Дред разрешил музыке наполнить снежно-белый дворец, случайно выбрав детский хорал из своей системы. Певцы, невинные как медоносные пчелы, опять перенесли его в последние часы в Стране Игрушек, хотя как этот момент он находил эстетически неприятным. Он слегка приглушил звук и полностью расслабился.
Бог, или, по меньшей мере, его кровожадный эквивалент в сети Грааля, недолго отдыхал после утомительной работы.
"Дело в том,- через какое-то время подумал он,- что я не могу обходиться без малышки Дульси Энвин, пока. Я не знаю, как создавать новые миры, или как по-настоящему менять старые. Операционная система - это дверь, она открывается или закрывается, когда я давлю на нее, но возможности двери очень ограничены".
Он пытался отдавать команды голосом, но то ли эта возможность не была встроена в систему, то ли она делала вид, что не понимала. И никакая боль, которую он мог причинить ей, не могла заставить ее понимать. Оставалось одно - преобразовывать то, что уже существовало, задавать направление мутаций, менять алгоритмы создания симов. Такие ограничения очень разочаровывали и вынуждали работать со всеми причудами сети, что делало его похожим на дешевую шлюху.
Но одно ясно как день - если он хочет найти Рени Сулавейо и Мартину Дерубен, то должен научиться использовать систему более изощренным способом. Собственные агенты Жонглера были безнадежно неуклюжи, судя по тому, что произошло в мире жуков. Дред начал думать, что в этом виртуальном мире ничего не может быть более интересным, чем самому справляться с теми людьми, которые бросают ему вызов. И каким изумительным стало бы его мщение! Что-нибудь невероятное, изобретательное и болезненно медленное. Да, для самых знатных граждан Рима он придумал неплохую забаву - с них содрали кожу, живьем, сделали из нее воздушные шары, надули их горячим воздухом и заставили их семьи цепляться за корзины без дна - и конечно его артистический и изобретательный ум способен найти для немногих оставшихся врагов по-настоящему ужасающий способ мщения и даже… прекрасный?
Дред медленно соскользнул в полусон, плавая по воздуху в своем белом дворце, и даже во сне искал новые идеи боли и силы, которые никто другой даже не мог себе представить.
* * *
Лифту потребовались слишком много времени, чтобы опуститься на десять этажей вниз. Гнев заставил его ожесточиться и разгорячиться, агрессия рвалась наружу. Наконец дверь с шипением открылась, и Пол решил, что сейчас он ворвется в приемную, кипя как кровь из порванной артерии.
В приемной не было никого, и это было даже хорошо - он терпеть не мог бледную угловатую девушку, которая обычно сидела там, и не хотел, чтобы она видела, как он кричит как сумасшедший. Он прошел через помещение с изогнутыми стенами, обставленное дорогой Ростовской мебелью в безликом стиле современных офисов, и положил руку на дверную панель.
Он увидел, как они сидят рядом за столом, маленькая аккуратная голова едва не касается другой, сияюще бритой, и первая же рефлекторная мысль удивила даже его:
Они знают все тайны. Все самые ужасные тайны.
Он остановился в дверном проеме, внезапно сообразив, что сам нарушил правила поведения, и, к тому же, относительно беспомощен; и его справедливая ярость охладела.
Но в эмоциональной буре, охватившей его, было и еще кое-что: он глупо и стесняясь самого себя верил в детские идеалы, которые протянул с собой через школьные годы как рваное пальто, хотя из-за них он скорее терял, чем приобретал друзей. Не воровать и не ябедничать - он до сих верил в это. Исполнять долг и играть честно. Все то, что в этой гордой частной школе для мальчиков считалось глупостью, которую дети, родившиеся с этим, должны были выкорчевать из себя пока бегали в коротких штанишках. Но некоторые дети, вроде него, считали эти идеалы драгоценными и редкими.
