– Вот это я называю – поднять! – Он издевательски расхохотался.
– Я попробую, – заявил Конан.
Смех с'тарра замер. Красные глаза рассматривали Конана с нескрываемым уничижением.
– Ты, человек? Ты хочешь камень вернуть на его место?
– Нет, – возразил молодой киммериец и склонился над большим камнем.
– Два против одного, что он этого не сделает! – крикнул Абериус. – Три против одного!
Люди разглядывали крепкие плечи киммерийца и заключали пари.
Конан встал на колени, чтобы удобнее положить руки на камень. Когда его пальцы нащупали хорошую опору, он почувствовал острый взгляд Ситы.
Коротко вскрикнув, киммериец поднялся. Бугры мышц вздулись на его спине, и мускулы рук перекатывались. Медленно выпрямился он, направив взгляд на Ситу. Ворча, с'тарра отступил на шаг. Чудовищным напряжением всех сил, со спиной, которая, казалось, трещит от перегрузки, Конан шагнул вперед – и еще раз.
– Конан! – произнес один из разбойников почти со страхом, и другой голос эхом откликнулся немного громче: – Конан!
Поджав от напряжения губы, киммериец шел дальше. Он видел только тот камень, который нес Сита. Два других голоса подхватили крик:
– Конан! – Еще пять: – Конан! – Десять: – Конан!
"Конан" – неслось над скалами. Двадцать глоток выкликали это имя при каждом его шаге. "Конан! Конан! Конан!"
Он дошел до меньшего камня, сделал еще один шаг и уронил большой гранитный шар тик, что каждый из зрителей почувствовал, как содрогнулась земля. Плечи Конана трещали, когда он повернулся и посмотрел на Ситу:
– Не хочешь ли попробовать поносить мой камень?
Ликующие бандиты штурмовали Абериуса, который проиграл все свои пари и даже сверх того, а остальные трясли Конану руку или восхищенно глазели на него. Сита прижал ладонь к груди, словно он хотел положить ее на рукоять своей секиры.
Внезапно раздался удар мощного гонга из крепости, и медь зазвенела над долиной. При первом же звуке Сита резко повернулся и помчался назад к черной стене замка. Гонг все звучал и звучал, эхом отражаясь от скал. На бруствере бегали с'тарра.
– Нападение? – смятенно спросил Ордо. Разбойники столпились вокруг одноглазого. Их ликование пропало. Некоторые из них даже вытащили клинки.
Конан покачал головой.
– Подъемная решетка поднята, у катапульты и баллист нет людей. Но что-то там наверху происходит... – Он замолчал, когда Карела галопом подъехала к ним. Она уперла кулак в бедро и, сверкая глазами, посмотрела на них.
– Это ваших рук дело? – резко спросила она. – Я слышала, как вы орали тут, словно жабы в болоте, а потом ударил гонг. – Пока она говорила, гонг замолчал, но эхо все еще висело в воздухе.
– Мы знаем не больше, чем ты, – заверил ее Ордо.
– Тогда я разузнаю, что произошло, – заявила она.
– Карела, – сказал Конан. – Ты не считаешь, что лучше подождать?
Ее зеленые глаза презрительно скользнули мимо него. Не сказав больше ни слова, она повернула лошадь и галопом понеслась к крепости. Копыта вороного жеребца застучали по скалистой дороге. У подъемной решетки она ненадолго задержалась, но затем ей разрешили войти.
Через короткое время опущенная было решетка снова поднялась, и Сита в полном вооружении, с огромной секирой в руке выехал наружу, сопровождаемый сдвоенными рядами конных с'тарра. Конан сосчитал пики, когда они спускались по склону и длинной лентой загремели по долине в северном направлении.
– Триста, – сказал киммериец после того, как последний человек-ящерица скрылся из глаз. – Неожиданный враг, как ты думаешь?
– Мне это безразлично, пока они выступают не против нас, – ответил Ордо.
