Здорово мы эту сценку разыграли, правда? Вот такие маленькие радости и скрашивают нашу тяжелую жизнь.
Ну, а дальше все было строго по сценарию. Даже рассказывать скучно. Вышли из "лексуса", и на глазах у обалдевшего Ахмана к нам подъехали почти одновременно три машины: "Додж-карван", "Джи-Эм-Си-Юкон" и "Линкольн-навигатор". В машине Эльфа я сразу опознал мышкинский ярко-синий джип, сделанный на заказ. Или просто еще один такой же? Это стало некоторой неожиданностью, но все равно не затруднило нашего выбора.
А едва мы тронулись, вслед затрещали выстрелы. Наверно молодой Джемиль не выдержал. Ахман-то вряд ли стал бы стрелять. По характерному звуку я догадался, что у нашей совсем новой машины состоялось-таки торжественное боевое крещение. Придется искать хорошего знакомого для ликвидации специфического отверстия.
А "навигатор" Эльфа тут же рванул следом, и я даже не сомневался, что он догонит нас очень быстро. Поэтому сразу вышел на связь.
– Герр майор, неужели я должен объяснять, что, даже поравнявшись с нами, вы сумеете остановить машину, только открыв огонь, а в перестрелке у вас будут очень плохие шансы на победу: один к четырем?
– Я все это понимаю, но за мной уже летит Джемиль на "лексусе". Неужели вы не можете ускориться? – добавил он с неподдельным ехидством.
– Могу, – сказал Циркач, вдавил педаль в пол, и уже через полминуты мы летели со скоростью сто семьдесят.
– Оборзел? – испугался я. – Движок запорешь! Заклинить может в два счета!
– Не заклинит, – сказал Циркач, – выжимая из "юкона" уже сто восемьдесят. – Машина на самом деле обкатанная. Я специально такую брал, а этим для понта сказал, ну, и вообще, лучше скрывать свои возможности. Верно?
Мы оторвались. И за ближайшим поворотом свернули на первую попавшуюся побочную, проселочную дорогу. Отсиделись за кустами. Пропустили обе машины, ракетами умчавшиеся вдаль. А потом, не торопясь, где дорогами, а где и полями, выбрались на другое, параллельное шоссе.
Мне страшно понравилось название самого первого населенного пункта, который мы проезжали – Кукобой. Неистощима фантазия русских географов! Я знать не знаю, кто такие куки, но человек, безжалостно уничтожающий их, представлялся мне грозным парнем в камуфляжке, с ясным взглядом, квадратным подбородком и с базукой на плече – этакий благородный мститель. Кукобой.
В Москве нас ждал Шкипер, на квартире все было тихо, но мы еще по телефону попросили Володьку быстренько собрать необходимые вещи и дуть на метро куда-нибудь в центр. Впрочем, нет, передумал я, лучше пешком на Семеновскую, мы туда и подъедем. Все равно ведь решили переночевать в Измайлове у Пинягина. Ехать к Циркачу, казалось полным безумием. Уж там-то наверняка ждали эмиссары Мышкина. Рисковать еще раз с левой квартирой тоже не хотелось – ради одной, судя по всему, ночи. Если же нас ждет засада и у Пиндрика, тогда… Тогда пусть эта засада пеняет на себя!
– Слушай, – сказал я Циркачу, – пока мы едем, ты не хочешь позвонить…
– На работу? – перебил он. – Уже звонил. Не Мышкину, конечно, – на хрена мне такой уровень? Кадровику позвонил, мол, увольняюсь, так и так, ввиду осложнившихся личных обстоятельств. Ну, он пожурил, конечно, что, мол, за две недели предупреждать надо и просил подъехать на Арбат, чтобы лично подписать заявление. Я обещал.
– Прямо сейчас и поедем? – подколол я.
– Давай, – зевнул Циркач.
– А я ведь о другом хотел тебе напомнить. Позвонил бы ты своему приятелю. Что за Игорь такой жил на этой Девятой Роте? Меня заело. Да и не верю я, что Ахман нас выследил. Здесь другое – либо прослушка, либо капнул кто-то. Вот и поинтересуйся.
– Хорошо, – сказал он. – Но об этом лучше говорить с квартиры. В "Сферу" я звонил с трубки. Тут было главное, чтобы не засекли место, откуда звоню. Но мы же с тобой знаем, что все звонки с мобильников прослушиваются, абсолютно все. Верно? А вот в квартире у Пиндрика вряд ли уже успели что-нибудь установить. Позвоню оттуда.
Я согласился.
