- База нацистов в Арктике? - недоверчиво спросил Лекс. - Откуда она там взялась?
- Баз было две на самом деле. Одна на северном полюсе, другая на южном. Южная база, называвшаяся базой 211, или Новой Швабией, в пятьдесят восьмом практически полностью была уничтожена американцами. Ну, а северная, арктическая, называемая Ультима Туле, до сих пор стоит целая и невредимая.
- И почему ее тоже не уничтожили?
- Ну… на самом деле причин несколько. Лобби влиятельных финансовых семейств, в свое время спонсировавших НСДАП, незнакомые технологии, подобные тем, что в сорок седьмом уничтожили часть американского флота во время операции "Высокий прыжок"… Но самая главная причина кроется в том, что базу Туле невозможно уничтожить.
- Почему? - спросил Лекс.
- Она построена много тысяч лет назад неизвестной цивилизацией. Поэтому нацисты для отвода глаз пожертвовали Новой Швабией, предварительно эвакуировав оттуда все самое ценное.
- Инопланетяне? - Андерс оживился.
- Ты серьезно это, про неизвестную цивилизацию? - скептически поинтересовался Лекс.
- Неподтвержденная инфа, которая мне доступна, - пожал плечами Бад. - Читал сегодня всю ночь. Новую Швабию строили люди, а Ультима Туле - неизвестно кто. Поэтому Новой Швабии больше нет, а Ультима Туле под контролем Четвертого рейха.
- И… про эту базу все знают? - удивился Лекс. - Ну, в смысле, если знает Синдикат…
- Да, о ней известно некоторым посвященным. Главы государств, руководители спецслужб… все, кто рано или поздно сталкивается с деятельностью Четвертого рейха на Большой Земле.
- И что, нельзя туда отправить несколько тактических ядерных боеголовок? - спросил Андерс. - Или несколько отрядов с наемниками? Не поможет?
- Не поможет. Через несколько лет после уничтожения Новой Швабии "Армада" выступила посредником между нацистами и остальным миром. Фактически нацисты предъявили миру ультиматум: Арктика должна быть объявлена демилитаризованной зоной, мир не трогает нацистов, нацисты не трогают мир. Они что-то там говорили о духовности, о мирных научных исследованиях, о поисках древних знаний, в общем, всячески убеждали своих недавних врагов в том, что больше не хотят воевать. Конечно, всем плевать было на эти убеждения, только вот других вариантов решения вопроса не имелось. Змея заползла в нору, и достать ее оттуда не было никакой возможности.
- Пока она не окрепла, - хмыкнул Андерс. - Восстановила свои силы, вспомнила славные старые времена и решила выползти из норы.
- Точно, - подтвердил Бад.
Наступило молчание, какое обычно наступает в конце встречи, перед тем как подводится итог разговора. В этой тишине ветер казался особенно сильным.
Лиска крутила волосы на пальце, по обыкновению волнуясь. Андерс напротив, воспринял рассказ Бада с любопытством, но не более. Во всяком случае, близко к сердцу его слова принимать не стал.
А Лекс чувствовал одновременно и волнение, и любопытство, и азарт.
- Значит, Эйзентрегер говорил правду? - пробормотал он. - Ну, что на кону весь мир и все такое?
- Да, чувачок. И если вы примете не ту сторону… боссы Синдиката очень не любят все, что связано с нацизмом. Так что, боюсь, мы уже никогда не будем друзьями.
Фраза прозвучала обыденным голосом, но с угрожающим оттенком.
- Что, Синдикат перестанет продавать мне информацию?
- Не только. Скажем так, информация о вас станет более доступной. Гораздо более доступной.
Бад пробарабанил пальцами по столу, словно колеблясь, стоит ли продолжать или нет.
- У вас и так много врагов, чувачок. А если вы начнете работать с Эйзентрегером, их станет на порядок больше. Знаешь, что сделает Синдикат? Мы найдем всех, кому каждый из вашей команды когда-либо создал проблемы, и предоставим всю информацию о вас совершенно бесплатно.
- Ты мне угрожаешь?