Разбойники один за другим собирались возле остывших куч золы своих лагерных костров и располагались небольшими группами, чтобы заняться игрой в кости и прочими подобными же вещами. Абериус занялся тремя звенящими бокалами и кремнем на ровной скалистой площадке и заманивал своих товарищей, чтобы хоть немного возместить убыток от проигранного серебра. Конан прислонился к скале, стоявшей немного вкось, так что он мог видеть как крепость, так и расселину, куда Сита повел своих с'тарра.
День проходил медленно, и Конан сменил свою позицию, когда Ордо принес ему мясо, сыр и кожаную флягу с жидким винцом.
Только когда солнце красным шаром спустилось за западные вершины гор, с'тарра вернулись назад по той же узкой расселине, по которой они покидали долину.
– На первый взгляд, без потерь, – заметил Ордо, который стоял рядом с Конаном, когда он услышал стук копыт.
Киммериец снова сосчитал пики и кивнул.
– Но они взяли добычу. – Двадцать свободных лошадей были связаны одна с другой между рядами всадников, и на спине каждой лежал длинный сверток. Слабый свет на востоке привлек внимание Конана. Блеск, который вспыхнул в тени сумеречных гор и пропал. И снова эта вспышка. Нахмурившись, он обводил глазами горы и долину. Высоко над ними на севере еще раз мелькнула вспышка.
– Ты думаешь, Аманар знает, что за долиной следят? – спросил Ордо.
– Используй получше свой глаз, – буркнул Конан. С’тарра поднимались по склону холма к крепости. Подъемная решетка со скрежетом поднялась, и они, не останавливаясь, въехали в ворота.
– Я больше догадываюсь, чем наблюдаю.
Одноглазый свистнул сквозь зубы.
– Да, кто же они? Это вопрос, на который не ответишь простым ломанием головы.
Конан понял, кого он имел в виду, когда спрашивал: кезанкийцев, заморийских или туранских солдат – или Имхеп-Атона. Но он не знал, с кем бы он хотел иметь дело меньше всего. Если это для него и для разбойников не одинаково плохо. Теперь время работало на него.
– Я должен забрать Велиту из крепости сегодня, Ордо. Это может доставить вам некоторые осложнения, но я должен это сделать.
– По-моему, ты говорил это уже вчера ночью, – проворчал Ордо.
Карела выехала почти тотчас же из крепости и помчалась вниз.
– Я почти хочу этого, киммериец. Этим мы, может быть, заставим ее бросить волшебника и эти места.
Карела достигла подножия холма и поскакала в лагерь. Кулак упирается в бедро, она сидит в седле ловко, как амазонка. Кроваво-красное солнце уже почти наполовину скрылось за вершинами гор, но последних его лучей довольно, чтобы окрасить ее лицо золотом.
– И если она не позволит себя убедить, ты последуешь за ней, куда она вас ни поведет, будет ли это пыточный огонь кезанкийцев или дьявольское рабство Аманара.
– Нет, теперь – нет, – угрюмо ответил Ордо. – Если не получится ничего иного, моей последней услугой Рыжему Ястребу будет – связать ее, привязать к седлу и силой увезти в безопасное место. – Внезапно его голос зазвучал жестко. – Но это сделаю я, Конан. Никто другой не поднимет на нее руки, пока жив Ордо – никто, даже ты!
Конан встретил дикий взгляд одноглазого внешне равнодушно. Он уже поклялся Кареле, что пальцем не шевельнет, чтобы ее спасти. Но, с другой стороны, не сможет же он просто смотреть, как она умирает.
Рыжая остановилась перед обоими мужчинами. Она поднесла руку щитком к глазам, когда смотрела в сторону заходящего солнца.
– Я совсем не подозревала, что пробыла у Аманара так долго, – пробормотала она и повернулась к двум приятелям. – Почему вы уставились друг на друга, как драчливые юнцы? Я думала, что вы заключили между собой нечто вроде боевого союза.
– Мы держимся вместе, Ордо и я, – возразил Конан. Он протянул руку. Второй взял его за руку и поднял его на ноги.
– И мы это успеем показать, пока нас не подмяли под себя, а, киммериец?
– Мы еще выпьем вместе из золотых бокалов в Аграпуре, – серьезно ответил Конан.