Меж тем напуганный нашей конспирацией Шкипер перезвонил уже с улицы и сказал, что из всех интересных звонков отмечает лишь один. Какой-то псих позвонил и предложил свои услуги по ремонту машины. Шкипер сказал "Не надо", тогда псих пояснил, что готов поменять главную прокладку в машине. Шкипер решил, что над ним издеваются, потому что прокладок в любом автомобиле много, но ни одна из них не называется главной, и бросил трубку. Через полчаса звонок повторился. И тот же голос попросил передать уже конкретно Крошке предложение о замене главной прокладки.
Я начал хохотать. Шкипер слишком хорошо знал устройство автомобиля. Вот и не среагировал на юмор. Главной прокладкой называют, разумеется, прокладку между рулем и сидением, то есть водителя. И это был наш с дядей Вошей условный знак, предполагавший встречу.
– Место и время, где нас ждут для ремонта, записал? – спросил я строго.
– Ну, после того, как он тебя упомянул, назвав по кличке, записал, конечно.
Место оказалось в двух шагах от дома на Девятой Роте, в переулке с не менее достойным названием – Медовый. А время – тринадцать нуль-нуль следующего дня. Понятно, Кулаков еще не знал, что нам придется срочно менять место жительства. А может, и знал, просто как матерый контрразведчик понимал, что самое безопасное место после аварийной эвакуации с засвеченной квартиры – это ее ближайшие окрестности – там не ищут. Во всяком случае, такие чайники, как эти курды. И честно говоря, я вообще не был уверен, что они будут нас искать. После разговора с дядей Вошей, если не будет других инструкций, я планировал сам выйти на Ахмана и культурно объясниться. Ведь Эльф советовал с ним не ссориться и был, разумеется, абсолютно прав.
В Измайлове у Пиндрика засады не было. И квартиру, похоже, не трогали. Во всяком случае, грубого обыска никто не проводил. Мне первым делом захотелось в душ. Фил проверил состояние моей ноги и подтвердил: мыться можно. Все ткани срослись окончательно – все-таки Фил это Фил.
Циркач сразу стал звонить, пока еще не совсем ночь. Но у Виктора, сосватавшего нам, так быстро вычисленную Ахманом квартиру, никого не оказалось, даже автоответчик был выключен; и у Марины, его бывшей жены и бухгалтера на одном из аникеевских базаров – тоже.
На этом работа кончилась, и можно было снова чуточку поспать.
3
Начальнику ЧГУ
генералу-лейтенанту Форманову А.Н.
От начальника
следственного управления ФСБ
СПРАВКА
В ответ на ваш запрос сообщаем, что гражданин Германии Клаус Штайнер находится под постоянным наблюдением органов ФСБ и о его перелете из г. Владимира в г. Ярославль нашим сотрудникам было известно заранее. Нахождение Штайнера на секретном объекте №113/452-с санкционировано соответствующим отделом. По информации, поступившей от начальника объекта №113/452-с, Штайнер провел переговоры с двумя неизвестными, прибывшими непосредственно к нему, но доставленными по указанию руководства объекта в лице Ахманалиева Г.В. Последний назвал их своей агентурой и, согласно выводам наших аналитиков, предложил эти кадровые единицы Штайнеру для работы на БНД. Ввиду невозможности допросить непосредственно Ахманалиева наши сотрудники попытались собственными силами захватить агентов, но потеряли их в районе села Кукобой. Наружное наблюдение за Клаусом Штайнером будет осуществляться вплоть до его вылета из страны (предположительно через два дня.)
Кулаков перечитал эту милую справку трижды. Из ФСБ приходили разные бумаги, но такой не было еще ни разу. Если б она не была доставлена спецпочтой, а, допустим, вылезла из компьютера, генерал решил бы, что это шутит какой-нибудь юный хакер. Но тут все было без дураков: и бланк, и подпись и исходящий номер. Вот только содержание подкачало. Будто референт высокого гэбэшного начальника был пьян, когда составлял текст. А сам начальник подписал, не читая.
Начать с того, что не следственное управление должно было этими вещами заниматься – Второе Главное или, в крайнем случае, Седьмое – слежка за иностранцами. И потом, небрежное признание провала в конце справки – вещь для ФСБ абсолютно немыслимая. В-третьих, совершенно чудесная оговорка о невозможности допросить Ахманалиева. Это что, вор в законе у нас теперь как депутат Госдумы – неприкосновенен? В-четвертых, не просматривалось ни малейшей попытки расшифровать Штайнера (да не могли они там не знать, что Клаус Штайнер и Эльф – одно лицо!). И, наконец, запрос был не столько про Эльфа, сколько про курдов. На главную же тему в ответе был просто заговор молчания. Дескать, не знаем мы никаких курдов – есть только секретный объект, проходящий по картотеке ФСБ под номером таким-то…
А Форманов, познакомившись с этой абракадаброй возьми да и скинь ее на Кулакова с надписью на уголочке: "Срочно разберись!" И сам укатил на Старую площадь.
