– Но учитывать возможность нового обвала все-таки надо, – возразил один ковбой. Зеленорубашечники на него так посмотрели, будто он нарушил священный масонский пакт. – Ладно, уговорили – коррекции. Может опять случиться коррекция, и надо подстраховаться хоть по минимуму.
– Каждая хеджированная ставка – упущенный шанс, – объяснил другой зеленорубашечник, поменьше. – Способствует обострению страхов. А мы теряем все.
– Я вас умоляю, – сказал ковбой. – Мой сбалансированный портфель вам ничего не стоит.
Я вытащил стул и оседлал его, непринужденно скрестив руки на спинке и раздумывая, вмешаться ли в дискуссию.
– Конечно, стоит, – сказал маленький синаптикомовец. – Если ваша потенциальная энергия заперта в акциях крупных корпораций, приверженцев устаревшей парадигмы, остается меньше топлива для роста. Эти компании не рискуют. И в перемены не вкладываются.
– Хуже того, – продолжал второй. – Вложения в ценность – по сути своей иные. Вы предаете рынок, который вас кормит.
– Вероломно, – прибавил маленький.
– Мы на него не сильно давим, – заметил третий. – Джейми, скажи?
Они знают мое имя. Наверное, презентацию видели. Может, мне пригодится.
– Простите, – сказал я. – Как вас зовут, я не уловил?
– Коэн, ты меня не узнаешь?
Я вгляделся в энергичного юношу – серый костюм, зеленая рубашка. Я растерялся.
– Ты из Принстона, да?
– Джейми, это я. Клайв Ваганян. Забыл?
– Эль-Греко! Чертов ебаный карась, мужик! – заорал я и вскочил обнять изящного парня. В детстве он был толстяком. Застрял в ограде, когда мы сматывались от управляющего "Радио-Шэк", громыхая потыренными диодами в ранцах. – Джуд говорил, что ты в "Синаптикоме". Черт, ты офигенно выглядишь.
Похоже, мой взрыв эмоций Эль-Греко чуточку смутил. А может, он испугался, что я про наше детство заговорю. Пожал мне руку. Тепло, но прохладно.
– Я за собой следил, – объяснил он. – Компания помогала. Диеты, тренажеры и бассейн прямо в здании. Мы тут в результате все довольно здоровые.
– Я в шоке. Честно. – Я тоже слегка занервничал. Может, Эль-Греко расслабится, если выудить его из зелени, в которой он теперь окопался. – Пошли, прогуляемся.
– Конечно. – Эль-Греко обернулся к своим: – Я скоро.
Мы шагали вниз по склону за амфитеатром, луна освещала нам путь. После разбирательства из-за DeltaWave прошло много времени, и мы оба не понимали, дуется ли другой.
– Ну, – спросил Греко, – ты, значит, с Джудом общался?
– Ага. – Как славно, что он о реальном мире заговорил. – Джуд сказал, ты под Тесланет вначале закладывался.
– Закладывался. Ну, как бы.
– То есть?
– Ты ведь тоже закладываешься, да? – спросил Греко.
– У меня доля. Ну, то есть у компании. Еще бы. – Он, наверное, меня не понял. – Я с Джуда проценты драть не буду.
– Смешно, что Джуд в бизнес ударился, да? – задумчиво сказал Греко. – Такой был весь из себя коммунист.
– Да мы все были. – Надо прощупать, как у него с идеологией. – Помнишь ведь? Ни личного владения, ни личной славы.
– Мы, видимо, оба чуть-чуть повзрослели. – Вот и ответ.
Мы вышли к ручью. Я нашел ветку, метнул в воду. Ветка проплыла пару метров, застряла под камнем и задергалась, пытаясь высвободиться.
– Так ты совсем увяз? – спросил я.
– Да ладно, Джейми, кто бы говорил. Ты в брокерской фирме.
