Позади нее тенью высился Карл. Я не хотел обсуждать все это при нем, но мне и вправду нравились катетеры.
- А нет ли таких же для постоянного ношения? Как у вас живут паралитики?
- Вы не паралитик. - Кейти бросила трубки в мешок с надписью "Опасные биологические отходы". - Можете сходить в туалет, как все остальные.
Я ничего не сказал. Так оно и было. Мог и сходить. Но с какой стати? Мы обладали передовой технологией утилизации отходов, однако не пользовались ею лишь потому, что предпочитали испражняться в сосуд с водой и вытирать остатки древесной трухой. Но я понимал, что такой довод не подействует на Кейти. Прежде чем она унесла приемники, я внимательно рассмотрел их, чтобы запомнить устройство.
Я начал тренироваться. Лежа на спине, я поочередно поднимал культи вверх, а затем переворачивался на живот и повторял процедуру. По три серии из десяти репов. Репы означали повторы. Я нахватался терминов. Помимо этого, я отжимался. Звучит, но в моем случае все было прозаичнее, так как я опирался на бедра. В школе мы называли это отжимашками для девчонок. Было приятно чувствовать, что тело мне подчиняется, хотя причиной удовольствия служили эндорфины, которыми мозг меня поощрял. Как если бы мне приплачивали за мытье машины. Но продолжал заниматься, так как знал, что этого захотела бы Лола.
Меня навестили психиатры - четверо, явились скопом, словно на конференцию. Двое мужчин, две женщины, один из мужчин - чернокожий. Казалось, они сошли с рекламы недвижимости или лекарств для улучшения качества жизни, адресованной верхушке среднего класса. Черный парень непринужденно привалился к стене. Он был спокойный, расслабленный и улыбался мне как старому знакомому.
Начались церемонии. Они поинтересовались моим мнением о больнице. Одна из женщин - блондинка с заостренными ушами - восхитилась панорамой за окном. Можно подумать, она ни разу не поднималась на лифте. Они переключились на тему работы. Это далось им легко, так как я мало что говорил, помимо "да" и "нет".
- Насколько я понимаю, вы отчасти изобретатель, - высказался белый мужчина. Он развалился на стуле, но до спокойной расслабленности чернокожего недобирал. - Придумываете разное.
- Ноги, - вмешалась остроухая. И улыбнулась с намеком: не каждому дано.
- Да, - ответил я.
- Расскажите подробнее.
Впервые за встречу повисло молчание.
- Что же тут скажешь? Это ноги - я не знаю, о чем вам рассказывать. - Я посмотрел на чернокожего в надежде, что тот вмешается, все успокоит и расслабит, но не тут-то было. Я вздохнул. - Послушайте, клянусь, мне не нравится боль. Я не хочу себе навредить. Я не…
- А! Конечно. Это мы знаем, - рассмеялся мужчина. - Вам незачем убеждать нас в вашем психическом здоровье, доктор Нейман.
Я переводил взгляд с одного лица на другое:
- Тогда о чем вы хотите узнать?
- О ногах, которые вы изготовили, - ответила женщина. - Мы понимаем, что они лучше любых современных протезов.
- Да. Насколько мне известно.
- По сути, они настолько совершенны, что вы… решили раздавить себе вторую ногу. Чтобы… привести себя в соответствие.
- Верно.
- Они мощные? - спросил черный мужчина, подпиравший стену. - Должны быть мощными.
- Более или менее.
- И только-то?
- Их нужно доработать.
- Ну, разумеется. - Он со значением поглядел на своих спутников. - Что именно доработать?
- У него появились новые идеи. - Это сказала женщина с заостренными ушами. - Ни секунды не сомневаюсь.
- Не могли бы вы поделиться этими идеями с нами? - предложил тот, что разлегся на стуле. - Это возможно?
- Вы назвались психиатрами, - сказал я.
