От тех же слов, услышанных из уст Старр, я почувствовал на языке горький привкус гнева и поражения, которые проглотил тогда в кабинете. Оправдываться не хотелось, поэтому я сидел и смотрел на туман за стеклом.
Некоторое время спустя мы выехали на перекресток с узким двухполосным шоссе, которое убегало от нашей трассы, когда она поворачивала на север. Не успели мы проехать несколько миль, как небо начало светлеть, а потом мы вдруг вырвались за верхний край облаков. Мы почти приблизились к вершине одной из Трех Сестер, трио пиков-десятитысячников в Каскадных горах. Небо было невероятной голубизны, и бьющее в лобовое стекло солнце заметно согрело салон. Лес вокруг поредел, сами деревья стали низкорослыми, искривленными от ветра.
Несколько минут спустя Старр съехала на обочину, чтобы полюбоваться видом.
- Это надо видеть, - сказала она. - Одно это стоит всей поездки. Тон у нее был дружелюбный и деловитый, словно я не дулся последние четверть часа. Я почувствовал себя полным идиотом.
Наша машина оказалась единственной на маленькой стоянке. Пока Гус пытался запомнить запах каждого кустика и травинки, мы со Старр смотрели вниз, на долину Уильяметта.
Вид действительно был потрясающим - даже для штата, где живописные ландшафты не редкость. Зеленые с бурым горные пики казались островами в плотном море белых облаков, укрывших долину. Ярко-голубое небо у горизонта стало фиалковым, а вершины Береговых хребтов в семидесяти милях к западу четко просматривались в прозрачном воздухе.
Остатки моей обиды развеялись. Я собирался с духом, чтобы замять неловкость, когда Старр взяла меня за руку.
Казалось чудом, что я ничего не испортил. Она слегка подалась ко мне, ее лицо смягчилось. Я так волновался, что едва мог дышать. И испытал почти облегчение, когда появился Гус и, с шумом обнюхав наши руки, втиснулся между нами.
Мастерская "Авто-Бенд" располагалась на узкой улочке на окраине города. Это оказалась типичная мелкая заправочная станция, только вот колонки были украшены портретами. Один из персонажей даже смахивал на Эрнеста Хемингуэя.
Мы пошли в контору поговорить с владельцем, высоким человеком средних лет, остриженным под "ежика" и с солидным брюшком. Стол у него был заставлен стаканчиками недопитого кофе, завален инструментами и бланками. Возле дряхлого телефона с круглым диском лежал зачитанный номер "Пари ревю" с черными сальными отпечатками пальцев на обложке.
Когда мы представились, владелец, которого, как оказалось, звали Эрл, вытер руку красной тряпкой и лишь затем протянул ее для пожатия, а после вывел нас к столику для пикника возле гаража.
- Тут места больше, - объяснил он, открывая пластмассовый холодильник рядом со столиком. - Что-нибудь выпьете? У меня только апельсиновая "фанта", зато холодная.
Мы согласились, и Старр объяснила, зачем мы приехали. О смерти Забо хозяин узнал из газеты: мой репортаж перепечатали в "Портленд Орегониан".
- Симпатичная женщина, - сказал Эрл. - Жаль, я не знал, что она преподаватель физики.
- Почему? - спросила Старр.
- Я смотрел одну научно-популярную передачу по Би-Би-Си, и физик, у которого там брали интервью, говорил, что любое событие, которое может случиться - например, Кеннеди проиграл Никсону, или Элвис не умер, - уже произошло в параллельной вселенной.
За десять лет работы в газете я наслушался всяких чокнутых и сейчас был уверен, что разговор уйдет в область небылиц, но ведь это не мое интервью, поэтому я с безучастным видом наблюдал за действиями Старр.
- Ну и? - подстегнула она Эрла.
- Энергию и материю нельзя создать или уничтожить. Так гласит первый закон термодинамики, верно? Тогда почему существование параллельных миров его не нарушает?
Недоуменное выражение моего лица он, наверное, воспринял как приглашение продолжать.
- Скажем, существует мир, в котором Гитлер поступил в академию художеств, так?