Он посмотрел на эту пару, молчаливую и не замечающую вторжения, несомненно общающуюся через беспроводную связь - у самого Пола никогда не было нейроканюли, еще одно доказательство его безнадежной старомодности - и он опять почувствовал себя школьником. Он пришел, чтобы поругаться со старшими ребятами за то, что они не играют честно, и сейчас он был один среди них, и он знал, что его ждет ужасная выволочка.
"Не глупи,- сказал он самому себе.- Они даже не знают, что я здесь. Я могу повернуться и придти попозже…"
Глаза маленького поднялись, что-то сверкнуло за очками. Да, поздно убеждать самого себя.
- Джонас. - Финни уставился на него так, как если бы он пришел голым. - Вы в моем офисе. Дверь была закрыта.
Его товарищ, Мадд, по прежнему отсутствовал, уставившись в никуда, на губах играла довольная улыбка.
- Я только… - Пол сообразил, что ему трудно дышать, а сердце стучит как сумасшедшее, но не от гнева, а скорее от страха. - Я знаю… Я должен был сначала позвонить…
Финни разочарованно поджал губы, и Пол почувствовал, как в нем опять загорается гнев. Здесь не школа. Никто не будет никого бить. И у него есть кость, которой можно ткнуть в длинноносое лицо.
Мадд внезапно вернулся, коснулся рукой шеи и взглянул на Пола своими свинячьими глазками.
- Джонас? - Какого черта вы здесь делаете?
- Я только что разговаривал со своим другом. - Пол остановился, чтобы набрать побольше воздуха, и сообразил, что лучше всего очертя голову броситься вперед. - И я должен сказать. Я возмущен. Да, очень возмущен. Вы не имеете права.
Финни склонил голову на плечо с таким видом, как будто Пол не только пришел голым, но и нес заведомую чушь. Почти невидимый верхний свет превратил стекла его очков в два белых пятна.
- Черт побери, что вы такое бормочите?
- Мой друг, Найлз Пенеддин. Он порекомендовал мне эту работу. - Пол опять вдохнул побольше воздуха. - Он сказал, что вы обратились к нему.
Она из бровей Финни поднялась, тонкая, как мушиная лапка.
- Он порекомендовал вам эту работу? Вы смеетесь надо мной, мистер Джонас. Он порекомендовал вас нам - и это была хорошая рекомендация, потому что мистер Пенеддин, в отличии от вас, происходит из хорошо известной семьи и у него замечательные связи.
Он хорошо знал, что Финни пытается оскорбить его, но не дал себя отвлечь. - Да. Да, это он. Он сказал, что вы связались с ним.
- И?
Мадд привалился своим огромным бедром к столу как слон, чешущий кожу о ствол дерева. - Джонас, я не понимаю, что вас тревожит?
- Я только что говорил с ним. Он был очень озабочен. Он сказал, что, судя по вашим словам, у меня трудности в общении с моей ученицей.
- Он рекомендовал вас нам. Мы хотели убедиться, что не сделали ошибки - кто знает, быть может он просто хотел помочь тому, кого вообще не знает.
- Но какие трудности? - Под с трудом удержался от крика. - Как вы осмелились так говорить? Как вы осмелились позвонить моему другу и сказать ему, что есть что-то… необычное в моем поведении?
Если бы он сам не был таким серьезным, Пол мог бы поклясться, что Финни едва не смеется.
- О, и это вывело вас из себя?
- Вы чертовски правы, я вне себя!
Прошло несколько секунд. Пол вспомнил, что говорил все громче и громче, и начал подозревать, что накричал на служащего самого богатого человека в мире.
- Послушайте, Джонас, - наконец сказал Финни, и сейчас на его лице не осталось и следа веселья. - Мы очень серьезно относимся к своим обязанностям - если мистер Жонглер недоволен, он становится очень-очень плохим человеком. И нам кажется, что мы видим… тенденции в ваших взаимоотношениях с вашей ученицей, которые нам не нравятся.
- О каких тенденциях вы говорите? И на чем основаны ваши слова?