– Я ничего такого не хотел, – соврал я. – Безумие ведь, правда? Как все стало дико. – Своих опасений лучше прямо не выдавать – вдруг он меня отошьет.
– Наверное, некоторый когнитивный диссонанс естественен, – сказал Греко. Вот это словечки!
Я осторожно подобрался к воде, потянулся к заклинившей ветке.
– Ну, то есть порой надо перестать менять мир, – признался он наконец. – И учиться менять себя.
Я подобрал камешек и кинул в пленницу. Мимо.
– И как же ты себя менял? – Я нашел еще камень, кинул чуть сильнее. Мимо.
– Ты меня понял, Джейми. Работать по-настоящему, в бизнесе разобраться.
Теперь мы оба искали камни: свободу ветке.
– Да, понятно. Но ты ведь художник был. Гений графики. Работаешь на "Синаптиком" – это я могу понять. Ну а здесь ты что забыл, с этими денежными мешками?
– Графику теперь сама программа генерит, – печально ответил Греко. – Я разработал принципы. Блиттинг, растры, самонастройка фонтов, даже пару аналоговых графических генераторов. А программа картинки рисует. Автоматика. Потом по успешности вычисляется алгоритм.
– Так пускай платят выходное пособие и отпускают. – Мой камень задел ветку, но кривовато – она не двинулась.
– Я работу сделал, но контракт не закончился, – объяснил Греко. – Меня перевели на продажи с остальными вместе.
– С какими остальными? У вас же есть, наверное, отдел, где от тебя пользы больше? Дизайн интерфейсов? Научно-конструкторский? ХТМЛ, наконец?
– Ни одного не осталось. Двадцать шесть сотрудников. И еще кто-то из временных агентств на поддержке.
– Но у "Синаптикома" офисы по всему миру. Амстердам, Сидней, Каир…
– Просто серверы. Виртуальные офисы. Когда надо, мы на переговоры и пресс-конференции посылаем команду. Гораздо дешевле. У нас негативное движение наличности – меньше двух лимонов в год. А рыночная капитализация на той неделе достигла отметки в сорок пять миллиардов.
– Вы небось загребаете немеряно.
– Вообще-то бизнес-план уникален. Клиентов нет, реального потока доходов тоже. Мы просто раздаем технологию, а затем – поскольку знаем, как она работает, – вкладываем деньги в компании, которые ее взяли. Модель бесконечной акселерации, проще говоря. – Греко бросил камень. Мимо. – Затем программа изучает пользовательскую реакцию и самосовершенствуется. Поэтому научно-конструкторский отдел избыточен.
– Признайся – жутковато ведь, – сказал я, перемещаясь на более удачную позицию для атаки на ветку.
– Ну не знаю. Липучие сайты и нереактивная принудительная архитектура, по-моему, жутче. Пользовательские симптомы идентичны крайней стадии амфетаминового психоза. Бесконечная стимуляция, позитивной реакции – ноль. От такого в итоге кто хочешь свихнется.
– А от вашей реактивной архитектуры не свихнется? Вы окунаете юзера в среду, которая выдумывает желания и поведение. За верные ответы платите ему, будто "Ризез" в глотку пихаете. Он даже не в курсе, что его на поводке таскают.
– Видимо, не в курсе. – Греко помолчал, потом вроде как подумал вслух: – Наверное, на то он и потребитель.
– Наверное.
Внезапно Греко пустил камешек по воде. Тот срикошетил и выбил ветку, нырнув прямо под ней. Течение унесло ее в темноту.
– Они и так бредят, – сказал Греко. – Никто же не врубается, что на самом деле происходит.
– Как посмотришь, так и будет, – засмеялся я, повторив вечную Джудову присказку.
Может, в глубине души Греко смотрит на все, как я. Тоже ведь геймер был. Когда-то.
– Надо тебе к нам в офис заглянуть, – сказал он. – Я думаю, тебя пропрет. Совсем не так паскудно, как ты думаешь.
