Генезис - Пол Андерсон 7 стр.


Кристиан решил, что надо разрядить обстановку.

- И производим на свет новые поколения, - сказал он, - точно так же, как это всегда делалось.

Красивое лицо Лоринды залил румянец.

- Да, - произнесла она и очень быстро добавила: - Но, конечно… здесь… речь идет всего лишь о базе данных. Если угодно, об архиве. Можем для начала посетить одну-две такие реконструкции.

- С удовольствием, - облегченно улыбнулся Кристиан. - Что бы ты посоветовала?

- Афинский Акрополь? - предложила Лоринда. - Причем в то время, когда он еще не лежал в развалинах. Античная цивилизация всегда меня привлекала. - Она потрясла головой. - И знаете, до сих пор привлекает.

- Гм… - Кристиан потер подбородок. - Насколько я помню уроки истории, греки были шайкой коварных и вздорных политиканов, только и норовивших подделать результаты выборов или поприжать кого послабее. Разве Афины не пустили на финансирование строительства Парфенона незаконно присвоенные сокровища Делийской лиги?

- Это были всего лишь люди, а не ангелы, - сказала Лоринда так тихо, что за шумом ветра он едва ее расслышал. - Но то, что они сотворили…

- Конечно. Я согласен. Отправляемся.

В восприятии амулеты имели вид серебристых дисков в два сантиметра диаметром, висевших на груди пользователя под одеждой. В реальности же - в подлинной, внешней реальности - это были мощные программы, обладавшие собственным интеллектом. Кристиан не знал, до какой степени они находятся под прямым контролем Геи и насколько внимательно она за ними следит.

Не размышляя, он протянул Лоринде руку. Та взяла его ладонь и крепко сжала. Но, произнося команду, смотрела она прямо перед собой, в мерцающее пламя камина.

Мгновенно, не почувствовав ни малейшего движения, они очутились на широких мраморных ступеньках под безоблачным небом, лучившимся жарой. Было тихо; с крутых склонов, где ничего не построили, пахло тимьяном - в нем не жужжали пчелы, его никто не рвал. Внизу лежал город: обожженные солнцем крыши, открытые площади-агоры, храмы с колоннами. Воздух был так прозрачен, что Кристиан вообразил, будто почти различает мельчайшие детали статуй.

Спустя немало времени гости стали подниматься по лестнице - все так же молча, держась за руки - туда, где на балюстраде перед святилищем Ники выстроились крылатые девы-победоносицы. Каменные одеяния их развевались под ветром, которого не чувствовал Кристиан. Одна склонилась завязать сандалию…

Долго бродили двое по портикам Пропилеев, смотрели на дорические и ионические капители, на картины и вотив-ные таблички в Пинакотеке. Они могли бы остаться тут и на ночь, но все остальное ждало их, и горячность смертных была им столь же ведома, сколь усталость. Краски полыхали…

О каменные девы и каменные цветы Эрехфейона!

Прежде Кристиан считал Пантеон утонченно-изысканным - так выглядели изображения и модели, которые он видел, когда над разбитыми, изгрызенными химической эрозией развалинами можно было лишь рыдать. Но сегодня он узрел, как Пантеон огромен. Жизнь кричала с каждого орнамента - алого, синего, золотого; а внутри, в полумраке, красота нашла свое средоточие в колоссальной статуе Афины работы Фидия.

…После, намного позже, он стоял рядом с Лориндой наверху Стены Кимона, над Асклепиумом и театром Диониса. Солнце клонилось к закату, и в городе играли, сплетаясь, тени; восток дышал прохладой. Странно, но говорили они почти шепотом. Не могли ли они дать голосу силу, не хотели ли?..

Он покачал головой и сказал, не найдя лучших слов:

- Великолепно. Невероятно.

- Разве это не стоит всех злодеяний, войн и мук?

На миг Кристиану стало не по себе, так серьезна она была.

- Не ожидал, что тут все будет так… э-э… ярко.

- Известно, что греки красили стены домов.

- Да, я тоже слышал. Но ведь историки не знали, в какие цвета?

