- Не беда, - задорно отозвался на это поэт. - В юности я немало браконьерствовал в Нортумберленде. Силки и ружье - жаль их нет сейчас со мной. Но я вижу, ваш пояс изрядно потрепан. Если не возражаете, я воспользуюсь им. Остается лишь надеяться, что старые умения не подведут.
Пожав плечами, Эльрик протянул спутнику вязаный пояс. Тонкие пальцы проворно задвигались, распуская и связывая нити, пока не получилась длинная веревка.
- Надвигается вечер, сударь. Лучше мне не терять времени.
Они достаточно удалились от мусорных завалов и теперь вдыхали лишь густые ароматы летней межи. Уютно устроившись среди колосьев, альбинос внимательно наблюдал за действиями Уэлдрейка, и вскоре, расчистив небольшую площадку и выкопав ямку для очага, путники смогли насладиться восхитительным ароматом кролика, поджаривающегося на вертеле… это также была идея поэта.
Странный мир - необозримые поля, но не видно ни единого работника! Оба были немало удивлены.
Поболтав немного, Эльрик вынужден был признать, что Уэлдрейку довелось странствовать по измерениям куда больше, чем ему самому.
- Может, и так, сударь, но и для меня сей мир - сущая загадка. Однако путешествую я отнюдь не по собственной воле. Во всем виноват некий доктор Ди, с кем мы дискутировали о греках. Все дело в размере, сударь. В стихотворном размере. Мне было необходимо услышать язык Платона… В общем, это долгая история, и в ней нет ничего необычного для всех нас, невольных странников по Мультивселенной. Но, если быть точным, я довольно долгое время провел в одном-единственном измерении, хотя и в разные времена, пока наконец не оказался в Патни.
- Вам хотелось бы вернуться туда, мастер Уэлдрейк?
- Еще как, сударь! Что-то староват я стал для путешествий. К тому же я человек привязчивый. И мне жаль потерять стольких друзей.
- Надеюсь, вы отыщете их вновь.
- Желаю удачи и вам, сударь. Надеюсь, вам удастся отыскать то, что вы ищете. Хотя, боюсь, вы из тех, кто вечно пытается обрести недостижимое.
- Может быть, - коротко ответил Эльрик, пробуя мясо. - Хотя боюсь, даже вы поразились бы, узнав, насколько недостижимо то, что я ищу сейчас.
Уэлдрейк, похоже, собирался пуститься в расспросы, но передумал и ненадолго замолк, с нескрываемой гордостью любуясь приготовленным ужином. И альбинос с удивлением отметил про себя, что в обществе беззаботного поэта все его тревоги ненадолго отступили в тень.
Тем временем тот отыскал в своих бездонных карманах увесистый том и приготовился при свете костра порадовать слух спутника поэмой о похождениях некоего полубога из его родного измерения, одолевшего многих врагов и обретшего трон и корону… как вдруг за спиной у них слышится поступь лошади - осторожная и неспешная, словно поводья держит умелый наездник. Эльрик окликает его:
- Приветствуем тебя, странник. Не желаешь ли разделить с нами трапезу?
Молчание. Затем до них доносится приглушенный голос:
- Буду рад ненадолго разделить с вами тепло костра, господа. Для меня в этих краях весьма прохладно.
Лошадь так же медленно, шаг за шагом, приближается к ним, наконец у костра вырастает тень, всадник спешивается и не спеша идет к огню. Это крупный мужчина, с головы до ног закованный в броню, отливающую золотом, серебром и синевато-серым металлом. Шлем его венчает рыжее перо, на груди красуется черно-желтый знак Хаоса, герб слуги Владык Невероятного, изображающий восемь стрел, разлетающихся из единой точки, - символ разнообразия и множественности Хаоса. Боевой жеребец у него за спиной покрыт сверкающей серебристо-черной шелковой попоной, высокое седло украшено слоновой костью и черным деревом, серебряная узда - с золотыми кольцами.
