- Никогда не путал работу и удовольствия, барон, - хмыкнул Беркович. - Должен же кто-то наводить порядок в доме? Наказывать подонков не так уж и неприятно - вам ли не знать? А вот детям моим Император потомственное дворянство твердо обещал, и принц при том присутствовал. Да пару деревенек впридачу…
Сказано было достаточно полно и недвусмысленно. Себе ничто, детям все? Почитай, все аристократические семьи появились именно благодаря верной службе предков и поднялись верностью потомков. Хех, отнюдь не ново. Но и осуждать за такое тоже грешно.
- Понятно, - Valle не спеша разлил по чашам горячее вино.
Столь же неспешно, после длинного и утомительного перехода через пол-Империи, он набил трубку. Раскурил ее, глядя, как в неверном свете камина поплыли невесомые струйки дыма.
- Ну хорошо, с непонятками разберемся. А что сам маркиз?
Беркович брезгливо дернул щекой.
- Клянется и божится, что перепутал с простой служанкой. Бес попутал, и все!
Черный волшебник усмехнулся.
- Э-э, нет - мои подопечные тут ни при чем. И нечего на них всех собак вешать. Лично я даже в потемках походку горничной и баронессы не спутаю.
Тихарь озабоченно приподнял склоненную в раздумьях голову.
- Об этом-то я не подумал. Все-таки не благородного роду-племени. А ведь и верно - уж маркиз-то такие вещи должен с лету подмечать, - он задумчиво пожевал губами - совсем как Император. - Нет, все равно что-то не сходится. Я через своих парней у Всадников на Бенеша сведения запросил - простой вояка. Кавалерийский командир, рубака - но никак не из этих, что паутину плетут.
- Характер и род занятий не тот, в общем, - кивнул Valle, с наслаждением пыхкая дымком.
- Именно, - собеседник пожал плечами. - Может быть, конечно, что и впрямь обознался. Но не верю я в такие совпадения, просто обязан не верить. Кстати, остатки вина из маркизова бокала попросил проверить леди Бру самолично - ничего такого. Гвардейцев, что первыми прибежали на шум, по три круга перекрестным методом допросил - ни единой зацепки.
- И все же чутье вопит? - Valle отчего-то развеселился, вспомнив, как это иногда бывает, что вроде причин и нет, а буквально шерсть на загривке дыбом поднимается.
И скольких ловушек удалось избежать. Правда, в не меньшее число и вляпался…
- Кстати, по моим делам есть что-нибудь? - спросил он.
Отрицательно покачав головой, Беркович мельком глянул в глаза собеседника и решился.
- А вот по заговору кое-что есть. Не в обиду будь сказано, барон, поначалу я не исключал и графа Вальдеса, деда вашего - уж сильно в прошлом он насолил Империи. Но в данном случае рад, что ошибся.
Молодой барон сидел и не знал - рассердиться ему или вовсе размазать наглеца по стене изуродованным трупом? И все же… Этот безопасник, конечно, сукин сын еще тот - говорить такое в лицо. Но надо отдать должное, работает грамотно и на совесть. Посему не стоит, пожалуй, рановато. Да и не за что, по правде-то говоря. Дед и впрямь немало крови попортил Императору - причем в обоих смыслах.
- Смелый ты парень, Беркович, - буркнул он. - Соображаешь ведь, что мог я, да и хотел поначалу, с тобой что-нибудь нехорошее утворить. Рисковал крепко.
- А куда ж в нашем деле без риска? - тонко улыбнулся тот. Ну прямо тебе свойский парень. - Только, ваша светлость, риск оправданный - вы уже не из тех, что убивают не подумавши крепко. Не были бы вы бароном, честное слово - костьми лег бы, но вас в свою контору заместителем к себе взял.