- Не вполне. Лишь кое-где остались следы. В основном это, должно быть, догадки Геи. Особенно скульптуры. Об Афинах, например, в исторических хрониках сохранилось лишь краткое описание. - Лоринда сделала паузу и взглянула в сторону гор. - Но, конечно, то, что мы видим сейчас, - учитывая весь объем доступной ей информации и то, что она способна обрабатывать все данные одновременно и понимает, как мыслили тогда люди, - это наиболее вероятная реконструкция. Или по меньшей мере - наименее невероятная.

- Наверное, она испробовала несколько вариантов. Хочешь на них взглянуть?

- Пожалуй, нет, если только вы не хотите. Мы и так уже ошеломлены, не правда ли? - Она замялась. - К тому же… ну…

Он кивнул: о

- Ага. - Обвел рукой тихий, недвижный, без единого дыма над крышей город. - Страшновато тут. В лучшем случае - как в огромном музее. Боюсь, для наших целей здесь мало полезного.

- Для ваших целей. - Лоринда посмотрела ему в глаза. - Я всего лишь… даже не экскурсовод. Может, я голос Геи в ваших ушах? Нет, как максимум я - ее шепот. - Улыбка, коснувшаяся ее губ, была какой-то жалобной. - Наверное, главная причина моего существования - составить вам компанию.

Он засмеялся и протянул ей руку. Лоринда тут же крепко стиснула ее.

- Я очень рад вашей компании, моя эксцентричная мисс Эшкрофт.

Она улыбнулась шире и теплее:

Благодарю вас, любезный сэр. И я рада тому, что сегодня… жива. Куда теперь отправимся?

- Я бы посетил какую-нибудь живую историю, - сказал Кристиан. - Можно и древнегреческую, почему бы нет.

- Эпоху Перикла! - хлопнула в ладоши Лоринда. Он нахмурился:

- Ну, не знаю. Пелопоннесская война, мор… Хорошо ли там примут чужаков-варваров? Тем более что ты женщина…

Судя по голосу, Лоринда поборола разочарование:

- Ладно, тогда куда мы?

- Может, в эпоху Аристотеля? Если я не ошибаюсь, в Греции тогда было хорошо, что бы там Александр ни творил за границей, а в обществе распространился космополитизм. И патриархальный уклад пошел на убыль. К тому же Аристотель меня всегда занимал. Он ведь был в своем роде одним из первых ученых.

- Давайте сперва наведем справки. А сначала заглянем домой и выпьем по чашке чаю.

Они вернулись в поместье в тот же миг, когда его покинули, чтобы не волновать слуг. Оказалось, что недостаток уединения, сочетаясь с усталостью, не дает им говорить ни о чем, кроме пустяков. Впрочем, они были друг для друга хорошими собеседниками.

На следующее утро (а солнце сияло!) они вышли в сад и сели на скамейку у пруда с рыбками. На лепестках цветов дрожали дождевые капли. Становилось теплее, и пробуждался пьянящий аромат. Было тихо.

На этот раз команду произнес Кристиан. Амулет у него на шее вдруг потяжелел, язык еле ворочался. Говорить вслух было не обязательно, но слова помогали ему оформить мысль.

Ответ возник у них прямо в сознании. Кристиан почему-то повторил его сухим профессорским тоном:

- "Имеется одна виртуальная эмуляция Древней Греции, длившаяся несколько поколений. Она включает выбранный вами период. Момент ее начала относится приблизительно к пятисотому году до Рождества Христова. События воспроизведены с максимально возможной исторической точностью".

Но почти все люди, жившие в ту пору, затерялись в пучине истории, подумал Кристиан. Весь народ, кроме нескольких человек, чьи имена попалив хроники, Гея создала по своему воображению, руководствуясь своими знаниями и логикой. Да и эти немногие почти полностью сработаны наново, ведь их ДНК безвозвратно утрачены.

- В последовательность вносились необходимые изменения, - сообщил амулет.

Если предоставить историю саму себе, подумал Кристиан, она может вскоре совершенно отойти от документов и данных археологии. Гея неоднократно видела, как это начинается, и переписывала программу - события, воспоминания, личности, тела, даты рождения, продолжительность жизни, кончины, ^ после чего ее работа вновь продолжалась до того момента, пока не происходило очередное отклонение. Раз за разом. Ему вдруг стало холодно.

