- Поймите, - горячо убеждал Санька, - я чувствую опасность. Я ощущаю, где эти щупальца - где можно идти, а где нельзя. Не нужно бежать через стадион, там слишком много смерти, чтобы от нее убежать. Можно безопасно пройти мимо, это несложно. Пойдемте со мной - я обещаю, что никто не погибнет. Хотите, я пойду первым; если я пройду, то и другие пройдут.
Глаза сталкеров загорелись, и они выжидающе-нетерпеливо поглядывали на Кабана. Он отлично понимал их чаяния и надежды, но, помедлив, сказал:
- Да-а, ситуация необычная. Да и ты сам необычный человек, Санька, очень странный... Знаешь, если честно, мне не слишком нравится эта идея. Я объясню, почему - если мы пойдем за тобой, а ты погибнешь на полдороге, то вся группа окажется в ловушке. Может так случиться, что "щупальце опустится", и путь, по которому прошли пять минут назад, окажется смертельно опасным. И даже если группа сумеет выбраться обратно, мы потеряем драгоценное время, и нам придется ждать почти месяц для следующей попытки. Поэтому я, как руководитель этой группы, не могу пойти на такой риск. Я думаю, что более безопасным и правильным для нас будет идти через стадион.
Санька хотел что-то сказать, но у него перехватило горло, и он только закашлялся. Возможно, виной тому было продолжающееся угнетающее воздействие Гидры... Кабан, однако, верно понял его состояние:
- Послушай, Санька... Ты только не обижайся, ради Бога. Поставь себя на мое место. Эти люди, - вожак обвел рукой столпившихся вокруг сталкеров, - доверили мне, моему опыту свои жизни. И я не могу подвести их, необдуманно рискнув и просчитавшись. Я отлично вижу, что ты хочешь, как лучше, но ведь и я хочу того же...
Санька сглотнул ком в горле; боль снова усилилась. Он облизал пересохшие губы и хрипло сказал:
- Ладно, я все понимаю... Удачи вам. Встретимся на той стороне.
- Погоди! - крикнул Крут. - Я с тобой...
- Нет, - помотал головой Санька, - вас и так немного... Насколько я понял, когда слишком мало людей - через Гидру проходить хуже. А мне же в одиночку будет легче.
Крут вопросительно поглядел на Кабана. Тот закивал, всем своим видом упрашивая остаться.
- Ладно. Я пойду со всеми через стадион, - нехотя согласился Крут, - раз уж все равно ничем помочь тебе не смогу... Только ты не вздумай там помирать, слышишь, Санька? Я же тебе говорил, что...
Голос Крута осекся от волнения, и он, махнув рукой, повернулся и зашагал к стадиону. Другие сталкеры потянулись за ним, мимоходом желая Саньке удачи и хлопая его по плечам - кто с завистью, кто с сожалением, кто ободряюще. Кабан подошел последним и сунул в руки Саньке какую-то бумагу.
- Вот крупномасштабная карта города; она тебе пригодится. Отмечай, пожалуйста, на ней свой маршрут, ставь обязательно время и не скупись на комментарии. Не буду объяснять, насколько это важно. Встретимся вот тут - на углу проспекта Ленина и Машиностроителей. Там уже безопасно; мы выйдем туда часа через полтора...
- Я буду там, - сдавленно просипел Санька - ощущение дискомфорта во всем теле становилось серьезной проблемой... Надо было скорее двигаться, иначе так и с ума сойти недолго. Конечно, в период сканирования будет просто дико, безумно больно, но без этого не обойтись...
