Одно ясно – нечего слезы лить и горевать раньше времени, пока ты жив, есть шансы исправить все, что угодно, и неважно, самому ли, с помощью соратников или богов.
– Вот это дело! – широкая физиономия Флоси расплылась в ухмылке. – Эй, парни, подставляй кружки!
Сыновья Ивара пили и говорили мало, больше слушали, и по сторонам глазели. Видно было, что Младшему хочется пива, и лучше бочонок в одно рыло, но он в присутствии отца сдерживался.
Гелмир же и вовсе хмельного не любил.
– Парни подождут! – вмешался Торстейн. – Давай сначала мне, а то в глотке пересохло…
С другой стороны костра донесся восторженный рев – Нерейд хитро поддел кого-то из людей Флоси, тот сидел красный, словно вареный рак, зато остальные потешались вовсю.
Открыв глаза, Ивар обнаружил над собой неровный потолок землянки.
Судя по пробивавшемуся через дымоход свету, солнце давно взошло, снаружи доносились возбужденные голоса. Башка трещала, но не сильно, в животе ворочалось нечто склизкое, будто там поселились лягушки и дружно метали икру. Завершение вчерашнего вечера терялось в пивном тумане, помнилось только, что вместе с Флоси отмечали в гостях завершение какой-то тяжбы…
Тинг закончился, сегодня отплывать домой.
– Проснулся, конунг? – донесся ехидный голос Нерейда. – Ну ты дал вчера жару, я аж обзавидовался.
– Да? – Ивар с трудом сел, в животе квакнуло, а башка закружилась так, что перед глазами потемнело.
Придя в себя, обнаружил, что в землянке, помимо Болтуна, сидят Ингьяльд, Кари и двое сыновей, и что все смотрят с неодобрением, словно он вчера помочился на столб Тора.
– Ага, – Нерейд заухмылялся, мелькнула щербина на месте одного из зубов. – Драться лез с этим, толстым с востока, едва тебя оттащили, потом орал, что немедленно в Миклагард поплывешь, к тамошней императрице…
Ивар смущенно закряхтел.
И вправду уже – сорок лет почти, в шевелюре немало седины, четверо сыновей, внуки скоро будут, а напился, точно глупый юнец, и счастье еще, если вчера не обидел кого-нибудь всерьез.
– И что, толстый виру требует? – спросил он.
– Да не, рад, что жив остался, – сообщил Нерейд. – Будет всем теперь хвастаться, да не один год, что с самим Ловкачом на кулачках переведался, и ничего, даже морду не расквасили…
– Это да, – Ивар глянул на сыновей. – Так, вы дуйте на корабль. Берите остальных, и командуйте погрузку. Мы тут тоже… потихоньку соберемся, с побратимом надо проститься, и можно в море выходить…
Младший и Гелмир поднялись, выбрались из землянки, и только после этого Ивар взял стоявший у лежанки кувшин, припал к горлышку. Когда поставил на место, рубаха на груди осталась мокрой, капли повисли на подбородке, но зато в брюхе стало легче, и голова прояснилась.
– Вот так-то лучше, клянусь кошками Фрейи, – сказал он.
– Ты слышал новости с юга, конунг? – спросил Ингьяльд.
– Это из датских земель? Или про троллей? – Ивар поморщился, пытаясь вспомнить.
Разговоров за последние дни было очень много, новостей столько, что хватит на полгода бесед у очага, и часть успела испариться из памяти, несмотря на то, что времени прошло совсем немного.
– И про это тоже, – буркнул Нерейд. – Обычные люди порой знают больше, чем херсиры и ярлы, а я много с кем пиво пил в эти дни… В Хёрдаланде летом будет междоусобица, в Конунгахелле вскрылся один из древних курганов, и закрыть его смогли не сразу…
– А я слышал про ночных всадниц, что терзают Агдир и Ядар, – вступил Ингьяльд, – туман напускают, наводят порчу и…
Дверь землянки со стуком открылась, вниз сошел Кари, и в не особенно большом помещении стало тесно.
– И вправду отплываем? – пророкотал он.
– Да, – сказал Ивар. – Или ты полагаешь, что мои сыновья могут переврать мои слова?
– Ну, это… – берсерк смутился, развел ручищами. – Тогда пойду помогать.