- По-моему, нет. - Он окинул взглядом окружающих. - Разве кто-то так сказал?
- Я, например, работаю в кадрах, - сообщила остроухая. - Там поневоле станешь психиатром.
- Если мне не изменяет память, мы сказали, что хотели поговорить о вашем самочувствии.
Я попытался сверить воспоминания. Возможно, оно так и было.
- Эти ноги… вы сконструировали их в рабочее время?
- Мм… да.
- Не волнуйтесь, - успокоил меня мужчина на стуле. - В этом нет ничего страшного. Уверяю вас.
- Абсолютно ничего, - подтвердил тот, что прислонился к стене.
- Мы, как вы поняли, из "Лучшего будущего", - заговорила женщина, которая до сих пор молчала. Маленькая, ярко одетая, она смахивала на птичку. - И мы, доктор Нейман, чрезвычайно довольны; мы готовы оказывать поддержку и всячески содействовать вашему проекту. - Она сцепила пальцы.
Доктор Анжелика Остин не хотела выпускать меня из больницы. Это было немного забавно, так как сестрам не терпелось от меня избавиться. Они спорили над моим ложем, как будто я был неодушевленным предметом.
- Мне наплевать, чего хочет его компания, - говорила доктор Анжелика. - Я его врач и считаю, что он не готов к выписке.
Сестра Кейти продолжала паковать мои вещи. Над ней молча нависал Карл. Еще две сестры следили из дверей: Вероника и Челси.
- Что ж, директор распорядился иначе, - парировала Кейти.
Вероника вторила ей невнятным мычанием.
Доктор Анжелика Остин раздраженно листала мою карту.
- Тут нет записи психиатра. - Она подняла взгляд на Кейти. - Святые угодники, как так вышло?
- Его компания сказала…
- Консультацию психиатра назначила я, - перебила ее доктор Анжелика. - Я лично послала их в эту палату. Куда они делись?
Тут заговорил Карл. Все вздрогнули, и я в том числе, поскольку привыкли к тому, что он стоял немой как скала.
- Это я их не пустил.
- Вы? - Доктор Анжелика выпрямилась во весь свой рост - небольшой, но все-таки впечатлявший. В ней была стать. Может быть, этому учат в мединституте. Или набираются от сверстников, у которых есть лыжи, костюмы и фамильное серебро. Мы, инженеры, сутулимся. - Но вы же не имеете права?
- Имею.
- И на каком основании?
- Потому что его мозг является коммерческой тайной и интеллектуальной собственностью "Лучшего будущего".
У доктора Анжелики взлетели брови. Кейти застегнула молнию на моей сумке. Это звучало непререкаемо. Она сложила руки на груди, цокнула каблучками и воззрилась на доктора Анжелику.
- Я собираюсь оставить его еще на день.
Стоявшие в дверях Вероника и Челси дружно выдохнули.
- Вы не можете этого сделать, - молвила Кейти.
Доктор Анжелика, словно ее не слыша, черкала что-то в моей карте.
- Физически он здоров. Запрета от психиатра нет. Он желает выписаться. Его компания желает, чтобы его выписали. Директор велит его выписать.
Доктор Анжелика слегка покачала головой, давая понять, что весь день ее донимают разные бюрократы, каковое обстоятельство прискорбно, но совершенно не удивительно.
- А его лечащий врач - против.
- Вы знаете, что за этим последует, - негромко напомнила Кейти.
Ручка доктора Анжелики зависла. Какой драматический момент! Я чуть не засмеялся: что - на самом деле? Ее уволят? Карл свернет ей шею? Скорее всего, "Лучшее будущее" просто найдет мне другого врача. Но доктору Анжелике происходящего было достаточно, чтобы признать поражение. Ее гонор сдулся. Она отправится домой, нальет себе красного вина и уставится в стену. Будет гадать, зачем она борется с коммерческими интересами в корпоративной больнице, если хотела лишь помогать людям. А утром, когда она выйдет из своего красивого дома и отопрет автомобиль с откидным верхом, она все вспомнит.