- В каждом подобном случае было получено большое количество информации, - продолжал амулет. - Ситуация была признана удовлетворительной с момента, когда гегемония Македонии стала неизбежна, после чего вмешательство более не производилось. Естественно, процесс шел не в полном соответствии с историческим аналогом. Ни Аристотель, ни Александр Великий не родились. Вместо них до зрелого возраста дожил относительно реалистичный завоеватель, оставивший после себя достаточно прочную империю. В юности он имел наставника-грека, ученика Платона.

- И кто же это был? - спросил Кристиан. Во рту у него пересохло.

- Его звали Эвменей. Во многих аспектах он был эквивалентен Аристотелю, однако обладал более сильной имперской ориентацией. Так было запланировано.

Значит, Гея предопределила судьбу Эвменея. Зачем?

- Если мы появимся и поговорим с ним, это не изменит ход последующих событий?

- Вероятно, лишь в незначительной мере. Но если и нет, это не важно. Оригинал последовательности хранится в базе данных Геи. Ваш визит будет, по сути, означать возобновление деятельности программы.

- Вам не подойдет, - сорвалось с губ Лоринды. - Что произошло в этом мире?

- Целью эксперимента было изучение возможной научно-технической революции, аналогичной той, что произошла в семнадцатом веке от Рождества Христова, и сопутствующих социальных изменений, которые могли бы способствовать формированию стабильной демократии.

Кристиана едва не стошнило.

- И что получилось? - спросил он.

- Хотите посмотреть? - спокойно ответил амулет. Неожиданно оказалось, что Кристиану надо собрать мужество. Через минуту он медленно произнес:

- Да, полагаю, это будет полезнее, чем встреча с твоим философом. Покажи, к чему привел эксперимент.

- Насколько я знаю, - добавила Лоринда, - выразить его результаты одной простой картиной невозможно. Но не могли бы мы посмотреть какую-нибудь сцену, которая дала бы нам общее впечатление, вроде конспекта, - скажем, как король Иоанн подписывает Великую хартию вольностей, или как Елизавета Первая посвящает Фрэнсиса Дрейка в рыцари, или как Эйнштейн и Бор говорят о мировых делах?

- Наилучшая возможность возникает в год, соответствующий восемьсот девяносто четвертому от Рождества Христова по вашему счету, - сказал амулет. - В качестве места действия предлагаю Афины. Предупреждаю о наличии опасности. Я могу защитить вас или изъять из последовательности, однако поведение людей по сути хаотично и ситуация менее предсказуема, чем в большинстве случаев. Она может вырваться из-под моего контроля.

- Я отправляюсь, - отрезал Кристиан.

- Я тоже, - сказала Лоринда.

- Нет! - Он сверкнул на нее глазами. - Ты же слы шала, там опасно!

- Путешествие необходимо для меня, - совершенно спокойно объяснила Лоринда. - Не забывайте, что я действую от имени Геи.

От имени Геи, позволившей всему этому твориться.

Переход.

Они окинули себя быстрым взглядом. Как и следовало ожидать, амулеты трансформировали их одежду в нечто более соответствующее обстановке. На Лоринде было серое платье, подпоясанное на талии и доходившее до середины икры, чулки, башмаки и шаль поверх заплетенных в косички волос. На Кристиане - туника, штаны и ноговицы из одной и той же грубой ткани, у бедра висел нож, а за спиной - винтовка с длинным дулом.

То, что находилось вокруг, их потрясло. Они стояли посреди Пропилеи, от которой осталась лишь россыпь камней и обрубки статуй. Парфенон был разрушен меньше, но тоже ободран, обшарпан; тут и там его подпирали кирпичные конструкции, из-за которых торчали ржавые стволы пушек. Все остальное лежало в руинах. Эрехфейон выглядел так, словно его разобрали на строительный камень. Город внизу горел. Сквозь дым, пятнавший небо и дравший ноздри, мало что можно было разглядеть. До Кристиана и Лоринды доносились рев огромного пожара и треск перестрелки.