Миг - другой Valle словно сверлил собеседника взглядом, потом улыбнулся. Откровенность иной раз и неприятна. Но чертовски необходима. А такая своеобразная похвала из уст начальника Тайной Палаты стоит многого…
- Нет уж, Беркович - с тобой лучше потерять, чем с другими найти. Роль вольного стрелка меня больше устраивает. Помогу, посоветую чем, но от тайной службы уволь, не по мне это. Да и не терплю начальства над собой… разве что Ян. В смысле, принц. И боги. Вот такая у меня натура.
Дрова в камине прогорели совсем, освещая комнату багровым, слегка мерцающим светом. Valle заметил, что стало почти темно, и они вдвоем больше похожи на пару заговорщиков, нежели на облеченных властью и доверием государственных мужей. Усмехнувшись таким своим мыслям, он шепнул заклинание, и магический шар света воспарил над столом.
- Ладно, я вроде отдохнул, пришел в себя. Давай обсудим, что делать дальше…
Глава 19. Момент истины
Леди Бру смотрела на лукавую мордашку Рамоны и светящуюся предвкушением физиономию Алисии, и улыбалась. Ну как можно не улыбнуться при виде этих веселых и хитрющих глаз? А маленькая принцесса полезла ручонкой в карман платьица, сосредоточенно покопалась там, и вытащила что-то, зажатое в кулачке.
- Ня!
Подставив ладонь, женщина почувствовала, что в руку ей что-то легло. А непоседливая принцесса другой ручкой загнула ей пальцы, вынудив сжать пятерню и не видеть, что же за подарок преподнесла тете целительнице. Затем толкнула сжатую ладонь обратно и жестом маленькой ладошки показала - смотри.
И тут почтенная целительница почувствовала, что у нее в самом прямом смысле поднимаются дыбом волосы. Ибо это что-то в ладони противно и нетерпеливо зашевелилось. Леди сразу открыла пальцы, судорожно впившись взглядом в ладонь. И чуть ли не в самое лицо ей прыгнула ЯРКО-РОЗОВАЯ ЛЯГУШКА!!!
От испуганного визга женщины по коридорам дворца пронеслось завывающее эхо, а обе малолетние проказницы хохотали до упаду, глядя как дородная дама вопит и прыгает, отбиваясь от крохотной зверушки.
Присутствующие при этом донья Эстрелла и принц Ян тоже едва не помирали со смеху, глядя на эту сцену. И даже двое стоящих на посту гвардейцев ощутимо подрагивали от еле сдерживаемых эмоций.
- Тоже попалась! - простонала сквозь бурное веселье Эстрелла и вновь зашлась в приступе хохота.
Самой леди Бру вовсе не было так смешно. Кое-как отдышавшись, она привела в порядок бешено колотящееся от перепуга сердце и сбившуюся прическу.
- Ну и шуточки же у вас, а еще принцессы! - но разве могли эти слова выдать всю глубину возмущения целительницы? Давать лягушку женщине - это надо иметь особо извращенный и садистский склад ума…
Разумеется, ничего такого леди не высказала вслух, но посматривала теперь на малышек настороженно и не без опасения. А тут еще донья Эстрелла обратилась к ней и шепнула на ушко:
- Да не переживайте вы так - с баронессой Лаки вообще конфуз приключился, пришлось ее нюхательной солью в чувство приводить.
- И я ее прекрасно понимаю, милочка, - целительница осуждающе покачала головой и посмотрела на принцесс, уже потерявших к ней всякий интерес и на пару отправившихся выискивать себе новую жертву. Спасибо всем богам, хоть лягушку с собой унесли…
Принц утер выступившие на глаза слезы и усмехнулся вновь.
- А как сама визжала, Эстрелла?
Донья закатила глаза к небу, схватившись за щеки, и смущенно застонала:
- Ужас, по правде говоря. Малышки утром, прямо нам в постель притащили эту гадость. Я с перепугу чуть не выскочила из-под одеяла в чем мать родила. Спасибо, Ян поймал и завернул обратно.