Эльрик встал, пораженный видом незнакомца, готовый отразить нападение. Больше всего его удивил стальной шлем, совершенно глухой, скрывавший лицо и шею воина. Узкие щели для глаз смотрели на мир недобро и подозрительно. Но во взгляде странника чувствовалось затаенное страдание, как нельзя лучше понятное мелнибонэйцу, и тот мгновенно ощутил родство с незнакомцем, усевшимся рядом с ним у огня. Воин протянул к костру руки, закованные в стальные рукавицы, и странное ощущение возникло у Эльрика при взгляде на него: казалось, доспехи слишком тесны для этого человека - или нечеловека - и предназначены не столько защищать его от враждебного мира, сколько пленять внутри себя некую невероятно мощную, неодолимую силу. И все же незнакомец двигался, как самый обычный человек, потягивался, разминая суставы, вздыхал и явно наслаждался неожиданным комфортом…
- Не желаете ли отведать кролика, сударь? - Уэлдрейк гостеприимно указал на жарившуюся над огнем тушку.
- Нет, благодарю вас.
- Может быть, тогда хотя бы снимете шлем? Уверяю вас, здесь вам ничто не грозит.
- Я верю. Но, к несчастью, снять сей шлем пока не в моих силах. И, сказать правду, я давно не пробовал обычной человеческой пищи.
Уэлдрейк нахмурил рыжие брови.
- Неужто Хаос нынче принуждает своих слуг к людоедству?
- Хватает и таких. - Закованный в сталь воин повернулся к огню спиной. Но я не из их числа. Я не вкушал ни мяса, ни плодов уже добрых две тысячи лет. Возможно, больше. Я давно утратил счет времени. Есть измерения, где царит вечная Ночь, измерения вечного Дня, а есть и такие, где день сменяет ночь с непостижимой для нас быстротой.
- Вы, должно быть, приняли обет, сударь? - заинтересовался Уэлдрейк. Отправились в священный Поход?
- Почти так, но цель моих поисков куда скромнее, чем вы могли бы подумать.
- И чего же вы ищете, сударь? Может быть, свою нареченную?
- Вы весьма проницательны.
- Просто довольно начитан. Но ведь все не так просто, да?
- Я ищу смерти, мой друг. Такова печальная участь, на которую обрекло меня Равновесие, когда я предал его многие тысячи лет назад. Также участь моя - сражаться со служителями Равновесия по всей Вселенной, хотя именно Равновесие я люблю и стремлюсь к нему всем сердцем. Мне было предречено хотя я не знаю, можно ли верить тому оракулу, - что я познаю покой лишь от руки слуги Равновесия… каким я и сам был когда-то.
- Так кем же вы были прежде? - Уэлдрейка история незнакомца явно заинтересовала куда больше, чем Эльрика.
- Я был принцем Равновесия, служителем и доверенным лицом той Силы, что поддерживает, славит и любит все живое во всей Вселенной… той самой Силы, которую с радостью низвергли бы, если бы могли, и Закон, и Хаос… Но однажды, в миг великого Пересечения, которое объединило Ключевые Измерения и дало толчок новому развитию миров, где Равновесию могло больше не найтись места, я поддался искушению. То, что творилось у меня на глазах, было слишком грандиозно, чтобы устоять перед соблазном вмешаться. Любопытство, безумие и самонадеянность погубили меня. Я был уверен, что служу интересам Равновесия, хотя, в действительности, служил лишь собственной гордыне. И сейчас плачу за это.
- Но это же не вся история! - с воодушевлением воскликнул Уэлдрейк. Сударь, уверяю, вы ничуть не утомите меня, если поведаете еще немного!
- Увы, не могу. Я рассказываю то, что мне дозволено. Остальное знаю я один - и сложу с себя это бремя, лишь когда обрету свободу.
- Свободу в смерти, сударь? Боюсь, тогда поделиться с кем-либо вам будет весьма затруднительно.
- Это решать Равновесию, - отозвался незнакомец без намека на улыбку.
- Так ты ищешь смерти вообще? Или для тебя она имеет имя? поинтересовался Эльрик сочувственно.
- Я ищу трех сестер. Кажется, они были здесь несколько дней назад. Не видели ли вы их по дороге?
