Глава четвертая
Господа нарушители государственной границы
Наверное, Сварог должен бы испытывать чувства, сходные с теми, что обуяли Колумба, когда тот наконец смекнул, что находится ни в какой не в Индии, а стоит на берегу острова, Европе до сей поры не известного. Наверное. Однако единственное, что сейчас переполняло его сердце, было упоительное ощущение твердой земли под ногами. Он и не подозревал, что это столь приятно: стоять не на ходящей ходуном палубе бронированной посудины, не на мобильном Острове, а на самой что ни на есть настоящей суше, которая не брыкается и не собирается топором уходить под воду – по крайней мере, в ближайшие пятьсот лет… И хотя эта самая суша, честно говоря, подчас еще вздрагивала, иногда еще колыхалась и ворочалась, поудобнее устраиваясь на новом месте, но все понимали, что это лишь отголоски затихающего катаклизма, эхо уже прекратившейся бури… И хотелось красиво пасть ниц да поцеловать ее, обетованную.
– Не стоит, граф, – сказал Рошаль, брезгливо поднимая куцый воротничок риксы: ветер из глубин новоявленного материка дул сильный и отнюдь не свежий – в воздухе воняло дикой смесью сероводорода, йода и гари. – Все равно мы здесь не первые. Первыми, прошу заметить, были наши друзья из Клаустона… Это как минимум. И это к тому же если не считать всех тех, кто жил на Граматаре в предпоследний Цикл. И в предпредпредпоследний. И…
– А вам никогда не говорили, маскап, что вы неисправимый романтик? – перебил Сварог. Щенячий его восторг как рукой сняло. – Нет, право, вот умеете вы найти нужные слова в нужную минуту, что есть, то есть, этого у вас не отнять…
Гор Рошаль обиженно замолчал. "Интересно, – вдруг подумалось Сварогу, – он переложил в риксу все то, что прятал в потайных кармашках любимого плаща? А что, наверняка. Тем более что в этой риксе карманов и кармашков – как блох у бродяги…"
Все шестеро первопроходцев стояли на каменистом берегу свежевсплывшего материка. Точнее, не каменистом, а практически сплошь каменном. Лишь жалкие полоски песка и гальки в трещинах и выбоинах – ну да, ну да, всякая мелочевка вымыта океаном, и пройдет не один десяток лет, пока ветер и волны перетрут камень в новый песок… Далеко впереди, впрочем, виднелись свежая травка, кустики да молодые деревца, а еще дальше, на самом горизонте, подножья горы были укрыты плотным зеленым покрывалом – не иначе, лесами. И, не иначе, уже населенными всяческой дичью, а также хищниками, кои этой самой дичью питаются. Ну да, вон там, у нижней кромки облаков над горой чернеют какие-то парящие точки – вроде бы, птицы… хотя слишком уж большие для птиц, если только перспектива тут не искажена. Чем-то напоминают пташку, которую он узрел во время путешествия в Митрак – с хвостом и перепончатыми крыльями… Как там ее Клади обозвала – рихар, что ли?.. Во всяком случае, надо отдать должное бродячим островитянам: какие бы свои цели они не преследовали, переселенцам с Атара не придется, по крайней мере, ютиться на голом камне, питаясь исключительно рыбкой, водорослями и прочими дарами моря – в ожидании, пока лет эдак через пятьдесят вырастут плодоносящие деревья и расплодятся мясодающие животные…
Видимость была превосходной, и отсюда, с берега, открывающаяся их глазам панорама потрясала всякое воображение: берег был достаточно пологим на многие кабелоты в глубь Граматара; потом, в невообразимой дали и синеватой дымке, холмистая равнина плавно вздымалась вверх, переходила в предгорье, а еще дальше – исполинским вытянутым конусом упиралась в зенит величественная гора, такая громадная, что ее вершина скрывалась в плотных, размазанных по небу тучах. И там, в этих тучах, что-то такое происходило, тучи клубились вокруг вершины в беспрестанном хороводе, ворочались, пронизываемые фиолетовыми всполохами, облизывали крутые склоны дымными языками. Там, в горных глубинах, еще вовсю продолжались некие тектонические процессы… И наверняка это была не гора, а целая горная система, но отсюда, с берега, создавалось полное впечатление, что Граматар увенчан посередке одним-единственным пиком – зато таким, что, увидев его, всякие там Джомолунгмы и прочие Эльбрусы должны немедленно удавиться от зависти…
Хотя, кто может знать, с другой точки обзора Граматар, вероятно, являет собой совсем другую картину. Однако ясно одно: Граматар есть не брат-близнец Атара.
