12
- Психи… Целое агентство психов… Господи, с кем я связался… - все качал головой полковник.
Но его люди исправно работали.
Два врача сноровисто и аккуратно тыкали меня шприцами. Впрыскивали из шприцев совсем немного, но уколы шли один за другим. По всему телу, через каждые несколько сантиметров. Руки, ноги, грудь, спина, шея…
- Поймите, Константин Сергеич! - все причитал Семен. - Он параноик! Все, что вы ему скажете - он все равно поймет на свой лад! Любой факт вывернет у себя в голове так, чтобы укладывался в его схему, в то, в чем он себя убедил! И если он вбил себе в голову, что это игра, а мы все стараемся запутать его, чтобы лишить должности директора новосибирского филиала, то все! Вы уже никак и ничем его не переубедите! Он па-ра-но-ик!
- Я и не собираюсь…
- Вы… - продолжил Семен в запале, и осекся. - Простите, Константин Сергеич?.. Вы не собираетесь убеждать его, что это - реал?..
- Именно.
- Но тогда… Я не понимаю…
- Он уверен, что это игра. Ну, что ж… Надо всего лишь обыграть его. - Я вздохнул и пожал плечами: - Поиграем…
Семен открыл рот, а потом закрыл. Так ничего и не сказав. Но тут и говорить нечего, все понятно по его глазам. Смотрит на меня так, будто я полноценный псих.
Может быть, так оно и есть. Может быть…
- Все, - сказал врач.
- Странно, но я… - начал я.
Я не чувствовал ничего особенного.
- Почувствуете минут через пять, - сказал врач, захлопывая свой чемоданчик.
Я кивнул и стал натягивать на себя одежду. Не ту, в которой приехал сюда. А ту, что заказал людям полковника. Правда, обошлись без бронежилетов. Когда я натягивал плащ, подошел полковник.
- Ну? Готовы? Уже светает. У вас есть минут двадцать. Потом станет слишком светло, и…
- Я понимаю. Мне хватит.
- Нет, ни черта вы не понимаете! Он ведь не выпустит вас обратно! А если у вас ничего не получится, мы все равно будем жечь эту гребаную избушку! И дом, и вашего психа, и мальчишку, и вас! Всех!
- Спасибо за моральную поддержку. Я уже чувствую себя увереннее.
- Тьфу! - не выдержал полковник. Но взял себя в руки. - Послушайте… Я уважаю вас за то, что вы готовы пожертвовать собой ради мальчишки… Но остановитесь! Одумайтесь! У вас же ничего не выйдет! Вам не убедить этого ублюдка, что он вывалился в реал, сам того не заметив! У вас ничего не выйдет!
- Посмотрим. Главное, сделайте все так, как я сказал. Пусть две машины ждут. Но трогаются лишь тогда, когда нужно. Как я объяснил. Не раньше. Иначе вы все испортите.
- Господи! Да не будет этого момента!
- Обойму, - сказал я.
Полковник вгляделся мне в глаза. Кажется, он все еще надеялся меня отговорить? Потом покачал головой. Устало и обречено. Что будет, тому и быть, а он умывает руки.
- Дайте этому психу обойму…
- Но, товарищ полковник…
- Дайте ему обойму, я сказал!
Его помощник протянул мне обойму.
- Но учтите! - сказал полковник. - Если через двадцать минут у вас ничего не выйдет… Будете вы еще живы к этому моменту, не будете - мы будем равнять эту избушку с асфальтом.
Я разглядывал рифленый кусок металла. Вороненый, чуть лоснящийся от смазки. В выемке торчит верхний патрон - блестящий латунный цилиндр, набитый порохом. И смертоносная, отполированная до блеска стальная головка.
У Стаса в винтовке остается еще два таких же. И они прилетят мне в голову или в живот, если я сделаю что-то не так, ошибусь хотя бы на полсло…
Стоп! Хватит.
Перед смертью не надышишься.
- Вы все поняли, полковник? - спросил я.
- Да, машины уже за кафе.
- Начинайте по ключевому слову. Только по ключевому слову! Ни раньше. Ни на секунду. Что бы ни происходило.
Я развернулся и шагнул к выходу.
