волновались. Получиться ли у их среднего сына? Марсу нужно много инфокристалов. Гораздо больше, чем возможно создать, используя оказавшуюся весьма трудоёмкой в условиях другой планеты стандартную технологию.
Солнечная система с Землёй, Марсом и другими планетами очень далеко отсюда. Сейчас они находятся на Дальней, потому происходящее здесь и сейчас занимало Татьяну гораздо больше новостей из дома. Она ещё не успела соскучиться.
Семеро статистиков для такого небольшого города слишком много. Им не хватало дел для того чтобы занять ими от начала до конца стандартный пятичасовой рабочий день. Кроме того в Новограде оказалось нечего расследовать. Поначалу Лена пытала Антона и Селену на предмет разных непонятных отклонений между заранее составленным планом и реальной жизнью. Потом не поверила и начала проверять, самостоятельно запрашивая, накопленные за пять лет существования колонии, банки данных. Отклонения факта от плана, разумеется, попадались. Но абсолютно каждое из них имело простое, понятное и однозначное объяснение. Расследовать было нечего. Слишком маленький город.
Лена приуныла, однако вскоре нашла себя прибившись к биологам. Коваленко, Ира и Таня последовали её примеру попросив устроить их помощниками в какой-нибудь биологический отдел. Благо среди учёных наибольшее число были биологами собравшимися на Дальней ради изучения её примитивной самобытной жизни. Местные микроорганизмы во многом не вписывались в привычные схемы. Биологам приходилось разбивать открытые виды по новым, придумываемым на месте, классификациям. Примитивные жители Дальней не имели ни ДНК, ни белков, в привычном понимании. Функции и тех и других выполняли различные варианты одной и той же длинной молекулы – универсальной молекулы жизни на Дальней. Кто-то из биологов полагал, что универсальному механизму ещё предстоит разделиться на два разных, специализирующихся на хранении наследственной информации и выполнении полезной работы соответственно. Что-то подобное когда-то происходило и на Земле, задолго до формирования "первого общего предка" положившего начало всему многообразию земной жизни. Их противники говорили, что проводить аналогии между развитием биосферы Земли и Дальней есть чистейший воды волюнтаризм от науки. Не смотря на жаркие споры то и дело вспыхивающие в сети, а может быть как раз благодаря им, все до одного биологи на Дальней были хронически счастливы. В этом нет ничего удивительного. Любить свою работу такое мелкое, бытовое и привычное, как старые разношенные тапочки, счастье .
Самыми счастливыми людьми на Дальней были биологи. А так как они же являлись наиболее многочисленной категорией населения, то можно с уверенностью утверждать: в Новограде праздничное настроение царило даже в будние дни. Чуть ли не каждую неделю происходило пусть маленькое, но всё же научное открытие сделанное, быть может, человеком из соседней с твоей жилой ячейки. Или тем, с кем видишься каждый день в столовой. А может быть: сделанное тобой или при твоём непосредственном участии. Чем не праздник?
Праздновать в Новограде любили. Таня прожила здесь три неполных недели и успела понять, что Новоградцы, когда не работали, то праздновали, а когда не праздновали, то работали. Поводом для праздников служили полученные в лабораториях открытия, окончание строительства нового дома врастающего вглубь земли под бронированным куполом, ввод в эксплуатацию новой системы – всё, что угодно.
Город был молодой – в нём постоянно что-то строилось или перестраивалось. И жили в нём ученые, дорвавшиеся до бездонной кладовой новых знаний. Тут ведь не в самих праздниках дело. Главное внутренняя уверенность, что всё вокруг расширяется, растёт, улучшается, в том числе и благодаря тебе. Очень приятно наглядно видеть, как результаты твоего труда изменяют мир. На большой земле, в принципе, тоже самое. Но Земля слишком велика и происходящие изменения и вклад отдельного человека не так хорошо заметны как здесь – где людей мало и потому каждый ценен вдвое, втрое, а то и в пятеро – смотря что ты за человек.