Повернувшись и прикрыв глаза, он на мгновение снял ментальную блокировку и позволил себе осознание бушевавшего вокруг невидимого смерча опасности. Ревущая волна адских страданий тотчас поглотила Саньку с головой, парализуя способность мыслить. Нечеловеческим усилием воли вынырнув из пучины этих мук, Санька мысленно огляделся. Выбрав среди вальсирующих кислотно-зеленых столбов пламени (так нарисовало ему воображение незримую угрозу) широкий и удобный проход, он поспешил снова заблокировать все ощущения и открыл глаза. Уровень боли моментально снизился до прежнего; по сравнению с только что пережитым он казался вполне даже терпимым, однако Санька понимал, что это ненадолго... Там, где в виртуальной реальности обнаружился безопасный участок, в реальном мире, по правую сторону от проспекта, когда-то простирался небольшой парк, ныне походивший на обычный лес с расставленными тут и сям скамейками и скульптурами. Недолго думая, Санька перемахнул через невысокую кованую оградку и скрылся среди густой зелени. Забег наперегонки с болью начался.
Кабан поглядел ему вслед. "До скорой встречи", - задумчиво и негромко сказал он то ли себе, то ли покачивающимся кустам, и рысцой припустил за своими подопечными.
---
- ...значит, майора, когда он нарисуется, вы по-тихому уберете. Но это будет потом, а сейчас сделайте вот что, - полковник заканчивал отдавать многочисленные распоряжения. - У вас там должен был появиться аспирант... Уже появился? Очень хорошо. Пойдите к нему, поговорите по душам, поинтересуйтесь, чего бы ему хотелось... Словом, "подбейте клинья" - так, кажется, это у вас называется? Потом, между делом, упомянете о планируемой акции. Он, несомненно, захочет встретиться с Санькой; вот и предложите ему поучаствовать в этом мероприятии.
- И что же нам с ним сделать? - от циничного голоса даже из телефонной трубки веяло могильным холодом.
- Ничего особенного, - поежился Морошкин, который никак не мог привыкнуть к этой готовности всадить пулю в спину кому угодно, лишь бы хорошо заплатили. - Надо только показать аспиранта Саньке, а потом вырубить и спрятать получше. На заставе потом скажете, что Гидра его слопала, окровавленные вещи предъявите. Значит, после этого вы передадите Саньке мои условия: отмазка профессора от тюряги и жизнь Витеньки в обмен на новый, слышите - новый полный артефакт! Круту скажете, что его семья у нас, если хочет вернуть - пусть поможет Саньке. На самом деле, правда, с его семьей как-то нехорошо получилось, но он ведь об этом не знает, и не узнает, пока не вернется домой... А домой он не вернется, потому что после выполнения задания всех троих, разумеется, кончить. Ах, да, чуть не забыл; передайте Саньке, что никакой бомбы не будет, и пусть Витенька это подтвердит до того, как вы его вырубите...
Санька бежал быстро, легко, несмотря на объемный рюкзак, туго притянутый лямками к спине. Автомат за ненадобностью он забросил за спину - невероятно, что в городе могло сохраниться что-то живое и опасное. Во время стремительного бега терзавшая его боль немного отступала, и он наслаждался этими секундами свободы от мучительного недомогания, неведомого другим людям, - до ужасных мгновений, когда снова надо было открывать двери своего разума царящей вокруг гибели, чтобы найти дорогу дальше. Это ощущение не выразить и не передать словами, его можно только испытать и пережить...
Иногда, чтобы пройти вперед кратчайшим путем, ему приходилось идти сквозь дома. В первый раз, обнаружив, что по краям стоявшей на пути длинной пятиэтажки раскинулись щупальца Гидры, Санька замешкался... Но, подстрекаемый несмолкающим звоном в тяжелой голове, вбежал в ближайший подъезд. Черного хода на другую сторону дома не было, а металлическая дверь в подвал - заперта на большой амбарный замок. "Черт бы побрал советских проектировщиков вкупе с коммунальными службами", - раздраженно подумал Санька и бросился к дальней двери на первом этаже. Открывавшаяся внутрь квартиры хлипкая дверь с простеньким замком распахнулась от первого же удара ногой. То ли Санька вошел в раж, то ли годы тренировок у майора дали о себе знать - но со стороны это смотрелось немного нереально; слишком уж скромными внешними данными обладал Санька. Конечно, можно было разнести замок очередью из автомата, но это значило терять патроны и драгоценное время... Не забивая себе голову ненужными в данный момент угрызениями совести, Санька промчался сквозь квартиру и, быстро открыв окно, выскочил наружу. Разбить стекло ему и в голову не пришло; к чему эти киношные спецэффекты, сопряженные с риском порезаться или попортить одежду? К тому же выигрыш в две секунды погоды абсолютно не делал. Таким же образом он прошел насквозь еще два или три дома, и однажды пробежал над раскинувшимся щупальцем по крыше длинного сарая, не забывая регулярно делать соответствующие пометки на карте Кабана. На это уходило время, но Санька отлично понимал ценность такой карты.