13
Вдоль ряда ларьков. К углу, за которым уже ничто не будет загораживать меня от окон избушки…
А полковник все семенил за мной:
- Вы что, в самом деле не понимаете, что он пристрели вас, даже не дав дойти до часовни?!
- Посмотрим…
Я остановился - впереди угол ларька. Всего одни шаг дальше, и…
Обезболивающее постепенно действовало. Тело деревенело, кожа уже почти не чувствует холода.
Ну, что ж…
- Одумайтесь! Вы еще можете остановиться!
Я скинул плащ и шагнул за угол.
- О-о, господи… Псих… Псих… - протянул полковник мне вслед.
Видимо, среагировал так на мой новый наряд.
Белые шорты-бермуды, домашнего вида шлепанцы на босу ногу, и футболка. На ней еще остались складки, как она лежала в пакете. Но это не главное.
Главное у футболки - на груди. Оттуда пахнет горячим хлопком и чернилами. Пришлось пропустить футболку через обычный принтер, чтобы сделать рисунок. На большее времени не хватило…
14
Я вышел из-за угла, и тут же налетел ветер - ледяной.
Все-таки холодно в одних шортах и футболке, при минус одном-то. Силуэт часовни темнел на светлеющем небе. В окне колышется свет свечей… и черный силуэт. Замер перед окном, вскинув винтовку…
А я шел к нему. Под шлепанцами трещали лужицы, за ночь превратившиеся в тонкие ледяные пластинки.
Справа и слева защелкали прожекторы, включаясь. Я зажмурился от яркого света. Круги света вспыхивали передо мной, один за другим, складываясь в полосу света. От меня - и до крыльца часовни.
Я шел вперед, не сбавляя шага.
Силуэт в окне часовни сдвинулся. Теперь ствол винтовки нацелился точно на меня…
На миг мне захотелось все это бросить, и бегом рвануть назад. Сначала вбок, прочь с освещенного пути. А потом назад, обратно за ряд ларьков, который укроет от выстрелов. До него еще не так далеко. Еще не поздно развернуться…
Но ничего такого я не сделал.
Шел вперед, и ствол винтовки глядел точно на меня. На груди вспыхнуло маленькое красное пятнышко, я сглотнул, сбился с шага…
Но выстрела не было.
Пока не было. Пока и не должно быть. Уж лучше подпустить человека поближе - так будет больше лембед…
Я снова двинулся вперед, а тело все быстрее деревенело. Как чужое. Наркотик действовал все сильнее.
А вот нюх словно улучшился. Ночной воздух нес свежесть - просто одуряющую… Накатило дикое желание - жить. Просто жить! Послать это все к черту, и убежать отсюда! Чтобы и дальше наслаждаться этим воздухом, и гори оно все синим пламенем…
- Прием, прием, - ожил крошечный наушник в моем ухе. Снова полковник. - Еще не поздно. Слышите? На три-четыре ныряете в сторону! А мои ребята качнут прожекторами в стороны, чтобы он растерялся… Падаете на землю, и зигзагом обратно! Кивните, если согласны.
Но я не кивнул. Просто шел вперед. Шаг за шагом. Все ближе к часовне…
До трупа Андрея уже совсем близко. Еще шаг…
И черный силуэт в окне дернул головой:
- Константин Сергеич! - донесся до меня голос Стаса. И черт его знает, чего в этом голосе было больше: напряжения, удивления или шутливой неловкости. - Я вижу, и тяжелая артиллерия подтянулась… Неужели и вы будете убеждать меня, что это все не игра? Что это все - по-настоящему и всерьез?
Свет прожекторов за моей спиной погас, остался только один луч. Держал меня в центре ослепительного круга света, словно актера на сцене.
Я почти увидел, как это выглядит со стороны: человек в футболке и шортах, в домашних шлепанцах, - ночью, поздней осенью, посреди парка, оцепленного спецназом в два кольца…
Я усмехнулся и качнул головой:
- Нет. Конечно же, не буду.
- Хм…
Кажется, я его заинтриговал.
Шаг вперед. И еще один. И еще…
- Но… Константин Сергеич, мне все же придется попросить вас остановиться. Как минимум! - голос Стаса стал жестче.