- Сожалею, но мы лишь недавно оказались в этом мире, и к тому же не по собственной воле, а потому лишены карт и ориентиров. - Эльрик пожал плечами. - Я надеялся расспросить об этих местах тебя самого.
- Мы находимся в Девятимиллионном Кольце, как его именуют местные маги. В так называемых Срединных Мирах Особой Значимости. Здесь и правда есть что-то необычное, хотя что именно - я пока не сумел понять. Это не истинный Центр Вселенной, ибо таковым может считаться лишь Мир Равновесия, но я бы назвал его квазицентром. Надеюсь, вы простите мне этот философский жаргон. Я несколько веков был алхимиком в Праге.
- В Праге! - восторженно восклицает Уэлдрейк, захлебываясь. - Ах эти колокола и башни!.. А может, вы бывали и в Майренбурге, сударь? Что за чудное место!
- Должно быть, и впрямь чудесное, раз я утратил память о нем, отзывается воин. - Я так понимаю, вы двое тоже что-то ищете в этом мире?
- Что касается меня, то едва. ли, сударь, - улыбается Уэлдрейк. - Разве только возможности вернуться в Патни и допить-таки свой эль.
- Да, я ищу одну вещь, - осторожно согласился Эльрик. Он надеялся получить от незнакомца географические сведения, а отнюдь не мистические или астрологические. - Меня зовут Эльрик Мелнибонэйский.
Похоже, на закованного в броню воина его имя не произвело особого впечатления.
- Я - Гейнор, бывший принц Равновесия, ныне прозывающийся Проклятым. Не доводилось ли нам встречаться прежде? С иными именами или даже лицами? В других перерождениях?
- По счастью, я не помню своих прошлых жизней. - Расспросы Гейнора встревожили альбиноса. - И в твоих словах мне многое непонятно. Я - обычный наемник, ищу, к кому наняться на службу. И к сверхъестественному отношения не имею.
За спиной у Гейнора Уэлдрейк выразительно поднял брови. Эльрик и сам не знал, что заставило его скрыть истину. Несмотря на то что он чувствовал в Гейноре родственную душу и оба они служили Хаосу, в этом человеке крылось нечто пугающее, что препятствовало всякой откровенности. Хотя воин явно не желал ему зла, и было видно, что он не из тех, кто убивает просто ради забавы. Но все же уста Эльрика оставались сомкнуты, точно и ему их сковало само Равновесие, запретив говорить о себе правду. И вскоре все трое улеглись спать три крохотные фигурки в бесконечности колосящихся полей.
На следующее утро Гейнор вновь уселся в седло.
- Благодарю за гостеприимство, господа. Если вы направитесь в ту сторону, то наткнетесь на весьма приятный городок. Там торговцы всегда радушно встречают путников. Больше того, относятся к ним с невероятным пиететом. А я отправлюсь своей дорогой. Мне сообщили, что три сестры собирались в Страну Цыган. Вы не слыхали о таком месте?
- Увы, нет. - Уэлдрейк вытер руки огромным красным носовым платком. Мы новички в этом мире и невинны, как младенцы. Не знаем ничего ни о здешних нравах, ни о людях, ни о богах. Кстати, простите меня за прямоту, но не являетесь ли и вы сами божеством или полубогом?
Ответом ему был смех, в котором слышались гулкие отголоски - точно шлем принца скрывал за собой бездну.
- Я же говорил вам, мастер Уэлдрейк, я был принцем Равновесия. Но это было давно. Ныне же, уверяю вас, в Гейноре Проклятом нет ничего божественного.
Пробормотав, что он все равно не в силах понять значение титула принца, Уэлдрейк перевел разговор в более прозаическое русло.
- Если мы можем чем-то помочь вам, сударь…
- А что это за женщины, которых ты ищешь? - поинтересовался Эльрик.
- Три сестры, совершенно похожие друг на друга. Они странствуют с некоей сокровенной, лишь им одним известной целью… Насколько я мог понять, они разыскивают не то пропавшего соотечественника, не то брата и хотят попасть в Страну Цыган. Им указали дорогу, но едва ли могли сообщить что-то еще. Я лично советую вам избегать этой темы в разговоре с кем бы то ни было. К тому же, подозреваю, если вам доведется столкнуться с этими бродягами, навряд ли вам придется по душе их общество.