Из соседней залы донесся женский, полный животного ужаса крик. А затем сюда выскочила побелевшая от пережитого страха горничная. Зажав рот передником, она какое-то время ничего не видящим взглядом смотрела по сторонам. Затем в ее глазах что-то мелькнуло осмысленное, она взглянула на постепенно намокающий подол своего платья - и тут же, не разбирая дороги, унеслась по лестнице в служебную часть дворца.
Теперь уже от смеха качались все трое.
- Но каковы проказницы! - леди Бру уже пришла в себя и хохотала, как ненормальная.
И даже Император, выйдя из святая святых - своего рабочего кабинета - поинтересоваться шумом и нездоровым оживлением в рядах прекрасной половины человечества, не сумел-таки спрятать улыбку в уголке рта. И скрывшись обратно, он переглянулся с министром финансов и добродушно назвал дворец большим сумасшедшим домом.
А лягушки… егеря и двое магиков до хрипоты спорили и проверяли разноцветную живность. Самые обычные квакуши, и хоть ты тресни. Но в то же время пестрые как мазня сумасшедшего живописца. А распорядитель Императорского зоопарка приказал выставить у находящегося в глубине дворцового сада пруда специальный пост из двух стражников. Чтобы никто не смел умыкнуть уникальные экземпляры, коих выпустили туда обе малолетние шалуньи. Да и в штате самого дворца появилась новая должность, причем почетная и немалая - Охранитель Радужных Лягушек их высочеств.
***
Ветер выл и свистел, словно стая ошалелых от радости и безнаказанности демонов, что вырвались из преисподней, дорвались до пьянящей и горячей человеческой крови и теперь на радостях справляют шабаш. Собственно, назвать это ветром было бы откровенным преуменьшением. Ураган? Уже теплее, но еще не горячо. Но попробуйте найти определение для необузданной стихии, что швыряет тебя словно щепку, едва не раздирая легкие и почти срывая одежду. Бумажный кораблик в обьятих свирепого полночного шторма, пылинка в могучих объятиях смерча - примерно такие сравнения можно было бы привести, если бы возникла к тому охота.
И все же, только надежная рука Яна удерживала Эстреллу от окончательного падения духом. Неведомая сила вырвала эту пару прямо с дворцового балкона и унесла, кичась своей мощью. И спокойствие мужа передавалось женщине - принц разглядел в мельтешении бури знакомые темные, почти черные нити Силы.
Полет в центре бури показался бесконечным - но все когда-нибудь кончается, плохое ли, хорошее. И, как бы в подтверждение этой истины, ветер вдруг сгинул бесследно, оставив стоять смущенную столь бурным натиском молодую супружескую пару. И только слабое стонущее эхо замерло за барханами бескрайней пустыни желто-оранжевого, словно раскаленного песка. Хотя на самом деле сквозь подошвы чувствовался весьма стылый холод. И вкупе с ярко-синим, но зачем-то безжизненным небом окружающее виднелось самой феерической картиной.
Valle стоял, отчасти довольный результатами своего смелого опыта, отчасти хмурый от предстоящего разговора. Чем ближе приближался он, тем меньше хотелось это делать. Но - необходимо. И появившаяся из темно-серого вихря парочка, пока еще стоящая спиной к нему и не заметившая виновника своего столь диковинного путешествия бодрости сегодня не добавляла.
Эстрелла догадалась оглянуться первой. Ее бровки взметнулись вверх, а появившаяся было при виде друга улыбка увяла, словно фиалка под ледяным дыханием стужи. Ибо в руке барона и чернокнижника зачем-то блистал длинный тонкий меч.
- Так я и думала, - прощебетала она вместо приветствия. А прелестные щечки баронессы все же разрумянились после быстрого полета. - Еще немного, и это могло бы мне даже понравиться - если бы еще твой посланец не лез так смело под подол.
И поправила свое нежно-персикового цвета платье с белоснежными оборками и кружевами. Вроде бы мимолетное, легкое, изящное и непринужденное движение - а с движениями горничной или актрисы на сцене ничего даже общего нет. Порода - что тут скажешь!