Дружинники пока не привыкли, что порой ими командует не сам конунг или его помощник Гудрёд, а один из отпрысков Ивара, пусть даже не сам, а по воле и поручению отца.
– Давай, иди, – он проводил Кари взглядом, и вновь посмотрел на Ингьяльда. – Ну, и что, порази меня Гунгнир? Я уже и так понял, что в Северных Землях творится много всего нехорошего, и продолжается это не первый год. Но ты можешь сказать, что тому причиной?
– Нет, я… – Ингьяльд смутился, точно подросток при виде красивой девушки – уши заалели крохотными факелами, глаза отвел в сторону. – Руны говорят разное, нельзя их понять…
– А надо у вельвы спросить, – встрял Нерейд. – Той самой, что с Одином беседовала. Наверняка она знает, что за ерунда у нас происходит. Кто-нибудь помнит, где она закопана?
– Тьфу на тебя, – Ивар поморщился, спустил ноги с лежанки, и только в этот момент обнаружил, что спал в сапогах. – Ты еще предложи гонца в Хель отправить, по следам Хермода. Ладно, потом об этом подумаем, сейчас надо собираться, и к Флоси заглянуть…
– А чего? – вполголоса пробормотал Ингьяльд, задумчиво почесывая в затылке. – Если бы узнать, где вельва лежит, то мы бы с наставником ее разговорили бы… И ничего тут сложного нет.
Ивар предпочел сделать вид, что ничего не услышал.
Дорога уходила вверх, бежала вдоль берега Гауля, в этом году намного более полноводного, чем обычно. Река шумела, набрасываясь на берега, и пенные волны лизали бока огромных валунов. Солнце светило сквозь туман, и старые сосны неподвижно стояли в полном безветрии, влага блестела на иголках.
Ивар возвращался домой.
Позади ехали сыновья, с полдюжины воинов из дружины, негромко постукивали копыта.
– И вот тут-то он мне и говорит – а нет ли у тебя такого же, только с яблоком на рукояти, – Нерейд рассказывал историю, начало которой Ивар пропустил, и поэтому сейчас не особо вслушивался. – А я ему в ответ – побойся…
– Стоп! – внезапно воскликнул Даг, рыжий насмешник замолчал, и все, не исключая конунга, натянули поводья.
Привыкли, что Бесшумный ничего не говорит и не делает просто так.
– В чем дело? – спросил Ивар, кладя ладонь на рукоять меча.
Вокруг были только деревья, камни да туман, а двигались лишь потоки воды в реке.
– Следы, – Даг, вплотную подошедший к полувековому рубежу, но ничуть не погрузневший, легко спрыгнул с коня, зашагал туда, где на дороге виднелись округлые вмятины.
Присел на корточки, понюхал одну из них, затем взял щепотку земли, осмотрел так, словно это был золотоносный песок. Когда поднялся и развернулся, в синих глазах обнаружилась тревога, щедро сдобренная удивлением.
– Говори, – велел Ивар.
– Будь они меньше, я бы сказал, что тут прошел босой человек… – сказал Даг, и голос его прозвучал без обычной уверенности. – Но таких людей не бывает, и не бывает у людей четырех пальцев, и пахнут они иначе…
– Тогда кто? – не выдержал Нерейд.
– Тролль или темный альв.
Дружинники загомонили, кто-то помянул толстую задницу Тора, а Ивар покачал головой: тролли живут недалеко от людей, в диких горах, меж скал и ледников, вот только к селениям они выходят очень редко, а уж черные альвы и вовсе не выбираются в Мидгард, на поверхность земли.
Но и те и другие не любят солнечный свет, он для них губителен.
– И еще, – Даг показал рукой дальше, где дорога выглядела перекопанной. – Он был не один.
– Вот это мне совсем не нравится… – протянул Ивар. – Поехали!
Следопыт вернулся в седло, и они двинулись дальше, с шага перейдя на рысь. Миновали скалу, прозванную Толстой Бабой, и открылся вид на усадьбу – дымки над домами, люди на полях.
Ивар украдкой облегченно вздохнул.
– А ограда-то поломана, – сказал Нерейд, чьи глаза с годами не утратили зоркости.