Финни не обратил внимания на второй вопрос Пола.
- Нам кажется, что между вами и мисс Жонглер возникла… слишком большая эмоциональная близость. Мы этого не одобряем и, уверяю вас, ее отец самым решительным образом не одобрит этого, тоже.
- Я… я не понимаю, о чем вы говорите. - Пол покачал головой, его храбрость начала испаряться. Он чувствовал, что они должны знать о тайной встрече - но больше он не позволит поставить себя в такое положении. Вот это и есть его тенденция - с ним всегда происходит всякая чертовщина! Но если бы они узнали хотя бы кусочек того, что произошло на самом деле - стали бы они звонить Найлзу? Нет, сделали ли бы что-нибудь по-настоящему драконовское…
Пол постарался отыскать сбежавшее возмущение. Ведь он действительно ни в чем не виноват, верно?
- Черт побери, это моя работа. И она еще ребенок.
Финни кисло улыбнулся.
- Ей пятнадцать лет, Джонас. Совсем не ребенок, в любом смыслеэтого слова.
- В юридическом. В профессиональном. Боже мой, поскольку это касается меня, в моем смысле.
- Не говорите нам о детях, Джонас, - с тяжелой усмешкой сказал Мадд. - О детях мы знаем все.
- На чем строятся ваши предположения? - спросил Пол. - Неужели Ава что-то сказала вам? Она - совсем юная девушка, замкнутая в доме, как какая-нибудь сказочная принцесса. У нее… ну, слегка необычное воображение. Но я никогда…
- Нет, вы нет, - сказал Финни, обрывая его. - Вы определенно нет. Иначе мы бы узнали. И вы бы провели остаток жизни, сожалея о своем поступке. - Он наклонился вперед, и даже положил бледные пальцы на руку Пола, как будто собирался сказать ему важную тайну. - Остаток вашей очень короткой жизни.
- Короткой, но веселой! - сказал Мадд и залился смехом.
Очень странно, но когда дверь офиса закрылась за Полом, Финни присоединился к смеху. Ужасный звук!
Дверь на верхнем этаже открылась, и лифт омыл запах гардений. Мгновением позже, едва он успел сделать несколько шагов в холл, навстречу вылетела Ава и так крепко обняла его, что Полу потребовалось несколько секунд, чтобы освободиться.
- О, дорогой. - Блеск ее чудесных глаз прятал притаившиеся слезы. - Они знают о нас?
- Господи Иисусе, Ава. - Пол быстро повел ее в сад. - Ты сошла с ума? - прошептал он. - Никогда так не делай.
Мелодраматическая печаль на ее лице сменилась каким-то другим, бесконечно более тонким выражением, и было бесконечно больнее смотреть на нее. Она промчалась мимо него и исчезла среди деревьев, которые занимали большую часть верхушки башни. Белые и желтые птицы, как праздничный салют, взмыли в воздух, потревоженные ее безудержным бегом…
Пол очнулся и обнаружил, что его голова лежит на коленях Флоримель, хотя он не сразу понял, где вибрирующая боль, а где колени. Болели все кости, и он зашипел от боли, когда попытался сесть. Флоримель осторожно опустила его обратно на колени. С повязкой вокруг раненых глаза и уха, она выглядела заправским пиратом. Пузырь качался вверх и вниз, добавляя правдоподобности пиратской иллюзии и вызывая приступы головной боли.
- Она… она была такой непостоянной, - сказал он. - Я много забыл, и это неудивительно, потому что она говорила мне о таком, что трудно понять.
- Он бредит, - сказала Флоримель Мартине.
- Нет, нет. Я говорю о Аве, дочке Жонглера. Пока я был без сознания, ко мне вернулась еще одна часть моей памяти. Похожая на сон, но это был не сон. - Он уже собирался рассказать им все то, что вспомнил, но внезапно сообразил, что сейчас не до возвратившихся воспоминаний, какими бы интересными они не были. - Где мы? На реке?
