Он лежал, скрючившись, на боку; белая рубашка и светло-синий пиджак пропитались кровью. Горло было вскрыто и зияло огромной рваной раной, открывая кровоточащую плоть.
Рядом с ним в луже крови лежала тряпочка для вытирания пыли – одна из тех клетчатых матерчатых салфеток, которые Чарли закупала в большом количестве. Не веря в возможность того, что он еще жив, она все-таки опустилась на колени и пощупала его запястье. Разумеется, пульса не было. Никто не мог бы выжить с такой жуткой раной, с буквально разорванным горлом. Чарли почувствовала подступающую тошноту – молоко с печеньем ощутимо просились наружу.
Она осторожно обошла вокруг тела Джергена, стараясь унять тошноту и не испачкаться в крови, а затем приблизилась к письменному столу, выудила из своего кармана такую же салфетку и аккуратно взяла ею телефонную трубку.
Затем она снова тихонько опустила трубку на рычаг, а вместо нее схватила тяжелые настольные весы и внимательно оглядела комнату, испугавшись собственной неосмотрительности. Если убийца все еще здесь, ей надо уносить ноги, и побыстрее. Что она собиралась делать, отбиваться этими весами? Однако никакого иного оружия у нее все равно не было. Чарли прокралась в спальню, осторожно проверила стенной шкаф и ванную. Там никого не было. Тогда она на цыпочках приблизилась к кухне, сознавая, что лучше бы ей бежать отсюда. Все происходящее казалось просто каким-то невероятным бредом. За окном в ясном свете уходящего дня лежал городок, мирный и респектабельный, словно чашка доброго английского чая. Солнце потихоньку садилось; его лучи играли мириадами искр на спокойной глади моря и городских крышах такого уютного и домашнего Молена-Пойнт, совсем не похожего на Нью-Йорк или Лос-Анджелес с их ежедневными кровавыми преступлениями среди бела дня.
Обнаружив, что кухня тоже пуста, она вернулась к столу Джергена, подняла трубку, воспользовавшись салфеткой, и набрала 911.
Уже набирая номер, она попыталась вспомнить, закрыла она за собой входную дверь или нет. В ожидании диспетчера она положила трубку на стол, сбегала к двери и заперла ее.
Вернувшись к столу, она услышала громкие восклицания диспетчера: "Алло! Алло, говорите!"
Стоя над телом Джергена и сжимая салфеткой трубку, Чар ли почувствовала, как ее охватывает дрожь. От металлического запаха крови и запаха других телесных выделений ее снова начало мутить. Она назвала адрес да так и осталась стоять, глядя на залитое кровью лицо Джергена и кровавую рану на горле – у нее не хватало сил отвести взгляд.
За свои двадцать восемь лет ей уже приходилось видеть мертвецов, однако на их телах не было следов насилия или страданий. Все они были заботливо обмыты, тщательно обряжены и уложены на чистых атласных покрывалах в дорогих гробах – и пожилая соседка, скончавшаяся, когда Чарли было двенадцать лет, и мамина кузина Мэри двумя годами позже. И отец, который умер, когда ей исполнилось восемнадцать, и мама – Чарли тогда училась в художественной школе. Все усопшие были в своих лучших воскресных нарядах, с мирно сложенными на груди руками. Чарли помнила, как тускло поблескивало обручальное кольцо матери на побелевшей руке.
В тишине комнаты слышалось только тихое гудение компьютера, словно слабый голос что-то пытался нашептывать ей. Сдвинувшись наконец с места, она прошла мимо стола и двух невысоких картотечных шкафов и в этот момент впервые заметила предмет, который, вероятно, и стал орудием убийства, хотя довольно долго она с недоумением смотрела на него.
На ковре возле шкафов лежал металлический разделитель из формочки для льда. Выступающая алюминиевая рукоятка была в крови; сами квадратные ячейки тоже, словно кто-то решил приготовить красные – кровавые – кубики льда. Не хватало только маленьких деревянных палочек в каждом кубике для большего сходства с фруктовым льдом, который обычно делают матери из апельсинового сока, чтобы их детки не ели всякую дрянь.