Частокол вокруг усадьбы соорудили лет пять назад, бревна привезли издалека, только самые лучшие, чтобы выдержали атаку бешеного быка, вкопали на совесть, да еще и укрепили рунами.
Арнвид тогда сказал, что лишь троллям или йотунам по силам разрушить его.
Накаркал, старый… эриль.
– Главное, что дома целы, – проговорил Ивар.
Случалось, что тролли разметывали усадьбы по бревнышку, и убивали всех, да только происходило это последний раз лет сто тому, когда людей в Северных Землях было куда как меньше, да и не в густонаселенных долинах, а много выше, на самой границе ледников.
Подъехали ближе, тут уж пролом увидели все – два толстенных бревна вывернуты так, что пласты земли встали дыбом, одно сломано пополам, несколько соседних покосились, на некоторых видны щербины и вмятины, повсюду валяются щепки, обломки досок.
– Славно кто-то порезвился, – усмехнулся Нерейд, но шутку никто не поддержал.
Когда подобное творится у тебя дома, совсем не до веселья.
У целых на вид ворот усадьбы Ивара встретила Рагнхильд, внешне спокойная, но с тревогой в глазах. Конунг спрыгнул с седла, бросил поводья подскочившему работнику и сдержанно обнял жену.
– Ты вовремя, – шепнула та ему в ухо.
– Я вижу, – сказал он. – Пойдем в дом, все расскажешь…
Внутри частокола места предостаточно, тут стоят несколько больших домов, кузня, конюшня, сараи и кладовые. На покрытых дерном плоских крышах пасутся козы, по двору бегают козы, роются в земле куры, ходят занятые делом люди – вроде бы все как обычно, но взгляды затравленные, а у женщин и вовсе испуганные.
У крыльца навстречу Ивару выбежали младшие сыновья – Стейн, которому одиннадцать, остановился и поздоровался по мужски, самый младший, Харальд, со счастливым визгом вцепился отцу в ногу.
– Идите, встречайте братьев, – сказал конунг, потрепав одного отпрыска по макушке, а другого хлопнув по плечу. – Они кое-что привезли для вас с тинга, а уж новостей и вовсе полный короб.
Дети убежали, а они с Рагнхильд вошли в сени.
В большой горнице, около печи, сидел на лавке Арнвид – скрюченный, совершенно лысый, больше похожий на древнего цверга, чем на человека. Память в последние годы иногда подводила старого эриля, но ум оставался острым, а знаний в лишенной волос голове хватало на пятерых.
– Хе-хе, вот и он, явился, – пробурчал Арнвид, подняв голову, и выцветшие глаза его блеснули довольством. – Вовремя ты, нечего сказать, мы тут какую ночь развлекаемся так, что врагу не пожелаешь.
– Что происходит? – спросил Ивар, опускаясь на лавку. – Мы видели следы…
За ним в горницу протиснулся Ингьяльд Большая Рука, почтительно кивнул наставнику. Вошел Даг – там, где затевается совет, не обойтись без его ума и опыта, как и без молодого эриля.
– А мы видели тех, кто их оставил! – гневно сказала Рагнхильд, встряхнув волосами, в которых лишь недавно появились седые пряди. – Они являются, как только дочь Мундильфари уходит под землю! Огромные, страшные, похожие на ожившие скалы и деревья!
Ивар слушал рассказ жены, короткие фразы Арнвида, и ощущал, как гнев борется в его душе с удивлением – вот уже три ночи подряд вынырнувшие из ночи нелюди ломятся в пределы усадьбы, не боясь клинков и факелов, лезут к людям, и даже руны не помогают их отогнать.
– Погибли двое, молодой Кальв, и Исрид, дочь Сигурда, – проговорила Рагнхильд в завершение. – Они утащили тела, и мы не смогли их найти, хотя не особенно и пытались… Ждали тебя.
– Кто это хоть такие? – спросил Даг, переводя требовательный взгляд с одного эриля на другого.
Знатокам рун положено ведать все о разумных и неразумных тварях всех миров.
– Тролли, – сказал Арнвид. – И простые, и глубинные, и даже такие, о каких я и не слышал… На то, чтобы сладить, у меня сил не хватило. Эх, будь я лет на десять моложе! – и он досадливо сжал кулаки.