- Предположим.
- И тот, в котором Гитлер вторгся в Англию, и все, кто живет к востоку от Гренландии, говорят теперь по-немецки. И предположим на минутку, что есть мир, в котором Гитлер первым создал атомную бомбу. С миром, в котором живем мы, получается четыре различных, так?
- Да, - согласился я.
- Тогда откуда же берутся энергия и масса для атомов, из которых они состоят?
- Энергия и масса?
- Предположим, есть четыре полноценных вселенных с четырьмя различными Гитлерами, - снова завел он. - Откуда берутся дополнительные атомы, из которых они состоят? Если каждое событие служит своего рода точкой разветвления, то довольно скоро возникает бесконечное число миров. Значит, масса-энергия каким-то образом возникает из ниоткуда, причем это происходит всякий раз, как "ответвляется" следующий мир. - Он развел руками. - Видите, в чем проблема? Или бесконечное число вселенных уже существует, и все предопреде-ленно, или мы живем в мире, где любой выбор уничтожает свою противоположность.
- А как вы считаете? - спросила Старр.
- Вселенная - это палимпсест, ребята, - сказал он. - Время от времени приходится протирать грифельную доску, чтобы написать какое-нибудь новое уравнение.
Я предположил, что Эрл - очередной захолустный чокнутый, а он не только не был сумасшедшим, но и ставил вопросы, о которых я даже не думал и на которые не знал ответа. Обилие физиков-любителей вокруг (начиная с самой Старр) начинало понемногу пугать.
Помимо своих размышлений о квантовой физике, Эрлу было почти нечего сказать о Линде Забо. В ее машине сломался приводной ремень вентилятора, от чего двигатель перегрелся и заклинило насос.
Она попросила отбуксировать ее в гараж Эрла и тем же вечером взяла на прокат другой автомобиль и вернулась в Юджин.
С точки зрения расследования, машина нас разочаровала. В "бардачке" лежали лишь атлас Орегона и несколько карт пеших маршрутов по Каскадным горам, а в багажнике - запаска, складной домкрат, резиновые сапоги и пустая бутылка из-под минералки. Салон был безупречно чист, в нем еще сохранился канцерогенный запах новой машины, испускаемый пластмассовыми деталями. Как сказали профессор Шенк и другие коллеги Забо, которых опросила Старр, она любила пешие прогулки; скорее всего, именно это привело ее в Бенд.
Сложив личные вещи профессорши в пластиковые мешки для вещ-доков, Старр договорилась, чтобы машину отбуксировали в Юджин и поставили на полицейскую стоянку до тех пор, пока не найдут каких-нибудь родственников Забо. Оплата ремонта пошла с кредитной карточки профессорши, поэтому Эрл не пострадал, разве что недополучил за несколько дней содержания машины в своем гараже.
Он постоял с нами, пока Гус методично обнюхивал кусты.
- Вы поймаете парня, который ее убил? - спросил он у Старр.
- Надеюсь, - отозвалась она. - Окажись это кто-то из ее знакомых, шансов у нас было бы больше, но сейчас вероятность невелика.
Сунув руки в карманы, Эрл уставился себе под ноги. Вид у него был как у маленького мальчика.
На обратном пути в Юджин мы говорили мало. Стоило нам перевалить Каскадные горы и спуститься назад в облачную подушку долины Уильяметта, как возобновился дождь - не привычная морось, а настоящий ливень, который барабанил о крышу машины со звуком рвущейся джинсы.
- Ты сомневаешься, что поймаешь убийцу? - спросил я наконец. Что-то в моем голосе заставило Старр посмотреть на меня.
- Тебя это действительно проняло, да?
- Ты видеозапись видела?
- Да. Странно, какой она там кажется молодой, а ведь когда судмедэксперт увез ее из квартиры, выглядела она на шестьдесят. И вообще я посмотрела не все. А ты досмотрел до конца?
- Не мог остановиться. Я писал о многих убийствах, но… Просто не ожидал такое увидеть. Может, раньше я был слишком отстраненным. Моя бывшая жена уж точно так думала.
- Ты говоришь про очаровательную Мойру, - констатировала Старр.