Мартина кивнула.
- Прыгаем по волнам. Ни единого признака Уэллса, Близнецов или их насекомых-монстров.
- Да, - сказала Флоримель. - Я и Мартина и Т-четыре-Б, мы все выжили, но ранены, и довольно сильно. Спасибо за вопрос.
- О, прости. - Пол пожал плечами и моргнул. - Кунохара?
Флоримель покачала головой.
- Я не верю, что он пережил гибель своего дома. Мы не видели, как что-нибудь появилось на поверхности.
- Пища для рыб, - сказал Т-четыре-Б, не без удовольствия. - Чистая.
- И куда мы плывем? Можно как-то управлять этой штукой? - На самом плыть было достаточно приятно, пузырь стал частью течения, но внутри было тесновато. Однажды он слышал, как описывали полет в дирижабле - очень приятно, потому что летишь вместе с воздухом, а не против него.
- Управлять им? - недовольно проворчала Флоримель. - Оглянись - где ты видишь руль? Или штурвал?
- А что мы можем сделать? - Он наконец сел, оперся спиной о изогнутую стену и аккуратно отсоединился от Флоримель. Все сидели лицом друг к другу, касаясь друг друга ногами на донышке пузыря, под ними текла река, и можно было подумать, что они висят в воздухе. - Просто ждать, пока мы не налетим на песчаную мель или жадную рыбу?
- Или пока мы не достигнем конца реки и пройдем через ворота, - сказала Мартина. - Орландо говорил, что есть много ворот, но большая часть из них уже не действует. Будем надеяться, что если следующим симмир закрыт, мы сможем найти другой. Безопасный.
- И это все, что мы собираемся делать? Ждать и смотреть?
- Ну, можно подумать о том, насколько нам хватит воздуха в пузыре, - заметила Флоримель. - Но ничего хорошего из этого не выйдет.
- Я бы хотела поговорить о Кунохаре, - сказала Мартина. - Если бы он сказал, что в Трое у него не было информатора среди нас, и если бы я почувствовала, что это правда, хотя бы до некоторой степени, я бы закончила с этим. Но вы слышали его - он не ответил.
- На нас напали гигантские осы, - напомнил Пол, почему-то чувствуя, что должен защитить Кунохару. - И он спас нас.
- С этим я не спорю, - твердо сказала Мартина. Пол обнаружил, что немного встревожен - почему она говорит так тихо, как будто ее могут подслушать? - Если он вел двойную игру, это может быть важным для нас - и если один из нас хранит тайну… - Она не закончила, но ее мысль поняли все. Пол знал, что она имеет в виду: тот самый случай, когда эти люди обнаружили, что вместе с ними путешествует убийца, прикрывающийся симом Кван Ли, которую они считали верным другом.
- Возможно, - сказала Флоримель. - Но подозрение может разрушить нашу дружбу. И, кроме того, здесь только половина тех, кто был в Трое.
- Просто скажи мне, - настаивала Мартина. - Скажи мне, что у тебя не был тайной связи с Кунохарой. Я поверю тебе.
Флоримель сердито посмотрел на нее.
- Мартина, ты не такая, как мы. Разве ты не говорила, что видишь нас своим маленьким детектором лжи?
- У меня нет никакого детектора лжи, - ответила Мартина и кисло улыбнулась. - Скажи мне, Флоримель.
- У меня не было с Кунохарой таких дел, в которых не участвовали бы вы все, - сказала Флоримель злым голосом, но Пол почувствовал в нем много боли. Эта сеть, все эти маски и лабиринты. Трудное место для дружбы.
- Пол? - спросила Мартина.
- То же самое. Я встретился с ним только здесь - я еще не знал его, когда был в Трое.
Мартина повернулась к Т-четыре-Б, который был необычно молчалив.
- Хавьер? - Она мгновение подождала, потом повторила вопрос. Он выглядел как пружина, сжатая слишком сильно. - Просто скажи нам правду, Хавьер.