– О чем вы говорите, в конце концов? – спросила Карела, однако ответа не дождалась. – Собери моих псов, Ордо. Я хочу с ними говорить, прежде чем эта проклятая ночь опустится на нас.
Ордо кивнул и приступил к выполнению ее приказа. Карела посмотрела на Конана, словно хотела что-то ему сказать, но взгляд ее наткнулся на пустоту.
Многое можно было бы сказать, подумал он, но он не хотел начинать этот разговор. Он отправился вслед за Ордо. Через некоторое время он услышал стук копыт ее вороного. Она не потрудилась остановить его.
Глава 23
Хотите ли вы золота? – кричала Карела. – Чего вы хотите? – Она стояла на скале высотой в человеческий рост, широко расставив ноги в высоких красных сапогах, упираясь кулаками в бедра. Ее рыжие волосы развевались как грива. Она изумительно выглядит, подумал Конан, который стоял с внешней стороны полукруга разбойников, глядя на нее снизу вверх и слушая ее речи. Одного ее вида довольно, чтобы выполнять все ее требования.
– Конечно, мы хотим золота, – проворчал Реза. Несколько других разбойников согласно загудели, но большинство только глазели на нее молча. Глазки Хорька-Абериуса казались задумчивыми, отчего казались еще хитрее и злее, чем обычно. Ордо стоял рядом с обломком скалы и озабоченно не сводил глаз как с Карелы, так и с разбойников. Лагерные костры горели вокруг нее и далеко прогнали мрак ночи.
– Нравится ли вам, когда вас травят солдаты, словно дичь, и вам приходится прятаться по одному? – кричала разбойница.
– Нет! – проревели полдюжины голосов.
– Нравится ли вам по полгода жить на гроши, которые вы получаете в качестве охранников каравана?
– Нет! – взревела уже дюжина глоток.
– Тогда известно ли вам, что караванная тропа лежит всего в полдне конного перехода к югу отсюда? И известно ли вам, что именно здесь проходят караваны на Султанапур? Известно ли вам, что мы через три дня, начиная с сегодняшнего, сможем начать чистить эти караваны?
Все взревели восторженно, перекрывая друг друга – все, кроме Абериуса, как приметил Конан. Пока остальные вздымали кулаки в воздух и хлопали друг друга по плечам, взгляд Абериуса стал еще задумчивее, еще более неподвижным.
– И армия не сможет здесь нас достать, – продолжала разбойница. – Потому что мы вернемся сюда, прежде чем за нами отрядят погоню. А заморийские солдаты – не такие храбрые мужчины, чтобы отважиться сунуть сюда свой нос.
Поднялся вопль восторга. Разбойники были чересчур заняты тем, что расписывали друг другу, как мало отважны заморийцы, чтобы думать о том, насколько храбры они сами. Карела подняла обе руки над головой и купалась в восхищении своих псов. Ордо покинул свое место возле скалы и подошел к Конану.
– Мы снова едим из ее руки. Ты думаешь...
Конан пожал плечами, когда одноглазый нерешительно замолчал.
– Ты сам должен знать, что ты делаешь.
Ордо нерешительно оглянулся. Конан вздохнул. Ему совсем не понравилось бы, если бы этот разбойник нашел здесь свою гибель. Темнота сгущалась, впуская в долину ночь, и казалось, что воздух замер в объятиях мрака.
– Я ухожу, пока они не заметили моего исчезновения.
– Будь здоров, – проворчал Ордо.
Конан выскользнул из светового пятна лагерных огней. Облака, гонимые ветром, мчались, застилая луну, когда он торопливо поднимался по склону. Прежде чем ночь окончательно поглотила долину, он хотел добраться до крепостной стены так близко, как это только возможно.
Внезапно он остановился и беззвучно вытащил свой меч. До его уха не донеслось ни малейшего шороха, но обостренный варварский инстинкт подсказывал ему, что кто-то находится перед ним.
Темнота перед ним, казалось, внезапно сгустилась, и можно было различить длинную тень, которой перед этим не было.