– Да нет. Я же не говорю, что паскудно. Наверняка чумовая развлекуха, если ее всерьез не принимать.
– Ты о чем?
– Ни о чем. – Дикость какая. Я хотел, чтоб он был мне союзником, но из какого лагеря? Хакеры против системы, бизнесмены в системе или подлинные игроки, которые выше тех и других? Для хитрого подмигивания оснований нет, так что я выбрал сочувствие. – Я, видимо, просто обломался. Презентация же днем не удалась. Я, народ, вам даже завидую.
– А. – Эль-Греко это не убедило. Я задергался. Будто он вот-вот нажмет кнопку на ремне, и явится эскадрон зеленорубашечников.
– Правда, Греко. Потрясающе. Я не прочь как-то поучаствовать. Может, мы бы реализовали этот ваш интерфейс на нашем сайте торгов. Ну, знаешь – сделать систему, где люди захотят больше заключать сделок.
– Наверное, он туда портируется. – Греко почмокал – вроде задумался.
– Меня просили выдумать легальный способ увеличить частоту сделок, – объяснил я. – Федералы гайки закручивают. В сообществах мошенничают напропалую. Не исключено, что это идеальная альтернатива.
– Кажется, мы уже пытались. Чересчур зарегулировано. Власти под ногами путаются.
– Я все устрою. Бирнбаум с Морхаусом – старые друзья. – Я уже завелся. – Много лет. Типа всякая гнусь. Тобиас его за яйца держит. Бирнбаум сделает, как мы скажем.
– Тогда кайфово. Я уверен, мы что-нибудь учиним.
– Как в старые времена, – улыбнулся я.
– Надеюсь, нет, – засмеялся Греко и зашагал назад по тропинке. Я не давил. Синаптикомовский эксклюзив более чем восполнит мою дневную оплошность.
– Расскажи, – попросил я, когда мы взбирались по берегу. – А почему зеленые рубашки?
– Забавно, – отозвался Греко. – Никто никогда не спрашивает.
– Вообще пугает, знаешь.
– Так не задумано. Началось в шутку – увидели, что мистер Торенс такую носит. А потом как бы прилипло – тем более экология, все такое. Гипнотический цвет, если подробно изучать.
Изучать зеленый цвет? Все, уже не спросишь, поезд ушел – мы вернулись к остальным, и Эль-Греко смешался с зелеными войсками. Но все же я вроде как выиграл дважды. Еще немного, и я докажу, что Морхаус не зря меня сюда привез. И я восстановил связь, пускай и хиленькую, с еще одним Ямайским Королем. Может, в итоге все и сложится.
– Ну, – обратился главный к Эль-Греко, – наш друг из "МиЛ" в команде?
В команде? Так это все подстроено? Эль-Греко приказали меня окучить?
– Джейми выяснит, нельзя ли реализовать систему на сайте торгов "МиЛ", – как-то робко ответил Греко. Выходит, ему хватает совести краснеть.
Пусть видит: я понимаю, его заставили, я ради него подыграю.
– Он очень восторженно рассказывал о программе, – сообщил я. Надеюсь, Греко поймет, как я стараюсь. – Очень увлекательно говорил.
Главный не дался:
– Друга защищать не надо. Мы все, Джейми, прекрасно осведомлены о талантах Ваганяна. – Он меня раскусил. Не даст за свой счет заключить альянс. Эль-Греко в его команде, не в моей.
– Да нет, правда, – упорствовал я. – Он очень убедительно излагал.
– Если ты понял, что тебя убеждают, – хмыкнул главный, – значит, он не справился с работой.
– Да нет, он же не всучивал ничего. – Я сдал назад. – Просто, мне кажется, это прекрасное дополнение к нашему сайту. Нам сильно поможет. Он это очень внятно объяснил.