- Спасибо за совет, принц Гейнор, - отозвался мелнибонэец. - А не знаешь ли ты, кто и зачем растит все это зерно?
- Их называют оседлыми крестьянами. А когда я задал тот же вопрос, местные ответили со смехом, что зерно нужно, чтобы прокормить саранчу. Что ж, я слышал и о куда более странных обычаях. Подозреваю, местные, вообще, не в ладах с цыганами. Они не любят говорить об этом. Страна эта именуется Салиш-Квуун - если помнишь, так назывался город в Книге Кости. Странная ирония судьбы. Меня это весьма позабавило. - С этими словами он повернул лошадь, полностью уйдя в свои мысли, и неспешно направился к обозначившимся далеко на горизонте холмам - грудам отвратительного мусора, - над которыми, подобно клубам черного дыма, вились мухи и воронье.
- Ученый, - заметил Уэлдрейк, когда принц отъехал достаточно далеко. И говорит загадками. Полагаю, вы понимаете его лучше, чем я, принц Эльрик. Жаль, ему с нами не по пути. Что вы думаете о нем?
Альбинос теребил рукоять меча, подыскивая слова.
- Я его боюсь, - вымолвил он наконец. - Боюсь больше, чем любого живого существа, смертного или бессмертного. Участь его и впрямь ужасна, ибо ему ведомо было Прибежище Равновесия, о котором я могу лишь мечтать. А он обладал им - и потерял…
- Да будет вам, сударь. Вы преувеличиваете. Конечно, он человек со странностями. Но, мне показалось, весьма любезен. Учитывая обстоятельства.
Эльрик содрогнулся. Он был рад, что принц Гейнор наконец покинул их.
- И все же я страшусь его больше всех на свете.
- Кроме, может быть, себя самого? - Уэлдрейк заметил, как переменился в лице Эльрик при его словах, и смущенно взмолился: - Сударь, прошу меня простить! Я не хотел оскорбить вас своей прямотой.
- Вы слишком проницательны, мастер Уэлдрейк. Глаза поэта куда зорче, чем я думал.
- Это чистая случайность, сударь, уверяю вас. Инстинкт, если угодно. Я не понимаю ничего - и говорю все. Это мой рок! Не такой ужасный, как у многих других, полагаю, но он доставляет мне довольно неприятностей, хотя порой и вызволяет из них…
На этом мастер Уэлдрейк принимается затаптывать костер, затем ломает вертел, прячет самодельные силки в один карман с каким-то древним, давно лишившимся обложки томом, набрасывает плащ на плечи и устремляется через межу вслед за Эльриком.
- А читал ли я вам, сударь, мою эпическую поэму о любви и смерти сэра Танкреда и леди Мэри? Она написана в подражание нортумберлендским балладам - это была первая поэтическая форма, что я услышал в своей жизни. Наша усадьба стояла в жуткой глуши, но мне не было там одиноко.
Рыжеволосому стихоплету приходилось то семенить, то бежать вприпрыжку, чтобы угнаться за длинноногим альбиносом, но звенящий голосок его не сбился ни в единой строчке бесконечного стихотворения.
Спустя четыре часа они вышли на берег широкой реки и на живописных утесах на другой стороне узрели город, который искал Эльрик. Уэлдрейк наконец дочитал торжественные строки бессмертной баллады - и, похоже, воспринял окончание чтения с таким же облегчением, что и мелнибонэец.
Город, казалось, был высечен резцом искусного мастера прямо из скалы. К нему вела узкая тропа, которая вилась над белой водой, понемногу карабкаясь все выше, и наконец переходила в широкую улицу, петлявшую среди высоких многоэтажных зданий и складов, лавок и постоялых дворов, ухоженных парков и цветущих садов, затем терялась среди проулков и аллей, чья паутина раскинулась у подножия заросшего лозой и плющом древнего замка, что возвышался над городом и тринадцатиарочным мостом, стягивавшим реку в самой узкой ее части и ведшим к небольшому поселку на другом берегу, где, повидимому, располагались летние резиденции местной знати.