Проще всего, конечно, дождаться его возвращения и тогда уже, задав все вопросы, решить, как вести себя. Но в том-то и дело, что некогда получалось ждать, через двадцать минут он должен выехать на встречу с командой Большакова. Что можно успеть за двадцать минут? Только посидеть и подумать.
Кулаков попробовал восстановить в памяти все от начала. Нет, не от Вроцлава – от весны, когда Форманов вызвал его к себе и сказал:
– Есть новое дело государственной важности.
– А когда мы в последний раз занимались делами негосударственной важности?
– Совсем недавно, – отпарировал Форманов в ответ на это ядовитое замечание. – Так вот. Есть задача: выяснить, кто такой Король рынков и защитить человека. Его уже заказали. Только неизвестно, кто, и, разумеется, неизвестно – кому.
– И это сейчас самое важное? – удивился Кулаков.
Натовцы как раз со всей дури бомбили Сербию и Косово, мир стоял на ушах, и по негласному указанию Кремля ЧГУ чуть ли не ежедневно отправляло сводки в ЦРУ и получало от них свежую информацию о происходящем. В обстановке нарастающей истерии – закидывание чернильницами американского посольства, нелепые погромы "Макдональдсов" (фирма-то канадская, для справочки, – причем тут США?), ларьков "Баскин энд Робинс", сжигание американских флагов – на этом безумном фоне стремление не потерять доверительных отношений с Америкой казалось действительно важным при всей внешней неактуальности. И тут какой-то Король рынков! Бандюган из Тушина или Солнцева. Причем здесь ЧГУ? Оказалось очень даже причем.
Три сигнала поступили в ФСБ одновременно: из Стамбула, из Варшавы и из Владимира. Крутой замес. А текст был всюду одинаковый: "Братва угрожает Королю рынков. Если его убьют, рыночной экономике в России придет конец". ФСБ провела предварительный поиск, и въедливые офицеры установили, что в Стамбуле факс был отправлен с одной из конспиративных квартир КРП; в Варшаве – из Германского посольства, а во Владимире – с компьютера одной из фирм, принадлежавших Эдуарду Свирскому. Но Свирский выразил полнейшее недоумение по этому поводу. Курды оказались абсолютно не в курсе, что подтвердил, в частности, и агент СВР в Стамбуле. Наконец, немцы полностью дистанцировались от варшавского послания.
Но случайных совпадений подобного рода не бывает. И дело завертелось. Кулаков, конечно, запросил МВД, недоумевая, почему сыскари с Лубянки не поступили так же. На Огарева, шесть выдали добрый десяток версий, кого в уголовном мире могут называть Королем рынков, и Кулаков с энтузиазмом принялся их анализировать. Пришел к небезынтересным выводам… Но тут и приказали все приостановить, свернуть, заморозить, а еще через день – вообще забыть и выкинуть из памяти. Компьютерной, имелось ввиду. Из своей же не выкинешь!
Кулаков спросил тогда:
– Иван Матвеевич распорядился?
Форманов мог бы и не отвечать, но он ответил:
– Нет, Демидов!
– Ну, ни хрена себе! – Кулаков не удержался и высказал удивление вслух.
Потому что Демидов курировал экономику и финансы в команде президента и был, вне всяких сомнений, очень большим человеком. Но какое отношение он имел к ЧГУ? Однако! Вызвал Форманова лично, и от имени президента распорядился.
– А Иван Матвеевич? – поинтересовался Кулаков.
– Иван Матвеевич промолчал. Я заходил к нему. Но он впрямую об этом не спрашивал. Однако не мог же он как наш куратор не быть в курсе, для чего меня вызывали. Знал он все, конечно, знал. Но промолчал. А лишних вопросов там задавать не принято.
Кулаков тогда обозлился и сказал:
– Не надо нам было браться не за свое дело. Сколько времени зря потеряли…
– А то, Владим Генадич, это мы с тобой решаем, за какие дела браться! – тяжко вздохнул Форманов.
