- Они мастера себя преподнести в лучшем виде и заморочить кому хочешь голову вином да прелестными девами, гораздыми в услаждении, - пробурчал Хуги. - Только вот приязни между людьми и фарисеями никогда не бывало, а ныне, когда Хаос на войну подымается, тем более. И уж если я что говорю, то знаю. Я, покуда в саду лежал, много чего увидел. Ночью на самой высокой башне огонь пыхнул и демон в дыму умчался. От того такой смрад чернокнижный пошел, что у меня кровь в жилах застыла. А потом другой демон с востока примчался с воем, да в той же башне исчез. Сдается мне, герцог на подмогу ужасное чудовище вызвал.
- Вот и отлично, - улыбнулся Хольгер. - Он мне вечером обещал, что сделает это.
- Хаханьки, - бурчал Хуги. - В пасти льва, между прочим, хаханьки. А вот бросят твой труп воронам на поживу, так люди скажут, что Хуги не предостерег.
Хольгер оставил ворчуна-карлика, вышел из покоев и стал спускаться по лестнице. Возможно, он в чем-то прав. Все это действительно может оказаться красивой ловушкой. Может быть, они хотят усыпить его бдительность и продержать здесь до тех пор, пока не станет поздно… "Поздно для чего?" - удивился он собственным мыслям. Нет, вздор. Если бы они того пожелали, они давно могли бы проткнуть его стилетом или отравить. Вся его доблесть пока только в том, что он сумел одержать верх над одним из них. Но разве он справится с дюжиной?
Они не условились с Меривен насчет часа свидания - здесь никто, кажется, не считал времени. Хольгер вышел во двор и стал бесцельно слоняться, пока ему не пришла в голову мысль разыскать герцога и расспросить о продвижении своего дела. От раба-кобольда он узнал, что покои хозяина замка находятся на втором этаже северного крыла. Весело насвистывая, он взбежал, перепрыгивая через ступени, по лестнице.
Но не успел он одолеть лестницу до конца, как дверь наверху распахнулась и из нее появился герцог в сопровождении какой-то дамы. Хольгер видел ее только мгновение: дверь тотчас же захлопнулась, но и этого было довольно, чтобы буквально ошеломить его. Он увидел живую богиню… или просто женщину, немного более полную и высокую, чем остальные женщины Фейери… В ее длинных и темных, как ночь, волосах мерцала золотая диадема… Белое атласное платье ниспадало до пола… Лицо казалось выточенным из слоновой кости… Нос с царственной горбинкой… Надменность в уголках рта… О, герцогу повезло.
Герцог заметил Хольгера. В его глазах вспыхнул гнев, но он тотчас же сменил его на любезную улыбку.
- Добрый день, сэр Ольгер! Как самочувствие?
- Великолепное, благородный герцог, - поклонился Хольгер. - Надеюсь, и ты в добром здравии?
- Благодарю, да.
- А ты не слишком учтив, рыцарь, - послышалось за спиной Хольгера. - Где ты прятался от меня?
Меривен. Откуда она взялась? Она схватила Хольгера за руку и бесцеремонно потащила за собой:
- Пора на охоту, кони давно готовы! На охоту, рыцарь!
Они чудесно повеселились, пуская соколов, сбивая журавлей, диких павлинов и прочую птичью мелочь. Меривен без умолку болтала, и Хольгер весело хохотал в ответ на ее остроумные шутки. Но из головы у него не выходила эта женщина - подруга герцога. Он не мог отделаться от ощущения, что знал ее раньше!
Откуда ему известно, что у нее низкий голос и деспотичный нрав? Что порой она нежна, а порой жестока? Что все ее капризы и настроения - только круги на поверхности глубокой и темной воли? Откуда ему это известно?..
- Ты чем-то опечален, мой рыцарь? - Меривен положила руку на плечо Хольгера.
- О нет, только задумался.
- Фи! Как глупо! Всякая мысль - дитя заботы и мать печали. Сейчас мы прогоним ее прочь.
Она сорвала с дерева зеленую ветку, согнула ее в дугу и прошептала несколько слов. Ветка стала арфой. Меривен тронула струны и запела о любви.
Они уже выезжали из леса, когда Меривен схватила его за локоть.
