Камень так и остался висеть на уровне лица. Прохоров мотнул головой, закрыл глаза, протер их, обвел рукой вокруг камешка, пытаясь найти невидимые нити, которые могли удерживать его в воздухе, однако вокруг странного артефакта ничего не нашлось, а сам он продолжал парить.
- Попробуй сдвинуть, - Предложил блондин. На лице его появился хитрый прищур.
Прохоров коснулся камушка пальцем, но тот даже не пошевелился. Тогда он надавил сильней, однако результат был прежний. Илья обхватил камень ладонью и потянул сначала на себя, потом вниз, но впечатление создавалось такое, будто это не крохотный кусок породы он держит в руке, а пытается сдвинуть огромный гранитный валун весом в пару тонн. Под конец майор схватился за камешек двумя руками, подтянулся, зависнув на секунду в воздухе, и с удивлением снова опустился на сиденье.
- Что это?
- Артефакт. Аномальный выкидыш. Есть такие люди, торговцы, они могут достать тебе что угодно. Мы артефакты уничтожаем, а они их продают.
- Так что в этом плохого? Чудный аттракцион, - пожал плечами Илья. - Можно за деньги туристам показывать, предлагать на спор передвинуть. Дать такой в руки дельцу умелому, и тот озолотится.
- А ты думаешь, откуда у некоторых людей появляются деньжата?
Блондин грустно усмехнулся.
- Так что в этом плохого?
- Да то, мой друг, что не все йогурты одинаково полезны. Это в первую очередь аномалия, чужеродное тело с непонятно каким воздействием. Я, думаешь, почему так просто этот камень с собой ношу? Коробка - это контейнер, вроде нейтрализатора. Мы пару таких в свое время у мусорщиков с боем взяли и немного переработали. Для чего они им нужны, я не знаю, но артефакты чудесно нейтрализуют.
- А какие они еще бывают? - оживился Прохоров. - Ну не все же летают.
- Разные. Одни обостряют чувства, другие позволяют видеть в темноте, третьи дают возможность хозяину дышать под водой. Есть такие, что убивают, быстро и безболезненно. Я как-то видел парня, который открыл коробочку нейтрализатора - и его буквально вывернуло наизнанку. Пришлось потратить на него пару патронов.
Автомобиль вдруг остановился, и Прохоров с удивлением понял, что блондин довез его до дома. Прямо впереди стоял автомобиль Ильи, колесо на нем, то самое, пострадавшее, было уже поменяно.
- На вот, - альбинос протянул коробочку с парящим камнем. - Это тебе в качестве доказательства. Можешь людям показать, но аккуратно, чтобы не светить. На черном рынке этот камушек тысяч за десять евро легко толкнуть. Это тебе вроде кредита доверия.
- Да как же тебе доверять, парень, когда ты мне колесо на дороге пробил?
Блондин покачал головой.
- Это я так, для красного словца, чтобы подзадорить. Колесо ты сам пробил, а я просто за тем парнем в "Волге" ехал. Я, если честно, сначала подумал, что ты это он.
Прохоров пожал плечами и, особо не церемонясь, принял нежданный подарок и сунул коробочку во внутренний карман пиджака.
- Все равно не понимаю. Эти мусорщики, аномалии…
- Аномалия - зло. Агрессивная среда. Она уродует землю, человека, животное. Аномалия вроде чумы. Заполнив собой один квадратный метр, она лишает плодородия сотню. Фауна в радиусе ее обитания начинает принимать самые причудливые формы и мутировать столь стремительно, как если бы сменилось десять поколений. Результат выходит плачевный и страшный, но самое печальное, что мутируют люди.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Мы, меченосцы, не всесильны, хоть и имеем некоторое влияние. Нам нужны чертежи Феникса, а лучше само устройство. От документов по его разработке и черновиков Краша и Гордона мы бы тоже не отказались. Нейрофон - это страшное устройство. Ты вскоре сам это поймешь.
Утро встретило тяжелыми свинцовыми тучами и накрапывающим дождем. Встал Илья поздно, сказалось напряжение вчерашнего дня, однако был выходной и торопиться было особо некуда. Жил майор в отдельной квартире на пятом этаже, под самой крышей. Окна выходили на улицу, однако был свой балкон, где можно было хранить различное барахло, да о шуме со стороны соседей сверху можно было не беспокоиться.