Вверх по ступеням огромной лестницы бежала молодая женщина с растрепанными черными волосами, в лохмотьях, с отчаянием на запачканном копотью лице. За нею гнался дородный блондин в меховой шапке, грязной куртке красного цвета и кожаных штанах. Из-под мохнатых усов текла струйка слюны. Он тоже был вооружен - чудовищно большим ножом и ружьем в правой руке.

Женщина видела впереди Кристиана.

- Воэто! - крикнула она. - Ономэ Теу, кириэ, воэто! Нога у нее подвернулась, она упала; пыталась встать,

но преследователь уже наступил ей тяжелым ботинком на спину.

Амулет подсказал Кристиану смысл ее слов: "Помогите, ради бога, господин, помогите!" Мелькнула мысль, что ее язык - это, вероятно, нелитературный греческий. Блондин оскалился и направил на него ружье.

Времени доставать из-за спины свою винтовку у Кристиана не было. Он пригнулся, ухватил камень - кажется, обломок мраморной головы - и швырнул в противника. Попал в нос. Тот отшатнулся, выронил оружие - лицо его заливала кровь - и взвыл.

В чрезвычайных ситуациях Кристиан умел очень быстро принимать решения. Он не стал хвататься за винтовку - помнил, что у нее необычная конструкция затвора, и сомневался, что успеет вовремя выстрелить. Вместо этого, вытащив нож, рванулся к незнакомцу:

- Пшел прочь, скотина, пока я тебе кишки не выпустил!

Получилось, что он говорит на том же наречии, что и женщина.

Мужчина срыгнул, повернулся и, шатаясь, двинулся туда, откуда пришел. Вскоре его уже не было видно в дыму. Кристиан присел возле женщины, так и лежавшей на ступенях бесформенной кучей обносков, вложил клинок в ножны и протянул ей руку:

- Эй, сестренка, пойдем со мной. Надо нам найти укрытие. А то вдруг еще кто объявится.

Она, тяжело дыша и опираясь на его плечо, поднялась на ноги и захромала вверх по лестнице к разрушенным воротам. Судя по средиземноморским чертам, она была, несомненно, из местных жителей. Изголодалась очень. Лоринда и Кристиан помогли ей добраться до портика Парфенона. Внутри, за разбитыми створками, было темно и пусто, ничего, кроме мусора. Кристиан решил, что, если надо, тут можно обороняться.

Вдруг его осенило. Обругав себя нехорошим словом, он вернулся и подобрал оружие врага, а когда опять поднялся к Парфенону, Лоринда сидела рядом с женщиной-гречанкой, обняв ее за плечи, чтобы успокоить.

- Ну, милая, не бойся. Ты с нами в безопасности. Мы о тебе позаботимся.

Та подняла большие темные глаза.

- Кто… вы?.. Ангелы небесные? - прошептала она.

- Нет, мы всего лишь смертные люди, - сквозь слезы ответила Лоринда. Это не совсем правда, подумал Кристиан; впрочем, что еще она могла сказать? - Мы даже не знаем, как тебя зовут.

- Я… Зоя… Комненайна…

- У тебя внутри все пересохло, я слышу по голосу. - Лоринда отвернулась в сторону и шевельнула губами в беззвучной команде. На полу появился запотевший кувшин, - Выпей воды.

Зоя не заметила, что произошло чудо. Она схватила посудину и в несколько глотков осушила ее. Закончив, поставила на место и сказала "спасибо" - ее тон был вял, но в нем чувствовались сила и ум.

- Кто это за тобой гнался? - спросил Кристиан. Она села, подтянув колени к подбородку и обхватив их,

глядя прямо перед собой, и ответила голосом мертвой:

- Флемский солдат. Они вломились к нам в дом. У меня на глазах зарезали отца. Всё смеялись и смеялись. Я убежала через задний ход на улицу. Хотела спрятаться в Акрополе. Туда теперь никто не ходит. А этот меня увидел и захотел поймать. Наверное, убил бы, когда закончил. Лучше так, чем если бы он забрал меня к себе.

Лоринда кивнула.