- Смотри! - прошептала она. - Вон там! Видишь? Единорог! О, они редко забредают сюда…
Хольтер увидел, как за стволами деревьев мелькает удивительное и прекрасное животное. У него была белоснежная шерсть, а его рог обвивал побег плюща.
Но что это?.. Как будто бы кто-то шествует рядом с ним?
Меривен подобралась, как дикая кошка перед прыжком.
- Если нам удастся подкрасться поближе…
Она осторожно пустила коня по ковру из мха. Единорог повернул голову и увидел их. На миг он застыл, но уже в следующее мгновение исчез - только светлая молния мелькнула вдали. Красавица виртуозно выругалась. Хольгер молчал и переваривал увиденное. Померещилось ему или нет? Рядом с единорогом он увидел Алианору…
- Не повезло, - махнула рукой Меривен. - О, ты огорчился, мой рыцарь? Не стоит. Я соберу друзей, и мы устроим облаву на эту тварь.
Видение Алианоры смутило Хольгера. Она появилась как будто нарочно для того, чтобы напомнить ему об осторожности. И он хотел бы теперь поговорить с Хуги.
- Прости меня, благородная дама, - сказал он. - Я хотел бы принять ванну перед обедом.
- О, моя ванна достаточно велика для нас обоих. И удобна для кое-каких упражнений. У Хольгера вспыхнули уши.
- Но я хотел бы еще и вздремнуть немного, - стал отбиваться он. - Я должен быть в хорошей форме к вечеру…
Он удрал прежде, чем она смогла настоять на своем. Хуги был дома и спал, свернувшись калачиком. Хольгер потряс его за плечо.
- Сегодня утром я видел женщину, - нетерпеливо сообщил Хольгер, как только Хуги открыл глаза. - Кто она? - И он подробно описал встречу.
- Хм!.. - Хуги поскреб в затылке. - Сдается мне, что ты выследил саму королеву фей Моргану. Стало быть, это ее и вызвал сегодня ночью Альфрик с ее Авалона. Чую, готовится тут сатанинский шабаш.
Фея Моргана! Конечно, это она! Но откуда у него такая уверенность? Хуги упомянул об Авалоне… Откуда известно Хольгеру о том, что Авалон - это остров, на котором поют птицы и цветут розы, сверкают радуги и властвует волшебство?..
- Расскажи мне о ней, - попросил он.
- Ого, уж не решил ли ты и за ней приударить? Моргана - не для таких, как ты, да и не для таких, как Альфрик. Не задирай голову высоко, а то солнце глаза сожжет или луна разум высосет.
- Я просто хочу понять, зачем она здесь.
- Я о ней сам не слишком-то много знаю. Авалон, например, остров, он далеко в западном океане лежит, а про запад я знаю лишь то, что в старых легендах оказывается. Говорят, она сестра короля Артура, а тот был у бриттов последним великим королем. Только в ней, мол, и осталась ихняя кровь. Сказывают, что она самая великая ведьма и во всем христианском мире, и среди язычников, и даже в Срединном Мире равных ей нет. Смерти она не боится, а капризна и гневлива до крайности. Чью она сторону держит - Хаоса или Порядка, - неведомо. А, может, она как есть сама по себе. Говорят еще, что Артура она унесла, когда он лежал раненный до смерти, спрятала и выходила, да еще не настал срок ему в мир возвращаться. Может, все так, а может, и нет. Только для меня в этом радости никакой оказаться с ней под одной крышей.
"Дело ясное, что дело темное", - подумал Хольгер.
В спальню вошел гоблин.
- Его сиятельство герцог пир для слуг и челяди объявил, - сообщил он. - И ты, лесной гном, туда приглашен.
- Ха! - Хуги поскреб живот. - Благодарен я премного, однако… Нет у меня сегодня здоровья…
Гоблин удивленно поднял брови.
- Негоже тебе отказываться. Не любит этого герцог.
Хуги и Хольгер обменялись взглядами. Похоже на маневр: Хуги хотят на время устранить. Но отказываться в самом деле нельзя.
- Иди, Хуги, - сказал Хольгер. - Развлекись.
- Да? Ну что ж… ладно… Ты тут, без меня, это самое…
Хуги и гоблин ушли. Хольгер раскурил трубку и улегся в ванну. Кажется, вокруг него уже сплели паутину. Только без паники. Все равно предпринять ничего не удастся. Пока можно только ждать и делать вид, что ни о чем не подозреваешь. Может, обойдется?