Судя по ней и по ослабевающей головной боли, до улицы Машиностроителей оставалось не так уж и далеко, когда за спиной у Саньки раздалось гулкое эхо взрыва гранаты. "Ребята штурмуют стадион", - подумал Санька и от души пожелал им удачи. Не сказать, чтобы они сильно сблизились за последние два дня, проведенные вместе, но и утверждать, что эти сталкеры во главе со своим колоритным вожаком были Саньке совершенно безразличны, - тоже было бы неверно. И Санька искренне желал, чтобы этот проход через Гидру не оборвал жизнь любого из них, не говоря уже о Круте.
Да, Крут... При мысли об этом грубоватом, но бесхитростном и откровенном сталкере Саньку словно окатило теплой волной. Ни к кому еще за последние годы, после разлуки с братом, Санька не испытывал столь теплые чувства. Даже Петр Сергеевич, фактически заменивший Саньке деда, или майор Скворцов, называемый Санькой тет-а-тет не иначе, как "дядя Андрей", не могли соперничать с этой внезапной и сильной привязанностью. Что уж тут говорить о Витеньке с его неразделенными чувствами; у Саньки, стыдно признаться, аспирант профессора вызывал не что иное, как жалость, и больше ничего.
Погруженный в эти размышления, Санька играючи преодолел последний километр своего пути и выскочил на перекресток Ленина-Машиностроителей. Проверив по табличкам на домах, что ошибки нет, Санька перевел дух, присел на корточки и, не снимая рюкзак, стал дорисовывать свой маршрут на карте. Терзавшая его боль наконец-то отступила, оставив после себя пустой звон в измученном мозгу. Ощущение было такое, словно на раритетном "Стейнвее" молотком сыграли собачий вальс, и этот уникальный инструмент сейчас нуждался, если и не в ремонте, то, как минимум, в качественной настройке. Санька получил возможность убедиться в этом воочию, когда с немалым удивлением услышал звук автомобильного мотора и, подняв глаза, обнаружил приближавшийся по проспекту грузовик. В следующее мгновение Саньку как ветром сдуло, и лишь слегка покачивающаяся дверь ближайшего подъезда еще несколько секунд выдавала его убежище. В полумраке парадного Санька прислушался к себе и в какофонии сумбурных и разнородных чувств отыскал то единственное нужное, относящееся к грузовику. Так и есть; приближались явно не друзья. "Вот тебе и раз, - Санька был неприятно поражен собственной оплошностью. - Надо же - чуть не попал, как кур во щи...".
Машина остановилась, немного не доезжая до перекрестка, и из кузова один за другим, вразвалку и с прибаутками, с показной ленцой стали вылезать вооруженные люди. Этот сразу бросающийся в глаза факт вопиющей неорганизованности куда красноречивей их костюмов говорил о том, что приехавшие - не военные. А одеты они были в одинаковую вычурную темно-серую униформу, изобиловавшую замысловатыми черными вставками и явно самодельными разнообразными нашивками в серебристо-белых и желтых тонах. Словом, наряд этот выглядел настолько же неудобным, насколько мрачным, хотя наверняка задумывался с целью вызывать почтение своей формальной строгостью и элегантной практичностью. Да вот только, увы, ни того, ни другого не было и в помине...