- Оккупанты, - произнесла она так же безжизненно. - Захватили город и теперь грабят его.

Кристиан ударил прикладом о камень:

- И Гея позволяет, чтобы это происходило?.. Лоринда посмотрела ему в глаза. Умоляюще.

- Так ей приходится. Надо, чтобы у людей была свобода воли. Иначе получится, что они всего лишь марионетки.

- Но как же они до такого докатились?! - воскликнул Кристиан. - Объясни!

Амулет ответил (или оба амулета ответили разом) тем же безличным тоном, что и прежде:

- В античную эпоху появился научный метод. Вместе с развитием торговли и географическими открытиями это привело к промышленной революции и возникновению демократии парламентского типа. Однако ни в науке, ни в промышленности прогресс не зашел в среднем дальше уровня, эквивалентного вашему восемнадцатому столетию. Нетина ехали верхом бок о бок. Копыта лошадей мягко стучали о землю, поскрипывала кожаная сбруя, сладкий запах конского пота мешался с едким ароматом трав. Свиристел дрозд.

- Нет, вряд ли Гея станет заново запускать остановленную программу, - говорила Лоринда. - Но это не хуже, чем смерть, а смерть редко бывает столь безболезненна.

- Но масштабы! - возразил Кристиан. Потом вздохнул: - Наверное, Странник скажет, что я сентиментальный слюнтяй. А я, воссоединившись с ним, соглашусь.

И верно. Ведь, возвратившись, ему предстояло снова влиться в гораздо больший разум, чем его собственный, а тому, в свою очередь, - в еще больший.

- Без Геи эти бессчетные поколения людей вовсе не существовали бы, - сказала Лоринда. - Все худшее, что с ними приключилось, они сами на себя навлекли. Будь хоть кто-нибудь из них способен отыскать дорогу к лучшему, она продолжила бы эксперимент.

- М-м. Я все вспоминаю утопистов, что массово убивали людей, пытали или бросали в концлагеря, если их поведение не соответствовало нужным установкам.

- Нет-нет, здесь все не так! Разве вы не видите? Она дает им свободу быть самими собой и развиваться.

- А на мой взгляд, просто меняет параметры и условия, пока результат ее не удовлетворит. - Кристиан нахмурился. - Но, согласен, трудно поверить, будто это происходит лишь потому, что ей… скучно и одиноко. С ней ведь готов общаться весь галактический мозг. Может, нам просто не хватает ума понять, в чем дело. А Страннику или даже напрямую Альфе Гея все объяснит.

Правда, на беседу со звездами уйдут по меньшей мере десятки лет.

- Но вы все равно желаете продолжать? - спросила Лоринда.

- Я же сказал - желаю. Я для этого предназначен. А ты?

- Я тоже. Не хочу ее… подводить, что ли.

- Не знаю, куда теперь отправиться. Наверное, неразумно будет, чтобы за нас решали амулеты.

- Но они могут нам помочь, дать совет. - Лоринда сделала глубокий вдох. - Только… Пожалуйста, можно, чтобы теперь мы побывали в каком-нибудь месте поспокойнее? Тот ужас…

Он потянулся к ней и взял за руку:

- Я в точности об этом и думал. У тебя есть предложения?

Она кивнула:

- Йоркский собор. Когда я… была жива, он пребывал в прискорбном состоянии. Но я видела картинки. Представьте - одна из самых милых церквей на свете, построенная в одном из самых милых старых городков.

- Замечательная идея. Только копаться в архиве я больше не хочу. Выберем полную эмуляцию. Сначала, конечно, надо будет навести справки, но в качестве экспромта я бы предложил времена короля Эдуарда. На континенте их называли belle epoque.

- Великолепно! - воскликнула Лоринда. Она уже воспряла духом.

Переход.

Они оказались близ западной стены собора, в южном нефе.

Верующих было немного, они теснились поближе к алтарю. В полумраке, царившем под сводами, в переплясе цветных витражей их прибытия никто не заметил. Стоял июнь, вторник, утро. Солнце заливало пресвитерий, и яркие пятна играли на ризе священника - розовое, золото, лазурь… Запах ладана сплетался со звонким хоралом.

Назад Дальше