На кровати его опять ждал новый наряд. Он оделся. Пуговицы и пряжки застегивались здесь сами. Едва он успел осмотреть себя в зеркале, как круглая дверная ручка превратилась в металлический рот и произнесла:
- Его сиятельство герцог просит позволения войти.
- О! - попятился Хольгер. - П-прошу… п-по-жалуйста.
Рабы, однако, входят без спроса. Своеобразный этикет.
Фарисей вошел, на его бледном тонком лице играла улыбка.
- Я с доброй вестью, - сказал он. - Я держал совет со многими. Похоже, у тебя есть шанс на возвращение домой.
- Не знаю, как благодарить тебя, милостивый герцог, - отвечал Хольгер.
- Какое-то время уйдет на сбор ингредиентов, необходимых для магического акта, - продолжал Альфрик. - Так что придется чуть-чуть подождать. Я приглашаю тебя сегодня принять участие в особом развлечении. Состоится пир в Холме Эльфов.
- О да, я видел этот холм…
Альфрик взял его за локоть.
- Тогда идем? Эти несколько часов будут упоительными. Эльфы, знают, как сделать человека счастливым.
Хольгер не чувствовал ни малейшего желания участвовать в оргии, но ответить отказом, конечно, не мог. Они спустились вниз. Во дворе шумел пестрый водоворот: обитатели замка готовились к походу в Холм. Альфрик подвел Хольгера к Меривен. Она взяла его под руку и заявила:
- Теперь ты от меня не сбежишь. Идем?
- А остальные?
- Вслед за нами. Мы будем первыми.
Хольгер насторожился. Однако, если это ловушка, то Меривен тоже попадет в нее. Выбора нет. Посмотрим.
Процессия потянулась сквозь ворота, через мост и дальше, по лугу, к холму, поросшему розовыми кустами. Хольгер шел впереди. Сзади гарцевали всадники, развевались знамена, музыканты дули в трубы, звенели струны лютен. Рыцари и дамы веселились, пешие танцевали. Вдруг вступила другая музыка. Она лилась от Холма, ее темные, сладкие звуки заполнили все существо Хольгера. Он взглянул на Меривен и почувствовал неодолимое влечение к ней. Она улыбнулась и прижалась к нему всем телом. Ветер бросил ему в лицо ее душистые светлые волосы, их запах пьянил, как вино. Холм разверзся. Он увидел волшебно мерцающий свет внутри. Музыка звала.
Вдруг раздался дробный стук копыт. Заржал конь, громко и гневно. Хольгер оглянулся. Со стороны леса мчалась верхом на Папиллоне Алианора, лицо ее было искажено ужасом.
- Нет! - кричала она. - Не ходи туда, Хольгер! Не-е-ет!
Глава 9
За спиной Хольгера разразился проклятиями Альфрик. Свистнула стрела. К счастью, мимо. Хольгер в растерянности остановился.
- В Холм! Тащите его в Холм! - рычал Альфрик.
Меривен вцепилась Хольгеру в руку и тянула к Холму. Еще трое фарисеев бросилось к ней на подмогу. Гнев и ярость захлестнули Хольгера. Он отшвырнул Меривен и шагнул им навстречу. Первого он встретил прямым левым, после которого тот рухнул, как сноп. Правый боковой уложил второго. Третий был верхом, и Хольгер попятился. Меривен вцепилась в его плащ. Вне себя от ярости, Хольгер схватил ее, поднял над головой и швырнул во всадника. Оба полетели на землю.
Тем временем три конных рыцаря окружили Алианору. Папиллон встал на дыбы, пронзительно заржал и ударом передних копыт свалил одного из врагов на землю. Развернувшись, он укусил коня под другим рыцарем. Бедное животное с ржанием унеслось в степь. Третий попытался ударить Алианору мечом, но она уклонилась и соскользнула на землю.
И попала прямо в объятия фарисея в бархатном камзоле! Он крепко схватил ее и радостно рассмеялся… Но миг - и вместо слабой девушки в его руках бился лебедь.
- О! - вскрикнул он, когда лебедь ударил его клювом в лоб. - Ой! - Удар крылом чуть не сломал ему скулу. - Ох-хо! - завопил он, когда клюв защемил его пальцы. Бросив птицу, он обратился в бегство.