– Зато у нас хватит, – Ивар поднялся. – Сейчас поедим, и будем готовиться к встрече гостей. Примем их сегодня так, чтобы в Хель зарыдали, а в Йотунхейме пиво скисло.
Даг шел по следу быстро и уверенно, лишь иногда замирал ненадолго, вглядываясь в землю, и нюхая воздух. Усадьба давно исчезла из виду, и они шагали по голым камням, по узкому, извилистому ущелью поднимаясь туда, где брал начало впадающий в Гауль холодный ручей.
Впереди рокотал водопад, справа и слева нависали отвесные каменные стены.
Солнце попадало сюда только в полдень, и в тенистых уголках еще лежал снег, серый, ноздреватый, а поток нес крохотные льдинки, они мелодично звякали, сталкиваясь друг с другом.
Ивар взял с собой Ингьяльда и Нерейда с его острыми глазами, прочих оставил в усадьбе – чинить частокол, готовить факелы. Арнвида перед самым уходом отвел в сторонку и передал ему привезенные с тинга необычные новости. Старый эриль поскреб голую макушку и обещал поразмыслить, а также составить комбинацию рун, что сделает обычные клинки годными супротив троллей.
– Видит Улль, все, – сказал Даг, останавливаясь перед большим плоским камнем, что лежал на двух других, похожих на крохотные пирамиды, и создавал нечто вроде огромных ворот, ведущих в скалу.
– Они пришли отсюда? – спросил Ивар, вглядываясь в "ворота".
Страха он не испытывал – на солнечный свет тролли не вылезут, ну а кроме того меч, что лежит сейчас в ножнах, годится для того, чтобы рубить какую угодно плоть, даже бессмертную.
– Некоторые – отсюда, другие – спустились по водопаду, – Даг указал вперед, туда, где виднелась стена, что стала бы неодолимой преградой даже для паука. – А еще были такие, что явились с востока, от верховьев реки, но таких не очень много, и толпой они собрались именно здесь.
– Ишь, какие нахрапистые, – Нерейд нагло улыбнулся. – Что, может справить тут большую нужду, дабы показать, что мы их не боимся? – глаза его загорелись. – А вдруг какой на какашках поскользнется и лоб себе разобьет! Вот будет потеха, клянусь языком Локи!
– Не стоит, – вид у Ингьяльда был беспокойный, он то и дело нюхал воздух, поглядывал по сторонам, и нервно шевелил длинными пальцами. – Я чувствую недобрые чары, здесь все ими прямо пропитано… Высасывают жизнь и тепло… За нами наблюдают… даже сейчас…
– Ну и пусть, я не стесняюсь, – и рыжий насмешник взялся за ремень.
– Не надо, – осадил его Ивар. – Прибереги доблесть на вечер, и хорошенько все запомни. Возможно, что нам придется сегодня гнать врага до этого места, и тут дать последний бой!
Он вскинул руку с мечом, напряг мышцы – пусть наблюдатели видят, с кем им иметь дело.
– А теперь назад, – скомандовал конунг. – Дел много, а вечер скоро.
Вернувшись в усадьбу, застали там лихорадочную суету.
Арнвид колдовал над оружием, рисовал на лезвиях и щитах руны, что вспыхивали режущим глаз синим огнем, и затем исчезали, словно впитывались в металл или дерево. Молодые парни во главе с Иваром Младшим готовили факелы, а батраки и дружинники восстанавливали частокол. Стучали топоры, визжали пилы, слышались возбужденные голоса, из кузни долетал прерывистый звон.
Рёгнвальд предложил выкопать вокруг ограды ров, но Ивар махнул рукой – все равно хороший до ночи не сделать, а на плохой какой смысл время тратить, он врага даже не задержит.
Сам засучил рукава, и принялся за работу – надо распределить людей вдоль ограды, всякому нужно показать, где стоять, что делать, если враг проломит частокол, и как этого не допустить…
Глава 2. Ночные гости
Стемнело, на бархатисто-черное небо выбрался тонкий, серебристый месяц, но почти тут же сгинул под мягкими рыхлыми телами облаков. Осталось лишь призрачное свечение звезд, избежавших плена туч, вздохи ветра во мраке, да журчание Гауля неподалеку.
Ивар велел погасить огни, чтобы зря не тратить дрова, женщин и детей отправили по домам.