Принц тоже наконец-то обернулся полюбопытствовать, с кем это общается его супруга.
- А-а, вот и ты, друг мой. Не скрою - это было впечатляюще. Причем весьма, - миг-другой он пристально разглядывал молодого барона, чуть склонив голову набок, а затем хмыкнул. - И зачем тебе меч? Нипочем не поверю, что ты умыслил что-то дурное, даже не настаивай.
- Часть заклинания. Мне пока все еще нужна третья компонента в уравнении фон Гоусса-Эарендила, - Valle спрятал ненужный более клинок в ножны за спину. - Хотя - больше для подстраховки.
Неплохо соображавший принц, будучи и сам весьма сильным и искушеным волшебником, кивнул.
- Все экспериментируешь… а Силу откуда получил?
Молодой барон ответил неохотно, хотя некромансер внутри него довольно оскалился:
- За сотню золотых купил у судейских приговоренного к повешению отцеубийцу. Ну, и разделал, как хороший повар курицу… с соответствующими обрядами и специями.
Точеный носик Эстреллы брезгливо дернулся при упоминании о зловещих и малоаппетитных обрядах чернокнижья. А Valle смотрел на нее - вроде и вскользь, но весьма внимательно. Так, как на человека смотрят впервые при встрече. После долгой разлуки или при новом узнавании. Или при прощании навсегда? Он встряхнул головой, отгоняя глупые и ненужные сентенции, и металл в его голосе чуть зазвенел, сменив собой обычно бархатистые рокочущие нотки.
- Мой принц, мне хотелось бы задать вашей супруге вопрос. Один-единственный, но в вашем присутствии и с вашего позволения.
Лицо Яна немного вытянулось.
- Отчего такая официальность, да еще и на вы? Разве мир встал с ног на голову? - он демонстративно огляделся. - Что случилось-то?
Молчание. Долгое и вязкое, заставляющее задрожать поджилки и всей кожей почувствовать что-то нехорошее. Недоумевающий принц в поисках объяснения бросил один лишь взгляд на свою ненаглядную и поразился - как быстро, хоть и легонько побледнели ее щеки.
А Valle молчал. Ведь формально супруг не дал ему права разговаривать со своей женой. Вновь затянувшаяся пауза стала понемногу невыносимой, и лишь тут красавица с трудом выдохнула:
- Пусть спрашивает. Кажется, я догадываюсь…
Дождавшись кивка от озадаченно нахмурившегося принца, барон и чернокнижник глубоко вздохнул и стал ронять горькие для него слова.
- Донья, по некоторому размышлению я пришел к выводу, что ваше участие в несчастной судьбе маркиза Бенеша вовсе не было случайным. Оставим в стороне моральную сторону - в конце концов, ему уже смахнули с плеч голову, и ничего с этим поделать нельзя. Да и роль, которую во всем этом несомненно сыграл старый Император, меня тоже не касается, равно как и причины. Я хочу задать вам, донья Эстрелла, один вопрос: с каких это пор верные друзья стали для вас лишь разменными фишками в грязных политических играх?
В глазах принца вспыхнул недобрый огонь - еще никто не смел так говорить с его супругой и матерью его детей! Однако он перевел взгляд на Эстреллу, и слова замерли, не сорвавшись с уст, а все мысли разлетелись подобно облакам на ветру. Ибо молодая женщина побледнела так, что с лица почти исчезла природная легкая смуглость. Она пошатнулась, и в глазах ее была боль.
- Эсти, это правда? - шепот принца сорвался со вдруг пересохших губ и расплавленным свинцом упал в корчащуюся от боли женскую душу.
- Это была просьба твоего отца, - все же баронесса нашла в себе толику сил ответить.
- Император приказал тебе? - принц в ужасе отшатнулся.