- Да? - И с чего это вдруг я заговорил о ней? - Но ты не ответила на мой вопрос. По-твоему, вы не поймаете убийцу Забо?
- Не знаю. Я не об этом думала.
- Не об этом? А о чем?
- О физике. О том, что говорил наш друг Эрл по поводу протирания грифельной доски.
- Как вышло, что ты так хорошо разбираешься в предмете? - спросил я. - Я встречал образованных копов, но их общих познаний в физике не хватило бы и на сборник комиксов. И честно говоря, мне стало немного не по себе от механика, который тоже фанат таких теорий.
- Сомневаюсь, что наша встреча с ним случайность, - задумчиво произнесла она.
- Да-да, случайностей не бывает.
- Верно. Хотя я говорю не о твоих проблемах. У меня просто талант натыкаться на отсутствующие кусочки головоломки.
- Да? И к какой головоломке относится Эрл?
- Ты и без моей помощи в свое время поймешь. Но сейчас тебе, пожалуй, следует задуматься о другом, иначе потом будешь очень раскаиваться.
- О чем это ты? - удивился я.
- По дороге в Юджин я говорила, что несчастные случаи, которые вокруг тебя происходят, на самом деле далеко не случайны. По крайней мере, я так считаю. То есть ты их вызываешь, хотя и не можешь контролировать.
- Не понимаю… - начал было я, но Старр меня перебила:
- Погоди, дай мне закончить. Я не утверждаю, что эти вещи происходят по твоей воле, но они случаются - причем обычно тогда, когда у тебя тот или иной эмоциональный стресс. Я права?
Я кивнул. Пусть выкладывает все разом.
- И у нас есть мертвая женщина-ученый, которая работала над теорией локализованных энтропийных возмущений. Ее нашли в квартире, которая выглядит так, будто последние полвека в ней гуляла непогода. И Эрл, и ты, и я - все мы немного разбираемся в физике. Это не случайность.
Опять эта проклятая фраза.
- Звучит ужасно загадочно, прямо-таки мистика, - не удержался я. - Особенно из уст полицейской, которая увлекается квантовой механикой. Мир полон случайных совпадений. Мы слишком далеко ушли от причинно-следственных связей.
Но мне было очевидно, что Старр я не убедил. Самого себя, впрочем, тоже.
- Да, мир полон совпадений, - продолжала она. - Но если я арестовываю посреди улицы карманника, у которого на счету четыре ограбления, я не думаю: "Надо же, какое совпадение!".
Меня начало подташнивать.
- Надеюсь, я не стал подозреваемым?
- Нет! Как ты вообще мог такое подумать? - в голосе Старр прозвучало неподдельное удивление. - Я просто говорю, что поступки людей не бывают непроизвольными. Это не…
Что бы Старр ни хотела сказать, закончить мысль ей не удалось. В этот момент левый "дворник" надломился и с громким стуком упал на лобовое стекло.
- Лучше не вести таких бесед, пока не остановимся, - пробормотала она.
Как бы то ни было, сломанный "дворник" отвлек бы меня от любого разговора. Впереди показался следующий съезд с трассы - на Либург. Притормозив, Старр свернула на стоянку при "Макдональдсе".
- Сходишь за кофе? - спросила она, выключая мотор.
- А ты меня здесь не бросишь?
- Эй, Гус, папочка решил пошутить, - сказала она через плечо псу. - Мне, пожалуйста, без сахара, только молоко.
Когда я вернулся к машине, Старр стояла под проливным дождем и пыталась приладить "дворник". Гус наблюдал за ремонтом с пассажирского сиденья.
- Ты насквозь промокла, - сказал я, протягивая ей пластиковый стакан.
Старр сдавила большим и указательным пальцем кожу на руке, и на ней собралось несколько капель.
- Видишь? Непромокаемая.
Внутри она вручила мне обломок "дворника".
- Посмотри внимательно.
Резина на нем была жесткой, почти крошилась.
- Наверное, пора менять.