Городок лучился самодовольством и благополучием, и Эльрик обрадовался, не увидев вокруг крепостных стен: жителям явно не приходилось страшиться осады. Люди здесь носили пестрые, расшитые одежды, ничем не напоминавшие его собственное платье или костюм Уэлдрейка, и здоровались с путниками радушно и без смущения, ничуть не опасаясь чужеземцев.
- Уж если они приняли Гейнора, - заметил поэт, - то, полагаю, и наш вид не покажется им слишком странным! На мой взгляд, в этом городе чувствуется французский дух. Он мне напоминает берега Луары - не хватает только собора. Как вы полагаете, каким богам они здесь поклоняются?
- Может быть, никаким. Я слышал о таких народах.
Но Уэлдрейк, похоже, не поверил своему спутнику.
- В Бога верят даже французы!
Они миновали первые дома, нависшие над скалами, и террасы над ними, с самыми прелестными висячими садами, что только доводилось видеть Эльрику. В воздухе витал аромат цветов, краски и горячей еды, и путешественники понемногу расслабились, с улыбкой отвечая тем, кто приветствовал их. У молодой женщины в пышном красно-белом платье альбинос поинтересовался, как называется этот город.
- Агнеш-Вал, мой добрый господин, как же еще! А там, за рекой, - АгнешНал. Как вы здесь оказались, друзья? Должно быть, разбили лодку на Форлиевых Порогах? Тогда вам в Приют Бедствующих Путников, это в переулке Пяти Медяков, за Пироговой аллеей. Там вас хотя бы покормят. У вас есть значок Гильдии Поручителей?
- Увы, нет.
- Жаль. Тогда вам удастся воспользоваться только нашим гостеприимством.
- Это более чем щедро, сударыня, - отозвался Уэлдрейк, хитро подмигивая женщине. А затем поспешил вслед за Эльриком.
Пропетляв довольно долго по старым мощеным улочкам, они достигли наконец Приюта Бедствующих Путников. Здание с островерхой крышей было таким древним, что кренилось во все стороны разом, опираясь на соседние дома, точно пьянчуга на собутыльников, причем стены и перекрытия его изгибались и выпячивались столь невероятным образом, что Эльрик готов был поручиться, что здесь не обошлось без вмешательства самого Хаоса.
В дверном проеме, почти сливаясь с ним, сидел человек - казалось, плоть от плоти самого дома, такой же неуклюжий, перекошенный и несуразный. Тощий, похожий на паука, невероятно дряхлый - у него был столь тоскливый и жалкий вид, что Эльрик невольно поспешил извиниться и поинтересовался, туда ли они попали.
- Точно так, мой добрый господин, милостью Зрящего, сюда вы и пришли. За подаянием, да? За подаянием и добрым советом?
- Мне сказали, что здесь нам окажут гостеприимство! - возмущенно застрекотал Уэлдрейк. - В милостыне мы не нуждаемся! - Побагровев, он стал походить на тетерева.
- Какая разница, что за вычурные слова одевают истину? - Существо зашевелилось, складываясь и разворачиваясь под самыми невероятными углами, пока наконец не поднялось во весь рост. - Я лично зову это подаянием! Огоньки вспыхнули в глубине черных глазниц, и кривые зубы застучали в шамкающем рту. - Мне все равно, что за опасности вас подстерегали, какие несчастья выпали на вашу долю, что за потери вы понесли, какими вы были богачами и какими нищими стали теперь. Если бы вы не знали, чем рискуете, то не забрались бы в такую даль и остались бы по ту сторону Раздела! Так что вам некого винить в своих злоключениях, кроме самих себя.
- В Приюте нам был обещан стол и кров, - ровным тоном заметил Эльрик. - А уж никак не грубость и оскорбления.
- Проклятые лицемеры, они солгали вам! Приют закрыт на ремонт. Скоро здесь будет богатая харчевня. Если повезет, она даже станет приносить прибыль.