Последним из автомобиля неуклюже выпрыгнул высокий парень в новеньком, с иголочки, стандартном черно-сером костюме без нашивок; он единственный оказался и без оружия. Санька чуть не охнул, узнав в нем Витеньку. Подобранная по росту униформа сидела на долговязом аспиранте, как на корове седло; она оказалась слишком широка для фигуры астенического типа, и топорщилась во все стороны угловатыми складками. Но Витенька, похоже, чувствовал себя неловко отнюдь не по этой причине, хотя и пытался бодриться. Санька прислушался, наблюдая в дверную щель за происходящим, однако расслышать тихий голос аспиранта оказалось невозможной задачей. К счастью, он стоял лицом к подъезду; Саньке снова пригодился навык чтения по губам, поставивший в тупик Крута на Песчаном Мысу.
- Напрасно вы все-таки не дали мне сообщить о наших планах капитану, - робко сказал Витенька.
- Вот пристал, как банный лист к... Ты бы еще дольше переодевался, - раздраженно буркнул верзила, чья кобура с пистолетом казалась игрушечной из-за его внушительных габаритов, характеризуемых в народе емким словечком "шкаф". - Я запряг дневального стукнуть начальнику, что ты с нами идешь на дело... Ты не просек, что ли, что рассусоливать нам уже в облом было? Граната жахнула - значит, сталкеры через стадион пошкандыбали. Стормозишь - смоются они хрен знает куда; где бы ты потом свою Саньку искал?
- И вовсе она не моя, - вспыхнул Витенька, мало что понявший из обильно приправленного жаргоном пояснения.
- Так эта Санька - баба?.. - нехорошо облизнулся невесть откуда возникший рядом щуплый человечек с лисьей мордочкой.
- Баба, - негромко подтвердил громила, осторожно оглядываясь на маявшихся от безделья наемников. - Только ты, Валет, об этом пока лишку не трынди, да и сам держись от нее подальше...
- А-а, Горыныч... - скабрезно погрозил пальцем Валет. - Зажал клубничку для себя?..
- О чем это вы? - настороженно спросил немного побледневший Витенька.
- Расслабься, ботаник, - захохотал верзила, облапив парня. - Ты что, Валет, рамсы попутал - предъявы мне кидать? Я ж ради вас, фофанов, напрягаюсь, понял, на? Про эту пацанку такой звон прошел, что я сам ссу с ней перепихнуться, в натуре...
- Я физик, - вяло пытался выбраться из медвежьих объятий Витенька, окончательно потерявший нить беседы.
- Физик, ботаник, - сплюнул Валет, - какая разница? По нам, так хоть шахтер...
- Повежливей с нашим гостем, бригадир Валеев, - одернул его громила. - Рано еще... - негромко добавил он.
- Виноват... десятник Горяев! - неумело попытался взять под козырек Валет.
- А они точно придут, бугор? - это подал голос один из покуривавших у грузовика наемников, жилистый худощавый парень с колючим взглядом. Санька неприятно поразилась, заметив, что он и стоявший рядом с ним курчавый южанин с мясистым лицом периодически исподлобья поглядывают на Витеньку, при этом непроизвольно задевая свои автоматы.
- Куда же они нахрен денутся, Штырь, - беззаботно сказал верзила Горыныч, зевая. - Раз с пукалкой через стадион идут - значит, группа Кабана. А он всегда тут выходит.
- А вон, кажись, и они, - сказал Валет, показывая рукой.
Витенька рванулся было по направлению к появившимся вдали фигурам, но Горыныч ловко ухватил его за ремень и, как пушинку, отбросил назад, в руки ожидавших у машины наемников.
- Погоди-ка, герой-любовник, не спеши так... У тебя в этой пьесе немножко другая роль... с грустным концом, - пробормотал он, и из присутствующих только Санька, видевшая его лицо, уловила смысл тихо сказанных слов. Выйдя вперед, гигант водрузил свое могучее тело на широко расставленные ноги-тумбы, заложил ручищи за спину и замер в позе эсэсовца - неширокий проспект словно перегородила живая гора.
- Валет! - властно крикнул он, не оборачиваясь.
Щуплый наемник немедленно подбежал и подобострастно заглянул в лицо десятнику.