А потом был отдых в Испании, шифровка из Гамбурга и срочное возвращение в связи с двойным убийством. Ну что ж, все логично: в марте предупреждали – в июне начали стрелять. А ведь Кулаков уже тогда докопался и до фамилии Аникеев, и до фамилии Мышкин, даже на Павленко по косвенным данным вышел. Не говоря уже о Свирском, который впрямую поминался в сводках ФСБ. "Вот, сволочи кремлевские! – возмущался про себя Кулаков, еще летя в самолете. – Если б тогда не бросили этого дела, может, оба человека сейчас живы были".
Теперь уже так не казалось.
Во-первых, что он знает об этих двоих? Да, значительные фигуры. Но какую роль они играли в реальной экономике? До сих пор не ясно. И, во-вторых: а что, если вмешательство ЧГУ весной лишь ускорило бы процессы и "танковые сражения" начались бы на месяц раньше? Ведь под Вязниками мы имеем на сегодня четырнадцать трупов. Информация не для прессы, но четырнадцать трупов – это всегда четырнадцать трупов. Это – серьезно.
"Что происходит дальше? – размышлял Кулаков. – Павленко утирается. Мышкин утирается. Они садятся за стол переговоров в развороченном дворце. Исполнители упущены. Деньги упущены. Все оскорблены в лучших чувствах. Каждый валит вину на другого. Примиряющего Фарида рядом нет, а примиряющего Свирского вообще нет в живых. Один Эльф спокоен, но безучастен, он только следит за тем, чтобы не возникло новой перестрелки. При этом совершенно не способствует объединению капиталов "Феникса" и "Сферы". Ну, конечно, Эльф не россиянин, хоть и прекрасно говорит по-русски. Плевать он хотел на нашу экономику. Или не так?..
"Стоп! – сказал себе Кулаков. – Это главное. Вот оно, то самое, что мы должны понять. Эльф не может плевать на российскую экономику. Он именно ради нее сюда приехал. И разговор его с одним из крупнейших германских инвесторов, с этим Линдеманном тоже крутился вокруг России. Схема ясна: Линдеманн, как бывший русский вкладывает сюда деньги, Эльф – как его старый друг – контролирует процесс, а уже некий Навигатор распределяет, кому, чего и сколько. И безучастность Эльфа к распрям двум рыночных воротил объясняется просто: он – технический исполнитель. Поиграл с обоими, как кошка с мышкой – и в сторону. А вопрос о слиянии капиталов решают не Семецкий, не Мышкин и не Павленко. Решает Навигатор. Поехали дальше. Где и когда Эльф встречался с Навигатором? Вот вопрос! Как получил от него приказ, будучи в Вязниках? А ведь был такой приказ: "Всем оставаться на местах!" И Павленко, несмотря на все свое богатство и даже власть, ему подчинился. Черт, кто же такой этот Навигатор?"
Ничего путного в голову не приходило.
Аннамурадов? Не исключено. Демидов? Тоже красиво. Впрочем, такая кличка и Борису Николаевичу подошла бы. Ладно, шутки в сторону. А что, если Ахман? Иначе зачем Эльф потащился к нему в Ярославскую губернию? На хрена поляку, скажем, независимость Курдистана или проблемы блатного мира России? Выходит, есть у Ахмана еще и третье лицо. Это неплохо согласуется с трепетным отношением к нему в ФСБ. Но с другой стороны, полная ерунда получается. И Павленко, и Мышкин – оба говорили об Ахмане, но совершенно отдельно – о Навигаторе. Разумеется, Можно предположить, что один из них, допустим, Мышкин не в курсе, что Ахман и Навигатор – одно лицо. Так тоже бывает, но это уже какие-то тайны мадридского двора…
Кулаков посмотрел на часы: пора было спускаться вниз к машине.
Водитель высадил его на Электрозаводской. Кулаков прошел по подземному переходу, постоял на троллейбусной остановке, ничего подозрительного не отметил. Вскоре подъехал драный жигуленок. Генерал увидел его еще издалека, поднял руку, за рулем сидел лейтенант Абаканов.
– Садитесь скорее, – сказал он. – Здесь стоять нельзя.
До гаражей было даже пешком минут десять, но Абаканов кружил по переулкам и набережной добрых полчаса.
– Нет же хвоста, – сказал Кулаков.
– Вот и я вижу, что нет, но очень хотелось оторваться.
"Ладно, – подумал Кулаков, – нормальная перестраховка. Мы еще никуда не опаздываем".
А в гаражах он переоделся в черную от масел, растворителей и графитовой смазки робу и в таком виде приготовился встречать посигналивший от поворота джип, сверкающий черным лаком капота и ослепительной сталью кенгурятника.