Открыв глаза, Прохоров еще долго лежал, уставившись в пожелтевший от времени потолок, и пытался переварить все то, что смог узнать за прошедший день. Блондину он верил с трудом, и если бы не вчерашний фокус с булыжником, то и последней капли доверия к его словам не осталось бы. Перегнувшись через бортик кровати, Илья протянул руку к пиджаку, висевшему на стуле, вытащил коробочку и, снова устроившись на подушках, поднес ее к глазам. Камень все еще был внутри, самый обычный, один из тех, что частенько попадаются под ногами, пнешь и не заметишь. Серый, с прожилками, чуть сколотый с одной стороны и гладкий с другой, с крохотными выступами-шипами, будто вырванный из цельного куска породы. Привычным уже движением майор достал артефакт и, оставив его висеть в воздухе, принялся анализировать.
Альбинос напустил тумана, однако два покойника и вооруженные люди, легко ведущие бой со специально подготовленными бойцами спецназа, да и отступившие только под огнем вертушки, так просто не появляются. Вели эти парни себя неслыханно, нагло, враждебно и вполне спокойно, будто бы и не в перестрелке участвовали, а сидели за компьютером и проходили какой-то невероятный шуттер.
Новый знакомый упоминал о второй модели гаджета, и это следовало проверить. Вторая была явно опасней, агрессивней и мощней, чем первая, исполняющая роль приманки. Кто бы это ни был, он был очень хитер и коварен. Люди издревле хотели хлеба и зрелищ, и зрелище это нейрофон способен был предоставить даже самому требовательному зрителю. Встав, Прохоров подошел к компьютеру, включил его и, дождавшись, пока загрузится операционная система, а затем и браузер, ввел нужный запрос.
Чего тут только не было. Обещая удивительную визуализацию, вторая модель нейрофона готова была предоставить своему владельцу все, вплоть до запахов, звуков и ощущений. Было, впрочем, предупреждение, что это может быть болезненно и, чтобы включить данную функцию, человек обязан был дать свое разрешение. Впрочем, разрешение давали все, кто же от такого отказывается?
Годами не выходящие из дома люди, парализованные, инвалиды без конечностей, могли ощутить всю полноту жизни. Кто-то отправлялся на рыбалку, другие включали симулятор и, сидя в темноте, в кресле, представляли, как могут гулять по городу, шевеля обезображенными катастрофой культями ног. Слепые становились зрячими, глухие, чей слух не смогло восстановить даже прямое хирургическое вмешательство, окунулись в мир звуков, мелодий и голосов. Были в этом нейрофоне плюсы очевидные, хотя и возникала масса вопросов. Для того чтобы производить такой эффект, ранее требовалось подключение к мозгу и нервным центрам, а это было опасной операцией. Устройство же выполняло это так просто, будто ногти на ногах подстричь.
Кликнув на описание устройства, открыв несколько схем и огромный файл с перечнем функционала, Прохоров долго вчитывался в сухой менторский текст и сдался примерно на десятой странице. Устройство появилось на рынке, пройдя все возможные сертификации, в том числе и гигиеническую, и с этого момента превратилось в неотъемлемую часть культуры. В некоторых коллективах к людям без нейрофонов относились как к существам второго сорта. Они не были способы подключиться к корпоративной почте, у них не было возможности принять участие в срочных видеоконференциях из любой точки и в любое время, они не могли позволить себе закрытые совещания. Они были изгоями и не пробивались по карьерной лестнице. Кто-то шел напопятную, брел в магазин и покупал девайс, к слову, не такой уж и баснословно дорогой, другие были принципиальнее, но с теми разговор был короткий.
Нейрофон проник всюду, да так стремительно, что никто и опомниться не успел. Теперь каждый школьник, каждый пожилой человек, каждый рабочий, музыкант или конторский клерк мечтали стать его "счастливыми" обладателями. По факту произошла техногенная революция, катастрофа чудовищных масштабов, но, как ни странно, никто не обратил на это внимание. Люди очень быстро стали рабами собственных желаний. Человеку очень тяжело отказаться от удобств, которые в повседневной жизни воспринимаются как должное. Оборудованные кондиционерами офисы, мобильный интернет, частный автомобиль вместо общественного транспорта, ремни и обувь из натуральной кожи. Мелочи, скажете вы? А вы попробуйте от чего-либо отказаться. Один день не поднимайте трубку телефона, ходите по делам пешком, заварите кофе самостоятельно, с помощью турки и газовой плиты, вместо того чтобы покупать готовый в кафе по дороге на работу. Сможете ли вы протянуть долго? Вот это хороший вопрос.
Что же давал человеку, обычному, полноценному, без каких-либо увечий, нейрофон? О, это было удивительно. Целый новый мир раскрывался перед тобой, едва крохотное, даже по меркам современных гаджетов, устройство размещалось в твоем ухе.