– Что-то не видать торжественного комитета по встрече, мастер будущий король, – мрачно сказал Олес, оглядывая пустынный, ветром продуваемый берег. – А обещали-то – со всем радушием…
– Ну, может, они в глубь материка подались, – не очень уверенно сказал Пэвер. – Я б, например, на их месте так и поступил. Ждать, что ли, на берегу, пока другие приплывут? Осваиваться надо…
А и в самом деле, это было немного странно. Дож Тольго, высаженный на берег – в этом самом месте, никакой ошибки, – клялся и божился, что встретит Сварога со товарищи после переговоров с островитянами самым что ни на есть торжественным обрядом посвящения его, Сварога, в короли. Однако ж ни следа спасенных клаустонцев в радиусе нескольких кабелотов не наблюдалось. За прошедшее-то время могли бы шалашики какие-нибудь соорудить, что ли, тенты хотя бы натянуть – парусина-то у них была. И ведь, что интересно, чувство опасности молчит, как убитое… Одно из трех: либо с клаустонцами приключилось что-то такое, что для Сварога не представляет ни малейшей опасности, либо ничего с ними не приключилось и они действительно решили просто-напросто переместиться в другие края, благо места предостаточно… Либо Ксави каким-то образом обманул сигнализатор лжи Сварога и загнал переселенцев в ловушку.
– Чуба, что скажешь? – повернулся Сварог к гуапу.
Чуба-Ху, нынче пребывающая в ипостаси человека, задумчиво огляделась, понюхала воздух.
– Странные запахи, – сказала она. – Много незнакомых, других… Но, кажется, не опасные. А люди тут были. Несколько дней назад. Теперь ушли.
– Кана?
– Надо идти, – только и ответила бритоголовая островитянка, не отрывая взгляда от укутанного тучами горного пика.
– Умнейшие слова, – усмехнулся Сварог. – Ладно, разберемся. В конце концов, у нас другая боевая задача. Олес, на-ка, держи подарок.
И под неодобрительный взгляд Каны он протянул князю катрал: как ни крути, а проверенный в боях шаур был ему как-то привычнее. Олес же принял оружие как ребенок новую игрушку, гордо осмотрел со всех сторон и, сияя, сунул за пояс.
– Вот за это, капитан, – наше вам княжеское спасибо!
– Справишься если что?
– А то! В детстве, помню, мы из плевательниц воробьев на лету сшибали – дробинками…
– Только слюной не закапай ненароком. Так, дальше… – Он достал стох, повертел клубок веточек так и сяк. Корявый сучок, похожий на кукиш, упорно указывал в сторону великанской горы. – Ага, значит, нам туда дорога.
Вот смеху-то будет, если тайник окажется на самой верхушке этого пика…
Сварог сверился с картой – старым и порванным по краям куском пергамента, еще, впрочем, достаточно прочного, с не выцветшими красками, умели же раньше делать, не то, что сейчас – привязался к местности, не мудрствуя лукаво ногтем прочертил курс. Если верить карте, изготовленной в прошлом тысячелетии, вообще никакие опасности впереди их не караулили. Эх, хорошо бы так было на самом деле… Область, где примерно должен находиться форт "из жидкого камня", располагалась кабелотах в ста пятидесяти от побережья и на карте была отмечена желтым кружком. Что в реальном масштабе соответствовало зоне поисков кабелотов этак в двадцать… Он спрятал карту в рюкзак, пардон, в рутгаль, сверху осторожно угнездил ломкий стох, закинул "сидор" на плечо и обернулся к родному экипажу. Картинка была та еще: в риксах-"гидрокостюмах", со шпагами на боках экипаж выглядел… мягко говоря, странно. Если не сказать хуже. И, что любопытно, десантник-оборотень по имени Чуба-Ху в своем обычном, простеньком платьишке на их фоне смотрелась, наоборот, вполне естественно и нормально. Впрочем, как правило, броники и "камуфляжи" человека не красят – у них несколько другая цель…
Он посмотрел на покачивающийся у линии рифов Остров (не Остров, а так – островок), сделал ему ручкой, после чего браво подмигнул экипажу:
– За мной… пяхота.