– Ну хорошо, – сказал главный. – Будем рады, если ты присоединишься. Моя фамилия Лори. Симпсон Лори. – Он пожал мне руку. А затем, дабы я не усомнился, что меня разыграли: – Надеюсь, вы воспользуетесь этими вашими ходами у федералов, чтоб регулирование обойти.
Ладно, чудесно. Все было подстроено.
Да ерунда, решил я, поднявшись на крыльцо четвертого коттеджа. Если хотят, пускай думают, что они круче. Это ведь они технологию раздают, а прибыль наша. Что до Эль-Греко… Ну теперь он явно в форме по сравнению с последней-то нашей встречей. И все же приятно пообщаться с Ямайским Королем, даже при таких обстоятельствах. Особенно при таких обстоятельствах. По сравнению с Эль-Греко я просто вольная птица. Если еще перед Джудом и Рубеном в громовержца сыграю – вообще идеально.
Я тихо отворил дверь и услышал, как заворочался Алек. Бедный пацан. Не включая свет, я попытался нащупать дорогу. Снял штаны, положил их на комод, добрался до кровати и сел. На ватном одеяле – что-то мягкое. Гусиные перья какие-то. Я похлопал рукой в поисках утечки. Обнаружилась целая куча пуха, просто гора перьев. И она внезапно зашевелилась.
– Эй! – крикнул женский голос.
Я подскочил и врубил свет.
В моей кровати сидела пернатая танцовщица. Джинна, рыжая из-за стола регистрации.
– Что за?… – ахнул я. Она собирала шмотки. На полу – пузырь бурбона, на тумбочке – предательские остатки порошка возле скатанной сотенной купюры.
– Привет, – сказала Джинна. – А сколько времени?
Алек сел в постели, держась за стену. Убит в никуда.
– Джейми, прости, – пробормотал он. – Я думал, ты…
– Нормально, – сказал я, пытаясь въехать, что происходит. – Я найду кровать в…
– Нет-нет, все в порядке. – Джинна уже собралась. – Это не то, что ты думаешь. Мне работать утром.
– Ну ладно, – сказал я. – Эм-м. Спокойной ночи.
Она остановилась у Алековой постели.
– Мне точно взять деньги, ты уверен?
– Заткнись и проваливай, поняла? – сказал Алек.
– Вас, студентиков, не поймешь. – И она вышла, по пути задев меня объемным птичьим бюстом.
Я запер дверь, смахнул с кровати пух, перевернул подушку и выключил лампу.
– Что ж ты ее выпроводил? Она ничего себе, – заметил я, хотя, по-моему, она была чудовищно безвкусна, и я хотел ее сам. – Ее на тебя пробило.
– Я ей не за это платил. Я к ней не клеился. Не в том фишка.
– Ну как скажешь. – Ладно, пусть. – Ты в норме? Ты сколько выпил? – Явно ведь чудовищно насосался. Но про кокаин ни слова не скажу.
– Я очухаюсь, – ответил Алек. – Комнаты иногда и побыстрее вертятся.
– Ну ладно, тогда спокойной ночи.
– Ага.
Некоторое время мы полежали молча.
– Знаешь, я бы и сам добрался, – наконец сказал он.
– А?
– К причалу. Когда лодка перевернулась. Я бы и сам добрался, без тебя.
– Да тут нечего стыдиться. Ты пьяный был.
– Не настолько пьяный, Джейми.
– Слушай, мне твой отец сказал про руку, – признался я. – С такой рукой, да еще под градусом…
– Я бы и сам добрался, – пробубнил он.
– Засыпай. Мы об этом завтра поговорим.
Он уже отрубился. Я лежал, и меня, как ни странно, грызла совесть. Будто я его свалил, занял его место у кормушки. Поглотил жизнь очередного персонажа.
Когда я проснулся, Алека не было. Тем лучше. Больше времени до встречи. Может, потому он и слинял.