Я не возражал. Остановился.
Наркотики действовали все сильнее. Я уже не чувствовал холода, вообще не чувствовал своей кожи. Тело - ватная кукла, с трудом поддающаяся на попытки двигаться.
- Константин Сергеич, боюсь, мне придется продырявить вашу аватарку… Если вы не против, сделайте ровно два шага вперед. Так у нас будет на лембедку больше. Со своей стороны обещаю, что даже если вы на фул-контакте, ничего не почувствуете. Винторезка высший класс. Пробью вашу аватарку точно в глаз, даже шкурки не попорчу.
Если бы это была аватарка, я бы, может быть, еще и подумал.
К сожалению, это была не аватарка.
Поэтому никаких двух шагов вперед я, конечно же, не сделал. Вместо этого я медленно - очень медленно - сунул руку в карман и достал увесистый, скользкий от смазки стальной коробок.
- Может быть, это продлит минуты моей несчастной аватарки?
Медленно поднял руку с коробком. Повыше. Удерживая его кончиками двух пальцев, выставляя на обозрение. Пусть хорошенько рассмотрит.
- А… - начал Стас, но так и не договорил.
Видно, не мог поверить, что я несу ему это.
Я повернул коробок боком, чтобы в разрезе обоймы показался латунный бочок верхнего патрона.
- Настоящие… - только и пробормотал Стас.
- Недосмотр, Стасик, - почти ласково сказал я. - Должен был забрать у того снайпера запасную обойму. Как же так? И это называется - профессиональная работа? Ай-яй-яй…
- Но… Но я же его обыскал… Не было у него, вроде…
- Вылетела. Надо было внимательно слушать, не упало ли что. И осмотреть место вокруг.
- Но… Черт! - Стас в темноте усмехался. - Отлетела… Специально сделали, чтобы отлетела? Но совсем недалеко… Ч-черт…
Я слушал очень внимательно.
Чего в его голосе больше? Подозрительности - или чувства вины?
Поверил?..
Начинает оправдываться?
- Всего-то на пять метров и отлетела, - сказал я и потихоньку шагнул вперед. - Ай-яй-яй.
Стас раздраженно фыркнул.
А я сделал еще один шаг. И еще…
До крыльца уже каких-то пара шагов. Темный проем посреди стены, ярко освещенной прожектором.
Я шагнул на порог - и тут же…
15
- Стойте! - резко бросил Стас.
Я остановился. А он, словно извиняясь, заговорил мягче:
- Стойте, Константин Сергеевич… Положите обойму на пол.
Я наклонился, и еще чуть-чуть сдвинулся вперед. Положил обойму.
Прожектор снаружи наконец-то потух. Отсветы оттуда перестали слепить, и я смог оглядеться.
Свет свечей в уголке. Отблески на стенах, тусклое свечение образов… и ствол винтовки. Куда ближе, и снова смотрит мне прямо в живот.
- Теперь пасуйте мне, - распорядился Стас.
Я тихонько пнул магазин, чтобы он заскользил к его ногам. Сам оглядывался по сторонам.
Мальчишка на стене, словно распятый на веревках… Увидев меня, замычал, дернулся. Глаза - дикие, почти и не человеческие уже…
- А это сдача.
Стас пнул что-то мне навстречу. С тихим звяканьем это заскользило ко мне. Распалось на части.
Две пары наручников. У охранников вира-клуба были?
- Сначала на ноги… - командовал Стас. - Вот так, да… Теперь на руки…
Усмехаясь, я подчинился. Да и как тут без усмешки? Когда сам пришел, а теперь сам себя заковываешь в наручники… отдаваясь на милость цензора.
Цензора, который уверен, что это игра.
Впрочем, на это и вся надежда…
Стас очень внимательно смотрел на меня, но я честно сковал себя по лодыжкам. Потом по запястьям.
- А теперь садитесь.
Я сел на пол, по-турецки скрестив ноги. Поглядел на Стас. Усмехнулся.
- Вы тоже присаживайтесь, Стас…
Как можно спокойнее. Словно это не я в часовне, ночью, в наручниках, полностью в его власти, - а это он жмется на краешке стула в моем кабинете.