– Откуда ты это узнал? – тихо прозвучал голос Имхеп-Атона. – Но это неважно. Я в самом деле не нуждаюсь больше в тебе. Твои отчаянные усилия бесполезны. Словно крыса, которая шмыгает между ног воинов и может послужить причиной падения и смерти того, кто намного сильнее ее, можешь и ты погубить более великого, чем ты.
Темная фигура подошла к Конану. Он видел протянутые руки, однако в них не было оружия.
Внезапно из-под каблука вырвался камень. Он быстро присел и больше почувствовал, чем увидел, как над его головой пролетело копье. Он схватил свой меч обеими руками, повернулся на левой ноге и ударил в том направлении, откуда, по его предположению, было брошено копье. Он почувствовал, как острие клинка прошло через кольчугу и тело, и увидел, как в ночи вспыхнули красные глаза. Падающее копье ударило его по плечу, красноватые искры погасли, и он выдернул свой меч из содрогающегося тела.
Конан стремительно обернулся. Он в каждый миг ожидал почувствовать холод стали Имхеп-Атона, но вместо этого он увидел теперь три фигуры, напоминающие больше тени, схлестнувшиеся в горячем бою. Шипящий крик замер, и одна из теней упала. Остальные двое продолжали сражаться.
Посыпавшиеся маленькие камешки выдали приближение еще одного с’тарра. На площадках стражи на стенах крепости можно было видеть движение факелов, и большой гонг раздался в темноте. Подъемная решетка начала со скрежетом подниматься.
Конан заметил только две пары горящих глаз, которые приближались к нему ближе всех остальных. Он спрашивал себя, в состоянии ли видеть в темноте люди-ящерицы и могли ли они узнать его. Поскольку он видел глаза, он мог оценить направление, откуда будут брошены копья.
С молчаливой молитвой, обращенной к Белу, богу воров, киммериец прыгнул навстречу ближайшему с’тарра, и его меч описал круг там, где, как он предполагал, находится его копье. С треском его клинок перерубил деревянное основание. Он крепче сжал пальцы, и в ответ на удар раздался крик боли. Он вырвал свой меч, поднял его рывком вверх и опустил туда, где ожидал найти шею и плечи своего противника. Шипение превратилось в звенящий крик.
Он бросился в сторону, когда второе копье зацепило его по ребрам. Умирающий с'тарра, падая, бросился на него и рванул его к земле. Второй встал над ним, и их глаза триумфально светились, однако страшный вой был свидетельством тому, что сталь киммерийца перебила ему ногу в колене, и он упал на землю рядом с первым. Для точного удара не было времени. Клинок Конана снова взмыл вверх и упал как раз между светящихся глаз.
Со стороны крепости приближались торопливые шаги. Конан быстро вытащил свой меч из тела умирающего и бросился бежать в темноту. В лагере разбойников все были на ногах и собрались на краю светового пятна лагерных костров. Все глаза были обращены на крепость, где все еще звенели удары гонга. Конан описал дугу вокруг лагеря, оторвал кусок от своей набедренной повязки и вытер им свой клинок, прежде чем присоединиться к остальным людям.
Взгляды разбойников были прикованы к приближающимся с'тарра. Кроме Ордо, никто не заметил его появления. Конан бросил лоскут в костер, поднял плащ со своей импровизированной постели и набросил его на плечи, чтобы скрыть царапину от копья на ребрах.
– Что случилось? – шепнул Ордо. – Ты ранен!
– Я вообще не смог дойти до замка, – тихо ответил Конан. – И я выяснил, кто за нами следит. – Тут он вспомнил о второй вспышке света. – По крайней мере, я так думаю, – добавил он, когда одноглазый собрался задать ему вопрос.
С'тарра во главе с Ситой вошли в лагерь. Бандиты отпрянули и заворчали, когда люди-ящерицы появились на свету. Только Карела продолжала бесстрашно стоять. Скрестив на груди руки, она смотрела прямо на Ситу.
– Почему вы явились сюда с оружием? – резко спросила она.
– Этой ночью были убиты с'тарра, – ответил Сита. Его горящие красным светом глаза высокомерно осмотрели ее с головы до ног. – Мы обыщем твой лагерь и допросим твоих людей, чтобы выяснить, не может ли кто-нибудь из них быть связан с этим убийством.