- Нет, Ян. Не Император, и не приказал, - прекрасные губы изогнулись от терзающей сердце муки. - Как отец, и попросил. И не спрашивай у меня большего. Умоляю…
Еле заметные доселе отголоски ветра стихли совсем, и в наступившей тишине стало слышно доносящееся откуда-то из-за бархана кваканье лягушек. Откуда здесь они? - еще сумел удивиться краем сознания потрясенный Ян. Он не заметил, когда исчез выпавший из разговора чернокнижник, и каким образом безжизненная пустыня обернулась крохотной поляной в дальнем углу заросшего дворцового парка. Ничего в мире не существовало для него, кроме огромных, плачущих глаз любимой.
Ведь на самом деле не глаза плачут - то душа обливается кровью.
***
Он сидел на жестком, выжженном до каменной твердости холме где-то в ночной пустыне Эль-Зофр. У ног валялась позабытой едва початая бутылка вина, и лишь Луна оказалась единственной собеседницей в этом молчаливом разговоре. Она стыдливо отворачивалась, будучи не в силах закрыться тучкой в столь ясном небе. И все же никак не могла отвернуть свой лик. Не дано, хотя очень, очень хотелось. И она расплакалась блестками звезд, высыпавшими на темный, пряный бархат воцарившейся вкрадчиво ночи - и моргающими бриллиантами раскатившихся во всю ширь необъятной вселенной…
Удар. Еще. Разровнять, проверить - и в сторону. Яростно взвизгнувший лист железа отлетел словно бабочка, и на место его тут же лег новый - еще молчаливо-холодный, но уже насторожившийся в нехорошем предчувствии. И бригада полусонных гномов, коих среди ночи выгнал на работу злой как подземный демон некромансер, деловито сопела в полумраке под бортом едва одетого фрегата.
Коль хмельное не берет, будем отгонять блажь работой. До соленого пота, до надсадного кашля и ощущения близкой смерти. И пусть плывут зеленые круги перед помутневшими и отказавшими от натуги глазами, пусть падают от усталости железные бородачи и поднимаются нескоро, но до чего же хорошо - избавиться на время от этой боли, так и выгрызающей в душе пустоту…
- Зажди! - хриплый голос гнома на миг задержал едва не сорвавшееся из уст заклинание.
Ага, от такой работы даже дубовый настил затлел… Дождавшись, когда немного развеется пар от вылитого на почерневшие деревянные брусья воды, Valle коротко бросил:
- И на меня два, - и едва пара ведер ледяной воды окатила от головы до чавкающих от пота сапог, тут же обрушил заклинание на показавшийся перед ним очередной лист. Зазевавшийся гном не успел отдернуть клещи, и они тут же вспыхнули ярким оранжевым огнем, роняя наземь капли металла.
- А ну, шевелись резвей, трухлявые пеньки! - гаркнул сбоку смутно знакомый бас. Ах да… распорядитель работ на верфи. - Споро работаем, и ладно выходит. Если так и продержимся, к утру фрегат оденем! Коли к первому лучу солнца справимся, каждому ведро пива и двойной золотой!
Мельтешащие по всему пространству работные гномы забегали веселее. Если продержимся, говоришь? Плохо ж ты, борода, знаешь, на что способен молодой и злой чернокнижник!
Однако совсем вскорости тот же бас деловито ввинтился в ухо.
- Вот эти листы полегше, вашсветлость - на перо руля пойдут, они тонкие!
Кивнув, Valle немного деликатнее обошелся с партией фигурных, прихотливо выкроенных заготовок, жалобно визжащих от ядовитой магии и тут же удирающих подальше, словно испуганные девицы от объятий удалого кирасира. Ага, снова нормальные листы…
Как взошло солнце, он уже не помнил. Вернее не видел, ибо уснул прямо на прогретом до самой сердцевины полуобугленном помосте и попросту пропустил восход. Чьи-то добрые руки накинули сверху пару самых больших гномьих полушубков, и даже оставили в пределах досягаемости кувшин. Не пустой, ясное дело.