Он внимательно вглядывался в меня.
- Значит, все-таки проверка. На главу филиала… Я сразу понял. Уж слишком тут все специально. И локализация под обстановку реального клуба, и сейвиться невозможно, и менты больно умные. Окружили так, что в темноте и не вырваться… В реальности таких совпадений не бывает.
Я промолчал.
- Значит, проверка на главу филиала… - продолжал допрос Стас. - Андрей ее уже проходил?
Я неопределенно качнул головой.
Стас нахмурился, потом усмехнулся.
- Та-а-ак… И сколько он набрал, тоже не скажете?
Я лишь улыбнулся.
- Неужели больше моего?
Я опять ответил хитрой улыбкой: знаю, да не скажу.
- Значит, самое интересное только начинается?.. Вот для этого-то вы сюда и пришли, Константин Сергеич? Чтобы лично, так сказать…
- Обойму принес, - с невозмутимым видом отозвался я.
Стас скептически усмехнулся:
- Обойма, конечно, хорошо, но лишние шесть патронов не спасут отца русской цензуры. Даже если они решать штурмовать еще раз, и я буду укладывать их чисто, по пуле на душу… С такого расстояния, да вооруженных профи… По две лембеды на душу. До пятисот лембед не дотянуть, даже если потом у меня будет время сделать из этой части антуража - набор полуфабрикатов…
Он покосился на мальчишку и вдруг неуловимым движением извлек из-за спины широкий нож. Боевой: с гардой, с дыркой для пальца в плоской стальной рукоятке. Несколько раз перекинул нож в разных хватах. Быстро-быстро, быстрее, чем улавливал глаз, в свете свечей лезвие расплылось в полупрозрачный комок из острых кромок.
Мальчишка замычал и дернулся, но веревки крепко держали его.
- Уймись, ботик, - поморщился Стас. - Достали на жалость давить… - Снова посмотрел на меня. - И этот малолетний ботик, и восемь патронов к винторезке, даже при самом благоприятном раскладе - все равно до пятисот лабэ не дотянуть…
Я пожал плечами:
- Но все-таки хочется посмотреть, что бы вы смогли сделать, если бы заметили обойму…
И я сделал вид - будто ну совсем невинная девочка, совершенно случайно мимо проходила.
Ну давай, Стас! Давай!
Зацепись, что здесь что-то не так! Не будет же начальник просто так из себя дурочку строить?.. Ну же!!!
- Не-ет, Константин Сергеич, - Стас хитренько улыбнулся, покачал головой. - Нет. Это Вы другим можете рассказывать, что принесли обойму… Обойму можно было и с аватаркой Андрюхи передать, если бы дело было только в этом… Не так ли?
Он хитро глядел на меня - подозревая в какой-то хитрой шутке. Будто бы я хотел его запутать этой обоймой…
- Ну да, конечно, - сам себе покивал Стас. - Не в пулях дело. Ваша аватарка, уж простите, Константин Сергеич - и то больше лабэ принесет, чем эти шесть патронов… Значит, не просто так Вы здесь… А для того - чтобы наблюдать… Наблюдать, как я буду искать какое-то другое решение…
Он выжидающе поглядел на меня, но я молчал.
- Значит, - медленнее заговорил Стас, - хотите проверить меня, как я найду оптимальное решение… И должен быть какой-то шанс, который я должен заметить и воспользоваться…
- Тепло, - сказал я.
- Ага! Значит, все-таки у меня еще остался способ набрать пятьсот лембед! Несмотря на то, что боты ментов здесь классные, и отсюда мне не вырваться. Никакого штурма не будет, конечно. Они из огнеметов расстреляют издали…
- Тепло.
- Но здесь, хотя бы, честная задачка? Все, что мне необходимо для решения - не спрятано? Никаких подземных ходов, оставшихся со времен Ивана Грозного, никаких тайников и прочего пиксельхантинга?