Поднялся сердитый ропот бандитов. Руки вцепились в рукояти мечей.
– Попытайтесь – это может стоить вам жизни, – холодно заявила Карела. – Я не позволю таким, как вы, обыскивать мой лагерь. Но если ваш магистр хочет задать несколько вопросов, я хочу выслушать их от него, а не от его скотины!
Она презрительно подчеркнула последнее слово. Сита задрожал от ярости. Его когтистые пальцы заскребли по рукояти его огромной секиры.
– Тебе нетрудно будет убедиться, – злобно прошипел Сита, – что отвечать на вопросы моему магистру гораздо менее приятно, чем мне.
Он резко повернулся всем корпусом и вышел из света, сопровождаемый остальными своими с'тарра. Когда последний из них исчез в темноте, Карела обратилась к своим людям.
– Если кто-нибудь из вас имеет отношение к этому делу, – сказала она, – я отрежу ему уши!
Не произнеся больше ни слова, она расчистила себе путь через толпу и пропала в своей полосатой палатке.
Ордо громко перевел дыхание и отвел Конана в сторону.
– Что, в конце концов, случилось?
Разбойники собрались небольшими группками и гадали, что могло случиться. Абериус стоял в стороне и смотрел на Конана и Ордо.
– Я убил трех с'тарра, – сказал Конан. – И Имхеп-Атон двоих. Или же он сам был убит, но я не могу это точно утверждать.
– Тот, который послал против тебя Крато? – испуганно спросил Ордо. – Второй волшебник в этой покинутой Митрой долине все еще идет за нами! Я должен сказать Рыжему Ястребу.
Конан схватил одноглазого за руку и остановил его.
– Лучше не надо. Она расскажет Аманару, и я не думаю, что оба они в восторге друг от друга. Если они вцепятся друг другу в волосы, ты получишь шанс вытащить отсюда девушку.
– Ты думаешь, получится как с солдатами и горцами? – раздумчиво сказал Ордо. – Ты хочешь столкнуть их, чтобы они сражались друг с другом, пока мы делаем отсюда ноги. Но я боюсь, что оказаться между двумя волшебниками намного хуже, чем это могло показаться. – Он коротко рассмеялся. – Я хочу повторить, киммериец: если ты останешься в живых, ты наверняка будешь генералом – или даже королем. Гораздо более ничтожные люди, чем ты, добились этого.
– Но у меня нет никакого желания становиться королем, – улыбаясь, ответил Конан. – Я вор. А Имхеп-Атон по меньшей мере не настроен против вас и Карелы. – Во что он не очень-то верил. – В крепости сегодня слишком шумно для меня. Боюсь, Велите придется остаться у Аманара еще на один день. Пойдем посмотрим, не найдем ли мы повязку на мою рану, так чтоб это не бросалось в глаза. И поищем флягу с вином.
Негромко переговариваясь, оба пошли по лагерю. Абериус еще раз задумчиво поглядел на них и закусил нижнюю губу. Наконец он кивнул и быстро пошел в ночь.
Глава 24
Конан взглянул на небо. Солнце давно перевалило за полдень. Это был день после битвы со с'тарра, и Карела снова с утра была у Аманара. Разбойники спали, пили или играли и забывали при светлом солнечном свете неестественную черноту здешних ночей. Киммериец, скрестив ноги, сидел на земле и точил свой клинок, не отрывая глаз от черной крепости. Чтобы скрыть повязку на ране, он завернулся в черный плащ, который достигал ему почти до щиколоток. Когда он увидел с'тарра, который подошел к нему, он положил меч на колени.
– Это ты Конан из Киммерии? – спросил человек-ящерица шипящим голосом.
– Это я.
– Та, которую называют Карела, просит тебя прийти к ней.
Дальнейших попыток допросить разбойников касательно событий прошедшей ночи не предпринималось, и Конан не думал, что требование явиться в крепость связано с этим. Он поднялся и засунул меч в ножны.
– Иди впереди, – приказал он с'тарра.