- Попробуй угадать еще раз. Не скажу точно, но, кажется, им нет и полугода. И со вторым "дворником" все в порядке. Если это не локализованное энтропийное возмущение, то я расцелую Гуса.
- Ты просто ищешь отговорки, - произнес я, вернее, мои губы.
Мысленным взором я видел, как моя машина со скрежетом останавливается посреди моста Верразано-Нэрроуз, вскоре после того как я застал Мойру на диване с любовником.
В желудке у меня возникло странное ощущение. Кое-кто рассказывает, будто видел сны, в которых оказывался голым перед большой аудиторией. Я никогда таких не видел, зато сейчас понял, что чувствуют эти люди.
- Не знаю, Старр, - сказал я наконец. - Мне нужно подумать.
- Это точно, - тепло согласилась она. - Но пока ты справляешься лучше, чем я бы на твоем месте.
В этом я не был так уж уверен.
В багажнике Старр имелся набор инструментов, и мы сняли "дворник", чтобы он не царапал стекло. Гус воспользовался возможностью обежать кусты и, вернувшись в машину, испачкал заднее сиденье мокрыми лапами.
- Если откроешь багажник, я достану тряпку и уберу, - предложил я.
- Брось, это всего лишь грязь. Пусть высохнет, я потом пройдусь пылесосом.
Учитывая, как барабанил дождь, я усомнился, что машина высохнет до августа, но промолчал.
Остаток пути я провел, погрузившись в свои мысли, заново перебирая "несчастные случаи" в моей жизни, - то еще получалось кино.
Когда мы притормозили перед моим домом, Старр поставила машину на ручник и повернулась ко мне.
- То, что ты приехал писать про убийство Забо, не случайность, - констатировала она. - И то, что там оказалась я, тоже.
Не вдумываясь в ее слова, я кивнул. Мне хотелось лишь скинуть мокрую одежду, забраться в кровать и накрыться с головой одеялом. Я вытащил Гуса из машины, и, когда наклонился к окну попрощаться, она поцеловала меня в губы - крепко и целомудренно. Я едва отреагировал.
Обходя ее машину сзади, справа от номерного знака я заметил сти-кер: "Из хаоса - порядок".
"Да, конечно, - подумал я. - Тебе легко говорить".
Весь следующий день я был настолько рассеян, что сделал нечто, чего со мной не случалось со времен колледжа: не успел сдать текст в срок. У меня остановились часы (им вообще со мной плохо живется), и о времени я вспомнил, лишь глянув на настенные часы, когда заканчивал возиться с какой-то административной писаниной. Это была рутинная заметка для криминальной хроники, но мне пришлось вынести двадцать минут лагерных нотаций от заведующей редакцией, прежде чем меня отпустили домой.
А дома оказалось, что Гус залез в мусор, который я забыл выбросить, и разнес его по всему дому. Я наорал на пса, хотя виноват был, в сущности, сам. Он забрался под кровать, чего не делал с тех пор, когда мы с Мойрой ссорились.
Я уговорил его выйти и объяснил, что он хороший пес, без сомнения, окончательно его запутав. Алкоголем я никогда не увлекался, но в тот вечер решил, что это недостаток. Я отчаянно хотел забыться. Кино по кабельному каналу не смогло отвлечь меня от мыслей об энтропийных возмущениях. Я пытался сосредоточиться на словах Старр или на собственном анамнезе несчастных случаев, но внимание то и дело отвлекалось на что-нибудь еще - скакало, как плоский камень по поверхности пруда.
Наконец я надел спортивные штаны, поставил в CD-плеер альбом Билли Брэгга и отправился на пробежку. Дождя не было, зато туман стоял такой густой, что я моментально промок до нитки.
Я бежал по Хай-стрит в сторону реки, несся в темноте, а музыка в наушниках ревела, что есть мочи. Выбравшись на дорожку вдоль Уиль-яметта, я немного притормозил и повернул на восток. Благодаря уханью собственного сердца, музыке и густой пелене тумана, простиравшейся от одного фонаря до другого, я чувствовал себя полностью отрезанным от мира.
Мне понадобилось почти полчаса, чтобы пробежать трехмильный круг, который заканчивался на моей улице. Последние сто ярдов я прошел на дрожащих ногах и рухнул наконец на собственное крыльцо.