- Обижаете, Стасик… - я нахмурился. - Все, что вам нужно, у вас перед глазами. Надо лишь сложить все воедино. А все нужное - у вас прямо перед глазами…
И я скромно потупился. Себе на грудь. На рисунок, всего пятнадцать минут назад нанесенный на футболку. Как бы невзначай расправил ее, чтобы рисунок стал яснее…
- Перед глазами… - Он буравил меня взглядом, словно старался понять по выражению моего лица, в правильном ли направлении движется его мысль. Продолжил размышлять вслух: - Несколько лембед все равно не хватает… Мальчик, ваша тушка… Почти пятьсот… Еще бы одного человека… Хватило бы даже вооруженного! Если бы только не просто его убить, а сначала со вкусом распотрошить…
Он вздохнул.
- Только они ведь, - Стас махнул рукой в сторону окна, - не дадутся… Боты качественно сработаны, под настоящих профи… Это не маленький ботик, призванный давить на жалость…
Стас поглядел на мальчишку.
Мальчишка на стене закрыл глаза, словно хоть так хотел спрятаться от взгляда Стаса. По лицу мальчишки струился пот, сам он мелко-мелко дрожал. Снова открыл глаза, поглядел на меня - но я не уверен, понимает ли он хоть что-то из того, что творится вокруг него. Глаза у него были совершенно дикие.
- Все нужное - у вас перед глазами, - повторил я, будто бы невзначай. - Надо лишь заметить…
Стас уставился на меня, поморгал.
Пытаясь сообразить, с какого места мне не понравились его размышления. Где он свернул не туда. Попытался вернуться чуть назад:
- Хватило бы даже вооруженного человека, - осторожно заговорил он, словно пробовал почву. - Если бы только был шанс убить его не сразу, а…
Он осекся.
Глядя на мою футболку.
Медленно перевел взгляд на меня, и снова на мою футболку. На рисунок.
Распятие, обрамленное в слова. Над распятием: "самых любимых". Под ним: "суровее всего".
"Проверяй" пропущено, в стиле старославянской речи. Но Стас не дурак. Должен догадаться, какое словно подразумевается.
- А… - начал он, но не договорил.
Лишь глядел на меня. И теперь в его взгляде появилась настоящая неуверенность…
- Так церковь - не случайно…
Я тоже смотрел прямо на него. Глаза в глаза. Чуть кивнул.
- Некоторых жертв потребовать от обычного цензора я не в силах, Стас. Но тот, кто претендует на высшее руководство в Агентстве - должен помнить, ради чего все это. Это не колбасный склад. Здесь нужна преданность делу. Настоящая. Такой человек должен быть готов к самопожертвованию.
- Но… Но у меня же - фул-контакт…
На миг Стас превратился в того неуверенного щенка, каким был годы - и вечность! - тому назад, когда отказался резать игрового бота-девчонку, на миг решив, что это слишком уж похоже на реал…
- Я знаю, Стас. Но прежде, чем вы обретете право устраивать другим жестокие проверки… Чтобы требовать от других быть готовыми жертвовать ради дела - сначала ты должен доказать, что готов жертвовать сам…
И я грустно усмехнулся.
Уже не для Стаса. Уже не напоказ…
Стас вздохнул.
И вдруг - тряхнул головой. Его лицо окаменело.
- Ну, что ж… - Он улыбнулся, и от этой улыбки у меня мурашки по спине пошли. - Мальчик, один мужчина невооруженный, и один мужчина вооруженный… Если на полную катушку, то до пятисот лабэ должно хватить… Не так ли?
Он посмотрел на меня. Положил винтовку на пол, и в его руку снова скользнул нож - закрутился между ловкими пальцами, словно живой.
Стас двинулся ко мне…
- Мы ничего не забыли? - холодно спросил я.
Стас нахмурился, потом понял. Быстро глянул по сторонам - виден ли он сейчас сквозь окна. Шагнул в сторону, чтобы стать невидимым для снайперов, держащих окна на прицеле. Смотал с руки конец винтовки, пригнулся, и под окном, по стеночке скользнул к мальчишке.
Парень неотрывно глядел на нож в его руке, зачарованный отражением свечей… Дернулся прочь, замычал, но Стас даже не обратил внимания. Сдернул с его лица кусок скотча, державший гранату. Перерезал веревку, бегущую от кольца к люстре, и положил гранату на пол.