- Они ждут, - поторопила Кейти. - Что мне им сказать?
Доктор Анжелика бросила планшет на поднос, как вещь, ставшую бесполезной.
- Передайте им, - велела она, - что я настоятельно рекомендую держать нашего пациента подальше от режущего и давящего технического оборудования.
5
В лимузине мне никак не сиделось спокойно. Я хлопал по бедрам: ладони вспархивали воробышками. Я пристегнул ремень, всмотрелся в тонированное окно и подумал, что хорошо бы ехать быстрее. Как бы то ни было - сколько осталось до "Лучшего будущего"? Я не помнил жилых застроек, мелькавших за окном. Я подался вперед, чтобы спросить у водителя, на заблудились ли мы, но заставил себя сдержаться, - разумеется, нет. Мне просто не терпелось увидеть мои ноги.
- Уже скоро, - молвил Карл.
Я подпрыгнул. Совсем забыл, что он сидел рядом и заполнял собою половину машины. Он был большой, но тихий.
Я сжал кулаки. Мне следовало чем-то занять их. Я вспомнил о телефоне. Сумка, собранная в больнице, стояла на сиденье рядом: я расстегнул молнию и начал рыться в старых вещах, которых не видел несколько недель. Телефона там не было. Я откинулся на спинку и выдохнул. Вот сволочи.
- Что-то не так?
- Телефон.
- Пропал?
- Да. Представьте себе, он пропал.
Я не хотел язвить и просто выбрал не тот объект, чтобы срывать злость.
- Хотите за ним вернуться?
Я открыл рот, собираясь ответить утвердительно.
- Не вопрос, - сказал Карл.
- Не могли бы вы… попросить их прислать его?
- Запросто.
- Курьером или как им удобнее.
- Конечно.
- Хорошо, - заключил я. - Так и поступим.
Я выглянул в окно, продолжая барабанить по бедрам. Мимо проносились здания.
Лимузин остановился. Карл выскочил наружу - как пробка из бутылки шампанского. Я только начал поворачивать ручку, как он распахнул передо мной дверь. Я сощурился. Карл поднял меня и пересадил в ожидавшее тут же инвалидное кресло. Раздались аплодисменты. Я не понимал, что происходит. Затем Карл отступил, и я обнаружил, что вдоль асфальтовой дорожки к вестибюлю выстроились сотрудники. При виде меня они разразились приветственными возгласами. Я все еще пребывал в смятении. Передо мной стояла Кассандра Котри, молитвенно сложив перед собою руки. Она пошла ко мне с распростертыми объятиями, затем склонилась и поцеловала меня в щеку.
- Добро пожаловать домой, - шепнула она.
Семь лет - ни одного поцелуя, а теперь - сразу два за неделю. Если бы речь шла о лабораторных данных, я заподозрил бы грубое нарушение чистоты эксперимента. Кассандра Котри положила мне руку на плечо, и Карл покатил коляску к вестибюлю. Люди тянули ко мне руки: дай пять. Женщина из отдела обработки вершин, которая на собраниях всегда старалась сесть от меня подальше, прошептала: "Вы само вдохновение". Я ничего не мог понять.
Воздух внутри был прохладным и отлаженным.
- Я взяла на себя смелость и расширила ваш отдел, - сообщила Кассандра Котри. - Что вы думаете о Джейсоне Хуанге? Я его оставила, несмотря на посредственные характеристики.
- Мне нравится Джейсон.
Карл остановил кресло. Кассандра Котри обогнула его и заглянула мне в глаза. Она была очень красива. Она казалась константой, занимающей естественное место под солнцем. Трудно было представить ее какой-то иной - расстроенной или усталой. Наверное, вечность является свойством красоты.
- Джейсон очень хорош.
- Я всего лишь хотела предоставить вам лучших.
- Но почему?