Как только я снял наушники, в ушах у меня зазвенела туманная тишина. Я просидел минут двадцать, давая пульсу вернуться к норме и вообще ни о чем не думая. Когда мне удалось подняться на ноги, я вошел в дом и упал в кровать, мокрый, потный и вымотанный. Кажется, за всю ночь я даже не перевернулся на другой бок.
Мне снились Линда Забо и Старр. Насколько я знал, в реальной жизни они никогда не встречались, но в моем сне болтали и доставали учебники из соседних шкафчиков в школьной раздевалке. На обложках учебников были странные письмена - я никак не мог их разобрать. Проснулся я растерянный, в убеждении, что если включу свет, то смогу прочитать названия.
Чтобы встать с кровати, пришлось перебраться через Гуса. Выкопав из кармана куртки сотовый, я позвонил Старр.
- Привет. - Она подняла трубку на первом же звонке, и голос у нее был такой, словно она давно проснулась.
- Ты где заканчивала школу? - спросил я.
- Честно говоря, нигде. Ну, я получила домашнее образование, не знаю, как еще лучше сказать.
На мой взгляд человека с побережья, "домашнее образование" равнялось промыванию мозгов религиозными фундаменталистами, считающими: если Земле действительно больше 6000 лет, этот факт раз и навсегда морально развратит их детей. Это никак не укладывалось в то, что я знал о Старр.
- Так и слышу, как у тебя в голове вращаются колесики, - весело сказала она. - Я воспитывалась в монастыре цистерианок. Не школа в строгом смысле слова, но и не дом. А колледж стал для меня школой. До сих пор удивляюсь такой системе обучения.
- Никогда не знал никого, кто вырос бы в монастыре.
- Ага, - рассмеялась она. - Я это не слишком рекламирую, мальчики обычно сразу сникают… А ты не собираешься объяснить, зачем тебе в половине четвертого утра понадобилось знать, где я заканчивала школу?
- Ты мне приснилась.
- В эротичном форменном фартучке?
- Нет! Это не такой сон. Нет, мне снились ты и Забо. Во сне это казалось важным, но теперь я не понимаю почему.
К тому времени я уже окончательно пришел в себя и успел смутиться, что позвонил Старр в такую рань, только чтобы пересказать ей сон.
- Извини, что разбудил, - закончил я.
- В знак примирения можешь привезти завтрак. Я очень люблю рогалики и сырковую массу с изюмом и грецким орехом.
Наскоро приняв душ, я заехал в "Сдобный рогалик" по пути к Старр. Она жила в небольшом квартале старых домов к югу от университета. Солнце еще не поднялось над периной облаков, и в тихом утреннем свете молодая листва обрамлявших улицу белых дубов и вязов лучилась зеленью.
Двухэтажный викторианский дом Старр казался свежевыкрашенным. Она встретила меня в дверях, одетая в джинсы, футболку с Одиноким Рейнджером и бейсболку "Юджин Эмеральдс".
- Обожаю доставку на дом, - сказала она. - Пошли завтракать, пока солнце еще не ушло с кухни. Экскурсию по дому оставим на потом.
Она налила кофе из старомодной кофеварки в толстые разномастные кружки с какими-то неведомыми гербами на боках. Кофе был обжигающе горячим, и я долил себе молока из молочника в форме сидящей коровы. Пока она доставала привезенные мной сок, сырковую массу и рогалики, я осматривал кухню. Все здесь было старомодным, но ухоженным, включая линолеум с рисунком, который я в последний раз видел в детстве - в доме моей бабушки. В общем, дом производил впечатление тепла и уюта, - к такому стремятся, но редко достигают рестораны в духе "ностальжи".
- Я рада, что ты позвонил, - сказала Старр, когда мы уже сидели друг напротив друга. - Я немного волновалась за тебя после нашей поездки.
От ее близости сердце у меня забилось сильнее. Старр недавно приняла душ, и от нее пахло шампунем. Она была босиком, ее грудь свободно колыхалась под футболкой.