Взвыли сирены полицейских машин. Чарли отступила от окровавленного предмета и нетвердыми шагами подошла к широкому окну, перед которым стоял диван. Остановившись у окна, она смотрела, как машина "скорой помощи" влетела в переулок, за ней последовали два автомобиля полиции; смотрела, как двое медиков выскочили из машины, таща кислородный резервуар и черные мешки – как будто ее сообщение о смерти было ошибкой, будто позвонивший мог неправильно определить состояние жертвы. Как будто у Винтропа Джергена еще оставался шанс выжить. За медиками появился Макс Харпер; в сопровождении еще двух офицеров полиции из второй машины он быстрым шагом прошел через двор, и Чарли поспешила отпереть дверь.
Глава 21
Высоко в холмах, среди зарослей фотинии, на узкой охотничьей тропе шириной едва ли с кошачью голову, там, где солнце заливало своими лучами тропинку, Джо и Дульси с удовольствием поедали упитанную мышь – последнюю из пяти аппетитных созданий, которых они наловили в течение последнего часа, бесшумно и быстро скользя среди спутанных веток и торчащих из земли корней. Над их головами висели ягоды фотинии, зеленые и твердые, совсем недавно явившиеся на смену летнему цветению; тишину погожего теплого дня нарушали только неугомонные пичужки, весело щебетавшие среди верхних ветвей.
Внезапно со стороны города раздался вой полицейских сирен.
Привстав на задние лапы, чтобы лучше видеть происходящее внизу, Джо и Дульси наблюдали, как по извилистым улицам в сопровождении двух патрульных машин промчалась "неотложка"; эта завывающая кавалькада нырнула в тупик, ведущий к дому Клайда, и, совершив головокружительный вираж, остановилась перед зданием. Кошки сорвались с места и понеслись вниз; Джо представил свалившегося с крыши Клайда, Дульси с ужасом вспомнила об электрических пилах. Они летели по склону сквозь кусты и высокую траву, не разбирая дороги, словно лавина; наконец перемахнув через улицу и поперхнувшись обжигающим смрадом разогретых покрышек, они ворвались во двор.
Сверху, из открытых окон Винтропа Джергена, доносились мужские голоса. Полицейская рация. Быстрые распоряжения Макса Харпера. И запах – слабый, но несомненный запах человеческой крови. Нырнув под лестницу, они вскарабкались по секретному ходу, скользнули за раковину в кухне и приоткрыли дверцу шкафчика мойки.
Так и есть – запах крови. Запах смерти.
Они бесшумно прокрались через кухню и притаились у двери в гостиную. Выбрав момент, когда полицейские отвернулись, Дульси и Джо прошмыгнули под бюро вишневого дерева и пригляделись к распростертому телу Джергена. Аромат его лосьона для бритья странным образом смешивался с тошнотворным запахом смерти.
Горели все лампы, кроме той, что свешивалась со стола, зацепившись проводом. Опрокинутое крутящееся кресло, разбросанные документы и файлы – все было в крови. Когда медики закончили осмотр и отошли, кошкам представилась возможность получше рассмотреть тело. Горло Джергена было разодрано, словно на него напал тигр или леопард; однако картина, представшая их взорам, была не результатом охоты свирепого хищника, а плодом человеческого злонравия.
Фотограф приступил к работе, и мелькающие вспышки почти ослепили кошек, вынудив их зажмуриться; перед глазами, словно изображение на негативе, поплыли светлые пятна, очертаниями повторявшие контуры жертвы, как будто дух Джергена продолжал еще витать здесь, тщетно пытаясь воссоединиться с телом.
За окнами потемнело – небо закрыли облака. Множество ног продолжали топтаться по персидскому ковру. Чарли тихонько сидела поодаль на диване. На глазах у кошек разворачивалась знакомая полицейская рутина: пока фотограф отщелкивал последние кадры пленки, офицер Кэтлин Рэй, поправляя спадающие на плечи темные волосы, начала собирать вещественные доказательства. И первый же предмет, аккуратно поднятый ею с пола из-за картотечных шкафчиков и заботливо уложенный в полиэтиленовый пакет, привлек кошачье внимание.