- Не гляди, ты, - пробурчал он. Даже Пол почувствовал что-то защищающееся в его голосе. - Ничего не делал с Куно-как-его-там. Как и Флор-мель сказала, все видели, вы. - Казалось, он воспринял неотрывный взгляд Мартины как атаку, и зло махнул рукой. - Кончай лыбиться! Без шуток сказал, тебе. Не гляди.
Мартина казалась встревоженной, но, прежде чем она успела заговорить, заговорил другой голос.
- Мартина? Я слышала тебя раньше - ты можешь слышать меня?
Знакомый голос говорил как будто совсем рядом с ним, и на мгновение Пол подумал, наверно в пузыре есть еще кто-то, невидимый. Потом, когда Мартина вытащила зажигалку, он понял.
- Рени? Это ты? - Флоримель зло шикнула на нее, но слепая женщина только покачала головой. - Дред знает, где мы, - спокойно сказала Мартина. - И будет знать, пока мы не выберемся из этого мира, так что это не имеет значения. - Она заговорила громче. - Рени? Мы слышим тебя. Говори.
Голос пришел снова, не искаженный, более спокойный, но и более слабый, с очевидными пропусками в потоке слов.
- Мы остались… горе, - говорила она. - …Мы в… должно… океаном. Но я потеряла !Ксаббу и…
- Мы не слишком тебя поняли. Где ты в точности?
- … я думаю… как сердце системы. - В первый раз Пол услышал, как ее страх вырвался наружу. - Но… меня беда - страшная беда…!
Все. Мартина еще много раз молила Рени заговорить, бесполезно. Наконец она убрала зажигалку, они опять уселись и стали ждать в молчании, пока их пузырек, как пена на поверхности реки, плыл по течению, торопясь к концу этого мира.
ГЛАВА 10
Страна стекла и воздуха
СЕТЕПЕРЕДАЧА/БИЗНЕС: Смерть Фигейра выбрасывает на берег огромную кораблестроительную фирму
(изображение: Фигейра разбивает бутылку о нос танкера)
ГОЛОС: Внезапная смерть Максимилиано Фигейра, председателя и генерального директора Фигейра Миритима СА, самой большой португальской кораблестроительной фирмы, поставило компанию на грань банкротства.
(изображение: Эйтор ду Каштелу, представитель ФМ)
ДУ КАШТЕЛУ: "Мы все в шоке. Он был исключительно здоровым человеком, для своего возраста, но нас больше всего потрясло то, что он не сделал даже минимальных приготовлений на случай своей смерти. Он еще никого не выбрал на свой пост и мы все надеялись, что он, постепенно, подготовит себе приемника. Конечно мы постараемся сохранить наше ведущее положение в отрасли, но должен честно признаться, что сейчас мы пытаемся разобраться с несколькими очень странными договорами…"
Вначале казалось, что !Ксаббу просто подшучивает над ними, аккуратно ведя их по берегу реки, которую мог видеть только он один, но через какое-то время сама Сэм стала ясно ощущать то, что ее друг почувствовал намного раньше.
Они начались как линии в бесконечной серости, едва заметные, как отметки карандашом, но менее материальные: когда Сэм подходила к ним, или изменяла угол зрения, они исчезали. Но потом они стали длиннее и многочисленнее, и она увидела, что линии - края теней, отбрасываемых большими природными телами, вроде далеких скругленных холмов или высоких берегов реки, вдоль которой шел !Ксаббу. Хотя на небе не было ничего, похожего на солнце, да и само небо почти не отличалось от земли, это заставляло предположить, что у света появилось направление.
Свет изменился - изменились и цвета. Серость стала более веселой и сияющей. По ней стали пробегать слабые белые пятна, вспыхивавшие то там, то здесь, как кожа угля. Хотя все вокруг по-прежнему было странным и в основном бесформенным, на сердце у Сэм полегчало. Бесконечное ничто начало оживать.