Мир этот, как утверждали сотни отзывов довольных пользователей, был гибок, пластичен и готов подстроиться под тебя. Инженер становился магом, простые домохозяйки могли примерить на голову императорскую корону, забитые и тихие могли ощутить себя супергероями, а какая воля была для различного рода сексуальных отклонений, и сказать стыдно. Углубляясь в материал, добротный, рекламный, написанный хорошим литературным языком, майор, к своему ужасу, понимал, что у него появляется желание купить нейрофон и на своей шкуре испытать все чудеса виртуальной реальности.
Отойдя от компьютера, Илья подошел к окну и, открыв балконную дверь, подставил разгоряченное лицо прохладному ласковому ветерку. Рев большого города ворвался своей какофонией в приторную тишину жилища, заполняя все лязгом металла, скрипом тормозов, криками людей и жужжанием трансформаторных будок. В ноздри ударил привычный смрад выхлопных газов и химии, свойственный большим промышленным городам. Облокотившись на перила, Прохоров взглянул вниз и как будто прозрел. Агрессивная реклама гаджета была размещена на каждом шагу. Растяжки, билбордры, подсвечиваемые в ночное время - буквально все вокруг предлагало купить устройство со скидкой или в рассрочку, по удивительно выгодным программам. Слева, справа, снизу, навязчивые предложения о покупке, спасибо, что на голову не падали. Отступив на шаг, Илья развернулся, зашел в комнату, закрыл балконную дверь и потянулся за пультом телевизора. Пользовался он этим устройством редко, в основном для просмотра новостей или передач про животных. Чаще всего телеприемник просто простаивал без дела, медленно покрываясь пылью. Одно нажатие кнопки - и тут же реклама нейрофона. Образцовая семья сидит за столом, все мило общаются друг с другом. Сцена меняется, оказывается, отец семейства в этот момент летит на драконе, прикрывая рукой лицо, от бурных воздушных потоков. Снова смена сцен, по-видимому, мать, блондинка с голубыми глазами и пухлыми губами, сменяет розовый домашний костюм на доспехи морпеха и, умело управляя огромным плазменным резаком, идет в бой с космическими монстрами. Снова смена заготовки, дети, девочка и мальчик. Малыш улыбается родителям, тянется за печеньем, а перед его глазами пляшут на столе мультипликационные персонажи. Девочка - принцесса, самая настоящая, вокруг принцы, короли, верные подданные и золотая карета, в которую запряжены четыре белоснежных единорога, гарцующих на месте. Далее тишина, слоган "Весь мир с тобой, где бы ты ни оказался. Развлечения, способные собрать за столом всю семью. Попробуй - откажись".
Майор последовательно прощелкал все федеральные и региональные каналы вещания и раз за разом натыкался на искомую рекламу. Иногда она была агрессивной и напористой, порой даже социальной, но по-простому занималась одним, программировала обычного зрителя на покупку. Детям дарили нейрофоны за хорошее поведение, подросткам - за оценки, взрослые покупали забавы ради. Имелся спрос даже среди пенсионеров. Для них предлагалась уникальная система коммуникации, позволяющая в любой момент позвонить родственникам или обратиться в полицию и скорую помощь, если вдруг возникнет проблема. И люди, что естественно для человеческой натуры, реагировали. Милосердие, развлечение, комфорт, новые ощущения, новые возможности. Адский коктейль из чувств и желаний, кровь Сатаны.
Все выходные Прохоров провел в оцепенении, не выходя из дома, не включая телевизор или радио. Стоило только нажать на кнопку питания, как электронные устройства рассыпали вокруг дифирамбы нейрофону, навязчиво, настойчиво, липко. Илью шокировало, что некая потусторонняя сила с легкостью взрослого, отнимающего у младенца конфету, смогла поработить далеко не последнюю в пищевой цепочке часть населения. Тысячи, нет, сотни тысяч людей попали под влияние нейрофона, и было совершенно непонятно, что произойдет потом. Неведомая рука могла нажать кнопку, и модуль в голове заставил бы людей, как безропотных баранов, уверенно переть в сторону обрыва, прыгая с головокружительной высоты, расшибать головы и ломать кости. Впрочем, массовое самоубийство вряд ли было в планах этого страшного существа. Слишком сложная была схема, слишком громоздкий план. Вместо этого можно было занести неведомую инфекцию, или распылить неощутимый для рецепторов смертельный газ. Прохоров почему-то думал, что существа способные соорудить такое, могли иметь в запасе еще много неприятных сюрпризов.
Утро воскресенья было финалом рефлексии, после которой майор начал действовать. Сначала он позвонил лейтенанту и был приятно удивлен халатностью своего подчиненного. Зельдин, вместо того чтобы ехать прямиком в отдел, просто загнал "Волгу" с вещдоками на служебную парковку и поспешил домой, в лоно семьи, тепла и уюта. Майор в этот раз не возражал, однако он не мог не отчитать лентяя. Внутренне ликуя, со скоростью молнии выдвинулся в нужном направлении. Попасть туда в выходные было существенно проще, чем, скажем, в камеру хранения вещественных доказательств.