Кассандра Котри глубокомысленно кивнула, как будто вопрос был серьезный и требовал вдумчивого ответа.
- В больнице вы заявили, что искусственное - совершеннее. Это вызвало здесь некоторый интерес. В самых высоких кругах. Обсуждалось на всех уровнях, вплоть до Менеджера. - Она нащупала мой взгляд; я понятия не имел, кто такой Менеджер. - Что вы скажете о вашей собственной линии производства?
- Собственная линия производства - чего?
- Протезов… - Она осеклась. - Искусственных надстроек. Высококачественных биоразработок. Мы не знаем, как это назвать. Но мы хотим, чтобы вы ими занялись. Мы обеспечим полное финансирование всех изысканий и идей, какие только придут в вашу золотую… бесценную голову.
- Вы хотите, чтобы я делал протезы?
- Да.
- Зачем вам это понадобилось?
- А вам самому не интересно?
- Интересно. Но… Я не бизнесмен, однако…
- Правильно, - рассмеялась Кассандра Котри. - Вы не бизнесмен. Предоставьте это нам.
- Но…
- Я менеджер среднего звена, - сказала она. - Некоторые находят это уничижительным, но я считаю иначе. Вышестоящие принимают решения, подчиненные - выполняют. Эти люди живут в разных реальностях. Весьма непохожих. Моя работа заключается в том, чтобы их сблизить. Объединить миры. Иногда они не вполне совместимы, а иногда я даже не понимаю, как они там живут, но суть не меняется: я их свожу. Я похожа на переводчика. Но я ближе к земле. И без меня компания не сможет работать. Без менеджеров среднего звена, которые объединяют миры. Поэтому позвольте мне покуситься на вашу реальность, Чарли. Известно ли вам, сколько денег крутится в медицине? Много. И с каждым годом все больше: кто-то изобретает искусственное сердце, и людям не важно, сколько оно стоит, - оно им необходимо. Потому что ты продаешь им жизнь. - Она моргнула. - Ты продаешь им жизнь. - Она похлопала себя по карманам. - Мне нужна ручка. Но в чем проблема медицины? Рынок ограничен больными людьми. Представьте: вы гробите тридцать миллионов на разработку лучшего в мире аортального клапана, а кто-то берет и вылечивает заболевания сердца. Это беда. Конечно, не для… обычных людей. Я имею в виду компанию. Финансовая катастрофа. Я к тому, что бизнес-риски подобного рода вынуждают верхушку нервничать, когда речь идет о крупных капиталовложениях. Но то, что вы предлагаете и о чем рассказывали в больнице… это медицина для здоровых. Вот что их возбуждает. Они представляют себе устройство. Скажем, селезенку. Они не имеют понятия. И я не имею понятия. Это ваше дело. Но допустим, что вы создали искусственную селезенку, которая лучше натуральной. Более надежную, безопасную, со встроенным контролем кровяного давления. Не сомневаюсь, что вам придут в голову и другие идеи. Но такое устройство мы можем продать любому. Рынок охватывает весь мир - всех, кто хочет, чтобы их селезенка работала лучше. И каждый клиент - навсегда. Буквально. В больнице вы упомянули апгрейды. Давайте представим, что вы купили Лучшую Селезенку. Проходит несколько лет, и вот появляется Лучшая Селезенка - два! Точно такая же, но умеет проверять электронную почту. - Она рассмеялась. - Я говорю глупости. Но вы уяснили принцип действия бизнеса. Эта модель подразумевает повторение. Я была на том совещании, Чарли, так вот один выступавший сказал, что люди меняют мобильники каждые тринадцать месяцев. Тринадцать месяцев. Выбрасывают старый, который обожали, поскольку появилось что-то новое. Более сексуальное. Есть еще один аспект. Они видели ваши ноги. Они считают, что в них присутствует некая… эстетика. Вы не пытались