Бад невесело усмехнулся и поднялся.
- Для модификаций "Стакса" ты лучшая кандидатура, но не единственная. Если ты откажешься, нацисты найдут других программистов. А если те не справятся, то появятся другие. Рано или поздно они добьются своего, и в Синдикате это понимают. У мира сейчас две проблемы, которые привели его на край пропасти: слишком сильная зависимость от компьютеров и дырявая экономика, помноженная на жадность мировых банкиров. Достаточно чуть-чуть подтолкнуть его, и он полетит вниз вместе со всеми нами.
Говоря это, Бад поставил на край стола бутылку с остатками минералки и поднес к ней согнутый палец. Выпрями он палец, и бутылка упала бы на плитку, разбившись вдребезги, но Бад, подержав палец пару секунд, отодвинул бутылку в сторону.
- Синдикат всего лишь поддерживает равновесие всеми доступными способами. А я пришел сюда исключительно по старой дружбе, не для того чтобы угрожать. Для того чтобы предупредить. И попросил прийти твоих друзей, надеясь, что они смогут тебя отговорить.
И если уж быть до конца откровенным… я не знаю, проиграешь ли ты или выиграешь. Пока не дойдешь до финиша, не узнаешь свое место. Но если вы в это ввяжетесь, у вас будет столько неприятностей,что...
Он посмотрел по сторонам, словно пытался найти подходящее сравнение, затем махнул рукой и пошел прочь, даже не попрощавшись.
Лекс посмотрел на Андерса и Лиску. Те сидели притихшие, задумчивые, немного ошарашенные.
- Ну, что скажете? - мрачно спросил Лекс.
- А что тут скажешь? - хмыкнул Андерс. - Я ваще не понял, что это сейчас было.
- Это было предупреждение, - пояснила Лиска.
- Китайское?
- Тебя еще не отпустило? - едко полюбопытствовала Лиска.
- Ну, ладно, ладно… Я все понял. Синдикат и скинхеды - враги. Этот твой знакомый сказал нам, что если мы станем работать на Эйзентрегера, то нам крышка, и теперь нам надо решить, лезть туда или нет. Правильно?
- Только крышка будет не только нам, но и всему миру, - сказала Лиска.
- Ну, это по его словам. А может, мир действительно станет лучше и чище.
- Что-то я не помню, чтобы с приходом Гитлера мир стал лучше и чище.
- При чем тут Гитлер? Гитлер вообще был пешкой, чем-то вроде вывески у нацистов.
- Он вообще-то их вождем был, - напомнила Лиска.
- Точнее, громкоговорителем. Там всем заправлял Хаусхофер…
- Кто?
- Хаусхофер и Гесс, и если мы говорим о Германии как об империи, то сто лет назад…
- Заткнитесь оба, а? - нервно попросил их Лекс. - Плевать на то, что было сто лет назад. Плевать на то, что было десять лет назад, и на то, что было вчера. Надо решать, как действовать сейчас.
- Нашим сказать надо, - предположила Лиска и неуверенно добавила: - Наверное.
- Если вы не захотите связываться с Синдикатом и приведете убедительные аргументы, я скажу Северу, что наша команда стала неэффективной, и откажусь от его предложения. Лиска?
- Я не боюсь Синдиката, - ответила Лиска. - Я уже говорила, чего я боюсь. Шесть месяцев изоляции… Ну, там, клаустрофобия и все такое…
- Это время пролетит очень быстро, особенно если все это время работать, а не думать о клаустрофобии, - сказал Лекс. - У японских корпораций есть двух- и трехгодовые проекты. И ничего, люди работают.
- Да, я знаю. А по окончании контракта становятся миллионерами.
- И, как правило, заключают еще более выгодные контракты. Так что? Твое мнение?
- Я как все, - ответила Лиска и сразу же поправилась: - Как ты решишь, так и будет.
- Ясно. Андерс?
Андерс пожал плечами.
- Я у вас человек новенький…
- Но право голоса у тебя есть.
- Дружище, я как Лиска. В смысле, я - как ты скажешь. Скажешь "да", значит - да. Скажешь "нет", значит - нет. Но…
Андерс сделал многозначительную паузу и принял задумчивый вид.
- Но? - нетерпеливо спросил Лекс.
- Если меня не будут перебивать, то я объясню свою позицию.
Лиска и Лекс переглянулись, девушка вздохнула и покачала головой.
- Объясняй, - кивнул Лекс. - Только покороче.
- Дело в том… вот смотрите. Мне тридцать лет. У меня есть дом, машина, еда, одежда, в общем, я, может быть, не богат, но уж точно обеспечен всем необходимым. Казалось бы, надо жить в свое удовольствие и ни о чем не задумываться, но знаете что? Я задумываюсь. Я иногда спрашиваю себя: для чего? В чем смысл моего существования? Зачем я вообще здесь?
- Покороче, Андерс, - вздохнув, попросил Лекс.
- Если покороче - это хороший шанс выйти на следующий уровень. Я искренне надеюсь на то, что твой знакомый был прав и Эйзентрегер затевает что-то серьезное. Я не боюсь Синдиката. Они такие же барыги, как Михаэль, только торгуют не травяной дурью, а информационной. А вот работа на крупную корпорацию, пусть даже она нелегальная, - это всегда игра по-крупному.
- Бад сказал, в этой игре на кону весь мир, - напомнила Лиска.
- Ну так это хорошо! - воскликнул Андерс. - Задумайтесь только - судьба подбрасывает нам шанс проявить себя и изменить мир. Не знаю, как вы, а я всегда мечтал сделать что-нибудь такое, чтобы было потом что вспомнить. Не мне вспомнить, а потомкам.
Солнце едва вылезло из-за края тучи и через несколько секунд скрылось. Ветер снова поднялся. По аллее ветер нес бейсболку, за ней гнался мальчишка лет десяти. Настигнув ее, схватил и, прижимая к груди, побежал обратно.
- Не боишься, что потомки тебя проклинать будут? - спросила Лиска.
- Победителей не проклинают, - твердо произнес Андерс. - А если мы не верим в победу, тогда лучше сразу заднюю дать и не впрягаться.
Он был прав. Сказал все в цвет.
Лекс тоже надеялся на то, что за спиной Эйзентрегера действительно могущественные силы и игра будет по-крупному. И когда Бад рассказал о том, насколько опасно связываться с Четвертым рейхом, он не предупредил, а наоборот, подтолкнул Лекса к тому, чтобы дать свое согласие.
И все же он колебался. С Синдикатом ссориться не хотелось, потому что полгода пролетят очень быстро, а дальше вся жизнь.
- В общем, мы с тобой, какое бы ты решение ни принял, - сказала Лиска, видимо почувствовав его колебания. - И пофиг на Синдикат, нацистов и мировой порядок. Только знаешь что… Нашим, наверное, стоит рассказать то, что нам Бад рассказал.
- Да не наверное, а точно надо рассказать, - кивнул Лекс. - Ты этим и займешься.
- Просто если наши узнают истинный расклад, Тулли и Симон откажутся, - сказала Лиска. - Да и Майя, скорее всего, тоже.
Она тоже была права. Симон и Тулли, самые старые члены группы, участвовавшие еще в разработке "Стакса", никогда не скрывали, а скорее даже подчеркивали свои еврейские корни. Очень сильные прогеры. Безусловно, талантливые, и, безусловно, самоуверенные. Старшинство Лекса они признавали и, наверное, понимали, что живы только благодаря связям Лекса.
Тем не менее они ни за что на свете, ни за какие деньги не станут помогать нацистам, наследникам тех, кто устроил холокост. Скорее всего, они отскочат. Потеря для группы не смертельная, но неприятная. Кто знает, может, именно на них намекал Эйзентрегер, когда говорил, что, потеряв некоторых членов, команда Лекса станет неэффективной.
Дождь наконец начался. Мелкий, противный, моросящий - он сразу стал менять цвета асфальтовой дорожки, плитки, которой была покрыта площадка, бетонных ступенек.
Заторопился прогуливавшийся по парку народ. Кое-кто из предусмотрительных гуляк на ходу раскрывал зонтики.
Из заведения вышел официант. Подошел к их столику и предложил перенести все внутрь.
- Не надо. Счет пожалуйста, - сказал Лекс.
- Ты же ничего не заказывал, - сказал Андерс, посмотрев в спину уходящему официанту.
- А я и не собираюсь платить. Ладно. - Лекс поднялся. - Я еще подумаю, что и как. Завтра в три по Москве, на приватке. Всем. Будем решать, кто с нами, а кто против нас.
И, так же как и Бад, не попрощавшись, Лекс пошел прочь.
Лиска посмотрела на Андерса и поинтересовалась:
- А как же равновесие и баланс сил? Или ты уже переобулся?
- Всякое равновесие существует только для того, чтобы его когда-нибудь нарушить, - ответил Андерс и крикнул в сторону: - Счет принесите, пожалуйста!
Глава 7. Карма
Рейс Москва - Ростов‑на-Дону, конец апреля 2007 года
Помимо обычного самолетного запаха, который присутствует в эконом-классах любой авиакомпании в мире, в этом самолете чувствовался запах алкоголя. Не омерзительно-рвотного, к счастью. Просто запах чего-то спиртосодержащего и ароматонесущего.
А еще в салоне была пробка среди рядов, но это обычное дело для самолетов такого класса.
Причину пробки и запаха Ник обнаружил, когда пробился сквозь толчею к своему месту: в паре метров впереди пьяный мужик сокрушался по поводу разлившейся бутылки коньяка. Стюардесса торопливо вытирала сиденье салфеткой и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не обложить мужика матом.
Из-за такого же пьяного идиота, пролившего пиво на стоянке, Ник опоздал на утренний бизнес-класс. Пришлось лететь вечером, причем эконом-классом, что совсем не радовало.
Ему нравилось перемещаться с комфортом, хотя бы минимальным. Один раз проехавшись в СВ, он уже никогда не покупал купейные билеты, а слетав бизнес-классом, уже не хотел пользоваться экономом. Но количество самолетов, имеющих салоны бизнес-класса на маршруте Ростов - Москва, было чуть меньше, чем мало.
Сзади подпирали нетерпеливые пассажиры, желающие побыстрее занять свои места. Ругались и толкались, шикали друг на друга, в общем, вели себя как быдло.
Это карма, подумал Ник, глядя на пьяного мужика. Надо было дождаться следующего утра и лететь бизнесом. А сейчас еще попадется какой-нибудь нудный сосед, который всю дорогу либо будет нести чушь, либо храпеть. И все это придется терпеть.
Все три кресла, среди которых было и место Ника, пустовали. Ник беспрепятственно пролез к окну, достал коммуникатор, вставил в ухо джабру, вошел в сеть.
- Есть какие-нибудь новости?
- Около часа назад устранены неполадки в сети NEC Biglobe, - любезно произнес женский голос.
Речь шла о крупнейшем японском провайдере, у которого сегодня возникли какие-то проблемы, в результате чего треть Японии оказалась без Интернета.
- Очень рад, - пробормотал Ник.
- Причина неполадок - хакерская атака с использованием модифицированного вируса серии "Стакс".
- Это как-то связано с тем, что я ищу?
В прошлый раз он сказал "мы ищем" и был немедленно поправлен своей собеседницей, которая уточнила, что поисками занимается Ник, а она всего лишь - дословно - оказывает ему содействие.
- Прямая связь не обнаружена. Возможна косвенная связь. Установить?
- Хакеров наняла Синка?
- Прямая связь не обнаружена. Возможна косвенная связь. Установить?
- Не надо, - пробормотал Ник. - Что-нибудь еще есть?
- Ничего, что могло бы тебе помочь в поисках. Заканчивается посадка на рейс 1902 Москва - Ростов‑на-Дону…
Про себя чертыхнувшись, Ник отключился. Убрал коммуникатор и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
Уже почти год, как он ее создал. Ее или его? Во всем мире эту программу называют спутником.
Поисковая программа - прототип искусственного интеллекта. Хотя большинство тех, кто пользуется такой программой, утверждают, что это никакой не прототип, а самый что ни на есть ИИ.
Самая первая версия. Original. Когда-то ее имя было idtest191174, теперь ее зовут iSiN. Исин, если по-русски.
Она помогает собирать информацию в Сети, в этом ей нет равных.
В сетевом поиске любому Синдикату фору даст и победит.
Копии Исин, настроенные питерскими братьями Пашей и Колей под самых разных людей, сейчас гуляют по всему миру. Сотни, а может, уже и тысячи.
Официально их контора занимается социальной Сетью. Фоточки, статусы, флеш-игры. Только в одном питерском офисе сидит около сотни человек.
И во всем мире не больше десяти человек знают о том, чем занимаются владельцы социальной сети, два брата-программиста. Их настоящий бизнес, приносящий большие деньги и большое влияние.
Недостаточно просто инсталлировать спутник на какой-нибудь носитель, подключенный к Интернету, активировать его и запустить поиск. Перед этим спутник надо настроить на конкретного хозяина. Обучить его распознавать голос, какие-то привычки. Спутник невозможно взломать, он как преданный пес, для которого весь мир крутится вокруг его хозяина.
Братья проверяли каждого человека, которому настраивали спутник. Многим отказывали. И никого, даже Ника, не подпускали к своим разработкам. То ли не хотели делиться прибылью и властью, то ли боялись, что секрет настройки перестанет быть секретом.
Ник не понимал ажиотажа, связанного со спутниками. Для него это была обычная программа. Ну, ладно - гениальная, но все же программа. Она могла находить информацию, могла - условно - поддерживать беседу… и все.
И с утверждениями, будто спутник нельзя взломать, Ник был не согласен. Взломать можно все, особенно если это придумано человеком. Он иной раз и сам подумывал, а не хакнуть ли исин? Но пока мысль не сформировалась в очевидное желание, Ник занимался другими делами.
Питерский офис Ник оставил около пяти месяцев назад. Уволился аккурат перед новым годом, к этому времени окончательно поняв, что его миссия выполнена. Последнее время он фактически просто просиживал штаны в офисе, в основном занимаясь общением со своим спутником.
Место, конечно, было теплое. В смысле, в офисе. Отдельный кабинет, полная свобода действий, в социальной сети занимайся чем хочешь, только не лезь к настройкам спутников.
Братья хорошо платили. Настолько хорошо, что он мог уже начинать писать книгу "Как я заработал первый миллион в твердой валюте". Но не было желания тратить деньги. Не было желания следовать советам офисных мудрецов и вкладываться в недвигу. Не было желания гулять и кутить или же играть в казино.
Не хотелось работать.
В какой-то момент Ник почувствовал, что нащупал новую золотую жилу. Флеш-игры для социальных сетей, бесконечное клацанье мышкой, чтобы собрать урожай с фермы, отправить армию танчиков на захват соседских территорий или построить дом в миллион этажей. Принцип любой игры одинаков: подсади на игру как можно больше своих друзей - и ты будешь лучшим. Заплати каких-то пару долларов, и ты будешь лучшим из лучших. Самое привлекательное: не требовалось никаких затрат. Главное, разработать движок игры, а потом можно на него вешать любые картинки и делать из него две, три, десять разных игр.
Игры заставляли людей просиживать перед монитором часами, и, по мнению Ника, уже через пару лет они будут самым главным злом для офиса в любой компании.
Он хотел заняться этим направлением и даже стал набирать людей, чтобы сформировать отдел, который будет заниматься исключительно разработкой движков для игровых приложений. Но однажды утром, придя в офис и зайдя к себе в кабинет, Ник не стал подходить к столу, осмотрелся, подумал и вышел.
Около часа он гулял по Невскому проспекту, заглядывая людям в лица, думая о чем-то.
Все мысли сводились к одному: найти Синку.
Он так и не понял, что между ними было - сначала в Москве, потом в Ростове. То ли любовь, то ли страсть. А может, и не было ничего, во всяком случае взаимного.