Металлическая штуковина из холодильника, форма для льда. Она была вся в крови, с нее даже капало, а ручка торчала как окровавленный нож. Джо и Дульси живо – даже слишком – представили себе, как человеческая рука вонзает раз за разом это тупое оружие в мягкую человеческую плоть.
Кровожадность самих кошек нормальна и оправданна – такими сотворил их Господь. Они охотники, они убивают ради еды, ради обучения подрастающего поколения, ну и иногда ради спортивного интереса. Но нынешний акт насилия разительно отличался от действий охотника. Человек, способный так изуродовать себе подобного в приступе ярости или жадности, являлся в глазах Джо и Дульси примером недопустимой деградации гомо сапиенс. Осознание порочности человеческой натуры глубоко печалило Дульси; ей было неприятно так думать о людях.
Пристроившись поближе к Джо, она наблюдала за действиями офицера Рэй: утомительная рутина по сбору каждой мелочи, которая может послужить уликой, - аккуратно взять пинцетом, положить в пакетик и надписать; однако мало-помалу тщательность этих действий стала успокаивать Дульси. Теперь она могла представить себе, что в дальнейшем начнутся хитроумные лабораторные исследования, которые люди будут проводить по известным им методикам. Постепенно ее стало наполнять чувство правильности происходящего.
Затем настал черед отпечатков пальцев – черный порошок, специальная лента, карточки для самих отпечатков; все эти монотонные и тщательно продуманные действия были результатом удивительного человеческого разума.
Люди, конечно, обделены по части восприятия: у них нет кошачьего чувства равновесия, такого острого слуха и превосходного осязания, не говоря уже о кошачьей способности видеть в темноте. Однако человеческая изобретательность и умственные способности возмещают эти недостатки. И хотя люди порой способны на чудовищную жестокость, на странные и необдуманные действия, но все же лучшие из них несомненно достойны восхищения.
"Кто же все-таки мы, - подумала она, - я и Джо, что способны судить о достоинствах и недостатках человечества?"
К тому времени, как полиция закончила работу на месте преступления, город окутала ночь. В черных окнах отражались горящие в помещении лампы, отчего сама комната казалась голой и мрачной. Прибывший коронер закончил осмотр тела, после чего оно было упаковано в пластиковый мешок и уложено на носилки. Когда труп увезли, офицер Рэй собрала последние пробы тканей с того места, где он лежал. Никто не заинтересовался компьютером, лишь были сняты отпечатки с клавиатуры и монитора. Экран по-прежнему светился бледно-зеленым, запечатлев в тусклом стекле изображение какой-то финансовой таблицы.
Макс Харпер послал офицера Венделла домой к Мэйвити, чтобы тот привез ее в участок, а патрульные машины отправились на поиск Перл Энн. Присев рядом с Чарли на диван, Харпер спросил:
- Ты видела, как Мэйвити и Перл Энн поднимались сюда, чтобы прибраться?
- Перл Энн была здесь. Я видела ее через окно в ванной комнате; она, возможно, чинила вешалку для полотенец. Когда я уходила, Мэйвити направлялась к лестнице, неся то, что ей нужно для уборки. Но входила ли Мэйвити в квартиру, я не видела.
- В котором часу это было?
- Примерно в четверть четвертого, я думаю. Я добралась до Блэкбернов где-то в три тридцать. Обычно я беру Мэйвити с собой; она убирается, пока я занимаюсь мелкими неполадками. Но сегодня Джерген попросил сделать кое-что сверх обычного, поэтому я отправила ее помочь Перл Энн.
- Что это за "кое-что"?
- Помыть холодильник, укрепить вешалку для полотенец, которая вываливалась из стены, и починить подтекающий душ. Он сказал, что у него во второй половине дня встреча где-то на побережье, и хотел, чтобы работа была закончена в его отсутствие. Мэйвити собиралась заняться холодильником, а Перл Энн – ремонтом.
- А его машину ты видела, прежде чем уехать к Блэкбернам?
- Я бы не смогла, даже если он был бы дома – он держит ее в гараже. Мне казалось, он уехал. Я…
- Что?