…По мере того как растянувшийся колонной отряд продвигался в глубь суши, характер местности менялся. Появлялась травка, чахлые кустики уступали место низкорослым деревцам, а то и целым рощицам. Здесь, среди зарослей, ветер поутих, да и смердел поменьше. Впереди виднелись скалы и холмы, поросшие уже настоящим лесом, где-то слева по курсу угадывалась речушка, солнышко жарило с безоблачного неба… Над головами промелькнула стайка каких-то мелких пичуг, чуть погодя Сварог заметил суслика – замерши столбиком у своей норы, зверюшка проводила пришельцев взглядом, в котором испуга не было напрочь – судя по всему, эта двуногая разновидность фауны ей еще не встречалась… Благодать и пастораль была бы, честное слово, если б не кое-какие детальки ландшафта, превращающие сей райский уголок в форменный сюр. Вышеозначенный суслик, к примеру, устроил себе жилище не где-нибудь, а аккурат под сенью скелета какой-то крупной, явно океанской рыбины, травка росла среди куч полусгнивших водорослей, по соседству с кустом растения, напоминающего жимолость, горделиво белел кустик коралла, а камни и более-менее сухие участки суши покрывал тонкий беловатый налет (экспериментальным путем Сварог определил, что это есть соль морская, обыкновенная, выпаренная), и так далее, и так далее… Все это, понятно, свидетельствовало о том, что не так давно сии места были скрыты под многокилометровой толщей воды, однако ощущение нереальности окружающего меньше отнюдь не становилось. Нет, все-таки ничем Граматар не был зеркальным отражением своего брата, почившего в океанской пучине. Совершенно другой мир… чуждый и непонятный.
Сварог достаточно быстро включился в ритм, но неизвестно, – выдержат ли остальные такую скорость, поэтому он старался не увлекаться и постоянно на спутников оглядывался. Спутники, хвала местным богам, темп пока держали – впрочем, еще не вечер, посмотрим, что будет, когда они углубятся в настоящий лес, коий, чуяло сердце, походил на лес так же, как вон та высушенная актиния на простую крапиву. Олес, шалопай, даже насвистывал что-то бравурное; свой рюкзак-рутгаль, который Сварог набил полезными вещами под завязку, справедливо рассудив, что молодому князю лишние нагрузки только на пользу, он нес на одном плече, да еще и лениво отмахивался веточкой от мошек. Пэвер тоже держался молодцом, дышал правильно и пер вперед как танк – организм суб-генерала, в последние годы измученный вином и прочими излишествами, вспомнил, видать, боевую пехотную молодость. Чуба в образе волка чутко скользила чуть в стороне от маршрута основных сил, ее серая в подпалинах спина мелькала среди деревьев. Бритоголовая Кана замыкала отряд; ну о ней-то, знатном растениеводе здешних мест, Сварог беспокоился меньше всего, шла она ровно и четко, сучок под ногой не хрустнет, травинка не шелохнется – вот что значит всю жизнь прожить на деревьях, пусть и плавучих…
А вот Гор Рошаль понемногу сдавал. То есть, пока-то крепился, двигался наравне со всеми, сжав зубы, но Сварог заметил, что его лицо, и без того румянцем не пышущее, стало белым и оплывшим, ручейки пота побежали по щекам, взгляд потух, а дыхание… дыхание и вовсе было ни к черту. "Да уж, кабинетная жизнь до добра не доводит", – мудро подумал Сварог. Вот Рошаль споткнулся, раз, другой…
Сварог, не останавливаясь, сверился с "компасом", потом посмотрел на вдруг потемневшее небо. Набежала тень – солнце ушло за тучи над Горой. Значит, будем считать, полдень. Кабелотов десять, значит, отмахали. Ладно, еще кабелот – и привал. А то удар хватит мастера старшего охранителя… Кстати сказать, в своем обычном плащике он не прошел бы и половины пути – но рикса в самом деле оказалась чудо-костюмом, не жарко в нем и не холодно, в самый раз, спасибо, дорогие островитяне, не обманули…
За ним идут сыны войны
Лавиною сплошной,
Как львы сильны и голодны,
На промысел ночной.Через холмы их путь лежит,
Их клич несется ввысь.
Оружья лязг и дробь копыт
В единый гул слились…
– тихонько запел Олес, вконец обнаглев.
Сварог собрался было сделать ему замечание – мы, дескать, не на загородной прогулке, – но передумал. В конце концов, пока их поход в земли, полные опасностей, чудовищ и незнакомой магии, напоминал именно что загородную прогулку, Сварог начал даже беспокоиться по поводу отсутствия неприятностей…
И – как накаркал. Они как раз вышли к небольшому распадку среди голых скал, Сварог уже поднял руку, намереваясь скомандовать привал, и тут Чуба-Ху выскочила из кустарника наперерез отряду, остановилась на пути Сварога и застыла, приподняв переднюю лапу – ну чисто охотничья собака, почуявшая дичь. Остальные молодцы моментально остановились, замерли в ожидании приказов. Несколько секунд Чуба напряженно нюхала воздух, потом медленно повернула голову, посмотрела в глаза Сварогу.