Я нащупал на полу часы. Семь утра. Как это Алек встать умудрился? Я раздвинул занавески, и белое монтанское солнце брызнуло на меня сиянием, какого я никогда не видал в городе (куда вечером буду счастлив вернуться). Сплошная белиберда на этом ранчо. Открывает людские темные стороны.
Я принял душ, побрился и оделся так, как хотел с самого начала. Рубашка "Брукс Бразерз", вельветовые брюки и джемпер. Ковбои лесом идут.
В центральном здании никто не завтракал. Какая-то обслуга за столом ставила на планшетах галочки в списках. Одна женщина подняла голову. Джинна.
– О, доброе утро, мистер Коэн.
– А где все? – спросил я. – Завтрак уже кончился?
– Да нет, дуралей. – Она нежно хлопнула меня по руке. – Еще не начинался.
– И где?…
– Вы сегодня питание зарабатываете, – ответила она. – Все на западном выгоне.
– На западном?… – Карту я изучал – мне ее выдали с путеводителем. Я знал, где выгон, но мне было любопытно, кто такая эта Джинна, и что с Алеком стряслось. Или, может, сам ее окучу.
– Вон туда, – показала она. – Мимо коровников. Прямо вдоль холма идите.
– Не проводите меня?
– Я со щеглами не гуляю, – засмеялась она. – Даже если они громко воют. – И Джинна подмигнула. Ну еще бы. Мы оба, надо думать, в курсе наших темных сторон. Я вспыхнул и отвалил. Господи, сколько всякой грязи про важных шишек знают эти женщины. Лучше их не злить.
Возле коровников я столкнулся с работниками – настоящими ковбоями, которые воевали с быком. Стальными кольями они пихали его к беспокойной корове в крошечной клетушке. Один ковбой заметил меня и секунду разглядывал. Я незваный гость. Шкет из летнего лагеря встретил студента.
Работник внезапно уставился в небо. Видимо, слышал он лучше меня: я лишь через несколько секунд разобрал ворчание. На луг спускался вертолет.
– И какого хуя они теперь устроят? – спросил работник коллегу.
Какого бы хуя ни устроили, я хотел выяснить и помчался за вертолетом. На длинных стальных проводах он волок громадный деревянный ящик. Я бежал всю дорогу до западного выгона, где и нашел остальных курортников – все повисли на заборе. Тобиас махал шляпой.
– Как раз вовремя, Джейми! – заорал он. – Привезли его.
– Кого? – спросил я, взбираясь по столбу к Морхаусу поближе.
– Быка из Нью-Йорка. Которого пристрелить хотели. Его Теллингтон купил, поганец!
Вертолет, раскрашенный в фирменные ярко-рыжие цвета "Интертейнинка", повис над загоном. Повсюду носились коровы, работники пытались их угомонить. Гигантский ящик медленно снижался.
– У меня хорошие новости, мистер Морхаус, – сообщил я. Не понять – то ли сейчас идеальный момент, то ли хуже не бывает.
– И что у тебя, пацан? – игриво осведомился Тобиас. – Трахнул кого? Алеку-то подфартило?
– Нет-нет, я не об этом. То есть я не знаю, подфартило ли Алеку. – Я уже чувствовал, что падшего друга следует прикрывать. – Вполне могло. Я, ну – я тут пообщался вчера с ребятами из "Синаптикома". Насчет использования их программы на сайте торгов. По-моему, очень уместно. И они жаждут с нами поделиться.
– Пожалуй, неплохо, – согласился Тобиас, не отрывая глаз от ящика. – Валяй.
– Ну да. Сделаем. Проблема в регулировании. Откровенно говоря, они готовы с нами стусоваться отчасти потому, что вы общаетесь с Бирнбаумом.
– Типично, – заметил Тобиас. – Но они правы. Если эту дверь кто и выбьет, так это мы. Только пусть эксклюзив дадут, раз уж нам напрягаться.