- Я думаю, он к тому времени должен был уже уехать. Или… или уже был мертв. Перл Энн открыла окна, а он никогда бы этого не позволил.
- А вернувшись от Блэкбернов, ты не видела его машину?
- Нет. А разве ее нет в гараже?
- Открытый черный "Мерседес" припаркован дальше по улице. Мы видели его по дороге сюда. Я отправил Бреннана проверить регистрационный номер и посмотреть в гараже.
Офицер Рэй сообщила, что вешалка для полотенец починена и имеются свежие следы шпаклевки между плитками в ванной и на полу в душе. Вскоре вернулся лейтенант Бреннан. Гараж оказался пуст. Судя по номерам, черный "Мерседес", стоявший на улице, действительно принадлежал Джергену. Харпер снова переключился на Чарли.
- Во сколько ты вернулась от Блэкбернов? Женщины еще были здесь?
- Примерно в шесть тридцать, их уже не было. Я пошла наверх закрыть окна… и обнаружила его.
- Ты отдаешь себе отчет, что я должен включить тебя в число подозреваемых вместе с Мэйвити и Перл Энн?
- Это ваша работа, - сказала она тихо.
- Был еще кто-нибудь в доме, когда ты уходила? Клайд, кто-то из рабочих?
- Нет, только Мэйвити и Перл Энн. Клайд не собирался заезжать. У него много работы в мастерской.
- У тебя есть адрес Перл Энн?
- Она живет в том старом кирпичном доме, вниз по Вэлли-стрит, за миссией.
- "Дэвидсон Билдинг"?
- Да. Она снимает комнату наверху, над этими маленькими дешевыми конторами. Но сейчас она должна быть на пути в Сан-Франциско; она собиралась туда на выходные.
- И давно ты знала насчет ее планов на уик-энд?
- Да уж несколько недель. Она здорово волновалась в предвкушении этой поездки. Она выросла где-то на восточном побережье и никогда не была в Сан-Франциско.
- А давно она в Молена-Пойнт? И давно ли она живет в "Дэвидсон Билдинг"?
- Четыре месяца, где-то так – и то, и другое. Сказала, что поселилась там, как только приехала.
- Замечательное местечко она выбрала, ничего не скажешь.
- Она очень бережлива. Думаю, у нее туго с деньгами.
- Давно она у тебя работает?
- Все четыре месяца.
- Замужем?
- Нет, одинока. А работает она хорошо.
- Что за машина?
- У нее нет машины, она приходит на работу пешком.
- А как ее занесло на западное побережье? Откуда она?
- То ли из Арканзаса, то ли из Теннесси, я точно не знаю. Она сказала, что хотела убраться как можно дальше от своей властолюбивой семейки.
- Сколько ей лет?
- Двадцать семь.
Харпер делал какие-то пометки в блокноте.
- Вы с Мэйвити не говорили о документах, которые мы нашли в багаже Доры Слудер? Она не высказывала никаких предположений, как они могли попасть к Доре?
- Нет, мы об этом не говорили, - она вопросительно взглянула на Харпера.
- У Мэйвити был пистолет?
- Нет, она боится оружия, - Чарли нахмурилась. - Но это… эта жуткая рана… Мэйвити не могла… Это же не от пистолета?
- Так, насколько тебе известно, у нее пистолета не было?
- Вообще-то мог быть. Она однажды сказала, что у ее мужа был пистолет, но после его смерти она боялась к нему притронуться и попросила Грили запереть его в сейф, который находится у нее в стенном шкафу. По ее словам, муж всегда пользовался этим тайником, чтобы держать дома небольшой запас наличных, как говорится, на всякий пожарный.
Притаившиеся под столом кошки пытались понять, к чему Харпер клонит. Он предполагает, что Джергену разодрали горло после того, как тот был убит пулей, чтобы запутать полицию?
Кошки оставались в своем укрытии, пока Харпер не опечатал квартиру, а затем Бреннан обтянул лестницу желтой лентой, как это обычно делается на месте преступления. Когда все ушли, Дульси запрыгнула на письменный стол.