– Что? – тихо спросил Сварог.
Чуба-Ху в сомнении наклонила голову набок и тихонько зарычала.
– Не понимаю.
– Тут недавно были люди, – вдруг подала голос Кана. – Я чувствую…
Олес, враз став серьезным и собравшись, аккуратненько опустил рюкзак (то есть ругталь), достал из-за пояса катрал, метатель смертоносных спор. Чуть погодя о землю звякнул и ругталь Пэвера. Рошаль дышал так, что слышно было, наверное, за три кабелота.
– Это правда? – спросил Сварог у волка.
Чуба кивнула… а потом отрицательно покачала головой.
– Загадками говоришь, – нахмурился Сварог. – А не хочешь принять человеческий облик и рассказать понятным языком?
"Нет", – опять покачала головой Чуба.
– Ну и ладно, так поговорим. Это наши друзья из Клаустона?
"Нет". Начинается…
– А… это точно люди?
Кивок: "Да".
– И то слава богу… Давно они были здесь?
Волчий взгляд в глаза: ни да, ни нет.
– Да что за ерунда… – И тут его осенило: – Погоди-ка… они все еще здесь?
"Да".
Ну точно: начинается. Сварог, по возможности хладнокровно, достал из кармана шаур. И спросил:
– Где?
Чуба странно передернулась – он не сразу понял, что она пытается пожать плечами: "Не знаю".
– Ага, так вот почему ты не хочешь перевоплощаться. Умница… Сколько их, можешь определить?
Чуба трижды приглушенно тявкнула и помотала башкой.
– Минимум трое, да?
"Да".
Вот так, блин, и осваивается язык зверей и птиц…
– Массаракш… Они нас видят? – спросил он.
"Не знаю…"
Сварог повернулся к Кане:
– А ты как думаешь?
Взгляд лесной воительницы затуманился, она очень похоже покачала головой и сказала с расстановкой:
– Я не знаю. Я просто чувствую, что здесь были люди. Там, впереди. Они примяли траву. Они рубили сучья. Они жгли костер. У них есть животные. Животные плохо пахнут. Не злые, но глупые. У людей есть металл, ткань, кожа… Больше не знаю.
Сварог – сначала по-простому, потом с помощью "третьего глаза" – оглядел вздымающиеся по обе стороны скалы, пушистые от соли и кое-где поросшие лишайником (в трещинке трогательно застряла высушенная солнцем морская звезда), и не обнаружил ни следа чужого присутствия. Либо те очень хорошо умеют прятаться, либо… Но чувство-то опасности безмолвствует. Либо в самом деле никакой угрозы, либо…
– Так, потихоньку за мной вперед, – решился он. – Смотреть в оба!
– Граф… – внезапно ухватил его за локоть Пэвер. – Граф, разрешите обратиться…
– Мастер суб-генерал, ну какого дьявола… – скривился Сварог. – Ну что за унтер-офицерские замашки…
– Да-да, извините… – Пэвер развернул Сварога спиной к распадку и быстро проговорил: – А вот знаете, граф, что бы я сделал, если б хотел запереть нас здесь?..
Сварог помедлил, а потом тихо обернулся. Ах ты ж бляха-муха… Теперь, после слов генерала, невинно выглядевший распадок предстал перед его глазами в ином свете. В самом деле, ай-ай-ай, как же он сам-то не допер! Вот что значит отсутствие практики полевого командира и наличие практики исключительно монарха, которая в подобных ситуациях нужна, как хромому скрипка… Ведь достаточно один пулемет (да хоть и одного арбалетчика) поставить вон на тот уступ, а второго укрыть вон в тех зарослях с другой стороны, и… и любой, кто войдет в ущелье, окажется мало что как на ладони у стрелков, но еще и отрезанным от выходов из распадка: кинжальный огонь с обеих сторон закроет ему путь и туда, и туда. Еще шаг – и они могли оказаться в ловушке…
Ну? И что прикажете делать? Вокруг тишь да гладь…
Он достал стох – кукиш недвусмысленно указывал, что идти надо только вперед. То есть по распадку. А вот индикатора расстояния до Ключа деревянный компас не имел, так что, вполне возможно, искомое находится где-нибудь рядом, буквально в пяти шагах в глубь ущелья… Сварог еще раз огляделся – никого и ничего, совсем как в советских магазинах. А если кто и есть, то почему не нападает?.. Не торчать же здесь до утра, как шесть тополей на Плющихе…
– Движение! – негромко подсказала Кана.