Ключи от авто получить было легко, и вскоре Илья катил по воскресному Петербургу, прикидывая, где бы остановиться, чтобы как следует изучить документы. Нужен был офис, стол, компьютер и копировальный аппарат, если в бумагах вдруг встретится что-то любопытное.
- Алее, Серега, это Прохоров, - особо не церемонясь, майор набрал номер своего старого приятеля.
Тот ушел из органов лет пять назад, и успел организовать частное охранное предприятие, где на тот момент трудился десяток крепких коротко стриженых парней в черных кителях и с резиновыми дубинками. Сергей Александрович Аллилуев имел офис в Купчино, частенько засиживался на работе и посещал свое маленькое уютно обставленное убежище в том числе и по выходным. Там у него была приставка, бар с хорошей подборкой напитков, бильярдный стол и отсутствие присмотра дражайшей супруги Дианы. На это, собственно, и был расчет.
- Ильюха, ты, чоли? - голос Аллилуева показался майору сонным. - Ты чего вдруг объявился?
- Дело есть. Ты в офисе?
- Ну, это смотря для чего.
- Расследование.
- Э, брат, тут я пас. Я от этих расследований облысел наполовину. Век не забуду прелести службы, с ночными побудками, воскресными дежурствами и планами по перехвату.
- Ты не понял. Это то самое.
- Что то самое? - Аллилуев вдруг прерывисто выдохнул.
Раньше на службе он слыл любителем заговоров, а точнее их разоблачением, и видел признаки таковых почти во всех новостях, газетных заметках и публичных выступлениях политиков. Чем больше он вгрызался в эту идею, тем больше было непонимание окружающих его работы в ведомстве. В итоге Сергей просто уволился, он предпочел собственный путь и собственный бизнес.
- То, - Прохоров усмехнулся в пустоту салона. - Атака рептилоидов, всеобщий масонский заговор, правительственная уловка. Что угодно. Я еду к тебе с документами, которые могут подтвердить одну из этих версий. Ну что, ты в офисе?
- Жду.
Аллилуев, высокий, широкоплечий, с белозубой улыбкой и коротко подстриженными поредевшими волосами, встретил Прохорова на крыльце своего офиса. Его контора снимала часть жилого дома, и, как это часто случается, сделала себе выход со ступеньками прямо на торце здания. Тут же стояла пепельница, прямо под изогнутым пластиковым козырьком, где зачастую прятались от дождя нерасторопные прохожие и собачники.
При виде громыхающей "Волги", Сергей удивленно покачал головой.
- Ну что там? Не томи.
Илья выбрался из салона, обошел автомобиль и жестом фокусника отомкнул ключом замок багажника, представив на всеобщее обозрение гору вещдоков. Расторопный Зельдин, помимо документов, найденных на даче Краша, умудрился сложить туда ноутбук, принтер, зарядки от мобильных телефонов и даже старенький японский калькулятор с истертыми кнопками, бывший на пике моды в конце девяностых.
- Вот. Тут есть доказательства того, что нас уже захватили.
- Кто?
- Да пес его знает. Слышал о нейрофоне?
- Шутишь, - Аллилуев криво усмехнулся. - В зубах уже завязла эта реклама. Дочка канючит, мол, купи, папа, да купи. В классе уже у всех есть.
- Надеюсь, отказал?
- Временно. Посулил, что возьму, если без троек год окончит.
- И правильно, Серега. Сейчас мы переберем эти документы, покопаемся в ноуте, и у тебя волосы на голове зашевелятся.
Будучи по первой специальности радистом, Аллилуев после выгрузки вещественных доказательств в конференц-зал, вплотную засел за чертежи. Изучал он их долго, порой сверяясь с чем-то в интернете, делал записи карандашом в блокноте, потом зачеркивал их и делал новые. Документов через его руки прошло столько, что аналитическое подразделение специального отдела могло только позавидовать. Тихо работал лазерный принтер, усердно грея печкой порошок и выдавая лист за листом.
Прохоров тоже сложа руки не сидел. Занявшись ноутбуком покойника, он запустил программу по восстановлению файлов, и вскоре в руках майора была полная переписка Краша с Гордоном. Странно было, что программист не позаботился о полном удалении. Вероятно, он не считал данные важными и потому делал все спустя рукава.
Первый раз американец вышел на Краша три года назад, по какому-то вроде бы пустяковому делу о краже аккаунта. Крашу нужно было вернуть виртуальную собственность, что он с успехом и сделал, получив за это одну тысячу долларов. Инженер поигрывал в какие-то стратегии и стал жертвой мошенников, которые смогли увести его пароли.