– Вот смеху-то будет, если "гости" не явятся, – сказал Нерейд, когда они остались вдвоем у закрытых ворот.
– Явятся, – донесшееся из мрака шарканье возвестило, что приближается Арнвид. – Если кровь детей Мидгарда попробовали на вкус, остановиться не смогут, точно бешеные волки…
Ивар огляделся, вспоминая, все ли сделано – факелы готовы, как и большие кучи хвороста, которые придется запалить, чтобы людям сражаться было удобнее, а врагу слепило глаза; оружие всем раздали, на каждый меч и топор нанесены руны, что помогут лучше резать и рубить, на щиты – укрепляющие знаки; воины расставлены так, чтобы не пропустить нападение…
Издалека, с юга донесся пронзительный скрип, будто один из ледников на вершинах гор решил скатиться в долину. Накатила волна холода, донеслись глухие удары, от которых начала вздрагивать земля, его дополнил пронзительный, тонкий свист.
– Вот и гости, – Арнвид закашлялся. – Я чую их мощь… злую, мерзкую, алчную…
Ивар ощущал лишь, как усиливается пахнущий снегом ветер, но эриль на то и эриль, дабы чуять больше простых людей.
– К бою! – скомандовал он, и из тьмы прикатило короткое шелестение – мечи покинули ножны.
Нерейд попробовал пальцем тетиву, выдернул из колчана стрелу.
– Они идут! Сто шагов! – донесся с крыши ближайшего дома взволнованный голос Гелмира. – Семьдесят… Пятьдесят… Двадцать…
Тяжелый удар сотряс стену в том месте, где еще утром красовался пролом. Столбы, не такие мощные, как по соседству, затрещали, один покосился. В щели сверкнуло нечто голубое, в лицо Ивару ударил заряд снежной пыли, запорошил глаза, кожа щек занемела.
– Огонь! – рявкнул он, и Ингьяльд ударил кресалом по огниву.
Вспыхнула береста, дрова загорелись с сухим треском, но его перекрыл тяжкий удар, от которого дома чуть ли не подпрыгнули. Над частоколом поднялась огромная голова, похожая на человеческую, но безволосая и с куда более грубыми чертами, лапа с обеденный стол размером схватилась за бревна.
Выпущенная Нерейдом стрела отскочила от каменного лба, но заставила тролля дернуться.
– Вперед! – Ивар схватил запаленный от огня факел, выхватил из ножен клинок, тот засветился желтым.
Двое батраков постарше, что не годились для боя, толкали створки, те расходились со скрипом. Вооруженные луками парни стреляли за частокол, где двигались исполинские тени, с темного неба падал снег, и снежинки резали, точно стальные звездочки, испуганно ревела в стойлах скотина.
Ивар первым выскочил за ворота, оказался лицом к лицу с приземистым троллем: рожа широкая, как поднос, из пасти торчат кривые зубы, лапы свисают до самой земли, а когти словно у кошки.
Тот зажмурился, закрылся от света, меч сверкнул, вонзился ему в живот.
Пошел тяжело, с хрустом прорезая каменную плоть, тролль взвыл, ударил лапой. Ивар увернулся, едва не потерял факел, рубанул вновь, на этот раз по ноге, и удачно – тяжелая туша ляпнулась наземь…
Мимо с ревом пробежал Кари, взмахнул огромной дубиной, выкрикнул что-то Ингьяльд. На мгновение стало так светло, будто над усадьбой взошло крохотное солнце, и снег прекратился.
А еще Ивар увидел тех, с кем им предстояло сражаться.
Среди троллей не было и двух одинаковых, но все уродливые, в два-три раза больше человека. У иных тела бугрились камнями, у других блестели, щетинились крохотным подобием торосов. Попадались и вовсе необычные существа – стройные, быстрые, черные, будто купались в смоле.
"Альвы" – подумал Ивар.
Подскочил, ударил по каменной шее, чтобы прикончить сбитого с ног противника. Обычный меч от такого выщербился бы, клинок сидхе лишь гневно зазвенел, из глубокой раны потекла, запузырилась белесая слизь.
– Первый готов! – рявкнул Ивар, но тут сбоку вылетела тяжелая лапа, ударила с такой силой, что кости затрещали.