Рыцари окружили Хольгера. Удары посыпались на него со всех сторон. Он угостил ближайшего противника ударом кулака, забрал у него меч и заработал им, как ветряная мельница. Меч был легче железного, но острый, как бритва. Кто-то попытался ударить его боевым топором. Свободной левой рукой Хольгер перехватил рукоять и вырвал оружие. Теперь он дрался обеими руками.
Папиллон атаковал толпу фарисеев с тыла. Лягаясь, кусаясь и сшибая врагов грудью, он прорвался к хозяину. Нога Хольгера нашла стремя. Он вскочил в седло. Жеребец понес его прочь.
Оглянувшись, Хольгер обнаружил погоню. Скакуны Фейери были резвее Папиллона, так что шансов уйти практически не было. Хольгер отбросил добытое в бою оружие и снял с луки седла собственные щит и меч. К сожалению, на то, чтобы облачиться в доспехи, упакованные во вьюк, времени не было.
Лебедь летел рядом. Внезапно белая птица сделала крутой вираж. С неба ударил орел. Хольгер взглянул вверх и ужаснулся: над ним кружила черная стая. Бог мой, фарисеи превращались в орлов! Что будет с Алианорой?.. Лебедь, отчаянно отбиваясь от пикирующих стервятников, устремился к лесу. Там она, превратившись в человека, сможет укрыться от орнитоморфов в густых зарослях. Но там ее настигнет земная погоня!..
Первый из преследователей уже нагонял Папиллона. Альфрик! На его лице, красиво обрамленном летящими по ветру серебристыми волосами, застыла усмешка.
- Мы убедились, что ты действительно непобедим, сэр Ольгер Датский! - крикнул он.
- Рад за вас, - буркнул Хольгер.
Его меч встретился с изогнутым мечом герцога. Мгновенно, не теряя ни секунды, Хольгер поддел острием своего меча меч герцога, сильно рванул и вырвал у врага оружие. Альфрик вскипел и бросил коня к Хольгеру. Его левая рука, быстрая, как змея, выстрелила вперед, и сильные пальцы сомкнулись на кисти Хольгера, сжимающей меч. Этот маневр понадобился ему для того, чтобы, задержав противника, успеть выхватить из-за пояса стилет.
Хольгер закрылся щитом и резко ударил железным ободом по руке, держащей стилет. Герцог вскрикнул. Его кожа задымилась. Хольгер почувствовал смрад жженой плоти. Белый конь диким галопом рванулся вперед. Святое небо, это - правда! Тела фарисеев не выносят прикосновения железа!
Он развернулся лицом к погоне и поднял меч.
- Идите, идите сюда, красавцы! - заорал он. - У меня найдется для каждого поцелуй!
Преследователи резко осадили; коней и разъехались в две стороны. Хольгер увидел бегущих к нему лучников. Дело дрянь! Издали они легко нашпигуют его стрелами. Придется брать на испуг.
- Йё-о-о-о! - завопил он, бросая Папиллона в атаку и размахивая мечом.
- Лучники не дрогнули, и вокруг него запели стрелы.
- Во имя Отца и Сына и Святого Духа!.. - вырвалось у него.
И вдруг фарисеи взвыли! Они бросились врассыпную, теряя оружие, как будто их разметал взрыв. Значит, и это - правда! Они не выносят молитв! Почему он не вспомнил об этом раньше?
Он расхохотался и крикнул:
- Хей-хо! Эй, вы! Серебро!
По слухам, серебра они тоже не любят. Слава Богу, от них отделались. Он повернул коня к лесу.
Что-то блеснуло в траве. Он ловко нагнулся и поднял стилет, потерянный герцогом. Стилет был самым обыкновенным, только очень легким. По лезвию бежала надпись: "Пламенное Лезвие". Поразмыслив, он решил, что стилет сгодится как сувенир, и сунул его за пояс.
Теперь надо найти Алианору. Он медленно проехал вдоль границы леса, выкрикивая ее имя. Тщетно. Радостное возбуждение сменилось тревогой. Если она убита… Ах, мерзкие твари! Что-то щиплет глаза… Он как-нибудь выкарабкается и один, но она была великолепной девчонкой и к тому же спасла ему жизнь. И чем он с ней расплатился? Пил, танцевал и валялся в постели, в то время как она спала в холодной росе…
- Алианора!!!