подражать природе. Вот в чем разница. Вы создали новое. Нечто самостоятельное - простите за каламбур, я имела в виду другое. Я хотела сказать, что в них ощущается искусство. Это сдвиг парадигмы. Потому что обычные протезы - я не хочу никого обидеть - выглядят несколько отталкивающими. Безжизненными. А потому возникла следующая мысль - это дело отдаленной перспективы, но об этом подумывают: что, если отдать Лучшие Органы на откуп моде? Разве нельзя? Может быть, кто-то купит искусственный зуб лишь потому, что тот лучше смотрится. Или искусственное ухо. Если мы станем спонсорами спортсменов… паралимпийцев… они могут сделаться объектами вожделения. Они крепкие, они эффективные, они среди нас. Им принадлежит будущее. Маркетинг отметил, что мы давно прокалываем себе тело, следуя моде. Физически вводим металл в ушные мочки, губы, подбородки и бог его знает, куда еще. Вы видели таких ребят. Вот чего они ищут. Носимые аксессуары. Сверхфункциональные, суперсексуальные кибертела. Вы, Чарли, помогли компании разглядеть рынок прямо под носом. Среди нас самих. И наша компания обладает уникальным преимуществом: она будет первой на этом рынке. Вот почему вам выделили ресурсы. Теперь вы понимаете?
- Примерно, - ответил я, подумав.
- Рада, что вы с нами, - улыбнулась она.
Карл покатил меня в лаборатории, Кассандра Котри шла рядом. Я думал, меня отвезут в Стеклянный кабинет, но они свернули налево, в четвертую. В коридоре выстроились молодые люди - как я понял, мои новые лаборанты. Когда Карл миновал их, до меня дошло, почему они стояли снаружи: внутри не хватило места. Все помещение было заполнено белыми халатами. Кроме центра: там в лучах света стояли мои ноги. Отполированные. Прекрасные. Кассандра Котри не ошиблась. Я немного удивился тому, что это кто-то заметил, так как красивы они были лишь в смысле функции: красивы, потому что работали. Пучки изолированных проводов толщиной в руку змеились меж голых стальных опор и вкруг промасленных поршней-катушек. Компьютерный короб был примотан к бедру черной изоляционной лентой. Икры изгибались кзади, как у газели. Стопы представляли собой заключенные в сферы роторные двигатели; один длинный палец торчал вперед, два гнутых - назад.
Присутствующие аплодировали.
- Вы - мой кумир, - выдохнул Джейсон.
Я его и не заметил.
- Что? - переспросил я, полагая, что ослышался.
- Вы и Исаак Ньютон. И Барри Маршалл. И Кюри. Такие люди, как вы, готовы положить себя на алтарь науки. Поставить опыты на себе. Я отдаю вам честь.
Карл подвез меня к ногам.
- Кеннет Уорик - пацан по сравнению с вами, - продолжал Джейсон. - Пусть ему будет стыдно!
Карл поднял меня на руки, как ребенка. Он нес меня к ногам, словно спасал из горящего дома.
- Так хорошо? - спросил он.
- Да, - ответил я.
И он опустил меня в гнезда. Я поморщился: травмированная левая нога задела пластик, но тут ягодицы опустились на сиденье, и боль утихла. В этих ногах не было необходимости стоять: я присел и расслабился. Мои руки потянулись к бедрам. Там находились панели управления. Большие пальцы нащупали кнопки включения и вдавили их. Моторы, при всей своей мощности, работали очень тихо, но не бесшумно. Ноги приподнялись на пальцах, согнулись, приняли устойчивое положение.
Мои зрители рукоплескали и восторженно восклицали. Глаза Кассандры Котри сверкали. Я улыбался. Аплодисменты не смолкали. Происходящее казалось мне прекрасным и ужасным одновременно. Я хотел, чтобы все ушли и я мог в одиночестве наиграться своими ногами, но в то же время хотелось, чтобы люди остались навсегда.