Полиция почти не трогала компьютер, но капитан Харпер позвонил в Сан-Франциско и вызвал специалиста из ФБР проверить файлы. Открытый файл был озаглавлен "Инвестиционный фонд Барнера", и там значилось имя Винтропа Джергена.
- Много ли накопает тут агент ФБР, - сказала Дульси, - если он не знает пароля Джергена? И что еще важнее, если у него нет пароля Перл Энн?
Она уселась возле телефона и столкнула с рычага трубку.
- Погоди, - остановил ее Джо. - Харпер еще здесь, внизу. И полицейские машины перед домом. Должно быть, обыск еще не кончился.
- Я позвоню, когда он вернется в участок, - решила она. Аккуратно держа зубками провод, она приподняла со стола трубку и, подталкивая лапой, опустила ее на рычаг. Затем она повернулась и понюхала компьютер. - Клавиатура пахнет духами Перл Энн.
- Наверное, это давнишний запах, она же прибирает вокруг стола.
- Дешевая парфюмерия быстро выветривается. - Дульси еще раз понюхала кнопки, а затем спрыгнула со стола, стараясь не угодить в пятна крови на ковре.
Оставив место преступления, кошки последовали за Максом Харпером на нижний этаж; они старались держаться в тени, подальше от освещенного пространства и как можно дальше от фотографа, который продолжал, слепя вспышкой, делать снимки разнообразных следов в известковой пыли.
Придется теперь департаменту изрядно потрудиться, чтобы раздобыть обувку каждого из тех, кто мог здесь пройти, и сличить с найденными отпечатками. Поднимется такая суматоха – просто смех; а ведь Джо и Дульси могли бы справиться с этим делом в считанные секунды.
Никакая уборка не могла уничтожить тончайшую белую пыль, которая пропитывала настеленные здесь полы из клееной фанеры. Кошки, будучи поближе к земле, превосходно различали все оставленные здесь следы: вот кроссовки Чарли, вот – Клайда, а это теннисные тапочки Перл Энн, следы ботинок двух наемных плотников, следы других субподрядчиков, заходивших сюда. Такая быстрая идентификация могла бы послужить полиции хорошим подспорьем. "Как несправедливо, - подумала Дульси, - что доказательства, найденные служебной собакой, могут быть представлены в суде, а кошек никто и в расчет не принимает".
Если служебная собака, вынюхивающая наркотики, их и не обнаружит – ничего страшного; ей нужно всего лишь дать понять своему сопровождающему, что они были здесь, и это считается законным доказательством. Но прояви такую же сообразительность кот-доброволец, его поднимут на смех. "И это еще один пример предвзятого отношения на работе", - подумала Дульси.
Кошки молча наблюдали, как полицейские упаковали оставленный работягами мусор – жестяные банки, конфетные фантики, скомканные пакетики для ланча, а также всякие щепки и обрезки стеновых панелей. Они забрали стоявший отдельно термос Мэйвити и ее коробку для ланча, а также вещевой мешок Перл Энн с испачканной рабочей одеждой.
Перл Энн, должно быть, переоделась перед отъездом и оставила сумку с вещами здесь, чтобы забрать ее в понедельник. Однако забывчивость Мэйвити была подозрительна – она никогда не оставляла по оплошности свои вещи.
Офицер Венделл вернулся и сообщил Харперу, что Мэйвити дома нет, никаких признаков ее автомобиля тоже, а на его стук в запертую дверь вообще никто не отозвался.
- Я посмотрел в окно. В доме все аккуратно прибрано, постели заправлены, в раковине – три чашки с блюдцами. Я прокатился по городу, но ее "Фольксвагена" нигде не видел.
Продолжая наблюдение из-за ящиков с сантехникой, Дульси нервно облизывала лапу.
- Неужели Джерген воровал у Мэйвити? Могла ли она узнать об этом и прийти в такую ярость, чтобы убить его? Ой, не хочется мне так думать!
- Кто бы ни воткнул эту штуковину Джергену в глотку, он должен быть покрупнее и посильнее Мэйвити.
- Ну, не знаю. Она выносливая.
- Может, она сначала застрелила его.