Нет ответа. Ветер улегся, опускался туман. Вокруг ни движения, ни звука. Он беспокойно подумал о том, что долго ему здесь оставаться нельзя. Замок совсем рядом, а фарисеи, конечно, не станут сидеть сложа руки. Они найдут кого-нибудь, кто не боится ни молитв, ни железа. Фею Моргану, например. Поэтому, если он хочет удрать, то надо поторопиться.
Он поехал вдоль кромки леса на запад, то и дело останавливаясь и выкликивая Алианору. Туман становился все гуще и гуще. Скоро он стал таким плотным, что заглушал стук копыт и затруднял дыхание. Капли влаги блестели на оружии и гриве коня. В радиусе двух метров ничего не было видно.
"Это фокусы фарисеев", - пришло ему в голову. Пеленают его туманом, как младенца. Он пустил Папиллона в галоп.
Впереди, среди серых клубов тумана, мелькнуло что-то белесое.
- Эй, - крикнул он. - Кто там? Стой на месте, или будет плохо!
В ответ - смех! Но - Боже! - не лживый смешок фарисеев, а прозрачный девичий смех.
- Это я, Хольгер. Я. Я никак не могла найти своего скакуна. Путь слишком долог, а у нас на троих всего один конь. Мои крылья, увы, устают.
Она показалась из тумана - стройная и прекрасная, в тунике из белых перьев. Под ней был белый единорог, несомненно, тот самый, которого встретили они с Меривен. Животное испуганно взглянуло на Хольгера умными сердоликовыми глазками. Из-за спины девушки выглянула бородатая физиономия карлика.
- Сначала я отыскала этого молодца, - объяснила Алианора, - а потом мы с ним вместе разыскивали скакуна. Пусть Хуги пересядет к тебе: мне стоило большого труда уговорить единорога нести на спине кого-нибудь кроме меня.
Хольгеру стало стыдно. Он совершенно забыл о Хуги. Разгневанный Альфрик, несомненно, жестоко расправился бы с ним. Он подхватил лесовика и усадил перед собой.
- Какие у вас планы? - спросил он.
- Какие еще планы, кроме как ударить в галоп и скорее из поганых этих мест удалиться, - заворчал Хуги. - Чем будем ближе мы к правильным землям, тем будем живее, и глядишь, еще и другим расскажем, из какой катавасии выбрались.
- Пожалуй. Но не собьемся ли мы в таком тумане с пути?
- Я буду иногда подниматься и определять направление, - предложила Алианора.
Они поскакали сквозь влажную, ватную мглу. Хольгер ехал и думал о том, сколь многим обязан он своим бескорыстным спутникам, и сколь эгоистично ведет себя сам, вовлекая их без конца в смертельно опасные приключения.
- Хуги, - спросил он, - а почему это так опасно - войти в Холм Эльфов?
- А ты не знаешь? Так вот для чего они меня от тебя умыкнули. Чтоб я предостеречь не успел… Ну так вот, время в Холме этом Эльфовом прескверные повадки имеет. Провел бы ты там одну только ночь в утехах, а вышел - здесь уже сто лет прошло. А они эти сто лет творили бы, чего пожелают, и то как раз, в чем ты для них поперек дороги стоишь.
Ого! Но из этого можно понять еще и то, что его персона в этом мире что-то значит. Вряд ли и Альфрик, и Фея Моргана могли так долго заблуждаться на его счет и путать с героем, под чьим гербом он невольно выступает. Похоже на то, что именно он, Хольгер Карлсен, сирота и полуэмигрант, стал почему-то крупной фигурой в здешней колдовской игре. Возможно, скачок в этот мир произвел в нем кардинальные изменения. Но какие?.. Ясно одно: силы Хаоса стремятся или привлечь его на свою сторону, или нейтрализовать. Сногсшибательное гостеприимство (Меривен, конечно, была включена в счет) было, вероятно, попыткой приручить его. Ему втирали очки, а тем временем Альфрик и Моргана держали совет. Скорее всего, они решили не рисковать и, пользуясь его неведением, засадить от греха подальше в Холм Эльфов лет на сто или двести.