- Пойди-ка, залечи шавку, - процедил Горыныч, имея в виду громкие протестующе-негодующие вопли Витеньки. - И ваще, заныкайся пока с ним и со своей бригадой в тачке.
Валет подошел к Витеньке и, приказав своим подручным отпустить парня, задушевно начал что-то ему втолковывать. Аспирант перестал голосить и с обиженным лицом стал поправлять одежду. Потом они неспешно направились за машину; Валет продолжал негромко и вкрадчиво говорить, а Витенька внимательно слушал и порой воодушевленно кивал. До Саньки донеслись только некоторые слова: "спрятаться", "сюрприз", "позвать". Вслед за ними, словно тени, двинулись бойцы из бригады Валета, и у машины осталось только пять или шесть человек.
Пора было что-то предпринимать. Санька огляделась; к счастью, в этом двухэтажном кирпичном особняке довоенной постройки, с толстыми стенами и высокими потолками, черный выход оказался предусмотрен. Аккуратно, чтобы не шуметь, Санька выскользнула через незапертую заднюю дверь и, незамеченная, дворами помчалась навстречу группе Кабана.
Отбежав от перекрестка метров двести, Санька увидела идущих по проспекту сталкеров. Кабан, Бутылкин, Бревно, Санитар, Казым, Петро, Вилка и Крут - все восемь были живы и почти здоровы. Почти, потому что сталкеры были бледны; Вилка через каждые несколько шагов утирал со лба испарину, которая тут же выступала вновь, а у Казыма и Петро заметно дрожали конечности. Даже Крут часто и гулко сглатывал слюну; один лишь Кабан держался молодцом. Санька подбежала поближе к проспекту и встала за углом одного из домов - так, чтобы ее не было видно от машины.
Крут первым заметил притаившуюся Саньку и, издав радостный вопль, хотел уже броситься к ней, но был остановлен приглушенным грозным окриком. Не слишком громко, чтобы не услышали наемники, но быстро и отчетливо Санька проговорила:
- Идите мимо, как идете, будто меня здесь нет! Крут - у меня проблемы с наемниками. Тебя, скорее всего, не тронут, так что иди смело. Встретимся позже в конце проспекта. Кабан - спасибо за помощь, вот твоя карта (тут Санька бросила на дорогу свернутую бумагу). Расскажите им, как я пошла в обход и, не выйдя, погибла.
- Пошла? Погибла? - не удержавшись, недоуменно переспросил Крут, но Саньки и след простыл; она уже мчалась обратно на свой наблюдательный пункт. - Заговорился парень от переутомления...
- Может быть, может быть, - не слишком уверенно пробормотал Кабан, на ходу поднимая карту.
Санька змеей проскользнула обратно в подъезд и приникла к дверной щели. За время ее отсутствия практически ничего не изменилось, если не считать того, что Витенька и трое наемников сейчас не стояли перед машиной, а, невидимые, сидели в кузове. "Эх, Витенька, - с досадой подумала Санька, - и какой же черт дернул тебя за ногу явиться сюда и испортить мне такую отличную игру?.. Впрочем, понятно, какой. А ведь так хорошо все начиналось...".
7. Проспект Ильича
- Честно говоря, полковник, - в голосе профессора сквозила откровенная неприязнь, - я бы не хотел беседовать с вами на какие-либо темы. Поговаривают, вы в весьма немалой степени замешаны во всех случившихся за последние дни неприятных событиях...
- Господь с вами, милейший Петр Сергеевич, - развязно хохотнул Морошкин. - Даже если я, как вы говорите, и причастен к чему-то, однозначно утверждать это можно лишь на основании решения суда, не так ли? Презумпцию невиновности у нас вроде бы никто не отменял... Так что будьте столь любезны ответить мне на единственный вопрос, относящийся к нашей с вами совместной работе. Вы говорили, что, помимо редуктора, теоретически возможно существование других артефактов с функциями генератора или трансформатора. Так вот - как навскидку, в полевых условиях, различить их?
Профессор, насупившись, помолчал с полминуты, но потом все же неохотно буркнул: